Порождения разума

Над морем распростерлась ночь, растущая луна серебрила водную гладь, которую носом разрезало судно, неустанно держащее курс на юг, к архипелагу Скеллиге. Корабль мерно покачивался на волнах, слышно было, как о борт бьется вода, как где-то наверху, под редкими порывами ветра, хлопают паруса и скрипят мачты. Запах морской соли, сырого дерева, масла и свечного воска заполнили все пространство небольшой каюты, в тесноте которой вот уже несколько дней жили двое мужчин. Один от скуки едва ли не через каждые пару часов полировал мечи, стальной и серебряный, другой, снявший, наконец, свой дорожный плащ, постоянно писал что-то в свой походный дневник, с виду очень уж напоминавший древний фолиант. Скрип пера о бумагу, мягкий скрежет оселка по мечу – и все в полной тишине. Ни один из них не произносил ни слова, никто не стремился нарушать относительно уютную тишину. Как можно тише, дабы не потревожить "сожителя", эльф отложил перо и закрыл, наконец, дневник. Он облокотился о спинку стула, потянулся, зевнул, обнажая зубы, среди которых нет, и никогда не было клыков. Ведьмак оставил свою работу и с едва заметной улыбкой наблюдал за уже разминающим затекшую шею Знающим. Совсем скоро Аваллак’х вновь неподвижно сидел на стуле, от статуи его можно было отличить разве что по мелкому дыханию. Эльф смотрел в одну точку, он мог сойти как за глубоко задумавшегося, так и за почти уснувшего. Поддавшись чужому примеру, Геральт из Ривии зевнул едва ли не шире. С хрустом размял руки и спину, повесил на вбитый в стену крюк мечи, а сам лег на жесткую, пахнущую сыростью койку, на которой до этого сидел. Внезапно он понял, как сильно ему хотелось спать: веки вдруг налились свинцом, по телу разлилась сонная нега. Ведьмак и не заметил, как глаза его сомкнулись, а все мысли, что до этого вились в седоволосой голове, словно пчелиный рой, будто подёрнулись темным туманом. — Не могут, - тихий голос Лиса мгновенно согнал всё сонное наваждение с ведьмака. Геральт, часто моргая, приподнялся на локтях. — Прости? - от долгого молчания голос его сделался практически неузнаваемым. — Универсалии не могут существовать как сущности конкретных вещей, - Аваллак’х перевел взгляд своих льдистых глаз от пятна плесени на сонного ведьмака. – Они всегда являются лишь порождениями разума. Тонкая улыбка тронула его губы. К Геральту стал, наконец, доходить смысл сказанного: — Ты... Ты помнишь, как я задал тебе этот вопрос? — Ясно и чётко. К сожалению, будучи в теле... искаженном я не мог ответить тебе сразу. Вновь повисло молчание. — А что ещё ты помнишь? – спустя несколько минут спросил у эльфа Геральт, - Ну, пока был... Умой? — Немногое. Мое сознание было чересчур неустойчивым, Gwynbleidd, и осознавал я едва ли крупицу из всего происходящего. Но этот твой вопрос я запомнил на удивление хорошо. Аваллак’х поднялся. Он не был столь высок, как другие Aen Elle, но это не мешало ему упираться светловолосой головой в сравнительно высокий потолок каюты. Не обратив на это неудобство никакого внимания он, подбоченившись, снял сапоги и мягко опустился на кровать. Геральт наблюдал за ним исподлобья. А после лег, закинув руки за голову, и прикрыл уставшие глаза. Краем уха он слышал тихую возню эльфа и его редкое бормотание на Старшей Речи. Тем временем Белый Волк совсем уж заскучал. Перебитый сон не шёл. В попытках придумать какой-либо способ спасения от смертной тоски, от которой, казалось, передохли бы все мухи в Велене, Геральт набрел на мысль, показавшуюся ему очень смешной и способной расшевелить их обоих. Усевшись на кровать по примеру Аваллак'ха, ведьмак усмехнулся, и как бы невзначай спросил: — А скажи мне, Креван, - Знающий, услышав такое обращение, повернул голову, - Сколько у тебя было женщин? Геральт готов был поклясться, что он увидел удивление и замешательство на точеном эльфском лице. А говорят, Aen Elle нельзя застать врасплох. Но едва стоило ведьмаку моргнуть, как лицо Аваллак'ха вновь приняло свойственное ему безразличие. Знающий молчал. Геральт было решил, что этот вопрос, поначалу казавшийся забавным, растворится в неловкой тишине, повисшей в помещении. Но эльф вдруг улыбнулся и повёл головой в сторону, будто соглашаясь со своими же мыслями: — Достаточно, - произнёс он наконец, - Чтобы вызвать у тебя зависть. Геральт хохотнул. Он явно не ожидал такого ответа. — Это сколько же? Поверь, Креван, у меня была о-очень бурная молодость, да и вообще, дамы всегда меня любили. Так что я не уверен в искренности твоих слов. — И все же, стоит тебе признать, Gwynbleidd, что в этом плане я оставил тебя далеко позади, - Геральту показалось, или он расслышал в голосе Аваллак'ха чистой воды хвастовство? — Мне кажется, ты недооцениваешь меня, или слегка переоценил себя. В моем случае нужно считать не только человеческих женщин, но и дриад, суккубов, брукс и других дам, не совсем человеческой расы. - Ухмыльнулся Геральт. — Я учел всех женщин, всех рас и возрастов, с которыми тебе довелось делить ложе, но, тем не менее, мой список любовных побед длиннее твоего, vatt'gern, - остроухий откровенно бахвалился перед Геральтом, надменно глядя на него и улыбаясь уголком губ. — Ну, ладно-ладно, - ведьмак поднял ладони, как бы в знак поражения. Но самолюбие Белого Волка было уязвлено: "Да чтобы какой-то ворчливый эльф меня обошел?" Вот уж пришла беда, откуда не ждали. Даже Лютик не смеет так откровенно хвалиться своими несуществующими "подвигами". После мыслей о барде в голову Геральта закралась, как ему показалось, ещё более веселая и провокационная идея. Это точно вгонит Знающего в краску! Вы когда-нибудь видели смущенного эльфа? То-то же. Внутренне расхохотавшись своей гениальной шутке, ведьмак выпалил: — А мужчин? Эльф уставился на него словно кот на мышь, без страха пьющую молоко из доверху наполненной миски. Геральт осел под этим взглядом на мгновение пожалев о том, что ляпнул. Но дороги назад не было, да и жалел он ровно мгновение. — В жизни, - начал эльф осторожно, - Нужно использовать всякую возможность. Да и как вы там говорите, от судьбы не убежишь. То есть ни да, ни нет. Ведьмак нахмурился, поскреб щетину на щеке. — Ты подошёл слишком близко к точке, от которой нет возврата, Геральт из Ривии, - в его тихом голосе звучали нотки, которые поначалу седой принял за хорошо припрятанное предостережение. Зря он всё же задумал это ребячество: Аваллак'х встал, набросил на себя плащ и направился к выходу, не обронив больше ни слова. — Креван, извини, я... Занесло. Я это не со злого умысла. Эта глупая игра казалась мне забавной, не более. — Значит, игра, - проговорил Aen Elle. Постояв несколько секунд, он толкнул дверь и был таков. Геральт шумно выдохнул, будто бы только сейчас ему позволили дышать. В этот раз он зашёл слишком далеко и не факт, далеко не факт, что эльф это скоро забудет, если забудет вообще. Долгая жизнь делает его народ невероятно злопамятным и гадливым. Вновь устроившись в положении лёжа на сырых простынях, ведьмак завёл руки за голову и уставился в покачивающийся потолок. Там, наверху, располагалась комната чародеек и Цири. Наверняка все они давно уже спят. Геральт прикрыл глаза, представляя себя там, в верхней каюте, в объятиях Йеннифэр. Он даже почувствовал привычный ей аромат сирени и крыжовника. Улыбнулся, почувствовав приятную дрожь в теле и едва не пошёл вслед за мыслью, которая уже отправилась к спящей магичке. Чуть заскрипев, отворилась и была неспешно закрыта дверь, зашлепали босые и явно мокрые ноги. Запахи моря и озона, что принёс с собой Аваллак'х, заглушили все остальные в каюте. Геральт, пытающийся сойти за спящего, не двинул и мускулом. Он слышал, как эльф снял с себя верхнюю одежду и, спустя секунду-другую полной тишины, бросил плащ на свою койку. А после раздались звуки его шагов, и звуки эти медленно, но верно звучали все ближе к ведьмаку. И оборвались они у самой кровати Белого Волка. "И что он надумал?" - мысль ещё не успела сформироваться до конца, как вдруг Аваллак'х, а это мог быть только он, аккуратно уселся на колени лежащего Геральта. Ещё даже не открыв глаз, ведьмак уже знал, что Креван искривил губы в ухмылке. Все было в точности так, как и предполагал седой; эльф необычайно широко улыбался - такое Геральт наблюдал на его лице впервые. — Я заметил небольшое... напряжение в твоём теле, - Геральт быстро глянул на свои вздыбленные штаны, и тут же перевел взгляд на Аваллак'ха, - И взял на себя смелость унять его. Он поерзал и стянул с себя эльфское подобие рубахи с высоким плотным воротом, которую повесил на крючок поверх ведьмачьих мечей, оставшись в одних тонких, к слову до сих пор без единой складки, штанах. — Да и не кажется мне, что ты просто так, интереса ради, перевёл тему разговора с женских похождений на мужские. Геральт поднялся, сел, немного сгибая колени, и с осторожностью провёл ладонью по колену эльфа, собирая кожей солёную морскую влагу с ткани. Аваллак'х был не против, а даже наоборот, несколько придвинулся на встречу прикосновениям. Ведьмак вновь поднял глаза и встретился с хитрым, истинно лисьим взглядом аквамариновых глаз. — Признаться, от тебя я такого не ожидал, - с придыханием произнёс Геральт. Переместившийся на его бедра эльф усмехнулся уголком губы. — Ты повторяешься, Gwynbleidd. Эта игра мне столь же интересна, как и тебе, и согласись, мы слишком далеко зашли, чтобы прерывать её. — Вы, ольхи, всегда такие прямолинейные? — Если дело касается гибели мира или телесного единения с кем-либо - то да, - Знающий уже касался носа Геральта своим собственным, - А ещё от тебя воняет луком. Ведьмак тихо рассмеялся. Сместив руку с колена эльфа на поясницу, он притянул его к себе так близко, что чувствовал, как вздымается от дыхания чужая грудь. Аваллак'х пах озоном. А губы его были солоны от морского ветра. Эльф медленно провёл языком по кромке зубов Геральта, словно бы изучая каждый сантиметр, коснулся кончиком рельефного неба, заурчал, когда ведьмак опустил руки со спины на ягодицы и крепко сжал их. Геральт отвечал на поцелуй так же медленно, так же изучающе, обхватывал губами чужой язык, прикусывал до красноты обветренные губы до тех пор, пока воздуха в лёгких не осталось совсем. Раскрасневшийся и возбуждённый, Аваллак'х чуть отстранился. В попытке восстановить дыхание он слегка откинул голову назад, обнажая постоянно скрытый под воротом плаща кадык. Тонкий, аккуратный и с острыми чертами - как и всё в нем, в этом Aen Elle. — Geas*, - одно слово будто вновь сбило его дыхание, когда Геральт приник губами к мягкой коже шеи эльфа. Оставляя поцелуй за поцелуем под его подбородком, ведьмак вдруг уткнулся в жилку, в которой теплилась жизнь, била горячая кровь. Ни секунды не думая, он оставил на этом месте наливающееся кровью пятно засоса. Грудь Аваллак'ха, покрытая темными росписями татуировок, заходила ходуном под широкой и шершавой ладонью ведьмака, мягко её оглаживающей, а из приоткрытого рта доносилось его шумное сухое дыхание и недовольное ворчание. — Под воротником видно не будет, не волнуйся, - Геральт удивился своим словам, с чего он вдруг оправдывается? Словно желая отыграться за уже ставшее ярко алым пятно, эльф весьма проворно просунул руку между их успевшими вспотеть телами и сжал пальцами изрядно твёрдый член ведьмака сквозь ткань штанов. — Х-холера, - теперь была очередь Геральта давиться воздухом, ведь Аваллак'х не просто продолжал сжимать ведьмачье достоинство, а вовсю уже хозяйничал у него в штанах. Но Геральту больно уж нравилось быть ведущим, а не ведомым, поэтому он, ловко перехватив длиннопалую ладонь, освободил свои портки от ее присутствия, практически сразу опрокидывая эльфа на твердую кровать. Корабль качнуло, и они оба столкнулись лбами. — Как-то давно ты сказал мне, - дрогнувшим голосом произнес Геральт; одной рукой он упирался в простыню у самого острого уха эльфа, а другой натасканными движениями развязывал тесемки на поясе штанов, - Что, мол, секс спустя неполных сто лет жизни становится для вас скучным. В таком случае я беру смелость заявить, что ты будешь удивлен. — Ну что же. Валяй. Ведьмака, к тому же, у меня еще не было. — Так я войду в список? В список твоих любовных побед? — Несомненно, как и я в твой. — Твоя правда, - штаны, наконец, полетели по воздуху прочь и ведьмак остался нагим, - Ты для меня тоже диковинка. Не думаю, что подобный опыт с эльфом-ольхом, да еще и с мужчиной, у меня, когда-либо повторится... — Так чего же ты ждешь? – перебивший тираду хриплый шепот унес с собой все остатки и без того похеренного самоконтроля ведьмака. Геральт практически навалился на эльфа и прижался губами к его тяжело вздымающейся груди, прямо к завитку темнеющей над соском татуировки. Аваллак’х по-кошачьи выгнулся в спине и заурчал, ощущая чужие губы уже на своем животе – Геральт то зацеловывал бархатную кожу над выемкой пупка, то слегка прикусывал ее, оставляя краснеющие отметины. Нельзя было сказать наверняка, от чего шипел Знающий, от боли или наслаждения, но отталкивать ведьмака он явно не собирался, а наоборот, вцепился в испещренные шрамами плечи и подавался навстречу ему, словно жаждущий ласки дикий зверь. Блестящая от слюны дорожка поцелуев на раскрасневшейся от укусов ведьмака коже вела к поясу тонких льняных штанов Аваллак’ха, которые стали ему сильно тесны. Геральт легко касался губами поросли светлых волос у самого пояса, в то время как руками он пытался развязать мудрёные узлы и освободить, наконец, Кревана от ставшего ему столь ненужным предмета гардероба. Но не глядя, да еще и переставшими вдруг подчиняться пальцами у него не очень-то получилось достичь успеха. Эльф быстро взглянул на новоиспеченного любовника, фыркнул и сам потянулся к своим штанам, перед этим буквально выскользнув из объятий Геральта. Ведьмак, недоуменно раскрыв рот, снизу-вверх глядел, как Аваллак’х меньше чем за пару секунд расправился с тесемками, которые Волк хотел уже разрезать кинжалом, и так же быстро избавился от одежды. Полусидящий Знающий уже было открыл рот, чтобы сказать что-то явно колкое в сторону откровенно пялящегося на него ведьмака, но был быстро сбит с мысли – Геральт бесцеремонно повалил его обратно, только и слышно было, как из эльфа воздух ртом вышел. И из этого же рта раздался первый стон, когда губы ведьмака сошлись на потемневшей головке члена. Стоило ему провести языком по вздувшейся вене от верха до самого основания, как Аваллак’х вцепился в его длинные волосы пальцами, а ноги, до этого разведенные в стороны, закинул на плечи Геральта, ритмично двигавшего головой верх-вниз по всей длине. Подстегиваемый плохо сдерживаемыми стонами эльфа, седой вобрал всю возбужденную плоть в рот и остановился лишь когда головка коснулась вибрирующей от покашливания глотки. Зажав напоследок член между глоткой и небом, Геральт наконец выпустил возбужденный орган изо рта, сел, поджав под себя ноги, и встретился со взглядом потемневших от желания глаз, которые, спустя мгновение, оказались у самого лица ведьмака. Теперь уже поцелуй вел Аваллак’х: он одной ладонью обнимал любовника за шею, а другую положил на его лицо и поглаживал большим пальцем кривой шрам под глазом. Целовал он с напором, сминал мокрые и припухшие губы ведьмака своими, ласкал его язык собственным чуть шершавым языком. Геральт отвечал мягко и неспешно, не торопясь перехватывать инициативу. Он провел ладонью по линии позвоночника сидящего на его бедрах Аваллак’ха, отмечая про себя, как изящно выгнулся под этим прикосновением Знающий, легко прижавшись к ведьмаку. Животом тот ощущал твердый и едва подрагивающий от возбуждения член. Не в силах больше сдерживать себя, Геральт опустил руку со спины на ягодицу эльфа, крепко сжал и рывком притянул его к себе. От неожиданности Аваллак’х стукнулся зубами о зубы ведьмака и глухо застонал в его открытый рот, почувствовав рядом с первой и вторую руку. — У тебя масло осталось? – Геральт недоуменно взглянул на Аваллак’ха. Эльф закатил глаза. — Оружейное, Геральт, - словно объясняя маленькому ребенку азы ходьбы, нетерпеливо проворчал Креван, будто невзначай поерзав на нем. – Или ты на сухую собрался меня... — Я понял, - одной рукой все еще придерживая Аваллак’ха за пояс, другой Геральт потянулся за склянкой к прикроватной тумбе, которую с успехом заменяла старая, пропахшая спиртом бочка. Баночка была полупустая, но эльф не обратил на это ровно никакого внимания. Желтая, чуть мутная вязкая жидкость потекла по его ладони к запястью, закапала на ноги и живот ведьмака, наблюдавшего, как Креван, заведя руку за спину, тщательно себя смазывает. Геральт был уверен, это донельзя пошлое лицо Знающего он запомнит надолго: эльф щурился, то стонал, то шипел от боли, но руку из-за спины не отводил. Изведшийся от нетерпения ведьмак не был сведущ в тонкостях секса с мужчинами, но он понимал, что если приступить к «делу» сейчас, без подготовки, то Аваллак’х, в лучшем случае, будет орать от боли, а в худшем – орать от боли будет сам Геральт. Потому он и ждал, настолько терпеливо, насколько позволяла ситуация, покрывая поцелуями аккуратные ключицы и плечи эльфа. И его терпение было вознаграждено через минуту-другую, когда Аваллак’х, наконец, отвел руку от себя и обвил маслянистыми пальцами ведьмачий член. По телу Геральта словно прошел электрический разряд, он не сдержал гортанного стона от ощущения горячих пальцев, размазывающих оставшееся масло по возбужденному органу. В последний раз эльф провел по нему ладонью, словно ненароком задевая чувствительную головку, привстал и, закусив губу, разом насадился на всю длину члена. Неясно было, чей стон раздался раньше - хриплый Геральта или протяжный Аваллак’ха, уткнувшегося лбом в чужую грудь и пытающегося восстановить вдруг сбившееся дыхание. Ведьмак дал ему немного времени прийти в себя, а после, наконец, позволил себе толкнуться в невероятно горячее нутро. Совсем скоро Геральт набрал равномерный темп, а Аваллак’х, постанывая, двигался навстречу толчкам. Воздух в каюте стал жарким, липким, словно мокрый песок, пропахшим маслом и потом ведьмака и эльфа, едва сдерживающих себя от особо громких стонов. Когда Аваллак’х в очередной раз зашипел от боли, Геральт, мягко поцеловав его в подбородок, подхватил под спину и осторожно, не выходя из него, уложил спиной на порядком измятые простыни. Эльф не сопротивлялся, а даже наоборот, устроился поудобней, обнял ведьмака за плечи и одобряюще улыбнулся. Ведьмак усмехнулся в ответ, одновременно толкаясь в закинувшего на него ноги Аваллак’ха. Еще толчок, еще и еще, очередной сиплый стон, гортанный хрип. Геральт, уткнувшись головой в чужую грудь, наращивал темп, Креван вцепился пальцами в растрепанные белоснежные волосы. Корабль сильно качнуло, но им было глубоко наплевать и на него, и на возможный шторм, в который судно могло угодить. Важны была лишь разлившаяся по каюте похоть, влажные шлепки кожи, тихие стоны, жалостливое поскрипывание койки. — Ell’ea**... – Геральт было решил, что смешанный со стоном шепот сначала ему показался, но нет – Аваллак’х повторился и подался навстречу Геральту, прося о большем. И ведьмак повиновался, усилив толчки. Одной рукой он уперся в койку у самого острого уха эльфа, другой обхватил его член, сдавил у основания и повел по нему ладонью, двигая рукой вверх-вниз, в такт ставшим резкими движениям, что приносило выгнувшемуся в пояснице Аваллак’ху невероятные по остроте ощущения, от которых эльф перестал сдерживаться в стонах. Геральт и сам уже был на пределе: не переставая размашисто вдалбливаться в эльфа, он буквально впился поцелуем в его приоткрытые и высушенные от частого дыхания губы. А спустя несколько секунд Аваллак’х излился в ладонь Геральта, громко и протяжно застонав, откидывая голову назад. Чувствуя скорую разрядку, ведьмак быстро вынул член из громко дышащего эльфа, и довел себя до исступления, всего лишь пару раз взмахнув по органу рукой.

***

— Я впечатлен, - через десять минут полного молчания, прерываемого лишь сиплым дыханием двоих мужчин, произнес Аваллак’х. Устроившийся рядом с эльфом Геральт уже успел чуть задремать, но услышав его голос, мгновенно открыл ярко-желтые глаза. Креван перевернулся на бок, своей уже мерно вздымающейся грудью он касался груди Геральта. Ведьмак был не против. Он приобнял Знающего и притянул к себе. Улыбнулся. — Рад слышать. — Это все, что ты можешь мне сказать? – к ольху вернулась привычная ему ворчливость. Геральт фыркнул и мягко погладил Аваллак’ха по волосам. — Пятно на шее стало бордовым, - продолжая гладить эльфа по голове и одновременно с этим улыбаясь, доложил ведьмак, - Воротником ты не отделаешься. Уж извини. Аваллак’х вздохнул. Скорее устало, чем недовольно. Устроился поудобней, прижимаясь к ведьмаку, который по воле случая стал весьма ему близок, вдохнул в себя запах его тела и уснул под мерные поглаживания по голове. Практически одновременно с ним заснул и Геральт, не перестающий удивляться тому, что в итоге смог породить случай и, как выразился час, а то и вечность назад сонно сопевший у него под боком Аваллак’х, удачная возможность. * — Проклятие. ** — Давай...