Время

Кастиэль проходил главным свидетелем по делу Лизы Брейден. По сути, из всех свидетелей он был единственным, кто действительно что-то знал о произошедшем, остальные же были просто экспертами. В частности, на процессе был зачитан медицинский отчёт о состоянии Лизы; в нём не было ни слова об инфекциях из прошлого, а также об инфекциях, которые могли бы оказаться гибельны для жителя шестнадцатого века. И ещё кое о чём там не было ни слова. О ребёнке. Когда в заседании объявили перерыв, и судьи удалились для вынесения приговора, Кастиэль подошёл к скамье подсудимых. Лиза сидела, опустив голову и невидящим взглядом рассматривая ногти на руках. — Лиза, — откашлялся Кастиэль, — почему на заседании ты не сказала, что беременна? Лиза подняла на него кислый взгляд. — Я думала, вы уже поняли, что я вас обманула, — съязвила она. — Но ты сказала это не только мне, но и Дину! Лиза закатила глаза. — По-моему, следствие как раз установило, что я обманула и его тоже. — Это просто подло — так обмануть человека! — прошептал Кастиэль, а Лиза усмехнулась: — Ты же видел его. Скажи ещё, что не понимаешь меня. — Не понимаю. — Что ж, у тебя будет время поразмыслить. А вот у меня нет. Знаешь почему? Потому что из-за тебя меня скоро казнят. — Виновата в этом будешь только ты, — без особого убеждения сказал Кастиэль, возвращаясь на своё место. Он знал, что поступил правильно, всё рассказав. Так лучше для хода истории — и для Дина. Особенно теперь, когда выяснилось, что никакого ребёнка нет. Дин вздохнёт с облегчением, когда Кастиэль ему расскажет. И, если он и жалел немного, что не попал в будущее, теперь перестанет. Вернулись судьи; совещались они недолго. Решение было простым, и Кастиэль знал, что услышит. Лизу казнят, к Дину приставят наблюдателя и проведут дополнительную проверку, а комиссия займётся поисками его брата. Когда судья произнёс «Элизабет Мария Брейден приговаривается к смертной казни», Кастиэль не удержался и бросил взгляд на самую талантливую из своих студенток. Она сидела, закрыв глаза, и ни единая мышца на её лице не дрогнула. Против воли Кастиэль не мог просто отвернуться от неё; смерть вдруг стала чем-то более реальным, чем минуту назад. Следующая фраза судьи привела его в себя. — … Дин Винчестер приговаривается к смертной казни. Лиза вздрогнула всем телом, распахивая глаза и неверяще глядя сначала на судью, а потом на Кастиэля. В её взгляде была боль и обвинение, а Кастиэль просто не мог понять. Как это — убить Дина?.. За то, что он был обманут? За то, что Кастиэль на свою беду оказался сильнее и ловчее, чем он рассчитывал? Дин не сделал ничего плохого, никак не изменил прошлое! Кастиэлю хотелось вскочить и требовать пересмотра решений, но он знал: комиссия изучила факты и пришла к выводу, что смерть безвестного французского охотника несёт в себе меньшую опасность для истории, чем риск того, что он кому-то что-то расскажет. Его слова ничего не изменят. Он поднялся. — Мистер Новак, — хмуро сказал судья. — Вам есть что добавить к приговору? — Да, ваша честь. Я хотел указать на то, что побывал во времени происшествия лишь однажды. Перед приведением приговора в исполнение я считаю необходимой вторичную проверку окружения. И полагаю, что провести её следует мне, поскольку я уже знаком с приговорённым и он пойдёт на сотрудничество со мной. Он поймал насмешливый взгляд Лизы. О да, она прекрасно понимала, что он делает. И она желала ему удачи. На этот раз Дина не было в пределах видимости, и Кастиэль отправился искать его дом. Он нашёлся легко — достаточно было пойти в сторону опушки, как и объяснил ему в прошлую их встречу Дин, и вскоре на горизонте появилась его хижина. Если честно, Кастиэль представлял что-то получше. Дом с белёными, а не просто обмазанными глиной стенами, с прочной и не перекосившейся крышей, с высокой трубой… Забавно, подумал он, что вроде как являясь специалистом по исторической лингвистике и зная всю неприглядность средневекового быта, он всё равно продолжает романтизировать прошлое. Дин спал. Он преуютно устроился на соломенном тюфяке у стены подальше у окна, куда не проникал солнечный свет, и Кастиэль не сразу нашёл в себе решимость его разбудить. При других условиях он присел бы на краешек тюфяка, всматриваясь в его совершенное безмятежное лицо, но сейчас жизнь Дина была в опасности. Нужно было объяснить ему всё как можно скорее. Дин вздрогнул от легчайшего прикосновения к плечу и сильно дёрнулся, увидев склонившегося над собой Кастиэля, но быстро расслабился, видимо, узнав незваного гостя. — Фу ты, привет, Кас, — зевнул он. — Не ждал тебя так быстро. Быстро? Ах да, здесь же не прошло и суток. — У нас прошло уже две с половиной недели, Дин, — сказал Кастиэль. — Есть новости, и тебе они не понравятся. — А как иначе, — хмыкнул Дин. — Ну, давай. Порази меня. У Кастиэля было предостаточно времени на размышления насчёт того, с чего лучше начать, но он до сих пор сомневался в том, что есть способ рассказать всё правильно. — Лиза не беременна, — попробовал он. Дин моргнул. Потом моргнул ещё раз, поднялся и подошёл к стоявшему неподалёку ведру с водой, опустился на колени и омылся, протерев глаза и прополоскав рот. Кастиэль нетерпеливо ждал. — Ясно, — сказал Дин наконец. — Так её не накажут? — Её судят не за связь с тобой, — напомнил Кастиэль. — А за то, что она пыталась провести тебя в наше время. Её казнят. Дин кивнул. — Это и есть те новости, которые мне не должны были понравиться? — Нет, — вздохнул Кастиэль. — Суд постановил, что раз тебе известно о перемещениях во времени, ты… Ты тоже…. Тебя тоже приговорили. Подошедший к окну Дин замер. — О, — сказал он спустя какое-то время. — Ты пришёл… меня убить? — Нет! — испуганно воскликнул Кастиэль. — Нет! Я пришёл предупредить тебя! У тебя есть почти сутки в запасе, прежде чем они решат, что я задержался. Потом они явятся сюда, я попробую заговорить им зубы, выгадаю ещё пару часов… Тебе нужно бежать. Дин резко обернулся к нему. — Бежать? — Да. Куда-нибудь… подальше. Только тебе нельзя искать родственников, особенно Сэма. Так тебя быстро найдут. Лучше всего — в Испанию, ты не знаешь языка, и им и в голову не придёт, что тебя туда понесёт. Я взял с собой денег для тебя… — Кас! — перебил его Дин. — Кас, что они сделают тебе? Кастиэль закусил губу. — Может быть, они не догадаются, — неуверенно сказал он. — В любом случае, как они что-то докажут? Я скажу, что ты меня обманул. Дин неверяще покачал головой. — Кас, я так понял, что вашим убить человека — раз плюнуть. У нас ровно то же самое. И я уже насмотрелся на судей, которые не особенно заморачиваются с доказательствами. Скажешь, что в этом наши суды различаются? — Не думаю, что меня казнят, — с сомнением сказал Кастиэль. — Наверное, просто отлучат от перемещений во времени. Не то чтобы это меня беспокоило. Дин глубоко вдохнул, будто собираясь сказать что-то ещё, и Кастиэль быстро сказал: — Дин. У тебя очень мало времени. Собери вещи и обставь всё так, будто ты просто ушёл на охоту. На счету каждая минута. И тогда Дин, решительно нахмурившись, вдруг шагнул к нему и прижался к его губам своими. Кастиэль изумлённо замер. Он готовился к тому, что Дин не поверит ему, что его придётся уговаривать, что Дин снова попытается на него напасть… к чему угодно, но не к этому. А между тем Дин углубил поцелуй, опустив ладони на бёдра Кастиэля и прижав его к себе; Кастиэль начал было таять, но вдруг в его затуманенном сознании промелькнула мысль о том, что так же, должно быть, он целовал Лизу. Быть может, даже на этом самом месте. Собравшись с последними силами, он резко оттолкнул Дина прочь и собрался было разразиться гневной тирадой, но не смог: язык словно прилип к горлу, и он мог только стоять и ловить воздух ртом. — Прости, — Дин сделал шаг назад. — Лиза как-то… упомянула мельком, что у вас подобное не считается грехом, и я… я побоялся расспрашивать, чтобы она ничего не заподозрила… прости, я понимаю, что ты вряд ли мог оказаться таким же, как я… я просто подумал, что если сбегать, я больше никогда не смогу, и это последняя возможность, ты же не выдашь меня церкви… Кастиэль прикрыл глаза, чтобы не видеть его умоляющий взгляд. Казалось, Дин говорил искренне, и Кастиэль просто не мог разозлиться. Он иногда задумывался о том, что, живи он сам в Средние века, он считался бы грешником, и с болью в сердце думал о тех, кому со временем повезло меньше, чем ему. Но что если… что, если не Лиза обманула Дина, пытаясь заманить в своё время, а он выведал у неё, откуда она, захотел попасть туда же, попытался ей воспользоваться… Что, если сейчас он пытается проделать то же? — Дин, — как можно суше произнёс Кастиэль, пытаясь заставить голос не дрожать, — я не могу сделать для тебя ничего сверх того, что уже предложил. Я не могу забрать тебя в своё время. Даже если мы дождёмся появления следующей капсулы и появится возможность переместиться вдвоём, далеко мы не уйдём. Всё не так, как планировала Лиза. Сейчас выход из машины времени охраняют. Они ждут нас. Они знают, что ты можешь попытаться… — Кас, — перебил Дин, — господи, разве я что-то такое говорил? Не собираюсь я бежать в твоё время. Я ведь о тебе! Это тебе грозит опасность! Кастиэль нахмурился. Он пришёл сюда спасти Дина, а не просить о спасении его. — Я могу о себе позаботиться. — Кас, идём со мной. Кастиэль замер на полуслове. — Что? — глупо спросил он, ощущая странную потребность сесть. Дин отвёл взгляд и поджал губы. — Со мной, — упрямо повторил он. — В эту твою Испанию. Я знаю, что ты привык жить лучше, чем здесь, но… — Дин! Если я пойду с тобой, ты будешь в ещё большей опасности! Тебя когда-нибудь перестанут искать, но меня — нет. — Зато ты будешь в меньшей опасности, — Дин поднял на него решительный взгляд. — Ты не думай, я не буду больше… пытаться… коснуться тебя. Я просто хочу помочь. Мысли Кастиэля лихорадочно заметались, пытаясь найти в этом предложении какую-то выгоду для Дина. Её не было; Дин не мог знать, что Кастиэль специалист по языкам, деньги и без того были уже у него, и Кастиэль был лишь обузой, хуже приспособленной к этому времени и тянущей за собой хвост преследователей. — Нас поймают и убьют, — пробормотал он. — Обоих. Дин упрямо вскинул подбородок. — Пусть попробуют, — сказал он. — Посмотрим, кто лучший охотник, я или они. Неуверенно попятившись, Кастиэль осел на жёсткий тюфяк. — Разве мы не торопимся? — спросил Дин. — То, что ты предлагаешь, — медленно произнёс Кастиэль, — это безумие. Дин с вызовом пожал плечами. — Чем богаты, тем и рады. Я тебя ни к чему не принуждаю. Хочешь помереть… — Дин, — мягко перебил Кастиэль, — подожди. Я просто хочу сказать, что у нас может получиться, а может нет, но… у меня есть ещё более безумное предложение. Дин настороженно сел рядом. — Жги. Кастиэль глубоко вдохнул. — Вряд ли меня в чём-то подозревают сейчас, — сказал он. — Вряд ли меня лишили прав модератора. Думаю, что я смогу сменить настройки и сдвинуть дату назначения назад. — Я ничего не понял, — ответил Дин. — Так что да, этот план звучит гораздо безумнее. Предлагаешь просто тебе довериться? — Я хочу сказать, что мы переместимся не в 2115, откуда я пришёл, а в… 2112, например. Где нас ещё не ищут. Где о тебе ещё даже не знают. И сразу отправимся туда, где перемещения во времени запрещены, например, в Великобри… — Кастиэль замер с открытым ртом. — О боги! — простонал он. — Вот что он имел в виду! — Кто? — обеспокоенно спросил Дин. — Мой друг, — невидяще глядя в никуда, выдохнул Кастиэль. — Бальтазар. Он сказал, что видел меня недавно в Лондоне, и я не понял, о чём он, но… Значит, у нас получилось. — Я всё ещё ничего не понял. Кастиэль прижал ладони к вискам. — То, что я сделаю, изменит саму структуру времени, — сказал он. — Это запрещено. Бесценная машина будет сломана, и они не сразу поймут, что произошло. Я не поставил бы на то, что у нас получится, но… — он закусил губу. А что, если это была лишь дурацкая шутка Бальтазара? — Мы сильно рискуем, Дин. Ты всё ещё можешь просто сбежать. Дин покачал головой. — Предпочту довериться тебе, — просто сказал он. — Только… если это так опасно… да и вообще… почему ты помогаешь мне, Кас? Кастиэль неловко поёрзал на колючем тюфяке. — Я… хороший человек? — предположил он. — И… чувствую себя виноватым? Ведь это я тебя выдал. Дин дёрнулся. — Ты? Кастиэль осёкся, поняв, что проговорился. — Я обманул тебя, — признался он, опустив голову. — Когда сказал, что ваш с Лизой план раскрыт. Никто ничего не знал. Я просто догадался. Дин молчал, и Кастиэль подумал уже было, что он всё-таки предпочтёт скрыться в Испании, но он всё-таки заговорил: — Ты спасал свою жизнь. Ты же думал, что я хочу тебя убить, да? Ты не знал, что я просто свяжу тебя. И ты ведь искренне считал, что меня не приговорят к казни. — Это меня не оправдывает. — Конечно, оправдывает. Просто скажи мне, Кас: ты помогаешь мне только из чувства вины? Если да, то… не надо. Я не хочу, чтобы ты рисковал. Я всё равно могу в любой момент погибнуть, напоровшись на кабана или медведя. Я охотник, Кас, я привык рисковать жизнью. — Хватит, — оборвал его Кас. — Если они решили тебя казнить, значит, ты прожил бы долгую жизнь. Иначе они бы не опасались разглашения. Какая разница, почему я хочу помочь? Дин, тебе нужно решить сейчас. — А если я выберу Испанию, — нерешительно спросил Дин, — ты пойдёшь со мной? Кастиэль отвёл взгляд. — Если ты захочешь, — ответил он. — Но… ты-то сам почему мне помогаешь? — Я хороший человек, — хмыкнул Дин. — И чувствую себя виноватым. — Дин, — с укором сказал Кастиэль. — Если я захочу, я могу сбежать отдельно от тебя и выжить. Я знаю это время. Ты уверен, что хочешь тащить за собой обузу в виде незнакомого человека? Дин уставился на свои руки. — Я пообещал, что не попытаюсь даже коснуться тебя, — глухо произнёс он, — и своё слово выполню. Я не собираюсь… ничего такого. Ты очень красивый, но я… Мне хватит и того, что ты будешь рядом. У Кастиэля перехватило дыхание. — Дин… — Не надо! — Дин вскочил на ноги. — Я всю жизнь сдерживался, и сейчас смогу. То, что ты лучше любого из них, ни на что не влияет. Я смогу. Ты даже не вспомнишь, что я когда-то тебя поцеловал. Я буду держать всё в себе. — Дин, — Кастиэль рывком поднялся на ноги. — Не… не надо. Не надо… держать в себе. Дин поднял на него робкий взгляд, и Кастиэль шагнул к нему. — Можно? — прошептал он. Дин испуганно кивнул, и Кастиэль потянулся к нему, невесомо ловя его губы своими в легчайшем и невиннейшем из поцелуев. Дин судорожно выдохнул и едва уловимо шевельнул губами, явно боясь сделать что-то не так и спугнуть Кастиэля, проявив слишком много страсти. Боясь, что он так и не решится, Кастиэль проявил эту страсть сам, жадно сминая его податливые губы своими; Дин тут же с готовностью ответил ему, протолкнув язык ему в рот, но снова, не успел Кастиэль с головой окунуться в омут, в его мыслях возник непрошеный образ Лизы. На этот раз отталкивать Дина он не стал, лишь отстранился и опустил на его лоб свой. — А как же Лиза? — тихо спросил он. — Разве ты не любил её? Дин едва уловимо, стараясь не оттолкнуть Кастиэля, покачал головой. — Я думал, она дочь богатого купца, — сказал он. — Это было очень удобно. Она появлялась редко, все знали, что у меня есть возлюбленная, знали, что отец не отдаст её за меня, и никто не задавал вопросов. Никого не удивляло, что я не женюсь. Меня жалели, но зато грешником не считали. — Тебе нравятся и мужчины, и женщины? — Да. Наверное. Не знаю. Мужчины, кажется, больше, но я никогда… — Никогда не был с мужчиной? — Да, — Дин облизал губы. — Я… мы можем… я хочу… — Ты меня почти не знаешь, — прошептал Кастиэль. — Кажется, есть риск, что я уже никого не успею узнать, — Дин выдавил смешок. — Ты… ты хочешь, Кас? Ты ведь… ты уже… Кастиэль решил, что больше разговоров он не вынесет. Он резко подался вперёд, снова целуя Дина, на этот раз полный решимости не упускать своего. Может, их обоих убьют; может, они попадут в 2112 год и будут жить долго и счастливо; может, вместе, а может, по отдельности. Время покажет. Они узнают ответ через сутки — и в то же время через шестьсот лет. Время, вроде бы покорённое человеком, по-прежнему смеётся над ним, но всё же у них есть много часов, прежде чем сюда явятся другие. Они успеют сделать друг друга счастливыми — может быть, в последний раз в жизни, может быть, в первый из бесчисленного множества раз. Срывая с Дина одежду, Кастиэль подтолкнул его в сторону тюфяка. — Тебе… там… будет жёстко, — выдохнул Дин ему в губы. — Снизу будешь ты, — прошипел Кастиэль, и Дин сдавленно застонал. Нависнув над ним, уже обнажённым, Кастиэль вдруг замер в нерешительности. Дин безусловно выглядел привлекательно, более чем, и Кастиэль хотел его; но он так привык думать о гигиене средневековья со внутренним содроганием, что сейчас ему было сложно заставить себя сделать всё то, чего хотелось: покрыть тело Дина поцелуями, прижаться к нему своим, проникнуть внутрь… Дин ведь понятия не имеет о подготовке к анальному сексу. Даже если… — У меня есть презервативы, — неуверенно сказал Дин. — Если… я не знаю, нужны ли они нам. Кастиэль вздрогнул, поняв, что об этом даже не подумал. Он так привык, что всё нужное всегда под рукой, что сейчас совершенно забыл о смазке и защите. — Откуда? — удивился он вслух. — Ты просил собрать всё, что приносила сюда Лиза. Я собрал. Там осталось несколько. В той коробке. — Сейчас вернусь, — Кастиэль поднялся и, морщась, прошёл по грязному полу к коробке, надеясь, что в ней найдётся и что-нибудь подходящее в качестве смазки, потому что средневековые альтернативы его не особенно вдохновляли. Да, он безусловно предпочёл бы отложить буйство страсти на родной двадцать второй век, но не было никаких гарантий, что они смогут в него попасть; а если их ждала смерть, то излишне беспокоиться о гигиене всё-таки не стоило. Неуверенно обернувшись через плечо, Кастиэль встретил взволнованный взгляд Дина и вдруг понял, что всё произойдёт сейчас, причём независимо от того, найдёт ли он что-нибудь в коробке. Торопливо схватив презервативы и уже не глядя ступая босыми ногами, он чуть не споткнулся у самой кровати, но всё же не рухнул на Дина, а склонился над ним и с чувством поцеловал. Дин с жаром ответил на поцелуй, прижимая его к себе, и Кастиэль отбросил мысли о чистоте к чёрту. Слишком всепоглощающим было ощущение от ласк Дина и возможности ласкать его самому, слишком отзывчивым и податливым был Дин. Когда Кастиэль проник внутрь него одним пальцем, он лишь шумно выдохнул, а Кастиэль невольно задумался над тем, знал ли Дин вообще, что именно произойдёт, и пытался ли подарить себе подобные ощущения сам; а допускал ли он вообще возможность того, что окажется не сверху? Вставляя второй палец, Кастиэль чуть приподнялся, встречая взгляд Дина; тот был серьёзен и решителен. Хотелось бы Кастиэлю увидеть в нём больше блаженства; он согнул пальцы, пытаясь найти простату, и с удовлетворением мурлыкнул, когда Дин изумлённо распахнул глаза и выдохнул тихий стон. — Нравится? — самодовольно спросил он. — А что — это всё? — с вызовом поинтересовался Дин, и Кастиэль, коротко рыкнув, резче, чем это было необходимо, протолкнул внутрь него третий палец. Дин тут же зажмурился, выдохнув уже не такой счастливый стон. Кастиэль коснулся его губ лёгким извиняющимся поцелуем и продолжил уже нежнее. — Готов? — прошептал он вскоре, имея в виду, конечно, не степень растянутости, которую стоило определить ему самому как более опытному, а психологическую готовность. Он даже допускал возможность того, что для Дина это окажется слишком, и он сдаст назад, решив, что на сегодня ему хватит и пальцев. Но Дин, поджав губы, кивнул и опустил голову назад, делая глубокий взволнованный вдох. Снова легко поцеловав его, Кастиэль быстро раскатал презерватив по члену и осторожно прижался головкой ко входу, пытаясь двигаться как можно медленнее, но Дин всё-таки дёрнулся, зажмурившись. — Больно? — спросил Кастиэль. Дин смущённо кивнул, и Кастиэль поспешил его успокоить: — Это ненадолго. Ты сейчас привыкнешь. Я дам тебе расслабиться. У нас есть время, сколько угодно. — Продолжая говорить, он ненавязчиво ласкал член Дина рукой, пытаясь отвлечь его от неприятных ощущений. Почувствовав, что это у него получилось, он снова подался вперёд. Дин зашипел, но кивком позволил ему продолжить, и Кастиэль замер, только войдя в него почти полностью, на этот раз давая ему больше времени на то, чтобы привыкнуть. — Ощущение… странное, — смущённо пробормотал Дин. — Будет ещё страннее, — хмыкнул Кастиэль, прилагая все усилия к тому, чтобы не двигаться; закрыв глаза и опустив голову, он сделал глубокий вдох. Дин пошевелился под ним, словно неловко пытаясь насадиться глубже, и Кастиэль простонал: — Ты не помогаешь мне держать себя в руках. — Я и не собирался. — Дин опустил ладони на его ягодицы, несильно сжимая, и Кастиэль застонал снова, понимая, что его выдержка улетучивается. — Ну же, Кас. — Ты ещё не готов, — слабо выдохнул Кастиэль, но ладони Дина сжали его крепче, и он сдался. Чуть подавшись назад, он снова толкнулся внутрь, и Дин вскрикнул, но в этом крике слышалась не только боль, но уже и удовольствие, и Кастиэль стал двигаться чуть размашистее. Он всё ещё пытался действовать медленно, но похоже было, что Дин больше не нуждается в его осторожности: он закрыл глаза и безмолвно шевелил губами, словно непрестанно повторяя «боже, боже»; на лице его было написано истовое блаженство. — Боже, — выдохнул и Кастиэль. — Боже, Дин, как же ты красив. Дин, кажется, не слышал его, и Кастиэль наклонился, чтобы поцеловать его, одновременно толкаясь в него всё резче и резче. Дин простонал ему в рот, но на поцелуй не ответил, лишь безвольно разомкнул губы, словно у него не было на это сил и он лишь позволял Кастиэлю делать всё, что ему вздумается. Руки его шарили по спине Кастиэля почти невесомо, словно силы оставили и их. — Такой узкий, — пробормотал Кастиэль в поцелуй. — Такой красивый. Такой горячий. Дин только выдыхал стоны, короткие и громкие, с каждым его толчком; знать, что этот раз он запомнит навсегда, видеть его таким, ощущать его жар и тесноту — всего этого было слишком, и Кастиэль снова обхватил член Дина и задвигал рукой, боясь, что кончит первым. Сам он уже был на грани, его почти колотило, а по спине стекали струйки пота. Он с трудом дождался того мгновения, когда Дин с громким вскриком запрокинул голову, широко распахивая глаза и выплёскиваясь себе на живот, и почти мгновенно кончил вслед за ним, толкнувшись последний раз и бессильно рухнув на Дина под натиском волны наслаждения. Ленивая мысль о душе быстро сменилась мыслью о том, что он будет и первым, кто познакомит Дина с этим достижением человечества и с тем, чем можно заниматься в душевой кабине, а эта мысль — бесчисленными образами того, что ещё он покажет Дину первым. — Господи, Кас, — пробормотал Дин. — Иди заберись в свою машину, а потом вернись сюда лет десять назад, потому что я слишком уж много потерял. Кастиэль рассмеялся и вышел из него, с лёгкой гримаской избавляясь от презерватива. Нужно будет потом забрать его с собой, как и всю «коробку Лизы», и вообще прибраться здесь, чтобы не оставить следов… но об этом он подумает потом. — По-моему, нам нужно искупаться, — сказал Дин. — Или я сейчас засну. Идём, Кас, — он сел. — Искупаться? — переспросил Кастиэль. — В ручье? — В каком ещё ручье? — фыркнул Дин, белозубо улыбаясь. — Тут же озеро в двух шагах, только не говори, что ты его не видел. Кастиэль неловко поёрзал, не спеша подниматься. — Я не умею плавать, — пробормотал он. Дин рассмеялся. — Я не дам тебе утонуть. — Я всё-таки предпочёл бы… Дин не дал ему договорить, неожиданно подхватив на руки; Кастиэль в ужасе вскрикнул, увидев, что они полным ходом приближаются к озеру. — Нет! — крикнул он. — Нет! Я постою на берегу и ополоснусь! Дин со смехом опрокинул его в воду и тут же поморщился и потёр себя пониже поясницы. — Жжёт, — пожаловался он. Отплёвываясь, Кастиэль мстительно бросил: — Это надолго. — Хорошо, — неожиданно легко ответил Дин, правда, тут же снова поморщившись, а потом нырнул и взялся облапивать Кастиэля под водой. Панель отъехала в сторону, и Кастиэль, не выпуская руку Дина, вышел в коридор. Никаких готовых мгновенно арестовать его отрядов. Уже хорошо. Они прошли по коридору, сухо кивнув дежурному; тот вяло махнул рукой в ответ, не поднимая головы. Кастиэль провёл пропуском по считывателю, и они вышли в главный блок. — Почему мы идём так медленно? — прошептал Дин. — Потому что не хотим привлекать лишнего внимания. — Но разве счёт не идёт на секунды? Кастиэль покачал головой. — Не в нашем случае. Если они узнают — узнали, — куда мы отправились, они могут перенестись в любое мгновение этого дня. Нас бы уже арестовали. Не думаю, что нам что-то грозит от преследователей из будущего. Худшее, что может произойти с нами сейчас, — это встреча со мной из этого года или кем-то, кто только что меня видел и может что-то заподозрить. — Ага, — раздался насмешливый голос. — Вроде меня. Резко обернувшись, Кастиэль увидел Бальтазара. Он ощутил, как напрягся рядом Дин, но сам, напротив, ощутил небывалое облегчение. Если кто и мог помочь им с документами и переездом в Лондон, так это Бальтазар. — Здравствуй, Бальт, — сказал он. — Я из 2115 года, а это Дин, и он из 1512-го. Мы сбежали, и нам нужна помощь. Бальтазар буквально просиял. — Боги, Касси, — воскликнул он, — я только что думал, что ты самый большой зануда из всех, кого я знаю! Как это за три года ты умудрился превратиться в расхитителя средневековых красавчиков? — он подмигнул Дину и тут же поинтересовался: — Я правильно понимаю, что это запретная территория? — Дай ему для начала освоиться, — сдержанно сказал Кастиэль и покосился на Дина, желая увидеть его реакцию на флирт; Дин изумлённо распахнул глаза. — Он видел наше время только на фотографиях. Может, ты нас сначала куда-нибудь уведёшь? Здесь нас в любой момент могут увидеть. — Я ждал, пока ты это скажешь, Касси, с самого нашего знакомства, — серьёзно заявил Бальтазар. — Кстати, мне нравится твоя причёска. Больше никогда не расчёсывайся после секса. Кастиэль густо вспыхнул, а Дин чуть не споткнулся. — Ты хочешь, чтобы Дин захотел вернуться назад? — прошипел Кастиэль. — Вообще-то меня там смертная казнь ждёт, — напомнил Дин. — Жду не дождусь, когда услышу эту историю, — заметил Бальтазар, заходя с ними в пустой лифт. — Так ты захватил трофей, Касси? — Я просто помог несправедливо осуждённому! Бальтазар закатил глаза. — Если бы ты выступал за временнУю справедливость, ты бы не работал в Академии, — сказал он. — Ты прекрасно знаешь, что они принимают миллион несправедливых решений в день. — Кажется, я там уже и не работаю, — мрачно ответил Кастиэль. — Ничего, я найду тебе занятие. Кастиэль скосил на него взгляд. — Я перестаю жалеть о том, что мы с тобой друзья. — Какой ты милый. А ты кто по роду деятельности, Дин? — Охотник, — гордо ответил тот. Бальтазар с Кастиэлем переглянулись и промолчали. Кастиэль понятия не имел, чем сможет заняться Дин в двадцать втором веке. Он не знал, чем будет заниматься сам. Он не знал, как долго они с Дином пробудут рядом. Не знал, раскроется ли когда-нибудь его преступление. Не знал, как изменилась из-за его проступка история. Не знал, не сотворил ли нечто ужасное. Он знал лишь, что поступил правильно и что никогда не пожалеет об этом поступке. И независимо от того, окажется Дин его родственной душой или просто именем в списке контактов, он сделает всё, чтобы и Дин не пожалел тоже.