Дело об огромном алмазе

    Я лежала без движения, вслушиваясь в каждый шорох и надеясь, что Санни сообразит притвориться пока ещё не пришедшим в себя. Наш незримый тюремщик несколько секунд постоял на пороге, а потом мягко двинулся к нам. Склонившись надо мной, он замер, а потом отошел прочь. Внезапно послышался звук пощечины. – Очнись, – приказал грубый голос. – Где я?., – а это уже тенор корейца. Черт подери, Санни, да в тебе пропадает отличный актер! – Не твоё дело, – страж подошел ко мне и грубо ткнул ботинком мне под колено. Я медленно подняла веки и сжала пальцами виски, стараясь повернуться лицом к двери. – О, моя голова! – простонала я. Ни слова не говоря, наш тюремщик поставил на пол миску с водой и, развернувшись, размашистым шагом направился к двери. Выйдя из камеры, он ещё раз посмотрел на нас, а затем запер дверь. На один замок. Видимо, он решил, что мы слишком слабы, чтобы выбраться. А даже если и не так, я бы точно не смогла выбить металлическую дверь, не говоря уже о прикованном к колонне Санни. Но нашего сурового стража я узнала: всё тот же молодчик в спортивном костюме, который отогнал нас от границы резервации, а потом следил за мной на пути до прииска и обратно. И сейчас он проявил некоторую беспечность, недооценив нас. В любом случае, это давало надежду. Внимательно прислушавшись к удалявшимся шагам тюремщика, я медленно поднялась и приблизилась к двери. – Собираешься позвать его обратно? – поинтересовался Санни, следя за моими действиями. Никак не среагировав на эту не особо уместную шутку, я потянулась к своему хвостику и аккуратно вытянула из-под резинки шпильку для волос. Ведь настоящий детектив всегда должен быть готов к самому наихудшему сценарию, разве нет? Всунув заколку в замочную скважину, я начала проворачивать её, внимательно слушая, не раздастся ли щелчок. Через добрых пятнадцать минут мои усилия, наконец, увенчались успехом, и замок гостеприимно дзынькнул. Я толкнула дверь от себя, и она поддалась. Отлично. Я осторожно высунула голову наружу и быстро оглядела помещение на предмет присутствия людей или камер видеонаблюдения. Но всё было чисто. И я вышла из нашего каземата полностью, чтобы изучить обстановку более детально. Комната, в которой я оказалась, походила на место нашего заключения серыми стенами, полом и потолком, но, в отличие от того каменного мешка, её освещали современные светильники. Посередине помещения стоял стол и два стула, а чуть поодаль, на крючке, висела связка ключей. Едва сдержав торжествующий клич, я подбежала и схватила их. Полетев назад, в камеру, я присела рядом с Санни и попыталась подобрать нужный ключ для его кандалов. Но оказалось, что моя радость была слегка преждевременна: наши тюремщики оказались не такими идиотами, чтобы оставить столь нужную связку без присмотра. Эти ключи открывали какие-то другие замки, не подходя ни под запоры каземата, ни под железные браслеты на тонких запястьях корейца. Раздраженно цокнув языком, я убрала ключи в карман джинсов и задумчиво посмотрела на тяжелые металлические браслеты. – Ты можешь уйти одна, а потом, как окажешься на воле, сообщить в полицию, где я, – предложил азиат безмятежно глядя на меня. – С ума сошел?! – возмутилась я. – Да они же сразу ликвидируют тебя! Санни пожал плечами. – Значит, такова моя судьба, – совершенно спокойно резюмировал он. – А так хотя бы ты спасёшься. Иногда этот человек серьёзно меня бесил со своей восточной философией. – Я не оставлю тебя здесь, – постановила я, снова выходя во вторую комнату. – Мы одна команда, забыл? Я обрыскала каждый сантиметр этого злосчастного помещения, но не обнаружила никакой отмычки, даже самой завалящей. Но зато наткнулась на дверь, – незапертую дверь! – которая вела на какую-то лестницу, убегавшую на много ступенек вверх. Я скользнула туда. Ступени были каменными и широкими, но не они заинтересовали меня: по обе стороны лестницы были продолблены полки, на которых покоилась всякая всячина. По опыту догадываясь, что здесь может оказаться что-нибудь интересное, я начала рыться в этом хламе, стараясь производить как можно меньше шума. Отмычки, как и ранее, я не отыскала, зато наткнулась на кое-что полезное: на одной из полок лежал большой камень, похожий на те, которые используют в качестве декоративных элементов в садах. С большим трудом я вытянула его из углубления и побрела назад, рассчитывая, что вес этого булыжника поможет мне провернуть то, что я планировала. Кореец встретил меня удивлённым взглядом, но ещё больше его глаза расширились, когда я занесла над его головой здоровенный валун. Надо сказать, эта штуковина была, мягко говоря, тяжеловатой для моих дамских ручек, но я с упорством колотила им о колонну. И чудо произошло: одно из звеньев цепи лопнуло! Я положила булыжник на каменный пол, и азиат, моментально всё поняв, сложил запястья вместе и со всей силы ударил ими о твёрдую поверхность. Один раз, второй... Третьего удара кандалы не выдержали, и они свалились с рук Санни, как старая кожа со змеи. – Уфф.., – кореец, поморщившись, помассировал длинными красивыми пальцами кисти. – В кино это выглядело не так больно. – Пойдём, – я повлекла его к двери. – Если наши стражники слышали удары, то они будут здесь с минуты на минуту! Санни кивнул, и мы пошли прочь, стараясь двигаться бесшумно и в то же время быстро. Мы поднялись вверх по лестнице с полками, преодолев миллион ступенек, и поравнялись с полуприкрытой дверью, ведущей в комнату, где, судя по звукам, работал телевизор. Я аккуратно заглянула внутрь и обомлела: трое чернокожих здоровяков преспокойно смотрели какой-то боевик, изредка перебрасываясь друг с другом непонятными мне замечаниями на родном языке. Они не услышали шума, доносившегося из нашей камеры, только потому, что были вовсю поглощены действом, разворачивавшимся на экране. Честно говоря, я была благодарна создателям сего киношедевра, ибо громкая стрельба, смачные звуки ударов и леденящие душу крики героев обеспечивали нам относительную безопасность. Но не стоило забывать, что мы находились в плену и были безоружны, так что беспечность придется отставить в сторону. Я обернулась к своему спутнику и, прижав палец к губам, указала глазами на дверь. Кореец понимающе кивнул и ткнул ладонью куда-то вправо. Я послушно посмотрела туда. Мы с азиатом стояли на площадке, которая обычно делается между лестничными пролетами, и для продолжения нашего путешествия у нас было три варианта: а) идти назад, б) сдаться в плен троим любителям Стивена Сигала, в) пройти через обнаруженную моим товарищем по несчастью невысокую дверку, которая была будто специально сделана для резидентов Изумрудного Города. Да, найденный Санни проход не отличался особым удобством, но это был единственный приемлемый вариант для нас, поэтому он двинулся вперед, властным движением головы велев мне следовать за ним. Замечательный рост азиата составлял шесть футов три дюйма*, а высота двери была примерно в два раза меньше, потому ему пришлось протискиваться в эту кроличью нору на корточках. Мне повезло чуть больше, но вся длина моего бренного тела была всё же больше трех футов**, так что я тоже поднапрягла свой позвоночник. Мы оказались у подножия ещё одной лестницы, и этот факт заставил нас удивленно переглянуться: насколько же глубоко под землёй простираются эти владения? Ступени вели вверх, вверх и ещё раз вверх, сменяясь площадками, и спустя некоторое время мне стало казаться, что я участвую в одном из этих дурацких реалити-шоу на выживание, которые так любит центральный канал моего родного штата. И я явно не выигрываю. Ноги начали ныть, как и голова, а надежда на благоприятный исход этой авантюры таяла прямо на глазах. Ну же Нэнси, соберись; ты бывала и не в таких переделках! Я, сжав зубы, преодолевала ступень за ступенью, чуть ли не утыкаясь рослому корейцу в спину. Судя по тому, как мой спутник периодически потирал висок, его головная боль тоже вернулась. А ведь ему досталось куда больше, чем мне... Тем не менее, азиат находил в себе силы периодически оборачиваться и ободряюще улыбаться мне. Но ведь это был Санни – человек, непоколебимо веривший в силу позитивного мышления. И в инопланетян. Наконец, спустя вечность, мы уткнулись в очередную дверь. В неё не было врезано замка, потому она легко поддалась длиннопалой руке корейца. Я рванулась было, чтобы предупредить своего товарища по плену, что по ту сторону этой жалкой фанеры может быть очередная порция наших рослых стражников, но не успела, и азиат с поразительной уверенностью и беззаботностью прошел внутрь. Мы оказались в небольшой кладовой площадью девять квадратных футов***, заставленной мётлами, ведрами и швабрами. Здесь не было ничего интересного, кроме расположенной напротив... Двери. Санни спокойно подался вперед, но я, вовремя опомнившись, вцепилась своему чосонскому приятелю в предплечье. – Умоляю, будь осторожен! – прошипела я. – Приоткрой сначала на дюйм, а потом... Кореец оборвал меня лучезарной улыбкой и знаком "о'кей" из двух сложенных пальцев. Присев перед дверью на корточки, он пару минут прислушивался, а потом... Снова распахнул её и уверенно прошел вперед. ... Клянусь шалью Бесс, непосредственно украденной у Джорджины, если мы выживем после этого инцидента, я убью этого дальневосточного Арсена Люпена! Я пошла следом за азиатом, ещё раз напоминая себе, что Санни редко делает так, как его просят; такова его натура. От мыслей о моём спутнике меня отвлекло помещение, в котором мы волею судеб очутились. Это был довольно большой круглый зал, стены которого скрывались под разнообразными шкурами животных, а копья угрожающе стояли на подставках. С одной стороны помещения был сложен камин, и огонь в нём весело потрескивал, ничуть не конфликтуя с потолочными светильниками. На самой середине этой комнаты примостилась витрина из бронированного стекла, за которым скрывался алмаз. Тот самый Лорд Альберт. Признаюсь, я не ожидала увидеть подобного. Да и никто не мог быть к такому готов. Огромный камень с тысячей отполированных граней был неправильной формы (видимо, чтобы максимально сохранить его размер). Даже в лучах искусственного освещения он поражал воображение переливчатой игрой радужных искорок. В выставочном зале не было никого, и, возможно, потому-то витрина не была заперта: ключ торчал в миниатюрной замочной скважине. Если подумать, ужасно беспечно со стороны Её Величества, но тут явно было кому защитить эти несметные мировые богатства. Я не могла оторвать взгляд от этой красоты, будучи не в силах поверить, что стою в нескольких шагах от самого большого алмаза в мире. Мой спутник, напротив, был весьма спокоен, индифферентно восприняв Лорда Альберта. Вместо того, чтобы подойти к камню ближе, Санни устремился в сторону камина и облокотился на грубую кладку. – Скажи, Нэнси, – начал он. – Что ты знаешь об алмазах? Я пожала плечами, резонно заметив: – Думаю, сейчас не самое подходящее время для экзамена по минералогии. Кореец послушно кивнул, взял из стоявшей у камина высокой плетеной корзины факел и осторожно поджег его кончик об один из язычков пламени, танцевавший на крупном полене. – Химическая формула алмаза весьма проста, – азиат подошел к витрине и, повернув ключ, раскрыл её стеклянную дверцу. – Это не что иное, как элемент углерод, который имеет свойство сгорать, оставляя после себя небольшую кучку сажи и выбрасывая много углекислого газа в атмосферу. Я начала догадываться, что именно он хочет выкинуть, но не успела ничего сделать: Санни поднес факел к Лорду Альберту. Я в ужасе застыла. Прошла одна секунда, другая... Кореец, наконец, отнял лучину от камня. Как ни странно, бриллиант остался без изменений: ни одна из его граней даже не закоптилась. – Так я и знал, – вздохнул азиат, бросая факел в камин. Я нервно сглотнула и медленно перевела глаза с алмаза на моего спутника. Шестеренки в моей голове вращались быстро-быстро, и мне пришлось сжать виски, чтобы не столкнуться с ещё одним приступом головной боли. – Камень ненастоящий? – задав этот риторический вопрос, я подошла к витрине и, поколебавшись, осторожно закрыла её. Санни кивнул, хрустнув длинными пальцами. – Интересно, как долго они всё это планировали.., – начал он. – Конечно, это весьма захватывающе, – я, внезапно вспомнив, где нахожусь, решительно пошла к двери, сделав ему знак следовать за собой. – Но, пожалуй, мы обсудим это после того, как выберемся отсюда. Из зала было два выхода, и я, присев на корточки, уставилась в замочную скважину одного из них. Моему правому глазу открылось весьма любопытное зрелище: несколько рослых чернокожих ребят сидели на диванах и оживлённо общались друг с другом, беззаботно поигрывая кинжалами, зажатыми в сильных руках. Что именно они говорили, различить было невозможно, но одно стало мне предельно ясно: эти парни нам не друзья. Во второй двери скважины не было, потому я, осторожно приоткрыв её на дюйм****, внимательно прислушалась. Оттуда не доносилось ни звука, поэтому я, увеличив щель, просунула внутрь голову. Никого. Вздохнув с облегчением, я вышла на небольшую лестничную площадку. – Что-то многовато в этом здании ступеней, – заметил кореец, проходя за мной и прикрывая дверь в зал. Я не могла с ним не согласиться: с виду деревня готтентотов выглядела как типичное село аборигенов, и ни одно из зданий особо не выделялось по высоте. И теперь мне было понятно, почему: эта, с позволения сказать, мазанка уходила под землю уровней на пять. Лестница, лежавшая перед нами, вела наверх, что было не самым благоприятным раскладом, но другого пути попросту не существовало, поэтому мы смело двинулись туда, уповая на то, что по дороге не столкнёмся ни с кем из молодчиков Бонгали. *190 см. **91,4 см. ***Один квадратный метр. ****2,54 см.