If you were mine

Каждый проявляет благодарность по-своему. Кому-то ближе идея подарить шикарный букет цветов, скромно буркнув в пол "спасибо", а кто-то будет страстно целовать, до умопомрачения и дрожи во всем теле. Нужно лишь определить для себя ту тонкую грань, где заканчивается пол и взгляд начинает скользить по телу, по стройным ногам, изгибам бедер... Нет. Одернуть себя, посмотреть без ложной скромности - прямо в лицо, чтобы сохранить хотя бы каплю уверенности в том, что ведешь себя как мужчина. Встревоженный, немного рассерженный, навигатор - чужой навигатор! - выглядит просто ангелом. Так странно и так сложно: не сказать ему ничего. Конечно, Праксис сожалеет о потере своего напарника - да и какой нормальный человек воспринял бы прошедшую возле самого плеча смерть, забравшую другого вместо тебя? Но к горечи примешивается и что-то другое. Светлое. Слишком светлое, чтобы боец мог такое себе позволить. Чуткое ощущение, будто бы огрубевшие пальцы скользят по нежному шелку - физическое, невыполнимое желание прикоснуться. Тончайшая нить связи, натянутая как струна, дрожит и едва не рвется, когда мимо проходит другой...не такой важный, и просто - темный. Со шлейфом чернильно-черной ауры за плечами, на миг затмившим в глазах все свечение стоящего напротив навигатора. Настойчивые вопросы - но что Праксис может сказать в ответ? Больнее, чем нотка обиды в голосе Абеля, режет непонимание в его взгляде - за что? почему не поможешь, когда я потерян? Боец кажется себе последним эгоистом, и старается погасить всколыхнувшееся внутри чувство, слишком похожее на ревность, постыдно сознаваясь себе - Деймос вовремя, слишком вовремя, Деймос спас его от неизбежного разговора и отсрочил необходимость говорить мальчику, с каким чудовищем его записали в одну команду. На самом деле, Праксис боится, что все его слова примут за клевету и оттолкнут, не поняв настоящей причины. Или дофантазировав ее, что может закончиться еще хуже.. Напряжение готово вылиться через край: так много произошло за несколько дней, что разложить мысли по полочкам не представляется возможным. Царящий в голове кавардак лишает сна, терзает, и усталый разум генерирует множество несостоятельных идей и вопросов. Что было бы, если бы Авель оказался в паре с ним, с Праксисом? Такой невинный, маленький и чистый, с искренними глазами и по-детски хорошеньким личиком. Всегда готовый поддержать и помочь.. Худенький, с хрупкими и легкими, как у птицы, косточками.. Он вызывает у бойца острую, болезненную нежность и желание защитить от сурового окружающего мира. Праксису необходим стимул, который двигал бы им и заставлял к чему-то стремиться - именно цели и задачи не хватает, чтобы чувствовать себя в полной мере живым. И он понял, впервые в своей жизни, что нашел человека, которого хочется оберегать, с которым хотелось бы возвращаться после трудного задания и просто молчать, сидя бок о бок и ощущая настоящую, теплую человеческую отдачу. Никаких полутонов. Бойцы привыкли: либо победа и почести, либо поражение и вечное забвение... Но еще лучше они знают тактику боя - отступить, затаиться, чтобы смести, сжать в объятиях и уже не отпускать... Мысли, похоже, совсем уже путаются, и Праксис не может понять, как ему поступить в это мгновение, и как быть дальше. Апартаменты совершенно пусты: к нему еще не успели подселить нового навигатора - сейчас каждый кадр на счету, но совсем зеленого новичка бывалому бойцу в напарники не дадут. Хотя как знать, ведь Каину, чертовому счастливчику, досталось такое чудо (а есть ли вообще в жизни честность?). Матрас упруго пружинит под весом откинувшегося на спину бойца, утомленного, раздосадованного; Праксис не может разобраться сам в себе, и его, зрелого, умного мужчину, это выводит из состояния равновесия. Абель.. Абель, маленькое, почти библейское волшебство, ласковый агнец. Если закрыть глаза, то можно вообразить - он сейчас рядом, лежит тихонько, словно котенок, и улыбается, думая, прикоснуться к бойцу или оставить его отдыхать. Пальцы Праксиса сжимают холодное одеяло, самообман чересчур хорош, чтобы отпускать его так сразу. Прислушаешься - и можно услышать тихое дыхание, заставляющее шевелиться волосы на висках и замирать в предвкушении.. чего-то? Расчитывать не на что, и тихая, светлая - будто бы образ Абеля скрашивает весь негатив - злость ищет выход из грудной клетки. Может быть, это что-то иное, и кончики пальцев белеют от напряжения, как и закушенная в попытке сдержать слова нижняя губа. Слова настолько важные, что даже произнести их - кощунство, будто бы выпускаешь на волю прекрасную бабочку: и понимаешь, что поступил правильно, и все же так больно терять принадлежавшую тебе красоту.. - Абель, - голос бойца звучит хрипловато, и нарушивший тишину шепот растворяется без остатка в сгустившейся атмосфере беспокойства. Интуитивно, действуя по наитию, мужчина прикасается ладонью к своему предплечью, проводит по руке вверх, немного резковато и торопливо; затем пальцы спускаются по груди к животу, по пути цепляя и дергая собачку молнии. Грубоватый и плотный материал комбинезона словно расползается на теле, освобождая доступ к коже. Праксис сжимает тесную перчатку зубами, стягивая ее и несколько нерешительно притрагиваясь к рельефно проступающим мышцам низа живота. Он не уверен, что поступает правильно. Не уверен, что это поможет. Не уверен, что это не опорочит прекрасный идеал, достойный обожания и вызывающий вместе с тем такие откровенные мысли. Даже ангел может быть объектом сладостного, нечеловеческого томления. Эти упрямо сжатые тонкие губы и все же невыразимо притягательный взгляд. Трепещущие светлые ресницы и мягкие пальцы, которые в нужный момент могут сжаться достаточно сильно, чтобы заполучить желаемое. Ангел.. Неземное создание, и в простенькой навигаторской куртке кажущееся чудом, вступившим на борт корабля для того, чтобы принести спокойствие и радость. Абель может сделать счастливым и Праксиса - но знает ли он об этом? Ладонь медленно, почти нерешительно, ложится на пах и сжимает пылающую плоть через брюки комбинезона. Только сейчас одноглазый боец осознает, как сильно возбужден: в ответ на касание член ноюще пульсирует, почти до боли напряженный, и мужчина расстегивает штаны, приспуская их на бедра. Запрокидывает голову, охватывает вставшее естество, жмурясь и представляя, как нежно сделали бы это прохладные пальчики чужого навигатора. Праксису жарко, воздуха решительно не хватает, и облегающая одежда мешает нормально вздохнуть; наскоро выпутавшись из куртки, он возвращает ладонь на низ своего живота, мучительно медленно поглаживая ствол, большим пальцем проводя по головке члена и тяжело шумно выдыхая. Ангелы должны уметь все - и Абель сделал бы лучше. Правильнее. Так, как это должно быть, а так, не будто бы все, что сейчас происходит, вырвано из контекста реальности. Это какой-то незаконченный осколок, кусочек паззла, который должен собрать картинку-утопию. Идеальный мир, с идеальными людьми.. мир, где ангелы, спустившиеся с небес - не чудо-звери, не сверхсущества, а такие же, как и все, способные на любовь и самоотдачу.. Теплые липкие капли вязко окутывают кожу, распределяясь под слегка мозолистыми кончиками пальцев. Праксис не разрешает себе ни единого вздоха, пока неторопливо обводит головку, сильнее сжимая распаленную плоть и соскальзывая по ней ладонью, чуть подаваясь бедрами навстречу. Рука оказывается у основания, мужчина вновь поднимается пальцами вверх и поглаживает устье, влажное от естественной смазки. Прерывистое дыхание бойца сдержанно, и сам он весь собран настолько, что в любой момент готов остановиться.. или же нет? По сухим потрескавшимся губам пробегается кончик языка; Праксис сглатывает стон, невнятно что-то мыча и толкаясь к своей ладони. Ему кажется, что они могут быть рядом, бок о бок. Боец и навигатор, почти что две половинки одного целого, идеального человека. Один начинается в другом и в нем же заканчивается. Великолепный слух, зрение.. Идеальный воин, самодостаточный и фантастический - вот, он снова к этому вернулся. К тому, что Абель - ангел с прохладными руками.. Его Абель. Его.. навигатор? Его путеводная звезда среди триллионов других - самая яркая, вспыхивающая мягко и ровно, так, как должна гореть надежда. Чувствительный участок под самой головкой не терпит настойчивых ласк, и Праксису невольно приходится быть с собой ласковее. Он легонько сжимает "венец" пальцами, потирает и впервые не сдерживает протяжного, негромкого стона, прогибаясь в пояснице и внутренне отдавая себе отчет в том, что по телу пробегает крупная дрожь. Процесс превращается из механического снятия напряжения в удовольствие. А нужно-то было всего лишь подумать о самом прекрасном, что есть в жизни бойца. Страшно признаться себе в этом, и в сияющие белизной фантазии закрадывается непрошеный оттенок сомнения: неужели Праксис настолько извращен, что его может вводить в экстаз само присутствие в его воображении каинового навигатора? Мужчина встряхивает головой, и темные пряди почти закрывают повязку. Не нужно сомневаться. Абель никогда не узнает. А если узнал бы - что тогда? В сознании вспыхивает коротко и ярко картинка того, как мягкие губки ангела трогает улыбка. Одно только это вырывает из груди бойца нечленораздельный всхлип, и ладонь уже быстрее надрачивает возбужденный член. Все в порядке, все слишком даже хорошо.. Если бы ангел узнал..должно ли было это отвернуть его от падшего бойца? От того, для кого нет ничего святого - "чужой" навигатор вдруг становится "своим", а смерть своего - не такая уж большая потеря... Разве можно быть таким и жить спокойно? Праксису кажется, что это все происходит не с ним, не может с ним происходить.. боец закрывает единственный уцелевший глаз. Благодаря ему.. все это - ради и из-за него. Все, ради чего стоит жить. Ради своего навигатора, которого он никому не отдаст. Пальцы резко сжимаются на подрагивающей плоти, и оргазм накатывает горячей и удушливой волной, принося с собой облегчение. Боец не вскрикивает, не шепчет имя, звенящее в мыслях; только долго старается отдышаться, не спеша приводить себя в порядок и вытягиваясь на холодной постели, чувствуя, как сбегает по шее капелька пота. Наверное, с Абелем было бы потрясающе. Впрочем, почему "наверное"? Он ведь и так незримо был рядом. Праксис натягивает на себя край одеяла, переворачиваясь на бок и зарываясь лицом в подушку. Усталость и расслабление постепенно берут над ним верх, обволакивая сознание мутноватой пеленой и мешая думать. Единственное оставшееся желание - проснуться утром не по сигналу будильника, а от прикосновения ангельских губ к плечу, от соприкосновения тел и шелковистого теплого шепота еще сонного, совсем беззащитного навигатора. Праксис непроизвольно обнимает подушку, усмехаясь своим мыслям и как-то по-доброму, утомленно кивая им в такт. Война так многое решает за них - у некоторых отнимает самое дорогое, а другим приносит хорошие вести.. Кто-то умирает, а кто-то появляется взамен.. Кто-то уходит, а кто-то получает желаемое.. ..Нет, Праксис не эгоист, и он никогда не станет вмешиваться в чужую жизнь. Но, несмотря ни на какие доводы разума, он все-таки надеется, что однажды война подарит ему Абеля.