Триумвират.

            Каждый человек, бесспорно, хозяин своей судьбы. Жаль только, что судьба об этом не уведомлена...       — Кин, сынок! Принеси мне сигареты! — послышался грубый, прокуренный голос из-под покрывала, которое в старом, грязном, пропахшем табаком и прокисшим пивом трейлере играло роль стен и отделяло зону подростка, создавая видимость уединения.       Парень лежал на кровати, уставившись в пластиковый потолок, который, по всей видимости, должен был быть белого цвета, но, со временем покрывшись слоем жира, никотина и ещё чёрт знает чего, приобрёл жёлтый оттенок.       Кин как раз пытался задремать и погрузился в мечты о прекрасном будущем, которого у него никогда, скорее всего, не будет; в этом самом будущем он поступил в университет, наконец-то выбравшись из этого отвратительного трейлерного парка. Голос матери вырвал его из прекрасного мира мечты в тот момент, когда он кидал зажжённую спичку в сторону полностью облитого бензином кусочка земли, на котором расположились те ненавистные ему железяки, что жадные риэлторы, сдающие этот хлам людям, называют жилплощадью.       Кин глубоко вздохнул, открыл глаза и дал себе пару секунд на возвращение в отвратительную реальность.       — Кин! Ты меня слышишь? — в голосе послышалось раздражение.       — Иду! — подросток встал с продавленного матраса и отодвинул в сторону покрывало, тем самым делая свой укромный уголок частью общей жилой зоны.       Мать лежала на старой тахте, застеленной когда-то ярко-жёлтым, а теперь выцветшим постельным бельём.       — Где они? — парень попытался найти мамины сигареты, но так и не добился результата.       — Я не уверена, что они есть. Сходи к Джиму, попроси в долг. Скажи, я отдам, как только получу пособие.       — Он не даст. Мы и так ему должны кучу денег. Ты не отдавала ему долг уже больше трёх месяцев!       — Тебя это не касается! Я сказала, пойди и попроси, и заодно пусть он даст бутылку бурбона.       Кин стоял и смотрел на женщину, гордо именующую себя его матерью. Яркий макияж, который размазался, так как она просто не смыла его на ночь, копна обесцвеченных волос, которые из-за частой покраски стали похожи на сухую солому. Невысокого роста, худая, одета сейчас в джинсы и полупрозрачную мятую блузку бордового цвета… Когда-то она была очень красивой женщиной, от которой сходили с ума десятки мужчин. Жаль, что Кин её такой не видел никогда. Сколько он себя помнит, она всегда была такой, как сейчас, полупьяной и неопрятной. Но он видел фотографии, которые она прятала под тахтой. Там она была красивая и счастливая… её жизнь изменилась, когда его грёбаный отец бросил её на третьем месяце беременности. Как же Кин ненавидел этого ублюдка!       Подросток глубоко вздохнул, натянул чёрную толстовку с капюшоном, серые кеды и большие наушники, глянул на себя в зеркало. На него смотрел высокий, худощавый паренёк. Волосы чёрного цвета сильно отросли, и теперь чёлка доходила до подбородка, сзади же они лишь слегка прикрывали шею. Большие синие глаза (вернее, глаз, так как один был полностью скрыт чёлкой), прямой нос и чётко очерченный подбородок...       Выйдя на улицу, Кин сразу же надел на голову наушники, включил музыку и направился в сторону магазина. В ушах зазвучал знакомый до боли ритм группы Nirvana — это позволило подростку отгородиться от окружающего его мира и представить, как, свалив отсюда, он, наконец, найдёт кого-то, кто будет любить его по-настоящему, а не просто использовать, как делает это его мать. Он слышал только приказы сходить в магазин, ну, или упрёки в том, что он не зарабатывает деньги и потому абсолютно бесполезен. Как же он мечтал о ком-то, кто будет им дорожить, кто будет его ценить и по-настоящему любить.       Проходя по лесополосе, именуемой местными парком, Кин вдруг остановился и огляделся по сторонам. Было такое ощущение, как будто его кто-то зовёт. Это был не голос, а чувство: там, в глубине парка, находится кто-то или что-то, что он давно искал. Мало того, это была часть его существа, об отсутствии которой он и не подозревал до этого момента… И вот оно!       Кин пошел в сторону, откуда доносился сигнал. Чем ближе становился объект, тем быстрее парень шёл, постепенно переходя на бег. Споткнувшись о торчащий из земли корень, Кин растянулся на земле, носом буквально уткнувшись в небольшой кожаный мешок. Приподнявшись и сев на колени, парень аккуратно взял в руки предмет, на поверхности которого были нарисованы какие-то странные знаки золотого цвета.       Повертев находку в руках, Кин развязал шнурок и заглянул внутрь мешочка: на дне что-то поблёскивало. Перевернув его, он вытряхнул предмет на землю. Им оказался серебряный медальон размером с ладонь, в центре которого находился небольшой лунный камень, по кругу обрамлённый какими-то знаками, с первого взгляда напоминающими китайские иероглифы.       Взяв медальон в руку, Кин внимательно разглядел его со всех сторон. Снова повернув его лицевой стороной, парень стал внимательно разглядывать камень, в центре которого появилась маленькая чёрная точка, с каждой секундой разрастающаяся всё больше и в результате полностью поглотившая нежно-голубой цвет.       В голове Кина раздался женский голос, больше напоминающий шёпот: «Скажи мне своё самое сокровенное желание. Скажи... Скажи... Скажи...»       Парень испуганно кинул вещицу на землю и начал медленно отползать назад, но шёпот в голове не прекращался, начиная постепенно заполнять собой всё.       — Замолчи! — голова Кина буквально раскалывалась. Парень зажал уши руками и, зажмурив глаза, уткнулся лбом в колени.       Внезапно всё стихло. От всепоглощающей тишины подростку показалось, что он оглох. Резко вскинув голову, он оглянулся вокруг, пытаясь уловить хоть какой-то звук.       — Я знаю, чего ты хочешь! Я дам тебе это! — снова послышался шёпот, после чего окружающий мир взорвался плеядой различных звуков. Пение птиц, шелест листвы, хруст веток — всё это казалось невероятно громким после нескольких секунд полнейшей тишины.       Кин сидел на земле, пытаясь прийти в себя и отдышаться, одновременно шаря взглядом по лесной подстилке в поисках наушников, которые слетели у него с головы во время падения. Найдя их и надев на шею, он поднялся на ноги, и, отряхнув свои черные узкие джинсы, подошёл к амулету, который продолжал лежать на земле. Наклонившись к нему поближе, парень посмотрел на камень, который снова приобрёл свой природный голубоватый оттенок.       — А ну, стой! Не трогай его!       Кин резко вздёрнул голову, встретившись взглядом с невероятно красивым парнем. Черные волосы его были заплетены в толстую косу длиной до пояса. На голове была надета низко надвинутая на глаза шапка. Парень был одет в кожаную байкерскую куртку и кожаные брюки.       — Ты же не трогал его, да? Не прикасался даже пальцем? — странный молодой человек, начал потихоньку приближаться к Кину. Тот, в свою очередь, выпрямился и начал пятиться назад. Подойдя к медальону, длинноволосый парень сел на корточки и протянул руку, намереваясь его подобрать.       — А ну, иди на хрен! Это мой медальон! — послышался другой голос, после чего на поляну выбежал ещё один любитель косичек. Этот был не менее красив, чем первый, только волосы его были белоснежными и заплетёнными в сотни мелких косичек, собранных в одну крупную. Так же, как и у первого, на голове блондина была надета шапка, надвинутая низко на глаза. Одет он был в белую толстовку и черные узкие джинсы.       — Эмиль, отвали! Я первый его нашёл! Ты проиграл! Смирись с тем, что ты неудачник, иди напейся с горя или сбросься со скалы! Короче, не мешай мне!       — Да орка лысого тебе, а не медальон! — блондин бросился на брюнета, сбивая его с ног и лишая возможности коснуться заветного куска металла.       Кин стоял в стороне и наблюдал, как парни лупят и душат друг друга, катаясь по земле. Воспользовавшись потасовкой, он подошёл к медальону.       — Не трогай! — дружно завопили дерущиеся, расцепив хватки на шеях друг друга и снова кинувшись к медальону, отталкивая друг друга локтями. Последний метр они преодолели кубарем, так как блондин подставил подножку брюнету и тот, полетев на землю, схватил блондина за шкирку, увлекая за собой. Приземлившись, они одновременно протянули руки и схватили медальон с разных сторон. Тот раскололся на две части, исчезая в ладони каждого из них.       Парни взвыли, начиная трясти руками, в которых совсем недавно находились осколки.       — Пресвятые демиурги! Какого хрена? — завопил блондин, разглядывая свою ладонь.       Брюнет сидел на земле и занимался тем же, только молча.       — Дэн, у тебя тоже ожог в форме половинки медальона?       — Ага!       — И как ты себе это объясняешь?       — Ну-у... Я думаю, либо медальон был косячный, что исключено, либо мы с тобой стали чьим-то желанием.       — М-м-м! Интересная мысль! А теперь главный вопрос, сосредоточься, пожалуйста! Какую именно роль мы играем в этом самом желании и кто же является тем уродом, который нас с тобой опередил и желание загадал?       — Судя по тому, что, придя сюда, я увидел, как какой-то пацан пытается хапнуть артефакт, могу сказать, что у меня есть подозрения… Вопрос вот в чем: почему этот засранец не сказал, что уже успел воспользоваться побрякушкой? — оба молодых человека вопросительно уставились на подростка. Кин растерянно переводил взгляд с одного на другого, после чего сорвался с места и рванул через лес с целью как можно скорее убраться из этого дурдома и — главное — убежать от этих двух сумасшедших.       — А ну, стоять! — Кина резко дёрнули за капюшон, перекрыв ему кислород. Парень по инерции начал заваливаться назад и, наверное, упал бы, если бы к нему сзади не прижалось тело. — Куда это ты собрался, малыш? — прошипел ему на ухо брюнет. — Мы ещё не выяснили нашу роль в твоем желании! Давай, мальчик, скажи, что ты загадал?       — Я ничего не загадывал! — просипел подросток.       — Как так: ничего не загадывал, а желание исполнилось? — недобро прищурился блондин, который появился прямо перед Кином.       — Не знаю! Она сказала, что знает моё самое заветное желание и исполнит его!       — Ну так давай! Говори, о чем мечтаешь и каким боком здесь мы?       Тут брюнет резко отпустил подростка и отошёл в сторону, слегка покраснев. Блондин удивлённо на него уставился.       — Ты чего?       — Ничего! — лёгкий румянец усилился.       Кин, воспользовавшись тем, что его больше не держат, опять попытался удрать. Его попытка была прервана так же, как и предыдущая, только теперь уже блондин держал его сзади.       — Мы ещё не договорили! Так вот, возвращаясь к теме желания... Ох ты, черт! Что это за фигня? — он тоже резко отстранился от подростка, удивлённо глядя на брюнета, который, по всей видимости, прекрасно понимал, в чем дело. — Бля! У меня встал на него! Че, у тебя тоже? — обратился он к брюнету.       — Ага!       — Ох ты ж, твою мать! — оба повернулись в сторону Кина и вопросительно подняли брови.       — Я ничего такого не хотел, — испуганно попятился парень.       — Может, ты гей? Хочешь в глубине души, чтоб тебя отымели два симпатичных парня?       — Н-нет!       — А какого тогда хрена? — заорал блондин.       — Не ори на него! — брюнет испуганно зажал себе рот рукой, сам шокированный тем, что заступился.       — Ты чего это за него заступаешься?       — Не знаю, он мне нравится... Блин, он такой милый! — брюнет уставился на Кина с неподдельным обожанием.       — Ты че несёшь? — в ужасе произнёс блондин, тоже переводя взгляд на подростка. — Вот черт! Я тоже считаю его милым! Бля, кажется, я влюбился! Малыш, ты хотел, чтобы в тебя влюбились парни?       Подросток испуганно завертел головой в знак отрицания.       — Н-нет! Я хотел любви от девушки, ну там, или друзей хотел. Я хотел, чтобы мной кто-нибудь дорожил! Но я не хотел парня!       — Так уточнять надо! — блондина слегка стало колотить от нервного перенапряжения.       — Вот это попадос! — произнёс брюнет, снимая с головы шапку и кидая её на землю.       Подросток уставился на брюнета, округлив глаза и открывая рот, как рыба, видимо, пытаясь что-то сказать.       — Твои уши! Они длинные и заострённые, как у эльфа! — шёпотом произнёс Кин, нервно хохотнув и проваливаясь в темноту. Кажется, эльфы были уже перебором для его нервной системы на сегодня.