Не зная выхода, Поддавшись прихоти, Я всегда страдал один. Про чувства страстные Забыл напрасно я Средь заснеженных равнин. Одной ошибкою — Твоей улыбкою Попытался отогреть Сердце то, что так давно забыло, как болеть…
* Впервые Гриммджоу увидел её на балконе дворца. Он вёл армию ангелов в бой, предвкушая скорую битву, реки крови, стоны и крики демонов. Рыжие волосы огнём пылали, выделяясь посреди Тьмы, окутавшей её тело. Рядом с ней стояла девочка лет семи: смуглая, с белыми волосами, небрежно собранными в хвост. Архангел даже не удосужился вспомнить их имена. Плевал он, что это могут быть представители королевской семьи Гиены. Все падут! Архангел расправил три крыла, взмахнув рукой. Армия, с рёвом, начала штурмовать дворец. И где же их Великая Спасительница Алексиэль? Где? Как же Росиэль был неправ, говоря Гриммджоу, что его сестра вступится за демоническое отродье.***
Ангелы безумны и жестоки. Но об этом никто не знает. Зачем? Лучше оставить им привитый людьми образ Святых, нежели знать то, какое бесчинство творится на небесах. Для брата Габриэль — Архангел Воды — попытка выбраться из Асийи на время. Там дышать уже нечем. Гриммджоу вдыхал запах крови, наслаждаясь им. Того демона, которого он заприметил на балконе теперь уже разрушенного замка, собирался убить. Она стояла напротив, зажимая рукой кровоточащую рану и… ехидно улыбалась. Лишь из-за этой странности он не снёс ей голову с плеч, дабы больше не видеть огненных волос. Ехидно улыбаться в глаза тому, кто несёт тебе Смерть — таких безумцев сама Жизнь видела достаточно, но погибали они быстро. Потому что злили своих убийц непоколебимостью. Сплюнув кровь, девушка выпрямилась. Тело плохо слушалось. Высший ангел не оставлял Демону и шансов на Жизнь. Все удары отбивались, взамен нанося более тяжёлые. Регенерация просто не справлялась с нагрузкой. Казуки чувствовала боль народа, ненависть к этим существам и… жалость. Они ни на что не способны. Ангелы — пустышки и пешки в руках Бога. И ангел напротив — один из них. Безумие и кровожадность в бирюзовых глазах, сила, смех — всё это убрать… Что у него останется? Ничего. Пустышка. — И чего медлишь, мразь? — Так хочешь умереть? — а мучить её, проводя мечом по коже, оставляя кровавые порезы, было даже… ничего. На фоне убитых товарищей, их крови и пустых глаз… Шикарная картина, которую хотелось запечатлеть кистью художника. Но у Гриммджоу не было такого ангела здесь, поэтому он впитывал в себя этот образ. А потом он обязательно нарисует. Демон ни вздрогнул, ни зашипел от боли, ни отшатнулся. — Какие же вы жалкие, ангелы… Бороться вам не за что, — брошенные слова задели Гриммджоу. Полоснув девушку мечом по груди и собираясь нанести последний удар, как его ослепил яркий свет. Инстинкт самосохранения требовал немедленно укрыться от этого света, но ангел не послушался. Промедлив немного, ощутил удар в грудь. Свет начал меркнуть, а перед бирюзовыми глазами начал появляться образ женщины, пошедшей против Бога — Алексиэль. Каштановые волосы волнами спадали с плеч, укрывая спину и грудь, а её верный меч — Нанацусая — пронзил грудь. Хлынувшая боль тысячи душ сразила архангела. Упав на окровавленную землю, Гриммджоу потерял сознание. Вытерев меч об одежду врага, Алексиэль повернулась к демону и взяла на руки. Тяжёлое дыхание опалило кожу. Главное, что успела. Алексиэль всё никак не могла понять, почему главная принцесса из рода Люцифера не осталась у себя, а примчалась в Гиену, чтобы сражаться. Из-за таких заскоков Казуки-химэ ангел очень жалеет, что Люцифера нет рядом.***
В сознание возвращаться было чертовски больно. Тело горело огнём, хотелось кричать, проклинать, убивать, но Гриммджоу лежал неподвижно. Он не знал почему. Оставалось надеяться, что его нашла его старшая сестра — Габриэль. Кроткая, нежная, но стойкая и твёрдая — она была такой, что не слушаться её в её же присутствии — было настоящим богохульством. Оставалось отъявленным забиякам ворчать, что Габриэль пользуется этим. Михаэль — младший брат Гриммджоу — был вспыльчив и любил хорошую драку, поэтому был ближе, чем Рафаэль — местный распутник и ветреная зараза, а также Уриэль — надменный и мрачный ангел Земли. Как так вышло у Бога, что родились двойняшки — Габриэль и Гриммджоу, которые и стали олицетворением Воды — никто не знал. Лишь они, близкие Его пять детей — знали, что Все отец сошёл с ума. Пошевелив рукой, ангел попытался сесть. Тело болело. Окровавленная одежда напомнила прошедшее. Запустив пальцы в голубые волосы, прошипел проклятия в адрес Алексиэль. Надо же! Явилась! И увела жертву из-под носа! — Пришёл в себя? — услышав голос друга, Гриммджоу закатил глаза. О, Господи, похоже, ты решил поиздеваться всласть. Беловолосый неорганический ангел Росиэль вышел из тени. Карие глаза, как у сестры, смотрели с любопытством. — Ты же видел мою сестру, да, Гриммджоу? Иногда такими вопросами Росиэль напоминал Гриммджоу маленького ребёнка. В принципе, он им и был. И ему было даже жаль его: сам ангел не мог представить и даже боялся, что будет с ним, отдели его от семьи, а главное — от сестры. Но теперь было ясно, почему и как выжил. Росиэль обернул время вспять. — Да… Стерва она, — ругнувшись, архангел выдохнул, а друг усмехнулся. Он сам знает, что его сестра такая… Но это её красит. — Тебя мучает ещё и это? — проведя ладонью около зеркала, Росиэль отошёл, показывая другу отражение. Рыжеволосый демон, переодетый в закрытую одежду, чтобы скрыть ранения, закатил глаза и смотрел куда-то. А её отчитывали. Очень сильно. И рядом стоял Белиал, который и занимался отповедью. Потерять дочь Люцифера-сама — ему никто не простит такого! Будь он трижды важным демоном при дворе! — Убери, — прорычал Гриммджоу, запустив кинжал в зеркало. Видеть эту бесполую мразь рядом с той демоницей — почему-то было выше его сил. Видеть эту грязь падшую рядом с молодым демоном, не познавшим ничего, кроме крови и битвы — было противно и омерзительно. Осколки разрушили тишину. А после хлопки в ладони. Росиэль, глядя на Гриммджоу, улыбался, как ребёнок, будто придумал новую игру. В принципе, так оно и есть… За этим невинным выражением лица скрывался ещё один Дьявол. — В чём дело, мой друг? Ревнуешь женщину к её подобному существу? — Заткнись, Росиэль! Любовь у ангелов под запретом. Огромным запретом. Табу. Кто нарушит — будет казнён. А плоды их плотской любви — беспощадно убивали. А он, архангел Крови, не намерен слушать бред из уст друга! Пошёл он к Люциферу! А найти и убить самого старшего брата он хотел не меньше Михаэля! Усмехнувшись, Росиэль сел на ложе друга и прикоснулся к простыне. Алая кровь его завораживала. Жаль, что в его руках всё может разрушиться и сгнить. Обидно. Чертовски обидно!***
Война проиграна. Алексиэль поймана и казнена. Теперь её душа должна скитаться в мире людей, умирать, мучиться и умирать. Курай, Арахна и Казуки нашли тело своей предводительницы. А для последней — матери. Стоя в зале, где тело Алексиэль заключено во льдах, девушка улыбается через силу. По щекам текут слёзы. Казуки очень больно. Она толком не знала родителей. Воспитал её Белиал, на время забыл об своих утехах. У ангелов рождаются дети, но их легко найти: белоснежные волосы и красные глаза. Таких детей ждёт тяжёлая участь. Но её спасли. Тайные любовники вовремя отдали демонам своё сокровище. Казуки не понимала как, но они её спасли. В Аду её волосы сменили цвет на огненно-рыжий, стали кудрявыми, а глаза серыми, как грозовое небо. Но на войне девушка увидела только свою мать — Алексиэль. А отца — Люцифера — не увидела. Приложив ладони ко льду, принцесса тихо прошептала: — Где же мой отец, мама? Но мать не ответит: её душа скитается среди людей. И они её все ищут. Особенно Казуки. Ведь её сердце так тянется к родителям. Она хочет быть рядом с ними хотя бы раз в жизни… И всё же, кажется, демон понимала ещё один запрет, который Белиал нарушает сотни раз. Нарушал и не жалел. Нарушал и смотрел, как совращённые им ангелы дрались за его благосклонность, убивая друг друга. — А знаешь, мама, я влюбилась в архангела… А ведь с этим надо как-то жить, верно?***
Самый страшный кошмар в жизни ангелов всё-таки произошёл. — Архангел Воды — Габриэль — пропала. В тот день Гриммджоу едва мог дышать, безумно смотрел в потолок и как в бреду кричал имя сестры. Рафаэль, Михаэль — оба сидели около брата. Потому что все понимали, что происходит. Даже Рафаэль видел Севофтартэ, чтобы всё понять: враг, если не убил, то спрятал Габриэль очень далеко и надёжно. И, чёрт подери, Гриммджоу следующий! Свергнуть архангелов воды, которые контролировали ситуацию в Асийи своими методами — первая стадия на пути к власти. Мягкой Габриэль, любимицы народа, больше нет на пути. Остался жестокий и порой безумный Гриммджоу. — У нас нет выбора, — убрав ладони с лба и груди младшего брата, ангел ветра прикусил губу. Даже свидания пришлось отменить из-за проблем. — Миха-тян, ты меня слышишь?! — Хватит меня так называть! — красноволосый мальчишка зашипел, но после вспомнил слова брата. — Хочешь сказать, что Гриммджоу надо сваливать отсюда? — Ага… — Пошли к чёрту, засранцы, — прохрипел ангел, открыв глаза и посмотрев на братьев. — Я никуда не уйду, а лично убью ту сволочь! — Севофтартэ очень силён. Даже ты не можешь почувствовать Габриэль. Есть два вывода, Гримм: либо она мертва, либо её души здесь нет. И тебе лучше отправиться в нижние миры: найти сестру. — А Уриэль тебя примет с горячими объятиями, — саркастично сказал архангел огня, нагло улыбнувшись.***
— Сволочь! — Издеваешься?! Столкновение произошло совсем скоро. Похороненные воспоминания нахлынули вновь. Демон и Архангел смотрели друг на друга, готовые вцепиться в глотки и разорвать. Не позволял им это сделать Уриэль. Теперь он понимал, о ком говорит порой Казуки, обещая при встрече хорошую драку. Ведь теперь она готова его убить! У неё тысяча причин убить этого мерзавца! Но увидев его выражение лица, расхохоталась. Злое, удивлённое, шокированное и яростное… О, где же художник? — Я пас с ним идти в мир людей! — ответила категорическим отказом принцесса, исчезнув в пламени огня. Поморщившись, Гриммджоу рухнул в кресло. Противная девчонка! И, как назло, проскальзывал волевой характер Алексиэль. Дерзкий… — К сожалению, Гриммджоу, больше не с кем. Тех, кого вы ищите, находятся рядом друг с другом. Пойдёшь с ней, возможно, найдёшь скорее… — Да нужна мне эта слабачка! И без неё найду Габриэль!***
Пять, десять, двадцать, пятьдесят, сто лет… Мир менялся вокруг Гриммджоу, а он оставался таким же. Люди не привлекали его. На земле, под прикрытием братьев, он порой разрешал себе развлечься с человеческими женщинами. На миг. Всего лишь на миг. Но расслабления это не принесло. В голове вспыхивал образ того рыжеволосого демонёнка: сначала редко — месяц в раз, затем чаще, порой вспоминался её громкий голос и дерзкие фразы. Особенно одна: - Какие же вы жалкие, ангелы… Бороться вам не за что… Неправда! Неправда! Неправда! Ему есть за что бороться! За что жить! Семья: братья, сестра… Ради неё он спустился в мир людей и уже не один век её ищет. Всегда, когда он ощущал на коже прохладное прикосновение Габриэль, она исчезала, будоража сознание брата. Тоска. Боль. Скорбь. Но она не умерла! Он найдёт Габриэль! Но в тоже время понимал, что Демон имел ввиду не это понятие. Любовь — запретное для ангелов, но открытое для демонов. Для демонов любовь не грех, а обыденная вещь. Но редко кто находит её настоящую. Очень редко. Поэтому даже у демонов Любовь обрела извращённый смысл. Судьба снова сталкивает Гриммджоу с Казуки на похоронах какой-то девушки. Он слышал, что она была изнасилована, а тело изуродовано. Но он пришёл сюда не из-за ощущения, что где-то рядом Алексиэль, а потому, что снова почувствовал укол в грудь. Габриэль… И Гриммджоу видит, как демон тихо плачет, опуская голову. Ему искренне жаль девушку: ведь они потеряли важных и любимых друг для друга людей. Он молча уводит рыдающую принцессу с похорон и молча обнимает, позволяя своей давней жертве успокоиться и прийти в себя. Сейчас она ему напомнила Габриэль. Сестра тоже временами была слабой и рыдала на плече брата, видя жестокость их мира. Жаль, что он не уберёг. А так хотел… Мечтал… Но это она спасала его… Чувство вины давно терзало душу архангела, но оно притупляется, чувствуя тёплые губы ангела на своих губах. Боль уходит, чувствуя жар кожи демона. Сомнения уходят с рассветом, когда просыпаясь в объятиях рыжеволосой женщины, понимает одну истину: женщины подталкивают мужчин на грехи. Но теперь ему всё равно. Грех или нет — Бог давно отвернулся от него. Демоны хотя бы честнее, потому что Казуки ночью прямо сказала, что уйдёт, когда проснётся. И она уходит, не сказав ему ни слова. Будто между ними не было ничего этой ночью.***
Двести лет поисков не дали больше результатов. Взамен принцессу окружает современная техника: машины, мобильные телефоны и прочие радости людей. Казуки пьёт крепкий кофе, потому что разучилась спать совсем. По ночам ей снится один ангел. Смеётся во сне, протягивает руку, но стоит положить ладонь, отталкивал от себя и проклинал. И этот кошмар двести лет. Смешно, Гриммджоу? Наверное, смеёшься. Демон ждёт Курай и Арахну. Они тоже изменились, стали сильнее. Курай стала твёрже характером и превратилась из девочки в мальчишку. А Арахна, как был трансвеститом, так и остался. Только стиль одежды сменил: с длинных юбок на короткие, а также топы и плащи. Казуки предпочла платьям джинсы и брюки. Чёрные брюки, водолазка и пиджак: обыденная одежда. Удобная. На телефон приходит сообщение от Арахны, что в кафе не успевают, поэтому принцессе придётся идти на крышу. Вздохнув, девушка расплатилась за кофе и вышла на улицу. Шум ударил по ушам. Поморщившись, демон смешалась с толпой. По телу ударила просто огромная энергия. Ахнув от неожиданности, Казуки подняла голову: ночное небо озарила яркая вспышка света. Когда свет померк и люди начали двигаться, успела увидеть черты лица неорганического ангела. Всё началось… Заново.***
Гриммджоу сидит на крыше, наблюдая за тем, как Катан, слуга его друга, помогает одеться. Росиэль рад, но немного рассеян. Сестра запечатала его, он уснул… А после сна всегда трудно двигаться. Поправив тёмно-сиреневый мундир, он подошёл к архангелу. Тот был в джинсах и белой рубашке. Когда-то длинные волосы были коротко подстрижены и теперь взлохмачены. Катан оставил друзей, чтобы поговорить. — А ты изменился, Гриммджоу. — Зато ты нет, Росиэль, — пожав руку, он посмотрел на небо. Почти тысяча лет прошла, а сказать не знает что. Зато Росиэль знал, что сказать. Он был ревнивым. Ревновал сестру, ревнует единственного друга. От Гриммджоу едва ощутимо несёт той демоницей, и он обязуется об этом напомнить. — Пахнешь, как тот рыжий демон, — в словах был и яд. И Гриммджоу понимал, что друг может стать врагом из-за ревности. Необоснованной ревности. Ведь всё с ней было двести лет назад. — Мне всё равно вход на Небеса заказан. Поднимешься, узнаешь… Офигеешь, как говорится сейчас. А Росиэль не понимает, что происходит. Но выяснит. Ведь все ответы он должен искать в Асийи. Надо что-то придумать, чтобы душа Алексиэль освободилась из тела Мудо Сецены. А также очень хотелось избавить друга от чар демона. И если раньше он насмехался, думая, что принцесса окажется временным развлечением, то сейчас понял, что это далеко не так.***
Алексиэль стремилась к брату-близнецу, к дочери, к демонам. Но не могла. Сецуна и Сара прошли свой путь, обретя друг друга, она Люцифера… Но перед глазами было воспоминание: она обнимала дочь после долгой разлуки, знакомила с отцом… Но за это счастье пришлось заплатить именно принцессе. Севофтартэ, на память, перед тем, как умереть, успел вонзить иголку в соперницу. Маленькая иголка прошла сквозь кожу, а демон упал замертво. Враг умер, забрав то, за что Алексиэль боролась. Но кому мстить? Гриммджоу теперь стоял в том же зале, где не так давно было заключено тело Алексиэль. Женщина стояла рядом. Приложив ладонь ко льду, она выдохнула. Дочь спала крепким сном. Она надеялась, что Рафаэль найдёт способ извлечь иглу, не прибегая к хирургическому методу людей. А Гриммджоу, оставив бразды правления своей старшей сестре, ушёл с Небес, став Павшим. Он плевал на мнение Высших. Высшими были только его братья и сестра. А они не осуждали, а одобряли и поддерживали его выбор. — Знаешь, Гриммджоу, — тихо начала Алексиэль, повернувшись к архангелу, — много лет назад Казуки стояла на нашем месте и говорила со мной. И однажды она сказала «А знаешь, мама, я влюбилась в архангела…». А эти слова были для него и пыткой, и пощёчиной. Демонам не чужда Любовь, они её могут доказать, показать, не боясь наказаний. Для них Настоящая Любовь — не просто плотское удовлетворение желаний, а нечто такое, отчего дышать трудно и жить невозможно. Но она смирилась и жила… — Алексиэль, я тоже её люблю. Закрыли тему. Потому что очень больно говорить эти слова вслух не Ей…