talk me down

Сидеть дома, заваленным уроками и книгами, без возможности заняться любимым делом и даже встать с кровати – это просто чёртово испытание, к которому Хината еще не был готов. Что угодно, но не травма колена. Это было внезапно, больно и унизительно, потому что он сидел на полу и хотел встать, но колено сводило с ума от боли и ногой было не пошевелить. Всё вокруг плыло от накатывающих слёз, потому что он хотел продолжать тренировку, он хотел продолжить, но никто не позволял. Ячи-сан побежала за доктором, Укай пытался всех успокоить на пару с Ямагучи, который, тем не менее, нервничал больше всех остальных; Танака поднимал Хинату, подхватив под руки на пару с Ноей. Чикара, бледный и напуганный ходил за ними. Кагеяма был злым и растерянным, потому что понятия не имел, что делать и его это чертовски бесило. Один только Тсукишима сохранял спокойствие. Хинату усадили на стул Таке-сана и все тут же окружили его, задавая бесконечное количество вопросов на счёт его состояния, но он не мог ответить ни на один. Казалось, что если он попробует что-то сказать, то его вырвет. Карасуно смотрели, бегали и паниковали, и Хината не мог их винить, потому что сам бы тоже так поступил. Но он всё равно винил и больше всего на свете хотел бы, чтобы они замолчали. «Если бы тут были Суга-сан и Даичи-сан, они бы всех успокоили» повторял он про себя, надеясь, что сенпаи волшебным образом появятся тут, но они не могли появиться так поздно. Так поздно… Даже медсестры уже не было на рабочем месте. Эту новость они узнали у усталой и испуганной Ячи и начали паниковать еще сильнее. В итоге Тсукишима взял дело в свои руки. «Болит? Тут? А тут? Не ори, я понял, не буду трогать.» Он схватил его за лодыжку одной рукой, а ладонь другой упёр ему в живот, как будто не хотел, чтобы тот двигался. Он потянул ногу на себя. Хинате показалось, что он сходит с ума и зажмурился. Слеза всё-таки скатилась по его щеке и он почувствовал себя еще более жалким. «Что ты делаешь с Шоё?! Хината! Тсукишима!» - тут же послышались разные голоса, окружившие их. Тсукишима вдруг потянул ногу Хинаты еще сильнее, тот закричал, его нога выпрямилась с пугающим хрустом, раздавшимся только в его собственной голове. Он открыл глаза, всё застелило слёзной пеленой. Его нога могла двигаться. Кагеяма держал Тсукишиму за плечо с явным намерением развернуть его к себе и дать по роже. Тот был невозмутим, как всегда. «Я знаю, что делаю, Король.» - насмешливо глядя в сторону Кагеямы произнес он, особенно смакуя последнее слово – любимое оскорбление для их связующего. «Тебе бы тоже стоило кое-чему научиться с такой неуклюжей Королевой.» Кажется, Кагеяма и в правду в тот момент собрался было врезать Тсукишиме, но его отвлекли слова Укая, повергнувшие в шок не только его, но и Хинату: «Он теперь не сможет играть некоторое время.» И так Хината остался дома на день. А потом на еще один. А потом прошла неделя. Проводить больше времени с Натсу и мамой было замечательно. Уделять больше внимания учебе было хорошо. Но ему нужен был волейбол. Ему нужна была его команда. Он должен был чувствовать в своих руках точный пас, переданный ему Кагеямой. Ему этого чертовски не хватало. Не то, чтобы они с Кагеямой стали друзьями, но вообще они достаточно много времени проводили вместе, если серьезно подумать об этом. Они вместе обедали, отрабатывали пасы еще до начала утренних тренировок, проводили вместе выходные. Совсем недавно они ездили купить новые наколенники. Хината в шутку подарил ему невидимку, которую спёр у сестры, чтобы Кагеяма смог закалывать свою отросшую чёлку. Но он действительно заколол. Хината не знал смеяться ему или радоваться. Кагеяма не писал ему и не звонил, но Ячи говорила, что он выглядит "расстроенным ". Хината долго думал над этими словами. "Растроенный" - значит "опечаленный". А "печаль" - это спокойное переживания утраты. Шоё не мог представить спокойной переживающего утрату Кагеяму. Он скорее бы ворвался к нему в комнату и надавал по башке с криком: «Ну и что ты сделал, придурок?! Идиота кусок! Ни на секунду с тобой расслабиться нельзя! Только попробуй не прийти на тренировку на следующей неделе!» Но, по словам Ячи, он спокойно переживал утрату. "Утрата" - потеря. Но ведь Хината не был потерян. Но если ему не станет лучше, то Кагеяма потеряет у нему интерес. И, если это случится, то и сам Хината потеряет Кагеяму. Кагеяма будет его утратой. Он будет переживать утрату. Он будет опечален. Он будет расстроен. И если так будет, то их дуэт распадется. И тогда Карасуно понесут утрату и, в конце концов, будут расстроены. В конце концов будет расстроен чуть ли не весь мир, а всему виной будет это треклятое колено. А точнее, неудачное приземления Хинаты на это колено. Тогда уж, в этом будет виноват этот матч. Тогда уж, в этом будет виноват волейбол. Хинате было вредно думать. Когда он начинал задумываться о цепочке возможных событий и о их значений – он приходил не к самым лучшим выводам, а в конце думал: «Я всё равно умру когда-нибудь», а потом добавлял: «Стоит ли мне тогда стараться вообще?» и впадал в депрессию, что было не свойственно такому солнечному дураку, как он. Солнечные дураки не должны впадать в депрессии, это против законов мироздания. Он не был создан для угнетения так же, как и Кагеяма не был создан для тихого переживания утраты. Кагеяма и Хината… были сильными и мощными, как громкий звук в колонках, как скорость, как ураган или проливной дождь. Их было всего двое, но когда они были вместе, им казалось, что вся вселенная подвластна их силе. Но сейчас Хината был один, без своей второй половины мощи. И тогда, как оказалось, он стал просто обычным мальчишкой, с обычной травмой колена, и с обычными подростковыми переживаниями. - Хината? И весь мир взорвался, потому что это был голос Кагеямы. - Я войду, - сказал он, скорее констатируя факт, чем спрашивая разрешения. Он кинул сумку рядом с кроватью Хинаты, а сам встал рядом с ней. На нём была спортивная форма. Он только что с тренировки. И он зашёл к нему. - Что ты тут делаешь? Кагеяма зыркнул на него оскорбленным взглядом. «Привет, - подумал Хината. – Надо было сначала сказать ему привет.» - Конечно же для того, чтобы плести косички с твоей младшей сестрой. Придурок. Я пришёл к тебе. Ячи сказала, что ты выглядишь потерянным каким-то. "Потерянный", то есть "растроенный". И, если пройти длинную цепочку значений и понятий, то можно прийти к "потере". «Потерянный» - «потеря». Всё до безумия логично. Но что потерял Хината Шоё? Колено? Но еще не всё решено! Способность играть? Но еще не всё решено! Кагеяму? Но еще не всё решено! В конце концов, он же пришёл к нему, а не к его колену! - Как колено? Ты всё испортил, Кагеяма. - Не знаю. У меня уже всё тело болит из-за того, что я целыми днями просто лежу на кровати. - Раз ты всё ещё лежишь, то значит, что не очень. Не совсем эти слова Хината хотел услышать от Кагеямы. Хотя, на что он надеялся? Что этот парень будет его подбадривать? - Ты… на долго? - Из тебя прекрасный хозяин, - Кагеяма фыркнул и присел на стул, стоящий возле стола Шоё. Обычно он был завален одеждой и учебниками, но сейчас был чистым и использовался по предназначению. Тут сидела его мама, протягивающая ему обед; тут сидела Натсу, читающая ему сказки, половину которых она выдумывала на ходу, потому что во всех них был парень по имени Шо-тян, который что-то с собой делал, но потом ему становилось лучше и все были счастливы; тут сидела Ячи, мило улыбаясь и протягивая ему домашку, хотя в таких случаях лучше уж не улыбаться, особенно учитывая умственные способности Хинаты; а теперь тут сидел Кагеяма. От него можно было ожидать что угодно. Некоторое время они сидели в тишине. Кагеяма смотрел на Хинату и от этого тому становилось не по себе. Но он был благодарен хотя бы за то, что этот связующий не смотрел на него с сожалением. Он смотрел на него, внимательно изучая и отмечая что-то про себя. «Я стану асом». Он изучал своего аса. Но его взгляд всё ещё был взглядом Короля Площадки – Кагеямы Тобио. Глаза были холодными и внимательными. И от этого по телу пробежали мурашки. - Эм… Можно я типа останусь у тебя на ночь? – пробурчал Кагеяма таким тихим голосом, что нельзя было и слово разобрать. Но он знал, что Шоё услышит. Не то, чтобы Хинате не понравилась эта идея, но всё это было странно. Кагеяма никогда не оставался у него ночевать, к себе тоже не звал. Они не устраивали посиделки перед телеком и не делали вместе уроки. Потому что обычно им было не о чем говорить. Если они играли в волейбол, они говорили только о волейболе, если обедали, то молча жевали еду, а когда заканчивали с ней, говорили о предстоящих тренировках. Если они встречались в коридоре, то говорили друг другу что-то вроде: «Увидимся на тренировке, тупица.» - «Заткнись, Дургеяма.» Хината даже не знал, как на самом деле относится к нему Кагеяма. Он не знал, чем тот интересуется кроме волейбола, какую музыку он любит и какой у него любимый цвет. Хоть для всех они и были близки, создавая из себя сильный волейбольный дуэт, но на самом деле они были друг другу совсем чужие. Это было даже грустно. Хината не хотел быть никем для Кагеямы, после того, как они стали мощью волейбольной площадки. Но они всё ещё были не настолько близки. И если даже позитивный Хината так думал, то что уж говорить о Тобио. - Кто тебя заставил? Кагеяма вздохнул, но с каким-то облегчением. - Ячи и твоя мама. Но они просто попросили. То есть, я мог отказаться, но решил… Решил, что тебя навестить надо, да? На самом деле Кагеяма Тобио был глупым и нелепым, хотя и пытался скрыть это за своими холодными глазами. В этом году он стал еще более серьезным. Как он будет распугивать первогодок в следующем году, будучи страшным-ужасным выпускником? Бедняги. - Волнуешься за меня, Кагеяма-кун? – спросил Хината скорее с целью подстегнуть его, но в итоге получил тихий и чёткий ответ, словно он уже давно был отрепетирован перед зеркалом: - Мне не хотелось бы, чтобы ты выходил из игры, но если ты не сможешь больше выйти на площадку, мне придётся оставить тебя позади. Он будет его ждать, но если Хината не придёт, дальше ему придётся идти одному. Но Шоё не хотел смотреть на его спину. Ему хотелось стоять рядом с ним, идти к победе вместе. Они точно смогут победить, если возьмутся за это дело вместе. Они дополняют друг друга, это на самом деле так. Кагеяма не смог бы отказаться от него так просто. - Я попробую не заставлять тебя ждать слишком долго. Хината полностью исключал вариант того, что он останется позади и Кагеяме это нравилось. Уверенность Шоё предавала уверенность и ему. Всё это время он был с каким-то другим человеком, что ли… Но теперь вот он, этот рыжий самоуверенный придурок. Маленький Гигант будущего. Бескрылый ворон, который смог взлететь. - У Ойквы-сана тоже были проблемы с коленом. - Хочешь сказать, что я как Великий Король? Глаза Шоё засияли и камень, лежащий на сердце Кагеямы, сорвался вниз. Это всё ещё был его тупица Хината. - Куда уж тебе. – Хината притворно обиделся. – Я имею в виду, что твоё колено – ещё не конец света. Это обычная травма обычного человека, мы ещё не поставили на тебе крест. Что бы Хината вообще делал, если бы на нём поставили крест в волейболе? Ходил бы в школу, учился, играл с младшей сестрой? Смог бы он вернуться в те времена, когда волейбол был ему неинтересен, до того, как он увидел свой первый матч? - Я тебя пришибу, если ты на мне крест поставишь, понял, Дургеяма? Хината спрашивал его о тренировках и о том, что вообще происходило в школе. Первогодки считали Тсукишиму Богом, из-за того, что он вправил Хинате колено, так что теперь в его фан-клубе состоял не только Ямагучи. Но Кея это порядком бесило. Ноя и Танака готовы были рыдать из-за отсутствия их любимого кохая. Чикара, Такеда-сенсей и Укай еле как справлялись со всем этим дурдомом. Ячи была гонцом, который обычно приносил вести о том, что Хинате лучше и что он по всем чертовски скучает. И все пожелания, соответственно, тоже передавались через неё. Команда скучала по нему и ждала его возвращения. Хината и сам ждал этого возвращения, наверное, даже больше, чем они все вместе взятые. - Отведешь меня на кухню? С тех пор, как Хината сидел дома, он ни разу не ужинал на кухне. Прыгать по лестнице вниз было не самой лучшей идеей. - Окей. Кагеяма встал с места и начал наблюдать за тем, как усердно Хината пытается подняться с кровати. У него всё тело затекло, пока он тут лежал и подъём немного затянулся. Он встал на одну ногу и тут же вцепился руками в майку Кагеямы. - Может тебя на руки поднять? – вполне серьезно спросил он, но получил кулаком по груди. - Издеваешься?! Нет! «Я предложил». По каким-то причинам, Хината даже не прикоснулся к полу единственной работоспособной на данный момент ногой. Он парил в воздухе, а Кагеяма держал его за локоть руки, перекинутой через его плечо и за талию. Шоё был парнем и прикасаться к его талии не приносило Тобио такого удовольствие, которое могло бы появится, принадлежи эта талия красивой девчонки с хорошими формами. У Хинаты не было форм, поэтому он весел поменьше девчонки с хорошей грудью. Для Кагеямы он был, как пушинка, хоть, без сомнений, с их первой встречи он и возмужал. Хината болтал ногами в воздухе, пока Тобио не причалил к лестнице. - Мой вариант с поднятием на руки всё еще… - Даже. Не. Думай. Хината оттолкнул его, или что-то вроде этого, и вцепился руками в перилла. Он медленно спрыгивал вниз, ступенька за ступенькой. Из зала доносились голоса Натсу и его мамы, но он не звал их, и не просил у Кагеямы помощи. Он пытался быть самостоятельным, но со стороны это смотрелось странно и нелепо, хотелось его пожалеть. Кагеяма знал, что если он сейчас подаст ему руку, то его не простят в ближайшие сорок восемь часов. Но у него просто не было сил смотреть на Хинату. Он прикусывал губу и сжимал пальцы вокруг деревянных перилл, его взгляд был сосредоточен и он тихо стонал, когда случайно шевелил ногой. Это не было похоже на его Шоё. Это был беспомощный и глубоко несчастный человек. Ни на что неспособный и осознающий это. Иногда так бывает у человека, что ты не знаешь почему, но тебе очень хочется убежать, как будто ты сможешь убежать от проблем. Каждый раз это не срабатывает, но ты всё равно убегаешь, только делая проблему больше. Кагеяма никогда такого не чувствовал, но сейчас он готов был сорваться с места. Правда убегать ему было некуда, поэтому он продолжал смотреть на спускающегося Хинату, не шевеля ни мускулом. Если он сейчас спустится, показывая на сколько быстро это расстояние способен преодолеть нормальный человек, Шоё почувствует себя никчёмным. А чем слабее он будет себя чувствовать, тем меньше у него будет рвения восстановиться и снова играть. Кагеяма не мог этого допустить. Хината не мог представить, как Кагеяма несет его на руках, в то время, как сам Тобио считал, что ничего особенного в этом нет. Тем более, что самостоятельность и успрямость Хинаты становились пыткой для них обоих. - Я устал, - прошептал Хината, присаживаясь на последнюю ступеньку и аккуратно ставя ноги на пол. – Это была плохая идея – спускаться вниз. Спускаться легче, чем подниматься. - Думаю, тебе всё-таки придётся воспользоваться моей помощью, когда мы пойдём наверх. - Да, - Хината вздохнул. Сейчас Кагеяма думал о том, что в прошлом году Хината никогда бы не дышал так тяжело, как сейчас. Что бы ни случалось вне площадки, он всегда оставался беззаботным и нелепым. А сейчас солнце, живущее в нём, померкло, передавая свои труды тучам переживания. Только что эта звезда сияла и излучала уверенность. «Я поправлюсь и буду играть, даже не думайте избавиться от меня!» Но сейчас она померкла. Полная самоуверенности, она взялась за то, что было ей не под силу и внутри неё что-то лопнуло. Свет исчез. Ни внутри, ни снаружи, нигде не было не единого светлого пятнышка. Вокруг одна лишь тьма и пустота. И очень сильно болит в груди. Не только у Хинаты. К тому моменту, когда закончился ужин, отец Хинаты уже пришёл домой и поэтому он сам потащил Шоё наверх, водрузив его на спину. Натсу кричала, что тоже хочет покататься и её развлекать пришлось Кагеяме, потому что она вот-вот готова была расплакаться от несправедливости по отношению к ней. Еще бы! Папа уделяет её старшему брату больше внимания, чем ей. Это вообще возможно? Но небольшой поездочки по первому этажу ей было мало и она заставила Тобио бежать наверх по лестнице, нехило молотя его ладонями по затылку. Мама Хинаты была неуверенна в том, что это хорошая идея: лестница не самое лучшее место для игр. Но Кагеяма уверил её, что все будет хорошо. По крайней мере, он наделся на это. Натсу была такой же солнечной и веселой, как уменьшенная версия Хинаты, только с хвостиками и без таких хороших спортивных данных. - Тобио мой конь! – объявила Натсу, залетая в комнату брата на Кагеяме. Шоё отвлекся от поправления подушек. - Я ему сочувствую. - Он не такой быстрый, как ты! - Что?! Кагеяма бы её треснул не будь она ребенком и девочкой. Двойной запрет. Натсу ловко спрыгнула вниз и убежала, закрыв за собой дверь. Тобио устало опустился на стул. Бегать по площадке – это одно, а развлекать ребенка – совсем другое. Но Хината справлялся и с тем и с этим… Раньше. Сейчас он только и мог, что лежать. - Она такая надоедливая, - вдруг сказал он. – Прости. - Она ребенок. Всё нормально. - Я сам её раньше катал, но теперь она заскучала. - Да. - Я устал лежать тут. Тобио посмотрел на него с непониманием. - Но ты же только что вставал. - Я не это имею ввиду. Я хотел сказать, что всё это мне надоело, - он прикрыл глаза, пытаясь игнорировать пощипывающий нос. Он ни с кем не поднимал эту тему, потому что боялся именно этого: пощипывания в носу, дрожь в руках и влагу в глазах. – Я снова хочу играть! - Оно скоро пройдёт, - бросился успокаивать его Кагеяма, понимая, что со своими развлечениями для его младшей сестры, совсем сломал Шоё. - Оно не пройдёт! Уже неделю не проходит! – вдруг начал кричать он, ударив кулаком по ноге, чуть выше колена, но Тобио всё равно это напрягло. Он ринулся вперед, хватая его за руку. - Придурок, ты что, совсем с ума сошёл?! - Бесполезная нога! Теперь она совершенно бесполезна! Кагеяма схватил его за затылок и прижал ладонь к его губам, не позволяя выбраться. - Ты потревожишь своих предков и сестру, идиота кусок. Они тоже волнуются о тебе. Успокойся быстро! Хината дёрнулся всем телом в попытке отбиться, но, в тот же момент, застонал в ладонь Кагеямы из-за потревоженного колена. Это было так унизительно – страдать от боли перед кем-то, с кем раньше ты был на равных, но теперь этот человек всё ещё там, на своём уровне, а ты опустился ниже плинтуса и чувствуешь себя меньше, чем пустым местом. Пустое место хотя бы никому не мешает, но Шоё казалось, что одним своим существованием он причиняет всем неудобства. Он каждый раз думает о том, как устаёт мама, когда готовит ему еду и сама моет посуду, как тяжело Ячи-сан, ведь ей приходится ходить сюда, как менеджеру. Даже Кагеяма ввязался во всё это. Может он вообще не хотел его видеть? Может он хотел остаться в зале и потренироваться? Но ему пришлось, потому что его заставили. Потому что это всё было из-за Хинаты. Потому что это всё было из-за его тупого колена. Он схватился за руку Кагеямы, не пытаясь оттолкнуть её от своего лица или притянуть ближе. Он просто держал её, очень крепко, как держат спасительный круг, когда он единственная надежда на то, чтобы держаться на плову в воде, или как за пробирку с противоядием от отравы, что течет по венам умирающего. Ему хотелось думать, что то, что Тобио не даёт ему ничего сказать – это его спасение. Большего он и желать не мог. Ведь в таком состоянии, как сейчас, - а он прекрасно понимал, в каком он состоянии – он мог наговорить много лишнего, но длинные бледные пальцы отгораживали его губы от всего мира. - Всё будет в порядке с твоим коленом. Ты снова будешь играть, а я снова буду давать тебе пасы. Эти слова, наверное, были самыми нужными для Хинаты в тот момент, потому что он прикрыл глаза и протянул руки на встречу к связующему, обхватывая его за шею. Кагеяма удивленно отстранился. - Хэй, стой, - окликнул его Хината, когда Кагеяма уже собирался садиться обратно на своё место. На кровати он был слишком близко к нему и не знал, что делать. – Сиди тут. Кагеяма послушался. Хината развёл руки в стороны и напряг плечи, словно был вратарём. Они смотрели друг на друга около минуты, а потом Хината подался ему на встречу. Связующий отпрянул. - Что ты делаешь? - Я пытаюсь обнять тебя! – как-то недовольно накричал на него Шоё. - Зачем? - Ты что, дурак? Люди обнимаются, когда хотят обниматься! Он вновь узнал в этом грустном придурке своего Хинату, со странными закидонами и удивительно тупой логикой. Кагеяма расставил руки в стороны, не понимая, что делать. Хината буквально упал ему на грудь, очень крепко обвив её руками. Он даже удивился: некогда бы не подумал, что у Хинаты сильные руки. Но его взгляд наткнулся на гантели, лежащие под столом. Вот значит как… Он, в общем-то, никогда не обнимался с кем-то, поэтому не понимал, почему Хината не оторвался от него через пару секунд, а потом через минуту. Он опустил руки и посмотрел на яркие рыжие волосы, торчащие в разные стороны. - Вавэяма, - позвал Хината. Его речь была чертовски неразборчивой из-за того, что он уткнулся в грудь Кагеямы всем лицом. – Ты товэ воввэн вэня овнять. Кагеяма колебался: как его обнимать-то? Положит руки на плечи? Или на талию? Или на голову? Или куда? - Вавэяма. Он быстро положил руки ему на спину. Хината как будто расслабился, его руки перестали сжимать грудь Кагеямы так сильно. Тобио положил подбородок на его рыжую голову. Ему определенно это нравилось: сжимать этот тёплый рыжий комок, и чувствовать, как он дышит тебе в грудь, чувствовать его сердцебиении, зарываться лицом в мягкие волосы. Если бы все животные в мире не состояли в сообществе «Я ненавижу Кагеяму Тобио», то он бы себе завел рыжего кота. И назвал бы его Идиота Кусок. Он бы позволял его лежать у себя на груди, чтобы Идиота Кусок мурлыкал и спокойно дышал в его объятиях. Это так приятно, на самом-то деле. - Бесишь уже со своим коленом, - сказал он, прикрывая глаза. Хината промычал что-то недовольное, но воодушевляющее. Хината открыл глаза, когда кто-то прошагал в комнату нелепыми широкими шагами. Перед ним была чья-то чужая белая майка. Вчера приходил Кагеяма. Кажется это его тяжелая рука сейчас лежала на нём. Где-то за окном пели птицы. Уже утро. - Почему вы с братиком спите вместе? - спросила Натсу за его спиной. - С добрым утром, - сказал Кагеяма. - Ты заманил братика к себе! Это подло! Я вызываю тебя на дуэль! – Натсу бросила что-то на пол. Видимо, своего плюшевого медведя. - Ладно, но только когда этот дурак проснётся, - он провёл пальцами по волосам Хинаты. – Твоя принцесса совсем еще ребенок. Взял и заснул ни с того ни с сего. - А братик говорит, что это ты ребенок, потому что он на полгода старше! Хинате хотелось рассмеяться, но он только сдавлено улыбнулся, всё ещё делая вид, что спит. - Вот зараза, - Кагеяма цокнул языком. – Ладно, иди. О дуэли потом поговорим. Дай своему глупому братцу еще поспать. Шшш. - Шшш, - ответила Натсу и быстро убежала, хлопнув дверью. Кагеяма, с тяжёлым вздохом лёг обратно. - Только не убей мою сестру, окей? - Сволочь, ты не спал! – вскрикнул Тобио, тут же вскакивая. Хината перевернулся на спину и захохотал. Кагеяма делал вид, что вообще недоволен всей этой фигнёй. Но его щеки краснели, а кончики губ отчаянно ползли вверх, хоть он и пытался хмуриться. - Почему мы с тобой в одной кровати? – сквозь смех спросил Шоё. - Ты блин заснул на мне, а когда я попытался уйти, то ты меня не отпустил, гадёныш! Я твой связующий, а не мягкая игрушка. - Ну прости уж, - по какой-то причине, Хината не мог перестать хохотать. А потом он вдруг стал серьёзным и посмотрел на Кагеяму. - Моё колено сейчас не так сильно болит. Кагеяма отвернулся, как будто это было ему неинтересно. Он сжимал и разжимал кулаки. - Да? – всё-таки выдавил он. - Да. - Ну хорошо. - Ага. - Через неделю уже точно пойдёшь играть. - Было бы круто. - Если не выздоровеешь к тому времени, я прибью тебя. - Если Натсу не прибьёт тебя сейчас, - Хината снова рассмеялся. Кагеяма и не замечал раньше, что его искренний смех такой тёплый и приятный. Может он просто раньше его не слышал? Хотя как это не слышал? Он же постоянно ржёт, этот придурок. Хината, внезапно, схватил его за руку и подсел поближе, кинув тело вперед. - Кагеяма! Я… - он задумался, нахмурив брови, а потом всё-таки выдавил: - Я очень много думал над тем, что было бы, выйди я из игры. Я же ничего не хочу теперь, кроме волейбола. Ты обязан мне постоянно напоминать о том, что я должен выздороветь, понял? Или ты останешься без своего аса! Кагеяма всё это время смотрел на его лицо так внимательно, будто пытался что-то прочитать. Словно слова Хинаты были лишь прикрытием для того, чтобы скрыть какую-то просьбу, что никак не могла вырваться из его груди. «Ты должен прийти ко мне еще!» В итоге, он усмехнулся и ответил: - Ты еще не мой ас. Хината покраснел, а потом ударил его по спине. - Но ты же мой связующий! - Не твой я, общий! - Общий?! – взвизгнул Хината и ударил Кагеяму по щекам, разворачивая лицом к себе. – Не-не, ты МОЙ! Кагеяма вскинул брови и Хината понял, что они сидят друг к другу слишком близко. Непозволительно близко. Боже, как близко. Они даже когда спали были не так близко друг к другу лицом, нет, ну серьезно! Эта близость пугала. - Хэй, Кагеяма. Тобио почувствовал теплое дыхание Шоё на своём подбородке. Это его немного пугало, но было приятно. От близости ему щекотало губы и переносицу. - Спасибо, что согласился на то, чтобы тебя заставили прийти. - Ладно. - И еще за то, что… ну, за всё, в общем. - Окей. - А еще никому не говори, что мы обнимались и спали вместе… Тебе вообще, не нужно в школу. - Нет. Хината замер на миг. - «Нет» - не НЕ расскажешь? - «Нет» - сегодня выходной, тупица. Хотя Кагеяма почему-то усомнился в том, что сегодня выходной. Разве вчера была не среда?.. - Супер, - шепнул Шоё. Его колено не болело, впервые за несколько дней. В такой близости с Кагеямой, ему вообще было не до боли. Тут вообще любой бы забыл обо всём не свете. У него внутри разливалось такой горячее и жидкое чувство, словно горячий шоколад. Тоже очень сладкое. Хината быстро оторвал руки от щек Кагеямы и они оба почувствовали облегчение, но тут же снова растерялись, потому что Шоё почему-то показалось, что снова пришло время для объятий. У этого парня что, какие-то проблемы? Почему ему вечно нужно делать из всех подушки для объятий? Хината и сам не мог понять что и зачем он делает. Но где-то в глубинах его маленького мозга крутилась мысль «Всё правильно, продолжай», а рядом слово «СПАСИБО». «Спасибо», что не убил меня за вчерашнее, Кагеяма. «Спасибо», что не пытаешься убить меня сейчас, Кагеяма. «Спасибо», что ты не такой кретин, как обычно, Кагеяма. «Спасибо», что иногда ты можешь быть нормальным парнем, готовым пообниматься с другим парнем, потому что я чувствую, как ты прикасаешься пальцами к моей спине, Кагеяма. «Спасибо», что пришёл, Кагеяма. «ГОСПОДИ, ДА СДЕЛАЙ ТЫ УЖЕ ЭТО!» Хината думает попасть в губы, но зажмуривается, потому что ему кажется невыносимой мысль того, что он будет что-то видеть. Он мажет и попадает куда-то правее подбородка, но даже это легкое прикосновение губами к коже вызывает кучу смущений такой силы, что они оба отпрыгивают на разные концы кровати. Шоё проклинает себя. Кагеяма тоже его проклинает. - Что ты сделал?! - Я не знаю! - По-моему, ты меня поцеловать пытался! - Я знаю! - Зачем ты пытался это сделать?! Ты что, придурок?! - Я просто хотел сказать спасибо! Нет, он всё-таки придурок. Кто вообще благодарит поцелуями? Это как проституция, только тут вместо «спасибо» - поцелуй. Так вообще нельзя было поступать, а его попытка оправдать свой поступок только усугубила ситуацию. Шоё, ты такой идиот! Он делал много (ОЧЕНЬ МНОГО) глупостей в своей такой еще коротенькой жизни. Но сейчас не одна из них не сравнилась бы с тем, что он сделал сейчас. Он поцеловал Кагеяму, ГОСПОДИ, буквально полтора года назад он просто хотел его убить, а сейчас он сидят на одной кровати, И ОНИ ПРОВЕЛИ НОЧЬ ВМЕСТЕ, в обнимку, потому что Хината чертов придурок, а Кагеяма еще больший придурок, чем он, и по этой причине они только что чуть не… Господи, ну нет! Просто два идиота. Сидят на кровати. Они играют вместе в волейбол, вообще-то, но только что их губы чуть было не соприкоснулись и не сделали то, что обычные люди называют выражением любви, но у них это, блин, было выражение благодарности. «Ты тоже тот еще придурок, Кагеяма, скажи хоть что-нибудь!» - Ладно, забудь, что я сказал, - залепетал Хината. Кагеяма промолчал. В его мозгу словно что-то взорвалось. - Никому не говори про то, что мы обнимались, а про вот это тем более. Окей, ответа снова нет. Этот парень вообще еще тут? В этой вселенной? И Хината снова возвращается к своим бесконечно долгим размышлениям. Поцелуй. «Поцелуй» - прикосновение к кому-либо или чему-либо в знак любви или почтения. Хината почитает Кагеяму? Вовсе нет, он его вообще типа терпеть не может, так ведь? То есть вариант с любовью тоже отпадает? Тогда какого хрена? - Это было явно лишним, мне и простого «спасибо» бы хватило. - Да, я знаю, прости, - спешно ответил Хината, удивляясь тому, как внезапно начал говорить. - Или ты просто хотел… ну, сделать то, что сделал? - Ты что, издеваешься, кто вообще захотел бы делать… то, что я сделал, с тобой?! «Уж точно не я!» - Ты? - Я?! - Ну а зачем еще ты тогда это сделал?! - О… Ааа, я же сказал, что просто… чёрт, Кагеяма, надеюсь, что Нацу отомстит за меня и надерет тебе зад! Тупица! - Заткнись! - Тупица! Хината орал, как ненормальный, колошматя кулаками по кровати и даже дрыгал ногами, словно позабыв про поврежденное колено. Эта неосторожность с его стороны не могла остаться без последствий. Что-то внутри него вздрогнула, больная нога замерла в воздухе. И в тишине комнаты, лишенной криков придурковатых волейболистов, послышалось только тихое «Ауч». - Что? - Нога. - Нога? - Нога. Кагеяма подлетел к Хинате и замер на секунду, пытаясь понять, как ему помочь. Опустить его ногу? Он аккуратно дотронулся пальцами до его колена и попытался опустить вниз, но Хината тут же задергал своей здоровой ногой и заболтал головой, при это повторяя: - Нет-нет-нет-нет-нет-нет! Не надо её вниз, не хочу вниз! - Тебе будет удобнее, если я подниму? Но куда я её подниму, блин? - Просто не тяни её вниз, не надо, не надо, не надо! «Окееей» - подумал Кагеяма, подтянув Хинату ближе за майку, и положил его колено себе на плечо. - Так лучше? Теперь-то она вроде выше, так что должно быть лучше. - Да, да, лучше, - закивал Хината, - только это странно. Кагеяма наклонил голову, но тут же наткнулся щекой на чужое колено. Очень горячее колено. Воспаление? Или Хината просто сам такой горячий? Пытаясь сравнить температуру его колено и остального тела, Кагеяма положил руки на его ногу, ниже колена. Хината дернулся. - У тебя холодный нос, перестань, - шепнул он, пытаясь отодвинуться. Поддавшись странному желанию, он Кагеяма дотронулся губами до колена Хинаты. Странное ощущение. И в голове крутятся еще более странные мысли. Что вообще происходит? Он же только что думал, что их недопоцелуй с Хинатой – самое странное, что только происходило между ними. И вот… И вот, что он делает теперь? - Кагеяма, придурок! Еще какой. - Кагеяма, больной идиот! Кагеяма отпрянул. Нога Хинаты, потеряв опору, рухнула на скомканное одеяло, а её обладатель зашипел и начал извиваться. Неприятное ощущение никак не отпускало его. - Если ты через семь дней не явишься в школу, я убью тебя! – заорал Кагеяма, всё еще смущенный своим собственным поведением и выбежал из комнаты. За ним только дверь и хлопнула. Весь розово-красно-бордовый от смущения, Хината упал головой на подушку и закрыл лицо руками, пытаясь спрятаться от всего мира. Блин, лучше бы Кагеяма вообще не приходил, вся эта ситуация такая нелепая! Шоё сгорает от стыда, Кагеяма задыхается от бега, потому что он бежал с такой скоростью, с какой точно бы обогнал Хинату, будь у них соревнование. «Господи, когда моей ноге станет лучше, - думает Хината, уже и забыв про то, что боялся остаться больным парнем без волейбола на всю жизнь, - я надаю этой тупой Кагеямовской заднице, столько пинков, сколько ему и не снилось!» «Я унесу эту хрень, случившуюся с нами, в могилу!» - думает Кагеяма, замедляя шаг, но как только его мысли возвращаются к тому, что он поцеловал колено ПАРНЯ, а этот самый парень чуть не соприкоснулся с ним губами, ему хочется вновь сорваться с места и бежать дальше, что он, собственно, и делает. Зато голова Хинаты теперь не забита всякой грустной фигней о том, что мир лишает его возможности играть в волейбол. Не считая того, что теперь их отношения немного… странные? И не считая того, что вся эта ситуация потом повториться, и в следующий раз Хината ни за что не промажет, а Кагеяма будет засыпать под мирный храп Шоё еще кучу-кучу раз. Но сейчас-то они просто смущенные идиоты, так что не будеи торопить события. «Его тело очень горячее…» «От Каегямы приятно пахнет, на самом-то деле…» «Странно, что он не храпит во сне, я всегда думал, что храпит, этот кретин, но он такой тихий…» «А он хорошо ужился с Натсу, однако… Это хороший признак.» «У него очень мягкие губы… О, Господи…» «Господи, не думай об этом, Шоё!» «Успокойся!» «Заткнитесь, мысли!» «Хватит, прекрати!» «Голова, ты столько раз отключалась в ненужный момент, почему ты работаешь сейчас?» «Чёрт!» «Да неужели…» «Он хотя бы забыл о ноге…» «Нога, выздоравливай побыстрее, я уже хочу дать ему под зад!» Если бы он не промазал… Было бы… Забавно.