Если бы не ты

Аомине разлепил тяжелые веки. Взгляд уперся в потолок. Обычный белый потолок, ничем не примечательный, но все же чем-то смущающий. Он повернул голову. Хмурясь, обвел глазами комнату - она была чужая и не принадлежала ни ему, ни кому-то из его друзей. Аомине видел ее впервые. По оголенным, не прикрытым простыней, ногам гулял прохладный сквозняк, пробирающийся в приоткрытое окно... Он закрыл лицо ладонями, с усилием зажмурился и напряг память, пытаясь вспомнить, как оказался в чужой постели. Вчера они праздновали день рождения Тецу, на котором собрались игроки Поколения Чудес и команда Сейрин. На этом воспоминания предательски обрывались. Но было кое-что еще - смазанное, укрытое хмельным туманом. Он помнил горячие ладони, жар чужого тела и жадные ищущие губы. Помнил, что было хорошо. Слишком хорошо. А еще он помнил серебряное кольцо на цепочке, холодящее кожу случайными прикосновениями. Об остальных подробностях память услужливо молчала. Кагами. Твою же мать... Аомине с тихим стоном перевернулся на живот, взял подушку и накрыл ею голову. Потревоженная движениями, та мстительно налилась нудной болью. Подташнивало. Из-под полуопущенных ресниц Аомине равнодушно посмотрел в окно - снаружи было светло и солнечно; лазурную гладь неба словно начистили, такой она была яркой и умытой. Аж противно. Он накрылся подушкой наглухо, отсекая себя от внешнего мира, и закрыл глаза. Да что за черт. Он умудрился оказаться в одной постели со своим главным соперником и даже не помнил, каким образом прошлый вечер, проведенный за празднованием дня рождения Тецу, перетек в бурную ночь в квартире Кагами. Больше всего его интересовало то, как он вообще мог позволить этому случиться. А, впрочем, нет, не интересовало. Ему хотелось забыть об этом и больше не вспоминать. Он мечтал, чтобы киношные Люди в Черном существовали в реальной жизни и стерли ему кусок памяти, хранящей смутные воспоминания о произошедшем... Аомине отбросил подушку, со вздохом перевернулся обратно на спину, свободно распластываясь на кровати, и положил кисть на лоб. Он не мог валяться здесь вечно. Рано или поздно они неизбежно столкнутся. Поэтому он решительно откинул с себя простыню и сел, свесив ноги с кровати на пол. Многострадальная голова отозвалась такой тяжестью и ломотой, что ему захотелось упасть обратно, но, пересилив это желание, он нашел взглядом свои трусы, скорбно валяющиеся на полу белой тряпкой, натянул их на себя и, прижимая пальцы к виску, поднялся. Джинсы с футболкой обнаружились по другую сторону кровати. Рядом валялась футболка Кагами. Аомине облачился в свою одежду и открыл дверь, ведущую из спальни. Тайга обнаружился в гостиной. Он сидел на полу за низким стеклянным столиком, стоящим посередине комнаты, в одних джинсах, положив голову на сложенные руки. Глаза у него были закрыты. Кольцо на цепочке, висящее на его груди, подрагивало в такт его дыханию. Перед ним стояла большая кружка. Приятно пахло свежим кофе. Аомине вышел в гостиную не сразу. Встал в дверях, устало привалившись плечом к косяку и прислонив к нему голову, в которой монотонно билась боль. Окинул взглядом помещение - чисто, прибрано; пространство дышало свободой из-за минимума мебели. На спинке небольшого дивана, расположившегося позади столика, лежала его куртка. Замеченный Аомине бодро зеленеющий в горшке кактус, выставивший свои длинные колючки, вызвал у него ухмылку. Он в чем-то был похож на своего хозяина. Кагами, словно почувствовав присутствие Аомине, открыл глаза. Встретившиеся взгляды на миг переплелись и разбились о возникшую между ними стену неловкости. Потом Кагами отвернулся, снова укладывая голову на руки. Аомине плохо представлял, как стоит себя вести после того, что между ними произошло, поэтому решил держаться как обычно. - У тебя кофе остался? - поинтересовался он с легкой небрежностью в голосе. - На плите, - коротко отозвался Кагами, не поднимая головы. Аомине оторвался от дверного косяка и прошествовал на кухню, которая располагалась в этом же помещении, только была отделена своеобразной стеной из кухонного гарнитура. Здесь тоже все было неожиданно чистым и едва не блестело от лоска. Налив в свободную кружку подостывший, но не растерявший своей бодрящей ароматности, кофе, он вернулся в гостиную и расположился за столиком рядом с Кагами. Тайга поднял голову. - Что? - сказал Аомине в ответ на его сверлящий взгляд. - Ничего, - скривился Кагами и уронил голову обратно. - Можно подумать, вид твоего лица с утра пораньше доставляет мне райское наслаждение, - с презрением отреагировал Аомине, отворачиваясь к большим стеклянным створкам, служившим выходом на балкон. - Я сейчас уйду, не переживай. Только кофе глотну... Он отпил из кружки. Кофе был на удивление вкусный, но об этом Аомине промолчал, чтобы не давать Кагами лишний повод для гордости. Обойдется. - Ты помнишь, что вчера было? - ненавязчиво поинтересовался он. - Нет, - подозрительно категорично отрезал Тайга. - Провал в памяти. Аомине понял, что он врет. Правда отражалась в его глазах. Недавнего короткого контакта взглядов ему было достаточно для того, чтобы разглядеть ее, как бы Кагами ни пытался ее прятать. Хотел бы он посмотреть на реакцию Тайги, когда тот, проснувшись поутру, обнаружил себя лежащим в одной постели не с кем иным, как с Аомине Дайки... Напряженная атмосфера стояла между ними невидимым барьером и давила со всех сторон. Разговор не клеился, но Аомине и не хотелось его поддерживать. Хотелось как можно скорее лечь в свою кровать и забыться, заснуть до тех пор, пока голова не перестанет быть воинственно настроенной против своего хозяина. А еще хотелось в душ. Аомине молча поизучал ежисто встопорщенный затылок Кагами. Поставил кружку с недопитым напитком на столик. Он не собирался здесь задерживаться. Чем дольше длилось молчание, тем сильнее крепла гнетущая атмосфера, от которой голова гудела еще сильнее, чем выводила Аомине из себя. - Спасибо за кофе, - сказал он, поднимаясь. Потом надел куртку и валяющиеся у входной двери кроссовки. Закрывая за собой дверь, он заметил напряженный провожающий взгляд Кагами... *** Три дня спустя Аомине обнаружил Кагами в одиночку тренирующимся на уличной баскетбольной площадке. Все это время этот болван не шел у него из головы, и Аомине не раз ловил себя на том, что мыслями возвращается к смутным воспоминаниям ощущений, отпечатавшихся той ночью на его коже, отчего злился и раздражался чаще прежнего и большую часть времени проводил в одиночестве, чем немало беспокоил Момои... Кагами стоял под корзиной и отбивал мяч о землю. Аомине подошел к нему со спины, закинул руку ему на плечо и тихо сказал возле его уха: - Сыграем? - Ты... Да чтоб тебя, нельзя же так подкрадываться, - зарычал Кагами, ощетиниваясь, как волк, и сбрасывая с себя его руку. Ухмыльнувшись, Аомине подхватил с земли мяч и, вскинув его на указательный палец, заставил его вращаться юлой. - Ну так что? - Ладно. Давай сыграем. Рыжий мяч заметался по игровой площадке, ведомый сильными руками. Кочевал из одних рук в другие. Аомине уходил в виражи, дразнил Кагами обманными движениями, словно танцуя вокруг него, и легкими бросками забрасывал мяч в корзину. Тайга не отставал ни на шаг. Они ни в чем друг другу не уступали. Словно две стихии встретились в противоборстве. Казалось, даже воздух вокруг сгустился и раскалился, несмотря на властвующий февраль. В какой-то момент они тяжело столкнулись в воздухе, когда Аомине пытался выбить у Кагами мяч. Падая, он ухватил Тайгу за ткань его спортивной куртки в попытке спасти его равновесие, но тот все равно рухнул на задницу, а Аомине припечатал его сверху своим весом. - Эй! Ты фолишь! Причем, охеренно грубо фолишь, - громко возмутился Кагами. Схватил Аомине за плечо и слегка тряхнул. - Я в курсе, - флегматично заметил Аомине. В голове бился адреналин. Дыхание вырывалось из легких сбивчиво. Потемневшие глаза Кагами, устремленные на него, азартно блестели. - Ну? - выжидательно уставился на него Тайга. - Хорош уже прохлаждаться. Слезь с меня. В тебе дохрена веса, вообще-то. - Аомине не реагировал, с каким-то странным смятением продолжая изучать его глаза, в которых отражалось догорающее закатное небо. Горячая ладонь Кагами все еще лежала на его плече, навевая смутные воспоминания о прикосновениях. - Эй, да что с тобой? Не выдержав, Тайга толкнул его ладонями и сбросил с себя, после чего поднялся на ноги и быстро отряхнулся. - Черт знает что... - сказал Аомине, испытывая жгучее чувство досады. Разгоряченная кожа лица и шеи стыла под холодным дыханием февральского воздуха; по вискам катились капли пота; взмокшая под толстовкой футболка неприятно липла к спине. Аомине утер мокрый лоб рукавом, так и не удосужившись подняться. Кагами протянул ему руку. - Вообще-то, я не делаю то, чего не хочу делать, - сказал Аомине, крепко хватаясь пальцами за его ладонь, но подниматься не спешил. - Чего? К чему это ты? - озадаченно уставился на него Кагами. - Тот случай не был ошибкой. Для меня, по крайней мере, - глядя в его глаза, серьезно произнес Аомине, полностью убежденный в том, что говорит. Тайга склонил голову набок и вопросительно выгнул бровь. - Ну... Та ночь... Слушай, не заставляй меня говорить об этом, - потерял терпение Аомине, срываясь на сварливый тон. Лицо Кагами мгновенно приобрело другое выражение. Эмоции выдавали его с потрохами, он не умел скрывать их, и все, что бы он ни испытывал, мгновенно отражалось на его лице. Иногда это выглядело забавно. Как сейчас, например: нахмурившись, он отвел глаза в сторону и попытался сделать вид, что не понимает, о чем речь, но ему это очень плохо удавалось. Скрываемое смущение проявлялось на его лице слишком ярко и отчетливо. Он поспешил рвануть Аомине на себя, поднимая его с земли, и выдернул свою ладонь из его руки, словно обжегся. Потом подобрал мяч и принялся методично отбивать его о землю. Аомине понимал, что если бы не хотел - ничего бы тогда и не было, даже несмотря на то, что он был прилично пьян. Алкоголь развязывал язык и возбуждал один из основных человеческих инстинктов, но никогда не затуманивал разум Аомине настолько, чтобы он мог пойти против собственных желаний и принципов. Выходит, он шел у них на поводу. Вот только как все могло докатиться до такого? Когда неизменный образ Тецу в его сознании успел смениться образом Тайги? Почему оно предательски подсовывало ему мысли о его главном сопернике, когда он пытался думать о своей бывшей "тени"? Аомине не мог этого понять. Для него это было необъяснимо и не поддавалось здравой логике, чем отчасти бесило. Та злополучная ночь как будто стала катализатором, запустившим реакцию, которую уже было не остановить. - А ты что об этом думаешь? - задал он провокационный вопрос. Спина Кагами напряглась. Он опустил ладонь. Не встретивший сопротивления мяч несколько раз свободно подпрыгнул и, откатившись в сторону на несколько метров, замер. Тайга выпрямился и сложил руки на груди, напуская на себя мрачно-грозный вид. - Может, просто забудем, а? - сказал он. Тон его голоса был даже практически миролюбивым. - А если я не хочу забывать? - с вызовом взглянул на него Аомине. - Вечно от тебя одни проблемы, - проворчал Кагами. Было слишком очевидно, что этот разговор ему сильно не по душе. Тайга схватил его за ворот толстовки и оттеснил к металлической сетке, огораживающей игровую площадку. Аомине оказался крепко вжатым в нее спиной. Взгляды переплелись неразрывным стальным канатом. - Аомине... Не смей шутить со мной. - В голосе Кагами звучали угрожающие нотки. - Я и не думал, идиот, - рыкнул Аомине, раздражаясь. Он с силой отнял руку Тайги, высвобождая ворот своей толстовки из тисков его сильных пальцев. Но Кагами уперся ладонями в сетку, поставив их по обе стороны от Аомине, упрямо не позволяя ему сдвинуться с места. Аомине поднял руки, цепляясь пальцами за сетку над головой. Потом закинул их Кагами за голову, скрестив в запястьях. Они оба загнали друг друга в ловушку, не желая сдаваться. Сдаться означает проиграть. Аомине ненавидел проигрывать. Ни на игровом поле, ни на жизненном поле межчеловеческих отношений. Тайга опустил голову. Мокрая от пота челка, разбившаяся на тонкие прядки, скрыла глаза. - Я соврал тогда... Все я помнил. И сейчас помню, - признался он. - Я сразу это понял. У тебя на лице все написано, балбес. - Аомине положил ладонь ему на затылок и слегка взъерошил влажные жесткие волосы каштанового цвета, которые встопорщились еще сильнее. Кагами выпрямился, поднимая на него глаза. Один миг. Один проскочивший между ними импульс. Они потянулись друг к другу. Их губы сомкнулись в поцелуе - яростном и напористом. Они стукались зубами, кусались, рычали. Даже в поцелуе ни тот, ни другой не желал уступать, борясь за право доминирования. Разорвали контакт только тогда, когда дышать стало нечем, а потом молча стояли в рассыпавшихся тенях подступающих вечерних сумерок, опаляемые горячим дыханием друг друга. Напоследок Аомине расстегнул молнию на спортивной куртке опешившего Кагами и, оттянув воротник, поставил ему засос на плече, вдобавок хищно прихватив зубами кожу. - Ты сдурел? - вскинулся Тайга. Тут же придирчиво осмотрел место укуса. - Мне захотелось, - пожал плечом Аомине и спрятал подмерзающие на холоде руки в карманы. - Захотелось ему, - проворчал Кагами, сердито сводя решительный разлет бровей к переносице. Резким движением наглухо застегнул взвизгнувшую молнию. - А мне может захотеться почесать свой кулак о твое лицо. - Да не парься ты, - усмехнулся Аомине. - Никому и в голову не придет, что это моя отметка. Все подумают, что у тебя завелась горячая девчонка, и умрут от зависти... Ладно, мне пора. - Мне тоже, - сказал Тайга, подхватывая с земли свою спортивную сумку и закидывая ее на плечо. Выходя со спортивной площадки, они даже не взглянули друг на друга. Так проще - сделать вид, что ничего не было. По крайней мере, до следующей встречи. Но не успел Аомине сделать несколько шагов в направлении своего дома, как чужие пальцы ухватили его за толстовку, принуждая остановиться. Потом его живот обвила сильная рука, а ткнувшиеся в изгиб шеи влажные губы поставили ответную отметку. - Будем в расчете, - продышал Кагами в его ухо. Аомине даже злиться не стал. Вместо этого невольно растянул губы в полуулыбке и, набросив капюшон на голову, двинулся дальше.