Prayers

- Больной придурок, - озлобленно шипел Таканори, ежась на холодном ветру, пронизывающем до самых костей. – Только идиот мог добровольно принять такое решение! Юуки, также кутавшемуся в тонкую рубашку, даже не пришлось оборачиваться, чтобы понять, кому были адресованы слова Руки. Прямо сейчас по инициативе Тсузуку все музыканты стояли на небольшой открытой площадке перед домом, снаружи выглядящим еще более пугающим, чем внутри: покосившееся двухэтажное здание, построенное из потемневших от времени досок, своими грязными стеклами насмешливо смотрело на мужчин и больше всего напомнило чей-то заброшенный дешевый коттедж. Оконные рамы были выкрашены в нелепый грязно-зеленый цвет, во многих местах уже облезший, а крыша выглядела так, будто вот-вот была готова просесть и расплющить под своей тяжестью щуплый дом. Да и пейзаж вокруг вызывал только уныние: блеклое небо было затянуто тучами, хотя дождя не было, а вокруг были видны одни лишь мрачные сосны, вызывающе цепляющие своими раскидистыми лапами друг друга. Темные верхушки деревьев упирались в самый небосклон, так что было не понятно, насколько далеко протянулся хвойный лес. - Тут тропинка какая-то, - Манабу с сомнением указал на витиеватую узкую дорожку, тонкой змейкой скрывающуюся за деревьями. – Больше никаких проходов нет. Как по команде, музыканты развернулись и почти одновременно посмотрели в указанном направлении – двигаться с относительно безопасного места и пробираться сквозь мрачный лес никому явно не хотелось. Юуки неуверенно переминался с ноги на ногу, в глубине души надеясь, что кто-нибудь все-таки придумает еще один путь решения проблемы, как вдруг Таканори неожиданно произнес: - Я никуда не пойду. Вызывающе вскинув голову, он нагло оглядел музыкантов, ожидая очередных уговоров и просьб, и по застывшему, словно каменная маска, лицу Тсузуку Юуки понял, что тот был готов начать новый спор, но так и не начавшуюся перепалку остановил Манабу. - Не иди, - спокойно произнес он, кривя губы в легкой улыбке, больше напоминавшей недобрый оскал. – Мы пришлем за тобой помощь. Руки мигом перекосило, словно он только что съел что-то кислое, и он, резко побелев, плотно стиснул губы и запахнулся в широкие пола кардигана, прячась за ними, словно летучая мышь за перепончатыми крыльями. Бё предупреждающе зашипел, одергивая Манабу, но тот только пожал плечами, отпихнув одногруппника. Вокалист Screw тут же метнулся к Таканори, успокаивая мужчину, и Йо-ка, мрачно наблюдая за этим, с раздражением произнес: - Если кто-то очень хочет, то может остаться – я никого не принуждаю. Когда мы найдем выход, пришлем за вами кого-нибудь. Не дожидаясь ответа, Йо-ка резко развернулся и первым направился к узкой тропинке, заросшей пожухшей травой, и Таканори, выставив ему в спину кривоватый средний палец, быстро прошел следом, пробормотав себе под нос что-то типа: «Ничего ты не найдешь». Остальные мужчины вяло потянулись за музыкантами, и Юуки, успев заметить, как Тсузуку изменился в лице, когда неровную колонну негласно возглавил Йо-ка, поспешил догнать ушедших, не желая оставаться на пустыре перед домом в одиночестве. И только старый коттедж насмешливо наблюдал за удаляющимися музыкантами, притаившись среди густого леса, выбраться из которого будет не так уж и просто. * * * - Блять, - только благодаря Урухе, оказавшемуся рядом, Таканори не свалился на землю, зацепившись ногой за очередной толстый корень какой-то сосны. – Тсузуку, я искренне желаю, чтобы ты сдох. Хриплый голос Руки, сбившийся от длительной ходьбы, вернул Юуки в реальность, и тот вовремя перешагнул через короткое бревно, перекрывшее тропинку, что успела расшириться достаточно, чтобы толпа мужчин смогла спокойно идти по ней, разбившись на небольшие группки. Вокалисту Lycaon казалось, что пробираются через эти заросли они уже целый день, но наручные часы показывали половину четвертого, так что в пути музыканты находились только около часа. Дыхание Юуки сбилось, а дешевые тряпичные мокасины насквозь промокли из-за высокой травы и жесткого кустарника, которого в этом лесу было полно. К тому же, большую часть дороги приходилось лезть в гору, а на земле постоянно встречались преграждающие путь обломанные ветки и толстые стволы поваленных деревьев, перелезть через которые маленькому Юуки удавалось с большим трудом. Мужчина с тоской отметил, что среди всех он вообще был здесь самым низким и щуплым, и эти мысли нагоняли еще большее отчаяние. Сейчас, когда дорога проходила по относительно ровной местности, а жуткие сосны, тянущиеся ввысь, даже немного расступились, Юуки удалось лучше рассмотреть своих спутников. Впереди всех гордо, будто находился не в лесу, а на подиуме, вышагивал Таканори, на самом деле напоминавший огромную летучую мышь в своем черном кардигане. По бокам от него держались Аой, Уруха и Бё, из-за чего у Юуки даже возникли вызвавшие мимолетную улыбку ассоциации с послушной свитой. Казуки и Манабу шли сразу за своим вокалистом и о чем-то тихонько переговаривались, причем второй постоянно на что-то раздраженно фыркал и уходил вперед, но затем махал рукой и снова дожидался одногруппника. Вровень с Таканори, но немного левее шел мрачный Тсузуку, за которым мельтешили его одногруппники: Миа вздрагивал от каждого шороха и сразу же цеплялся за рукав вокалиста, а Коичи не переставал ныть, не замолкая ни на секунду. По лицу Тсузуку казалось, что происходящее его совсем не волнует, но его темные глаза, на дне которых плескалось откровенное раздражение, говорили совсем обратное. Однажды Юуки случайно поймал взгляд этих пустых глаз, и после этого он вообще старался даже не смотреть в сторону Тсузуку, идущего далеко впереди. Сам вокалист Lycaon, не пожелавший оставаться в одиночестве, предпочитал держаться Рёги – единственного человека, который во всей этой суматохе показался Юуки наиболее доброжелательным. Вокалист Born с легкостью принял компанию мужчины, и сейчас они шли бок о бок, хотя Юуки казалось, что тот постоянно кидает рассеянные взгляды куда-то вперед, туда, где мелькала джинсовая рубашка Тсузуку. Йо-ка же, возглавлявший нестройную колонну музыкантов в самом начале пути, постепенно начал отставать, а теперь и вовсе брел в самом конце в гордом одиночестве, углубившись в какие-то свои невеселые мысли. После него шел только человек, в котором Юуки узнал вокалиста Reign – Икуму. Опустив голову так, что светлые волосы почти скрыли его бледное лицо, он шел самым последним, но этот факт его явно не напрягал – напротив, мужчина выглядел так, будто происходящее его веселит. Юуки то и дело оборачивался в его сторону, понимая, что не может насмотреться на неестественно красивое лицо с ярко выраженными скулами и пухлыми губами. Красота Икумы была какой-то неправильной и, наверное, даже пугающей, и однажды он, почувствовав на себе изучающий взгляд вокалиста Lycaon, резко поднял голову, едва заметно усмехнувшись, после чего Юуки больше не стал оборачиваться назад. В общем-то, это странное путешествие по лесу могло бы показаться мужчине обычной прогулкой, если бы воздух тут не был таким холодным, а атмосфера – напряженной. Странная запись из телевизора оставила в душе Юуки какой-то тревожный отпечаток, а на запястье до сих пор виднелись бордовые полосы – след от тугих цепей. Что могли означать те слова про игру? Большая их часть просто вылетела из головы Lycaon, но что-то про спасение жизни он запомнил точно… Жутковато. Задумавшись, Юуки налетел на крупный камень и чуть было не растянулся на дороге, вспахав носом влажную землю, - Рёга успел вовремя схватить. - Ты чего? – мужчина удивленно вскинул брови, останавливаясь, чтобы дать Юуки перевести сбившееся дыхание. - Ничего, - быстро выпалил вокалист Lycaon, после чего, не желая казаться слабым, быстро продолжил путь, хотя замерзшие ноги отваливались от усталости. Несколько раз в течение всего пути музыканты останавливались, и Таканори, довольный всеобщим вниманием, обращенным на него, пытался поймать связь, только ни одна из его попыток не увенчалась успехом. Время шло, сосны вокруг не менялись, и даже цвет неба оставался одинаковым – блекло-серым, вызывающим еще большее уныние, и еще через час Коичи возмущенно произнес: - Я есть хочу! Когда мы уже хоть куда-нибудь придем?! Тсузуку резко выдернул руку из дрожащих пальцев басиста, пробурчав что-то невнятное, а Юуки с жалостью прислушался к недовольному бурчанию в собственном желудке. Судя по осунувшимся лицам остальных музыкантов, им есть хотелось не меньше. Демонстративно вздохнув, Аой недовольно огляделся и, сощурившись, словно кот, ядовито произнес: - Мы блуждаем здесь почти два часа, и что нам это дало? - Думаешь, было бы лучше, если бы ты остался в том доме? - легко отбил его выпад Тсузуку, ехидно ухмыляясь. – Тебя никто не держит, можешь возвращаться обратно. Высокомерное выражение мигом стерлось с лица Юу: отчего-то спорить с вокалистом Mejibray не хотелось, хотя обычно последний ход в словесных перепалках оставался за Аоем. Но сейчас что-то в образе Тсузуку, из-за растрепанных волос, что топорщились в разные стороны, напоминающего плотоядного ворона, заставило гитариста The Gazette замолчать. Зато Таканори, казалось, снова был готов высказать свои мысли отнюдь не вежливо, и от очередной ругани остальных музыкантов спас удивленный возглас Казуки: - Эй, смотрите! Оказалось, что, пока участники двух групп собирались выяснять отношения, гитарист Screw отошел чуть дальше и забрался на невысокий холм, поросший жухлой травой. Удивленно смотря вниз, Казуки с интересом разглядывал что-то, что скрылось за раскидистыми лапами могучих елей, насмешливо замерших в ожидании чего-то. Остальные музыканты потянулись в сторону мужчины, любопытно переглядываясь. Вздохнув, Юуки тоже принялся забираться по пологому склону, но скользкая земля предательски выбивалась из-под его уставших ног, и мужчина начал терять равновесие. Однако в этот раз все были увлечены чем-то другим, так что на вокалиста Lycaon никто не обратил внимания, и он неловко шлепнулся в сырую траву, что, к счастью, смягчила падение. К Юуки никто даже не обернулся, и мужчина, не желая казаться слабым, поморщился, прислушиваясь к ноющей боли в руке, которой он пытался предотвратить падение, после чего поднялся на ноги и быстро догнал остальных. Выглянув из-за спины Рёги, вокалист Lycaon удивленно ойкнул, в первую секунду подумав, что они просто сделали круг и вернулись к тому же заброшенному коттеджу. Однако при более подробном изучении зловещего здания, затаившегося на небольшой поляне среди мрачных сосен, выяснилось, что оно, хотя тоже было ветхим и старым, от предыдущего строения отличалось количеством этажей: этот дом был одноэтажным. Да и выглядел он все же немного новее, так что с большой натяжкой можно было предположить, что здесь живут люди. - И что теперь? – Руки упер руки в бока и, с подозрением глядя на покосившееся здание, обратился к вокалисту Mejibray. – Предложишь нам войти внутрь? - А у тебя есть еще какие-то варианты? – Тсузуку, также уставший от долгой ходьбы, привалился к шершавому стволу старой сосны. – Может быть, там есть еда. - Неужели не смотришь ужастики? – Таканори хмыкнул, после чего снова настороженно посмотрел на дом, словно ожидая, что прямо сейчас оттуда выскочат какие-нибудь персонажи из фильма ужасов. – Обычно такие идеи плохо заканчиваются. Юуки с напряжением вслушивался в беседу двух мужчин, искренне пребывая на стороне вокалиста The Gazette. Наверное, Тсузуку симпатизировал ему больше, но идти в покосившийся дом отчаянно не хотелось, и Юуки буквально чувствовал, как аура, исходящая от этого места, давит на него, а воздух здесь кажется гуще и тяжелее. Да и вообще с трудом верилось, что в заброшенной развалюхе в лесу может случиться что-то хорошее, но затянувшуюся дискуссию прервал плаксивый голос Коичи: - Там есть еда? Так сильно хочется е-е-есть… Слова мужчины послужили финальным аргументом, и Тсузуку, схватив басиста за руку, быстрыми шагами решительно направился в сторону деревянного крыльца с отсыревшими ступенями. Миа поспешно засеменил за ними, испуганно озираясь, и остальные музыканты нехотя потянулись следом, в глубине души понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Стараясь не отставать от Рёги, Юуки тоже принялся слезать с холма, краем глаза заметив, как Йо-ка недовольно нахмурился, с осуждением глядя на резкие движения идущего впереди вокалиста Mejibray. У подножья холма Юуки споткнулся о какую-то шишку и вновь позорно свалился на землю, чуть не сбив с ног поравнявшегося с ним Йо-ку. В последний момент поджав ушибленную руку под себя, Юуки сумел избежать более серьезных травм, но вокалист Diaura рядом досадливо поморщился, безразлично обходя растянувшегося в траве музыканта. Разозлившись на собственную никчемность, Юуки быстро встал и, отряхнув колени, принялся догонять остальных, упрямо игнорируя колющую боль в боку. Трава здесь была очень жесткой и высокой, а потому вокалист Lycaon утонул в ней почти по пояс и идти было очень трудно. С трудом верилось, что на таком заброшенном участке кто-то может жить. Как и ожидалось, первым массивной деревянной двери достиг Тсузуку. Постучав по шершавой поверхности костяшками тонких пальцев, он выжидательно замер, не обращая внимания на скулящего рядом Миа. Не дождавшись ответа, вокалист Mejibray просто резко дернул ручку на себя, и тяжелая дверь неожиданно поддалась, легко открывшись без малейшего скрипа. Не торопясь подниматься дальше первых ступеней крыльца, Манабу коротко прокомментировал увиденное: - Выглядит скверно. Тсузуку на его слова внимания обращать не стал и, спрятав замерзшие руки в карманы, первым шагнул в вязкую темноту, клубящуюся внутри таинственного дома, и уже через секунду с крыльца остался виден только его зыбкий силуэт. Вздрогнув, Миа поспешил за вокалистом, а вот Коичи остался стоять на месте, выжидая, пока порог переступит еще кто-нибудь. Тяжело вздохнув, Йо-ка тоже вошел внутрь, подозрительно оглядываясь, хотя в кромешной тьме, что рассеивал лишь мутный дневной свет, проникающий из входной двери, и так ничего видно не было. Это послужило неким сигналом, и остальные музыканты без особого энтузиазма потянулись следом, хотя Юуки видел, как Манабу и Бё в сомнении переминаются на пороге. Уговорить мужчин войти удалось только Казуки, и те все же направились в таинственную темноту вслед за одногруппником, недовольно фыркнув при этом. Юуки тоже хотел войти, но Таканори, грубо пихнув мужчину плечом, опередил его. Аой, словно верная свита, мигом отправился за ним, а Койю замер на пороге и виновато улыбнулся вокалисту Lycaon, как бы извиняясь за поведение одногруппников. Когда Икума, замкнув нестройную колонну, вошел в дом последним, дверь за ним закрылась с глухим стуком, из-за чего вытянутый кишкообразный коридор погрузился в полную темноту. - Твою мать! Таканори и Бё выругались почти в один голос, а Манабу где-то совсем рядом с Юуки опасливо зашипел, словно крупная дикая кошка. Кто-то грубо пробежался по ногам вокалиста Lycaon, а затем в коридоре, отскакивая от отсыревших деревянных стен, раздался свистящий шепот Йо-ки: - Кто закрыл дверь? Юуки различил скулеж Миа и сбивчивое дыхание, которое, как почему-то показалось вокалисту Lycaon, принадлежало Рёге, а затем музыканты услышали спокойный, ровный голос, буквально пропитанный холодом и безразличием: - Она сама закрылась. Юуки сразу определил, что говорящим был Икума – всех остальных музыкантов он уже слышал и узнать бы смог, пусть даже все ощущения и слегка притупились в этой плотной темноте. Голос вокалиста Reign был страшно похож на самого его обладателя – такой же красивый и завораживающий, но в это же время отталкивающий и в какой-то мере даже жуткий. По коже Юуки побежали мурашки, а кто-то, налетая на всех подряд, вдруг пробрался мимо него к двери и подергал ручку – не поддавалась. - Заперто, - подтвердил Казуки, и оказавшийся этим «кем-то». – Намертво. Почему-то словам гитариста Screw все поверили без доказательств: то ли нервы и так были на пределе, то ли затхлый воздух в длинном коридоре буквально кричал, что выбраться отсюда будет сложно. Пока Таканори извергал новую волну грубых ругательств, Тсузуку, так и не привыкший к темноте, решил исследовать незнакомый коридор, но тут же шарахнулся назад, когда его нога при очередном шаге не нащупала спасительной твердости под собой. В этот же момент помещение озарил тусклый свет нескольких свечей, зажегшихся почти одновременно, и открывший вид заставил всех мужчин одновременно метнуться назад, почти вжимаясь в противоположную стену. - Блять, - качая головой, Бё зажмурился от отвращения. – Что происходит? Оказалось, что коридор, который музыканты наивно считали длинным, оказался гораздо короче, чем те думали, - сделай кто-нибудь из них еще пару лишних шагов, и земля точно ушла бы из-под ног. Затертый деревянный пол резко обрывался, а за ним начиналась зловонная яма метров в пять глубиной – видимо, дом уходил под землю. Конец дома с еще одной дверью был виден на другой стороне «пропасти», а по центру этой ямы расположился небольшой пятачок земли, соединенный с двумя краями пола шаткой доской, не внушающей никакого доверия. Окон в просторном помещении, больше напоминавшем какую-то пещеру, не было, и единственным источником освещения здесь оказались старые свечи, расставленные по углам, а потому Тсузуку не сразу смог понять, почему земля на дне ямы ходила ходуном. Лишь присмотревшись, он понял, что углубление просто кишело отвратительными тварями: толщиной с человеческий палец тараканы в блестящих панцирях, мерзкие пауки с длинными ногами и толстым мохнатым телом размером с блюдце, жирные личинки, передвигающиеся какими-то короткими рывками, и еще что-то омерзительное и многоногое – все это живым ковром покрывало дно ямы и небольшой островок земли, находящийся в этой пропасти. Наползая друг на друга, насекомые тупо сталкивались, и те, что находились на поверхности, сваливались вниз, в то время как на их место уже спешили другие. В воздухе стоял стойкий аромат гнилого мяса, и Тсузуку был уверен, что среди мелькающих тел на дне ямы виднелись посеревшие куски чей-то плоти, и издающие это зловоние. Одна личинка выползла на сторону музыкантов, и скользкий белый комочек направился к Коичи, оставляя на деревянном полу влажный след. Истошно заорав, мужчина буквально подскочил на месте и вцепился в плечо Тсузуку, а в следующую секунду под ноги вокалиста Mejibray вылилась жидкая желто-зеленая рвота, неровной лужей разлившаяся на полу. Отпихнув от себя отплевывающегося Коичи, изо рта которого свисали нити вязкой слюны, Тсузуку с отвращением отступил в сторону, напряженно оглядываясь. Неожиданно откуда-то сверху раздался сухой механический голос, будто бы кто-то включил запись на старом магнитофоне: - Добро пожаловать на первое испытание. Я не знаком ни с кем из вас так хорошо, как хотелось бы, а потому давайте начнем с простого, идет? Единственная дверь, через которую вы сможете покинуть этот дом, находится на противоположной стороне, но она заперта, а выходить вы сможете только поодиночке. Ключи прикреплены к животам существ, находящихся в центре «острова». Каждый из них индивидуален, подписан вашим именем и существует в единственном экземпляре, так что советую поторопиться: если ваш паук упадет вниз прежде, чем вы доберетесь до него, поиск значительно затруднится. Тех, кто не успеет выбраться за данное вам время, ждет наказание. Удачной игры!