Поднимись с колен!

Трехметровые парадные двери особняка едва не слетели с петель, с силой ударившись о стены. Прихожая озарилась грохотом, оповещая хозяина: расправа близка. Итачи стоял на пороге доме, в глазах его не было каких-либо чувств, только пустота, за которой скрывалось одно желание – убить. От сильного грохота, раздавшегося с прихожей, Саске побелел, сердце забилось сильнее. Брюнету не нужно было долго думать, кто явился к нему без предупреждения и чего хотел. Он все прекрасно знал, от того бегал по комнате, судорожно пряча каждую неровно лежащую вещь и украдкой поглядывая на дверь. «Это конец, - мысленно повторял Учиха и представлял, как расправляется с тем, кто позволил себе расколоться и доложить Итачи его местонахождение. – Кто бы ты ни был, молись» Дверь комнаты отварилась так же быстро и с таким же грохотом, как входная. Учиха позабыл о ненависти, уступая место страху. Кровь отхлынула от головы. Резкое головокружение, озноб, бьющееся сердце. Стало тяжело дышать. На пороге стоял брат. «Тебе конец» - единственное, что Саске смог прочитать в глазах вошедшего. Брюнет слишком сильно боялся брата. Слишком сильно, чтобы позволить себе сказать хотя бы слово. Итачи был всем для него. В том числе средством пропитания и беззаботной жизни. Саске никогда не ценил его по-настоящему, любил деньги и хороший доход. Красивую жизнь. Именно боязнь все потерять, заставляла Учиху младшего расстилаться перед Итачи, ставить его выше, возводить на вершины, трястись при малейшей оплошности. Много было случаев, когда Саске был на грани, доводил Итачи до белого каления. Но всякий раз старший брат вовремя останавливался, сдерживал эмоции, где-то в глубине души понимая, что настанет день и он не сможет жалеть. Такой день настал. У Саске не было времени все обдумать, взвесить. Не было ни малейшего шанса найти оправдание своему поступку. Итачи не дал. Едва он открыл двери и вошел в комнату, как тут же кинулся на впередистоящего. Все, чего хотел Итачи – выбить из головы ненормального все мысли, а ещё лучше убить. - Ты - мразь! – в несколько шагов брюнет преодолел расстояние от двери до Саске, схватил его за грудки и толкнул в противоположную стену. – И как тебе хватает совести в глаза мне смотреть?! - Итачи! – Саске вытянул руку вперед, пытаясь остановить брата, чем тот и воспользовался. Схватил за запястье и рванул на себя, заставляя провинившегося встать. Сильные руки снова вцепились в ткань белой рубашки. Словно тряпичную куклу Итачи встряхнул брата, один раз, второй, третий. - Ты что позволяешь себе?! - Итачи! Брат! – Саске на все готов был пойти лишь бы успокоить взбешенного парня и сохранить его доверие. Ему не составило труда состроить гримасу отчаяния и дикого сожаления. Итачи даже показалось, что в голосе брюнета были слышны сопливые нотки, готовые превратиться в плач. - Брат?! – с новой силой мужчина встряхнул Саске, не веря ни одной жалостливой нотке в глазах и голосе. – Какой я тебе брат, после того, что ты сделал?! - Прошу тебя… не надо… - Я верил, верил тебе Саске! Все отдал, лишь бы ты был счастлив, доверил дело, а что взамен?! Что, мать твою?! - Итачи, - продолжал скулить Саске, от страха поджимая плечи. - Послушай… - Откуда этот дом?! – не дав даже слова сказать, прорычал Итачи. – Так, значит, ты помогаешь бедным?! Где все деньги?! Длинная пауза не заставила Итачи долго размышлять. Брюнет сразу все понял, понял по взгляду и попытке отвернуть голову. Саске всегда молчал, отводил взгляд, если случалось что-то серьезное, за что он нес ответственность. Итачи знал, куда младший Учиха спустил все доверенные деньги. Дейдара рассказал все до мелочей. Услышать подтверждение из уст провинившегося – все, чего хотел брюнет, но даже этого не добился, получая в ответ невинные и полные сожаления глаза. Словно загнанная в угол кошка, Саске трясся в руках брата, чем ещё больше бесил. - Ты – тварь, Саске, - произнес Итачи в самое ухо младшего Учихи, после чего брезгливо оттолкнул от себя. – Ты ни на что не способен, кроме как разрушать и приносить проблемы в семью. - Итачи, - все так же не в силах посмотреть в глаза, проскулил брюнет. - Заткнись, когда с тобой разговаривают! Я устал от тебя, подонок?! Для кого этот особняк или для чего?! Шайку отморозков свою сюда водишь?! Саске только помотал головой, облокачиваясь о холодную стену. А глаза так и щурились при каждом возгласе. - А что тогда?! – Итачи не сомневался в том, что брат опять ничего не ответит, поэтому сразу продолжил. – Думаешь, я тупой и не узнаю о твоих гребаных делах?! Сколько ты собирался морочить мне голову?! - Я не собирался морочить тебе голову! – криком на крик ответил Саске, только раззадорив старшего брата. На лице Итачи появилась еле заметная ухмылка. - Да что ты говоришь? – один быстрый шаг, взмах и удар. Итачи вложил все силы в пощечину. Лицо скривившегося от боли парня покраснело. Было больно, достаточно для того, чтобы заставить Саске мысленно взвыть. - А мне что-то не верится! – Итачи стальной хваткой вцепился в правую руку парня и дернул на себя. – Колешься?! Отвечай! - Нет! - Врешь! – мужчина буквально сдирал с брата рубашку, оголяя бледные руки. Он хотел убедиться, что на теле нет гнусных следов от уколов. Итачи надеялся заметить хотя бы одну венку, а не подобие того, что доводилось видеть у Суйгетсу. Учиха поклялся себе, если узнает – убьет на месте, а потом покончит с «ненаглядными» дружками. Саске даже не сопротивлялся. Стоял неподвижно. Только облокачивался о стену и мысленно проклинал тот день, когда купил шикарный особняк. Глаза были на мокром месте. Сердце стучало в бешеном ритме. Парень не сомневался – это конец, конец доверию, совместному бизнесу и шикарной жизни. И все благодаря одной твари, позволившей себе расколоться. Учиха младший ревел душою, ненавидел так сильно, что готов был убить того, кто это сделал. И непременно собирался расправиться, только оставалось пережить разборку с братом, а уж потом начать действовать. Руки Саске были чисты, как белый лист бумаги. Не ожидал. Итачи никак не ожидал и где-то в глубине души прыгал от счастья и осознания, что брат не пал в самую глубокую яму. Он смотрел и смотрел на жилистую, чистую руку Саске, как будто пытаясь убедиться, что ему не мерещится. Итачи был уверен: колется, получает от дряни кайф и теряет привычные устои и вкус жизни, но нет… не все потеряно. - Доволен? – Саске старался говорить спокойно и тихо, чтобы не злить, но все же в голосе присутствовали нотки обиды. – Я же сказал: не колюсь, что ещё надо? Неужели ты мне вообще не веришь? Опять, опять жалеет. Вся ненависть пропала к брату, как только появилась надежда на то, что ещё не все потеряно. Будь бы Саске конченным наркоманом, от жалости не осталось бы и следа. Но… Итачи был слишком, слишком добрым и миролюбивым человеком. И если появлялась малейшая надежда, он шел к ней и искренне надеялся на чудо. - Я не смогу тебе больше верить, Саске, - отпустив руку брата и со злостью посмотрев ему в глаза, произнес Итачи. – Я рад, что ты чист, - Итачи указал на руки Саске. – Но даже их чистота не сможет тебе помочь и, не думай, если я не расправился с тобой сейчас, это не значит, что я не вернусь снова. А если вернусь Саске, поверь – это будет в последний раз. Твердо и убедительно. Большего и не надо. Учиха старший умел убеждать. Умел вселять в сердце Саске страх от чего тот на время уходил на дно, потакал во всем и старался не сходить с пути. Вел послушный образ жизни, вновь втирался в доверия разочаровавшегося брата, а после снова творил грязные дела. Как замкнутый круг и Саске был не прочь его повторять снова и снова. Главное удержать Итачи, главное удержать доверие. «Ты не откажешься от меня, не откажешься» - думал Саске, крепко сжимая кулаки и наблюдая за уходящим Итачи. А где то далеко, в самой глубине сознания ярко всплывала картина расправы над тем, кто посмел проговориться. Осталось только найти… *** Киба сидел на холодном полу, качался из стороны в сторону и еле сдерживал слезы. Лучшего друга не было, все надежды стремительно летели к черту. Не осталось сил. Киба сбился с пути и не знал куда податься. В его руках была старая толстовка Наруто. Инузука нашел её на входе в здание и был крайне удивлен, что Узумаки вот так с легкостью раскидывался последними вещами. А потом в голову внедрилась мысль. Киба вспомнил счастливое лицо Наруто, вспомнил, как сияли его глаза, украшающую лицо улыбку. Друг спешил на свидание. Своровал дорогой костюм, чтобы произвести впечатление и в спешке переодевался, раскидывая вещи по комнате. Такая картина возникла в голове, только она – совершенно бесполезная. Стало только хуже, что, что она может дать? Только упреки и сожаления. Не остановил, не попросил остаться, не вразумил в тот солнечный день. И вот теперь Наруто нет рядом. И где, где его искать? «Прости, прости, родной» - только и вымолвил Киба, а в сердце безжалостно скребли кошки, ехидно смеясь и раз за разом повторяя: «В беде, твой друг в большой беде!»