Так вышло...

Ни для кого не была секретом страсть Аомине Дайки к большой груди. Эта часть женского тела была отрадой баскетболиста в школе. Журналами с грудастыми девушками ломились прикроватная тумбочки и нижняя полка шкафа. Он, разумеется, стал эстетом сисек. Фото абы каких баб его не интересовали. Он на глаз мог определить размер проходящей мимо по улице. В его подростковых фантазиях, правда, не было особой оригинальности, и спускал в кулак он, пачкая листы пикантных печатных изданий. В будущем, конечно, представляя себя в окружении красавиц с минимум третьим размером. Но у жизни были другие планы. Так вышло, что человек, с которым он вот уже пять лет делил квартиру, плату за эту квартиру, кровать в этой квартире и всю остальную мебель и комнаты этой квартиры, не обладал большими буферами. Человек, ловко прибравший бывшего аса Тоо к рукам и опутавший его нитями серьезных отношений, не мог порадовать взгляд даже вторым размером. Большие и мозолистые ладони Дайки не находили даже обидный первый у этого человека. Так уж вышло, что у Имаеши Шоичи вообще сисек не было. Ну, в смысле были, конечно, накачанные грудные мышцы, покрытые черной порослью волосков, но это же не титьки, которые надо мять в ладонях, сжимать в них член и кончать на них после минета. Аомине иногда устало вздыхал и жамкал крепкие мышцы, сетуя на отсутствие мягкости и тяжести. И за каждый такой раз неминуемо получал затрещину такой силы, что звезды мерцали перед глазами даже спустя пять лет отношений. А потом лисий оскал, блеск прямоугольных очков и минимум одна ночь на футоне в другой комнате и никакого секса сутки. Порой Дайки позволял себе купить журнал с одарённой природой (или хирургами) девушкой на обложке и дрочил. Имаеши непременно об этом узнавал, но как «расчетливая жена» истерик не устраивал. Просто потом еще неделю флиртовал со всеми представителями мужского пола, которых встречал в присутствии «несмышленого муженька». Аомине знал этот прием и каждый раз думал, что вот в этот раз он точно будет спокоен, а старый лис пусть бесится. Но уже через пару дней «лиса» всю ночь жестко втрахивали в кровать с разъярённым рыком и криками «какого черта этот мудак называет тебя Шоичи?». На следующий день Имаеши ходил по дому, сверкая темно-синими засосами вперемешку с укусами по всей шее и груди и красными следами вокруг запястий. Еще месяц после этого Аомине рычал на каждого мужика, который, по его мнению, совершал подозрительные поползновения (на самом деле любое внимание он считал таковым) в сторону его Шоичи. Еще через месяц лапал лисье «отсутствие сисек» и на отметке третьего месяца покупал журнал с грудастой бабой. Предыдущий всегда исчезал. Этот порядок событий, казалось бы, давно должен был им надоесть, но почему-то всегда срабатывал. Аомине каждый раз обещал себе, что сдержится, а потом под утро, выпуская сигаретный дым в потолок, спрашивал у лежащего на его руке рядом тела, не надоело ли ему. Шоичи всегда улыбался, смотрел на него с усмешкой в серых глазах и говорил: «А тебе?». Но на самом деле тело Имаеши было не таким уж плохим. Худое, но с крепкими мышцами, неожиданно гибкое для парня и крайне отзывчивое на ласки. Но и достаточно выносливое, чтобы выдерживать темп Дайки, который, когда его мозг отключался, становился похожим на животное. И было в этом теле еще кое-что. Это кое-что в свое время привлекло внимание Аомине и, притупив его звериное чутье, позволило лисе захомутать пантеру. Так вышло, что у Имаеши были самые соблазнительные ключицы, которые когда либо видел Дайки. Вроде бы самая обычная часть тела. У каждого худосочного парня или девушки они сильно выделяются, и многим нравится. Но ключицы чертового Шоичи были невероятно привлекательными. Аомине первые два года их отношений возбуждался только от того, что наблюдал за тем, как тонкая белая кожа натягивается на косточках, как мышцы перекатываются, когда Имаеши крутит головой. Красная тряпка для быка. Гипнотизирующий танец кобры для кролика. Просто гребанная магия вне Хогвартса (да, лис однажды заставил его посмотреть все части этой эпопеи). И если Аомине полагал в начале, что его фетиш останется незамеченным, то очень круто ошибался. Имаеши только загадочно улыбался и щурил глаза, когда его спрашивали, почему он вечно ходит в водолазках или кофтах с глухим воротом. Он ведь не мог сказать, что его шея и ключицы должны привлекать взгляд только одного человека. Человека, которого он соблазнил именно благодаря им. Когда Дайки вел себя хорошо, или Шоичи хотел секса, а просить в открытую не позволял склад характера и привычка, он носил дома майки или футболки с обрезанной горловиной. Эффект всегда был моментальным. Сначала прожигающий взгляд на шее и плечах, потом медленное сокращении дистанции, и наконец зубы смыкались на тонкой косточке. Имаеши забавляло то, как Дайки играет в большого хищника на охоте, подбирающегося к жертве. Но если Аомине это нравилось, то можно и подыграть. Ну а если он забудет, что лисы тоже хищники, Шоичи всегда найдет способ ему напомнить. Так и вышло, что они продолжали жить вместе, играть в понятные только им двоим игры и пытаться не перегрызть глотки друг дружке. Не слишком напрягающийся и вспыльчивый Дайки и расчетливый и наблюдательный Шоичи. Имаеши считал, что знает своего партнера хорошо. Лучше его самого уж точно. Его все устраивало, но когда он нашел под кроватью рекламную брошюру с голой бабой, призывающей увеличить грудь, почувствовал раздражение и усталость. В любой другой день он бы посмеялся над верным своим привычкам Дайки, но это произошло в день их годовщины. Разумеется, очередной, о которой Аомине забыл. Шоичи только устало вздохнул и, положив брошюру в карман домашних брюк, подошел к шкафу, и открыл его. Задумчиво хмыкнув и потерев пальцами подбородок, его выбор пал на черную растянутую борцовку Дайки. Имаеши планировал в любом случае сначала получить свою порцию отличного секса, а потом объявлять бойкот неразумному любовнику. Оценив свой вид якобы случайно подобранной одежды и закрыв шкаф, он направился в ванную сделать последние приготовления. Он прижимал к свежевыбритым щекам ладони, смазанные лосьоном, когда услышал, как хлопнула дверь. Кто-то определенно был в дурном настроении - подсказывал опыт наблюдений за Аомине. А тот факт, что через несколько минут дверь в ванную не распахнулась беспардонно, и Дайки не влетел в ванную, смачно матерясь и жалуясь Шоичи на причину своего плохого настроения, мог означать только одно. Имаеши как-то причастен к состоянию партнера. Протерев стекла очков от конденсата и прикрыв голые плечи полотенцем, лис вышел из ванной. Их квартира была небольшой. Маленькая ванная, совмещённая с туалетом. Спальня с исполинской кроватью, комната, которая была и гостиной, и кабинетом, и пристанищем для Аомине, когда попадал в немилость. Кухня, узкая и вытянутая, так что там двоим широкоплечим спортивным парням было сложно разойтись. Спортивная сумка Аомине валялась у двери, там же и беспорядочно снятая пара кроссовок. Шоичи цокнул языком, выруливая в гостиную. Бывший ас сидел на бежевом диване в узких черных джинсах (подарок Шоичи) и темно-синей дизайнерской рубашке (тоже подарок Шоичи). Руки скрещены на груди, брови сведены к переносице, а глаза прожигают дырки в полу. - Что случилось, Дайки-кун? – Имаеши замер рядом с диваном, щуря глаза в улыбке и растягивая гласные. - Орущее мудило, - дальше можно было не слушать. Шоичи знал только одного человека, кого Аомине так величал. - Встретил Вакамацу-куна? – лис подошел ближе к дивану. - На станции, - Аомине кивнул, не отрывая взгляда от пола. - Поговорили? – Имаеши улыбнулся еще шире, наконец становясь между широко разведенных коленей сидящего на диване Дайки. Разговор этих двоих вряд ли можно было так назвать. Скорее, Коске орал, а Аомине отвечал ему колкостью и надменными репликами, либо игнорировал. Дайки оторвал взгляд от пола и посмотрел в лицо своего лиса. Аомине, конечно, редко бывал в духе после встреч с бывшим сокомандником, но не был зол настолько. - Но было ведь что-то еще? – Шоичи склонил голову к плечу, сверкнув стеклами очков и внимательно глядя на него. - Последний парень Сацки. Он ударил ее, когда решил, что она ему изменяет с коллегой по работе, - Аомине сжал кулаки. - О, - только и мог выдавить Имаеши. Да уж, что-что, а если кто-то обижал друзей Дайки, то тот мог порвать обидчика на куски. Да и ему самому нравилась подруга Дайки, которая в свое время сдавала все компроматные истории из детства «Дай-чана», когда узнала, что эти двое встречаются. Шоичи тогда получил в свое пользование столько нитей, за которые можно было дергать нервы Аомине. Так что он тоже не был в восторге от полученной информации. Аомине снова опустил глаза к полу, и Шоичи понял, что атмосферу в комнате нужно срочно менять. Дайки был злой и в ненависти. Когда он был зол, то громко ругался и матерился. А если ненавидел... Он в такие моменты молчал, предпочитая действовать. Обычно кулаками или тем, что попадет в руку. - Ну же, Дайки-кун, - Шоичи стянул с плеч полотенце и бросил его на диван. – Я могу чем-то помочь? Аомине поднял на него глаза, и ловушка захлопнулась. Имаеши будто невзначай коснулся шеи рукой. - Надеюсь, ты не слишком устал или навзводе? – Имаеши поправил очки, чуть сползшие вниз по носу, и хотел сказать что-то еще, но не успел. Он вообще чудом не прикусил себе язык. Аомине, сжав в кулаке край майки, резко дернул любовника на себя, так что тот рухнул коленями на диван. Мгновение, и белые зубы сомкнулись на заветной косточке. Шоичи нахмурился и зашипел, продолжая улыбаться. Сомнительный талант определять степень злости Аомине Дайки по силе его укусов на теле Имаеши Шочи говорил, что бывший ас зол очень и очень сильно. Имаеши запустил пальцы в короткие темные волосы и ощутимо сжал. Секс на годовщину обещает быть долгим, в несколько заходов на всех пригодных и не очень поверхностях в квартире и, возможно, травмоопасным для Шоичи. Так вышло, что когда Аомине злился от ревности, то их секс был страстным. Дайки яростно метил его и всем своим телом доказывал, что так хорошо, как с ним, Имаеши не может быть ни с кем. Шоичи нравился такой секс. Нравилось смотреть на сосредоточенное лицо матерящегося Аомине. Нравилось, как его выжимали досуха многочисленными оргазмами. Нравилось то, как болело все тело после этого. Но все же было в нем что-то мазохистское. Куда больше он любил, когда у Дайки сносило крышу от ярости. В такие моменты Аомине выпускал беснующуюся в нем силу и эмоции. Трахал грубо, зачастую даже не задумываясь о том, что Имаеши может быть больно. Но тот никогда не жаловался и кончал без посторонней стимуляции. По этой же причине Дайки потом никогда не извинялся за свои срывы. - Дайки-кун, осторожнее, - Шоичи склонил голову плечу, так чтобы Аомине было удобнее царапать его ключицы зубами и вылизывать кожу. Пантера, получившая доступ к добыче, не иначе. – Порвешь майку. Дайки поднял верхнюю губу, обнажая зубы, и схватил пальцами второй руки ткань в районе живота. Треск ниток и швов вызывал в теле Имаеши дрожь, от которой поджимались пальцы на ногах и руках. Аомине оставил в покое его уже покрасневшую и местами кровоточащую кожу только на секунду ради того, чтобы стянуть с плеча лямку лохмотьев, что только что были его же борцовкой. - Какая жалость, - Шоичи цокнул языком. Его голос оставался все таким же спокойным и веселым, как и усмешка на бледных губах. Аомине уткнулся носом чуть выше впадинки между ключицами, саму ее вылизывая широким языком. Его руки обвились вокруг торса Имаеши и легко подняли его вверх. Лис только сильнее впился длинными пальцами в смуглые плечи, даже сквозь громкие охи и полустоны продолжая улыбаться. С несвойственной ему осторожностью, умудрившись ни разу не познакомить затылок Шоичи с дверным проемом и светильником, Дайки понес свою добычу в спальню. Едва оказавшись слегка нетерпеливо сброшенным на кровать, Шоичи воспользовался тем, что Аомине стягивал рубашку через голову, изловчился выбраться из своих штанов и боксеров. С Дайки станется и их разорвать, а трусы его любимые. Подарок от Аомине на рождество. Аомине, кстати, отбросив дорогую клетчатую тряпку под кровать, схватил лодыжки Имаеши и крутанул его животом вниз. - Как грубо, Дайки-кун. Шоичи облизнул пересохшие губы. Пока Аомине, порыкивая, расстегивал ремень, он встал на четвереньки, подаваясь назад, ближе к краю кровати. Потом уперся локтями в кровать и уткнулся лбом в покрывало. Он определенно мазохист. От мысли, что сейчас его будут грубо, как шлюху, молча втрахивать в кровать, внизу живота все натягивалось струной, а в груди рождалась радость напополам с предвкушением. Смесь из чувств бурлила внутри, маленькими пузырьками поднималась к гортани и оседала во рту и на губах смешками. Дайки наконец справился с ремнем и ширинкой. Не спуская джинс, он сунул ладонь за ткань белья и сгреб в кулак член и яйца. Темно-розовая головка уже блестела от смазки и пачкала пальцы. Аомине, вытащив возбужденную плоть из плена ткани, поплевал на ладонь и стал дрочить в кулак. Шоичи, не отрывая головы от покрывала, оглянулся на него через плечо. Ох, Аомине был все таким же завораживающим, как и тогда, когда он впервые увидел его в коридоре Тейко. К радости в груди прибавилось терпкое чувство любви. Не просто страсти, похоти или подростковой влюбленности. Это было взрослое чувство, от которого кровь не бурлила в венах, а лилась теплой лавой по телу. Ее цвет был не красный и не розовый. Эта любовь была цвета крепкого алкоголя, виски, так любимого Имаеши. От этой любви не кружило голову, и не сходил с ума организм. Она просто заставляла тебя хотеть всегда быть с другим человеком, отдавать ему свое тело без страха и растворяться в нем. Так вышло, что Шоичи познал такую любовь с того самого дня, как Дайки, скрывая смущение за раздражением, сказал, что «вроде как любит» его. Это чувство не преследовало его постоянно. Оно появлялось иногда. Будило по ночам, замораживало тело на несколько секунд днем. В такие моменты он переставал улыбаться и самого себя пугал серьезностью. Аомине, если был рядом, всегда возвращал его к обычному состоянию. Шутливо спрашивал о психическом самочувствии, толкая в плечо. Имаеши тут же улыбался и отвечал что-нибудь остроумное, от чего Дайки недовольно фыркал на него. А если Аомине был вне зоны видимости, Шоичи звонил ему в ту же секунду. Ему всегда отвечали с разной степенью раздражения или пофигизма. И это чувство, эта любовь, что пугала даже хитрого лиса своей силой, отступала на закрома сознания. Но сейчас Дайки был навзводе и вряд ли откроет рот для чего-то, кроме рычания, до того момента, как кончит в него. Да и он сомневался в собственном голосе. Имаеши снова облизал губы, лег грудью на матрас и обхватил ладонями свои ягодицы. Развел их в стороны, будто желая привлечь внимание Аомине к сжимающемуся и расслабляющемуся блестящему колечку мышц. Дайки громко вздохнул и сделал шаг вперед. Убрал руку Шоичи в сторону и звонко шлепнул по белой ягодице. Имаеши застонал, довольно скалясь и закрывая глаза. Аомине на это только рыкнул, одним движением приставил головку члена к дырке и вошел по самое основание. Лис зашипел, сжимая собственные пальцы на заднице, еще сильнее разводя полушария в стороны. Колени предательски задрожали, и Аомине впился пальцами в его тазовые косточки, удерживая в прежнем положении. Дужки очков теперь болезненно впивались в висок, но Шоичи продолжал улыбаться. Дайки резко толкался в него, разглядывая его спину с глубокой линией позвоночника и сведенными крыльями лопаток. Медленно склонял голову то к одному плечу, то к другому. Потом наклонился, входя в чужое тело и ненадолго замирая, укусил под правой лопаткой. Имаеши довольно замычал, ерзая тазом. Чувство наполненности было приятным, но хотелось движения. Ударов тела о тело, пошлого хлюпанья в заднем проходе и цветных кругов перед глазами от удовольствия. Аомине оттянул зубами покрытую каплями пота кожу. Отпустил и укусил то же место, толкнулся бедрами. По белой коже тут же потекли алые капли из слюны и крови. Самая большая очертила ключицу и стекла на шею Шоичи, исчезая в черных влажных прядях. Имаеши убрал вторую руку с ягодицы, сжимая ей ладонь Дайки на своем теле, а второй обхватил свой член. Выгнул поясницу, раз и другой, напрягая и расслабляя мышцы живота. Аомине качнул бедрами уже слабее. Потом выпрямился, вышел из Шоичи и толкнул его в бок. Очки наконец сползли с его лица, и дышать стало легче. Имаеши одной ладонью все еще сжимал свой член, другую положил на колено и призывно развел ноги. Языком в очередной раз провел по губам, растянутым в слабую ухмылку. - Ну же, Дайки-кун. Как будто Аомине вообще нуждался в приглашении. Он встал коленями на пол, снова входя в тело партнера, сжимая смуглые пальцы на его бедрах. Шоичи убрал ладонь с колена и провел пальцами по шее, еще непомеченной укусами и засосами ключице. Дайки как всегда, ведомый такими вот жестами и намеками, тут же припал к так полюбившейся ему части тела Имаеши. Он лежал на бывшем капитане, мучая его кожу ртом, ритмично толкаясь бедрами. Имаеши не мог толком двигать рукой по члену, зажатой между их телами, хотя это и не требовалось. Член и умения Дайки всегда были на высоте, но, будучи разъярённым, он всегда был залогом крышесрывающих оргазмов только от своей ауры и стимуляции простаты. Шоичи зарылся пальцами другой руки в его волосы, прижимаясь еще теснее. Дайки опалял горячим дыханием его плечо, порыкивал при каждой фрикции. Имаеши высвободил руку и тут же обнял ею Аомине. Его спина была влажной и липкой. От него пахло зверем: мускусом, яростью и холодным ветром. Или так пахло в спальне из-за открытого окна. Шоичи не знал. Он мычал, закусывал губу и закатывал глаза от удовольствия. Дайки, как голодный пес, вгрызался в тонкие косточки ключиц, пальцами сжимая бедра и безудержно двигая тазом. Он был близок к тому, чтобы кончить, так как хватка его рук усилилась. Имаеши поднял голову от матраса, улыбаясь своей извечной лисьей манерой, и напряг каждую мышцу тела, как живой капкан для зверя. Его шепот почти утонул в громком рыке. - Дайки-кун. Он кончил от крайне болезненного укуса в шею, черных безумных глаз и чувства, как горячее семя разливается внутри. Дайки совсем распластался на нем, крупно вздрагивая всем телом. Он разжал зубы и положил голову на бок, прикрыв глаза. От его резкого сбившегося дыхания, капли пота и крови растекались по коже Шоичи, будто в испуге. - Я урою этого уебка, - Аомине отпустил его бедра и перекатился на кровать рядом. Не слишком романтично говорить о другом мужике, после того как кончил в своего, но Шоичи только ухмыльнулся. - Разумеется, - Имаеши повернулся на бок и звонко чмокнул его в губы. Приятная нега делала тело мягким, но тяжелым. Настроение взлетело до небес, но лис не был бы собой, если бы не вспомнил об одном важном пункте сегодняшней программы вечера. Он сначала сел, потом снова наклонился, поднимая с пола свои брюки, и снова лег, протягивая Аомине брошюру. - Скажи, мне тоже стоит тебя бить, каждый раз когда я нахожу этих баб? Дайки резко распахнул глаза, глядя на брошюру, и весь побледнел, а потом покраснел. - Это не то, что ты думаешь. - Конечно-конечно, Дайки-кун, - Имаеши начал листать брошюру с заинтересованным видом. – Это ты мне принес. Хотел сделать подарок на годовщину. Неужели в этом году вспомнил?! Подарить операцию по увеличению груди. А что? И тебе приятно, и мне подарок. Я смотрю, у них даже неплохие акции. - Заткнись, идиот, - Аомине так явственно покраснел, что Имаеши вопросительно выгнул бровь. Это был не румянец от злости. Это был стыд. - Так поясни, - Шоичи протянул ему брошюру, и Дайки резко сел, сминая ее в руках. Встал с кровати и снова сел. Потом распрямил брошюру и протянул обратно Шоичи, только перевернув задней стороной. - Вообще-то, я помню о годовщине. Но все подарки, которые я придумал были дерьмовыми, и я наткнулся на это и подумал, может, ты захочешь, чтобы я… ну это…вроде как и тебе хорошо будет и мне. Но это так тупо, и я передумал и хотел выбросить, но… - Ты хотел сделать операцию по увеличению члена? – Шоичи казалось, его ребра треснут, и смех пробьется наружу, оглушая стремительно краснеющего Дайки. - Ебанутая идея. Чем я вообще думал?! – Аомине помотал головой. - Ну это то понятно, - Имаеши прыснул сначала в кулак, а потом повалился на кровать и начал ржать уже в голос. - Иди ты, - взревев, Аомине резко подскочил, заправляя свое хозяйство в трусы, и вылетел из спальни. - Погоди, Дайки-кун, - Шоичи, утирая слезы, встал с кровати и поплелся на звук матов и ворчания. Так вышло, что его возлюбленный феерический идиот.