Хочу жить нормально!

Утро восьмого января на Бейкер-стрит начиналось по неизменному сценарию: - Это совсем не забавно, Шерлок Холмс! – кричал Джон из своей спальни. – Слышишь, совсем не забавно! Сколько раз они ссорились? Сто? Тысячу? Миллион? Последнее будет вернее. Не было еще такого случая, чтобы Шерлок чего-нибудь не натворил, и не было такого дня, когда не случилось бы что-то из ряда вон выходящее. Мертвая голова в холодильнике, глазное яблоко в стакане с водой, серная кислота в бутылке из-под уксуса на кухне давно стали классикой и никого, в общем, не смущали. Но в то утро произошло нечто, чего Джон не мог стерпеть. Что бы ни вытворял консультирующий детектив, его посягательства никогда не касались комнаты Джона. Обитатели дома 221 по Бейкер-стрит и окрестных домов проснулись еще до рассвета от ужасного крика. Можно было подумать и небезосновательно, что кого-то, по меньшей мере, режут тупым ножом. Джон проснулся от странного ощущения, ему всю ночь казалось, что по нему кто-то ползает. Сначала он списывал все на сон, но проснувшись, обнаружил, что неприятные ощущения не исчезли. Кроме того, под одеялом что-то копошилось и пищало. Джон с опаской откинул одеяло, и его взору предстало то, что он меньше всего на свете хотел бы видеть: крупная белая крыса, с лысым хвостом и маленькими красными глазками. Ни годы учебы в Барсе, ни военное прошлое не научили его, как вести себя в подобных ситуациях. К тому же, как и всякий другой человек, он испытывал некоторую брезгливость по отношению к грызунам, а ощущение, что с одним из них он провел в одной кровати целую ночь, повергло его в ужас, и он сделал то, что сделал бы опять-таки всякий другой человек – закричал. На крик немедленно прибежала миссис Хадсон, но ее появление больше помешало, чем помогло. Увидев, крысу, она сама завизжала, подхватила полы своего домашнего халата и вскочила на кресло. Если Джон после нескольких минут паники совладал с собой, то женщина продолжала верещать не прекращая, она-то, очевидно, и разбудила Шерлока. Он явился через несколько минут, вялый и сонный. По его бледному лицу было отчетливо видно, что ночью он почти не спал. Он оглядел комнату, на секунду задержав взгляд на Джоне, на котором были одни трусы, и визжащей на кресле миссис Хадсон. - Миссис Хадсон, - прижимая ладони к ушам, начал он, - Если вид голого Джона так Вас напугал, я попрошу его прикрыться. Слышишь, Джон, - обратился он к резко покрасневшему соседу, - Да перестаньте же вы кричать! Миссис Хадсон мгновенно затихла, но спускаться на пол наотрез отказалась, прошептав: - Но Шерлок, там…. - Крыса, - подхватил Джон, натягивая штаны, - Огромная белая крыса в моей постели, Шерлок! На минуту воцарилось молчание, затем Шерлок с опаской спросил: - Причем тут я? - Я, конечно, не единственный в мире консультирующий детектив, - повысил голос Джон, - но и не идиот. Меня не интересует, зачем ты приволок сюда эту дрянь, но почему, ради всего святого, она оказалась у меня в кровати? - Наверное, не тебе одному это место кажется пригодным для сна, - ответил Шерлок, помогая миссис Хадсон снова очутиться на полу. Она неожиданно резво юркнула в открытую дверь и, захлопнув ее за собой, произнесла: - Однажды, молодой человек, мне это надоест! Я охотнее поселила бы здесь цыганский табор, чем… Она недоговорила, Шерлок прервал ее, сказав совершенно спокойно: - Просто включите это в квартплату. Эти слова возымели магическое действие. Впрочем, как и всегда. - Ну, - нарушил молчание Джон, брезгливо поднимая грызуна за хвост: - и что это? - Я назвал его Никотин, - ответил Шерлок и подставил ладони, куда Джон с радостью опустил животное. – Я подумал, будет неплохо, если…. - … если Джон будет покупать ему корм, чистить клетку, ловить по всей квартире, а еще будет неплохо, если он будет спать здесь каждую ночь, - его передернуло. – Забудь, Шерлок. - И что, никаких шансов? - Ни единого! - Завари хотя бы чаю, - удрученно отозвался Шерлок, - мне с молоком. Он уже собирался спуститься в гостиную, думая, что гроза миновала, но Джон думал иначе: - Знаешь что, Шерлок Холмс? – заговорил он, сдирая наволочку с подушки, - Если единственный в мире консультирующий детектив не прекратит свои фокусы, его соседу может понадобиться помощь более распространенного специалиста - консультирующего психиатра! Затем добавил тише: - Теперь еще и в химчистку придется ехать…. - Если это из-за химчистки, я могу съездить, - честно моргая, пообещал Шерлок. И даже заплатить. - Не трудись, - холодно ответил Джон. – Я собираю вещи. Слова прозвучали, как гром. Шерлок неловко всплеснул руками, выронив крысеныша, Никотин плюхнулся на пол и с писком спрятался под кресло. - Как – вещи? – тихо спросил детектив. Джон, который к тому времени, успел сложить постельное белье в пакет, открывал шкаф, намереваясь вытащить оттуда одежду. На полу уже стояла раскрытая дорожная сумка. - Нет-нет, Джон, - вскрикнул Шерлок. В мгновение он оказался рядом, ловко отшвырнув сумку ногой. – Ты не можешь уехать! Вот так. Джон осторожно сворачивал снятый с вешалки единственный свой парадный костюм. - А как – могу? - Да никак не можешь, - быстро ответил Шерлок, вырывая сверток из рук у соседа. – Ты не сможешь без меня. Опять эта ужасная самонадеянность. Ни проснувшейся совести, ни чувства вины – ничего. Детектив стоял все с тем же беззаботным выражение лица, уверенный, что и в это раз все обойдется. - На этот раз окончательно, - угадывая его мысли, глухо отозвался Джон. Несколько раз он предпринимал попытки съехать – безуспешно. В последний момент Шерлок всегда останавливал его. Однажды он торжественно пообещал наложить на себя руки, в другой раз два часа стоял под холодным душем и схватил ужасную простуду, после чего Джон две недели выхаживал его, в третий отказался есть, и целую неделю никто не мог заставить его проглотить даже ложку каши…. И еще, и еще, и еще…. Изобретательность Шерлока не знала границ. Узнав о переезде, он был готов изводить себя до критического состояния, казался таким больным и несчастным, но это проходило, стоило только Джону сказать, что он остается. В этот раз Джон твердо решил, что не поддастся на шантаж Шерлока, что бы тот ни творил. - Ничего не окончательно, - воскликнул детектив, насильно усаживая Джона на кровать. – Послушай, - начал он, запинаясь, - я вел себя, как скотина, но обещаю – это не повторится, честное слово. Больше никаких выходок, ни одной. Я выкину крысу, Джон! Тот молчал, снова поддаться на уговоры – это было бы слишком. - Ну же, - хлопотал Шерлок, заталкивая комком в шкаф вынутые вещи. – Теперь ты заваришь чай? - Не приближайся ко мне больше, - тихо отозвался Джон, вставая. – Никогда. В глазах Шерлока промелькнул ужас, он пошатнулся, но не упал, только посмотрел на друга с каким-то странным чувством и молча вышел. Они не встречались до вечера. Джон успел упаковать вещи, тем более, их было не так много. Около двенадцати позвонил Лестрейду с просьбой пожить у него пару дней, оказалось, что инспектор собирается в длительный отпуск и квартира будет свободна целый месяц. Джона, бумажник которого представлял собой прискорбное зрелище, это очень обрадовало. На пять часов он заказал такси. На Лондон обрушился сильный снегопад. - Не лучшая погода для переезда, дорогой, - покачала головой миссис Хадсон, наливая кофе в чашечку размером с наперсток. – Крепкий, как ты любишь. Боже милостивый! – вскрикнула она, зажимая уши. Очевидно, дурное настроение Шерлока на сей раз вылилось в музыку. Он извлекал из скрипки чудовищные сочетания звуков, долгие и резкие, похожие на скрежет пенопласта по стеклу. – Шерлок Холмс! – закричала она, испепеляя глазами дверь в его комнату. Джон осадил ее: -Не стоит, миссис Хадсон. Она охнула и села. - Может быть, ты поговоришь с ним? – доверительно спросила она. – Все бы встало на свои места. Мы были бы так счастливы здесь – все вместе. Джон отрицательно покачал головой. Часы пробили пять. - Такси, дорогой, - печально сообщила миссис Хадсон, заглядывая в окно. Шерлок не соизволил спуститься, даже когда таксист явился за вещами. Это было удивительно, но, что ж…. «Не будет мучительных минут расставания,» - подумал Джон, расцеловался с миссис Хадсон, закинул на плечо сумку и открыл дверь. - До свидания? - с надеждой произнесла женщина. - Нет, - ответил он, - Прощайте. Джон шел по дорожке, не оглядываясь. Только когда сел в машину, он позволил себе бросить взгляд на занесенный снегом дом. На втором этаже горело окно, такое знакомое и так внезапно ставшее чужим. В нем темным пятном вырисовывался силуэт единственного в мире консультирующего детектива. Он все еще держал скрипку на плече, а раскрытая ладонь со смычком была прижата к окну. «Единственный и одинокий», - с жалостью подумал Джон, но отступать было поздно. Таксист повернул ключ зажигания, и через полчаса из стены снега вырос дом Лестрейда. Хозяина не было – квартира была полностью свободна. Оставалось всего ничего – забрать ключ под ковриком и внести чемоданы в дом. Именно так Джон и поступил. *** Вечер был жутким. Снег валил не переставая. Мокрые хлопья облепили дом и окна так, что они стали совершенно белыми. Создавалось впечатление, что за днем снова наступил день. К ночи сугробы достигли окон, а к утру наполовину закрыли их. Всю ночь Джон ворочался, не мог заснуть. Он словно снова слышал ужасные скрипичные этюды Шерлока, а закрывая глаза, видел его черный силуэт на желтом фоне занесённого снегом окна. Но больше всего его тревожил взгляд, тот взгляд, с которым детектив покинул его. В нем было что-то необыкновенное, пугающее. Проснувшись, Джон к удивлению своему обнаружил на одном из окон сделанную пальцем надпись. Всего одно слово: вернись. Снегопад продолжался, а буквы были совсем свежие. Он с трудом открыл дверь – за ночь она как будто вмерзла в дом. На пороге стоял Шерлок. Он выглядел настолько плохо, что все ругательные слова замерли у Джона на губах. Детектив был в своем неизменном пальто, которое едва годилось для поздней осени, а в такую погоду согревало не лучше, чем простыня. Лицо -обветрено, побелело, губы приобрели синеватый оттенок. Руки, спрятанные в карманы, дрожали. - Господи, Шерлок, - произнес Джон, втаскивая его в дом и наглухо запирая дверь. – На кого ты похож? – Но тут же к нему вернулось самообладание. – Зачем ты пришел? - Я пришел еще ночью, - еле шевеля губами, ответил Шерлок, язык плохо слушался его. – Я написал это, когда пришел, - кивнул он на окно. – А потом только подрисовывал, чтобы снегом не занесло. И немного замерз. Он вытащил из кармана руку, начисто лишенную цвета. Она поблекла и даже посерела, пальцы не сгибались. Джон тяжело вздохнул. Выгнать его? Упрямство Шерлока было безграничным, и, если он хотел довести себя до могилы, он бы, вполне вероятно, сделал это. «Нельзя поддаваться,» - сказал себе Ватсон, но тут же его посетила и другая мысль: «А если он умрет здесь? Без шуток, без игры – просто возьмет и умрет? Вот так - из-за глупой обиды, из-за гордости». Джон содрогнулся, зная, что никогда не простит себе этого. Он с сожалением взглянул на друга. - Ты в своем репертуаре, - вздохнул он. – Раздевайся, я сделаю тебе чай. Шерлок попытался дотянуться замерзшими пальцами до пуговицы, но ему не удалось проделать и половину пути, как он охнул и опустил руку. Он покачал головой. - Господи, - Джон возвел глаза к небу и принялся расстегивать пуговицы. Сняв шарф, он вытаращил глаза и воскликнул: - да тебя выжимать можно! Шерлок виновато улыбнулся. По его рубашке растеклось огромное пятно от растаявшего снега. Ботинки оказались тоже насквозь сырыми, а ноги, извлеченные из них, были холодные и синие. Джону пришлось изрядно повозиться, прежде чем сырая одежда была снята, а детектив был плотно закутан в шерстяное одеяло. - Чай, - самому себе напомнил Джон и отправился на кухню. Он не купил ничего съестного, а на запасы Лестрейда надежды было мало. К счастью, в одном из шкафчиков нашелся коробок с заваркой. Через несколько минут одежда Шерлока была развешана на сушку, а сам детектив, замотанный в несколько одеял, неловко хватая губами край чашки, глотал чай. - Без молока, - предупредил Джон. Шерлок поднял на него полные грусти глаза. - Мне не нужно молоко, Джон, - тихо сказал он. – Мне нужен ты. Джон молчал. - Не бросай меня, Джон! – он умоляюще смотрел на друга. Джон смотрел на него и удивлялся: резкий, грубый, отвечающий на все, наглый и бесцеремонный – так он готов был охарактеризовать друга с утра, но сейчас было иначе. Подавленность, разбитость; в глазах его не было ни следа наглости или самоуверенности. Он искренне сожалел. Неужели он и правда мог это? Сердце Джона переполнила нежность, ему хотелось обнять, прижать к себе этого человека, того, с кем он чуть было не расстался навсегда. И разве можно бросить его одного? Разве можно жить без его постоянных выходок, без его колкостей и острот? Разве можно обойтись без взрывов, погонь и бессонный ночей, проводимых в морге или на месте преступления? Жить нормально. А что такое - «нормально»? Провести всю жизнь, как вчерашний вечер – в одиночестве и тишине? Тоска. Это не жизнь. Джон посмотрел на друга еще раз и мысленно сказал сам себе: «Это – моя «нормальность». Так чего же я ищу?» - Как только ты поправишься, Шерлок Холмс, - после долгих раздумий ответил он. – Я тебя убью. Лицо детектива просияло. Он отхлебнул еще глоток и закашлялся. - Значит, ты прощаешь меня? – радостно пробулькал он. Джон кивнул, привлек его к себе, обнял за плечо и добавил: - Но крысу ты выбросишь. Шерлок слабо улыбнулся: - Обещаю.