Мой смысл.

Тоска. Иногда накатывает солено горькой волной. И нечем дышать. Удушливый запах отчаянья витает в облаках. В небе, где еще недавно так отвратительно радостно звучало солнце. Задушенный до полусмерти и с нездоровым блеском в глазах я шел навстречу судьбе. За до блеска отполированными стеклами многоэтажек, светилось безразличие. Никому нет до тебя дела. Сейчас люди другие. Другие законы среди людей. И плевать на уголовный кодекс. Я шел, вглядываясь в серые лица людей, что спешили, не замечая жизни, не замечая ничего, никого. Люди кишели вокруг. Но здесь ты остро чувствуешь одиночество. Распространяя по округе горький запах своего парфюма, захожу в гостиницу. Безликий номер для безликих людей. Всех все устраивает, поэтому нет смысла что-то менять. Хочу лечь и заснуть впервые за несколько дней и желательно навсегда. Самоубийство удел слабых. Неет, ты никогда не был слабаком, Джеймс. Душ горячие струи ржавой несущей хлоркой воды. Пар заполняет четыре квадратных метра и снова накатывает удушье. Его больше нет. Выходя из ванной, наглухо закрываю дверь. Тонкий запах сигарет проскальзывает через полуоткрытое окно. Такой знакомый. Хлопком закрываю окно. Нет, Джим ты справишься. Раньше справлялся. Я даже не помню как жил до Него. Голоса за стеной. Крики, разбитая посуда, разбитая жизнь. С отвращением подхожу к зеркалу. Как тебя занесло в насквозь пропитанный одиночеством номер? До чего ты дошел? Начал разговаривать с зеркалом. А однажды Он говорил, что когда Его не станет, я начну сходить с ума. Буду нервно захлопывать каждую дверь, нести бред, не смогу больше спать. Чертовски прав. Как ты мог повестись на их провокации, глупый ты тигр? Твой хвост взметался ввысь и хлыстом ударял холодный асфальт. Хищник внутри тебя кипел и брызжил слюной. Они поставили условие. Одно. И жесткие рамки. Ты думал, что они поймали тебя в клетку. Но нет, все было гораздо сложнее. Ты, конечно, был самым лучшим в своем роде, но прости не самым умным, а я не успел тебе подсказать, не успел. Кровать. Рядом стол. На нем всего две вещи: пистолет и пузырек с таблетками. Белые овальные таблетки, резьба посередине. Снотворное. Осталось полпузырька. Забавно. Это весь мой багаж в чужом городе и обе эти вещи можно использовать в качестве орудия убийства или самоубийства. Я запретил себе думать о суициде, но мысли невольно проскальзывали в голове. Мозг не работал. Повесил гневную табличку, гласившую, что он не верит в происходящее и не отвечает за последствия, и отключился. Без единой мысли в голове хватаю осточертевший пузырек, глотаю последние пять таблеток. Если не умру от этой дозы, то хотя бы просплюсь. В последние секунды мелькают воспоминания. Прямо как в старом дешевом кино картинки рваными конвульсиями сменяют друг друга. Гнев, по прошествии времени, уступал безысходности. Я помню тот последний взгляд. В твоих кошачьих глазах плескалась вселенская безысходность. Твой хвост ударом хлыста отмерил последнюю секунду и дальше только пуля, летящая прямо в твое огромное сердце. Этот выстрел навсегда лишил меня слуха, и теперь каждую секунду я слышу этот звук и вижу твои прозрачные отдающие синевой глаза и последний выдох: «За тебя».