Everybody wants you

Дыхание сбивается, колени дрожат, но Вону из последних сил пытается сохранять невозмутимый вид. Все эти фокусы, в духе посчитать про себя до десяти, уже давно не работают, и на такую штуку, как волнение, можно бы было закрыть глаза, если бы это не повторялось из раза в раз. Сцена все еще вызывает мандраж, а сотни устремленных на него глаз и вовсе выбивают почву из-под ног. Голова слегка кружится, но танец отточен до идеала, а давно заученные слова сами слетают с языка. Восторженные возгласы фанатов бьют по ушам, глаза слепит яркий свет прожекторов. Хочется сбежать от всего этого, закрыться от людей. А впереди милашка Вернон скачет по сцене, ведет себя раскованно и одним взглядом заставляет девушек желать себя, пропади он пропадом. Откидывает вьющиеся пряди со лба, двигается уверенно, завораживает. Вону думает, что ему, наверно, никогда не стать таким. Сцена — его стихия, он был для этого рожден. Выступление хип-хоп юнита всегда раскачивает толпу, поэтому парни пытаются выложиться на полную. Сердце бьется в бешеном ритме, драйв передается публике, люди орут, срывая голоса. Сынчоль уже улыбается как идиот, зачитывая свою партию, встретившись взглядом с какой-то симпатичной девчушкой из зала, смущенно прикрывающей руками лицо, чуть не плачущей от счастья. Мингю тоже заигрывает с публикой, но изредка кидает на Вону косые взгляды, заметив, что того интересует, похоже, только задница Вернона, обтянутая до неприличия узкими черными джинсами. Так и есть, он в открытую пялится на его зад, и ненормально в первую очередь то, что взгляд отвести никак не получается. Руки у Вону предательски потеют, и держаться спокойно с каждой секундой становится все сложнее. Ширинка отвратительно давит, и парень молится, чтобы выступление закончилось поскорее. За кулисами уже ждет своего выхода вокальная подгруппа, и это слегка успокаивает, но никак не спасает от тупого физического дискомфорта. Спустившись со сцены, Вону не отвечает ни на чьи вопросы, пару раз сталкивается с нунами из стаффа, и, оставив извинения на потом, несется в туалет за гримеркой. Ледяная вода немного приводит в чувство, но в висках все еще стучит от осознания того факта, что он только что залип на одногруппника прямо во время шоукейса, ставя его в своем воображении в провокационные позы. Выступление вокального юнита будет длиться не больше пяти минут — ровно столько времени есть у Вону, чтобы прийти в себя и вновь вернуться к зрителям. Расфокусированным взглядом он скользит по поверхности заляпанного зеркала во всю стену и в самом его краю вылавливает темный силуэт. Блядский Хансоль, которому какого-то хрена понадобилось поинтересоваться его самочувствием. Вону разворачивается, упирается ладонями в раковину и смотрит куда-то сквозь Вернона взглядом «Уйди, старуха, я в печали», потому что ему действительно бы хотелось побыть сейчас наедине со своими мыслями, а еще, возможно, подрочить, так что виновник спонтанного стояка, застывший в дверях и открывший рот в немом вопросе, тут совершенно не к месту. Только спустя пару мгновений до Вону доходит, что его в наглую разглядывают, а беспокойство на лице Хансоля давно превратилось в лукавое любопытство. Вот он подходит ближе, пытаясь смотреть прямо в глаза и по прежнему мерзко улыбаясь. Подходит и делает то, чего делать не должен был: медленно облизывает губы. Это срывает у Вону тормоза: не выдержав и забив на все, он подается навстречу тягучему влажному поцелую, который оставляет между их ртами еле заметную ниточку слюны. — Твою мать, Хансоль, — выдыхает он, отстранившись. — Какого хрена ты творишь? — Ты сам меня только что поцеловал, — совершенно спокойно кидает он, вздергивая бровь. — Ты нарываешься. — Неужели я настолько прекрасен, что даже наш холодный Вону сгорает от одного моего вида? С этими словами Вернон прижимается к Вону спиной и ерзает задницей по возбужденному члену. — Просто признайся, что хочешь меня. — Шепчет он в чужую шею. — Тебя, блять, все хотят. — Цедит Вону сквозь зубы, придерживая Хансоля чуть ниже талии. Тот выбирается из недообъятий и смеется, прикусив нижнюю губу. Он как бы невзначай забирается руками под майку Вону и, проведя ими по разгоряченному телу, спускается ниже, вцепляясь пальцами в ремень. Вернон стоит на коленях на холодном кафеле и расправляется с пряжкой куда быстрее, чем Вону этого ожидал. Хотя, по правде говоря, такого поворота событий он не ожидал вообще. Но когда перед тобой на коленях чертовски красивый парень трется щекой об твой член, тормозить нет никакого смысла. При этом Хансоль ни на мгновение не разрывает зрительный контакт и выглядит при этом, наверно, чересчур развратно. Он проводит кончиком языка по всей длине, из-за чего Вону заметно вздрагивает. Вернон прикрывает глаза и берет в рот головку, придерживая член у основания, и Вону хочется выть, потому что возбуждение уже становится болезненным. У них теперь уже куда меньше пяти минут в распоряжении, а Хансоль играется с ним, дразнит. Хочется наорать, сказать, что он тут вообще-то не леденец сосет, но вместо всего этого Вону лишь тяжело выдыхает и опускает руку Вернону на затылок. Тот самодовольно улыбается (и как ему это удается с членом во рту?) и весь краснеет, как школьница; видно, что ему самому нереально доставляет происходящее. Но он все еще двигается медленно, из-за чего Вону не выдерживает и, вцепившись в волосы, толкается в него, почти достав до горла. От неожиданности Хансоль давится, и вся уверенность в его глазах испаряется. Вону уже не сдерживается и трахает его в рот, но парень быстро подстраивается и ловит ритм, как последняя блядь, серьезно. Он пошло стонет, когда Вону грубо оттягивает его за волосы, чтобы заглянуть в глаза. От такого зрелища Вону готов кончить хоть прямо сейчас, потому что губы у Хансоля блестят от слюны и смазки, а ресницы слиплись из-за подступивших слез. Колени у него разъезжаются настолько, насколько позволяет растяжка, а руками он вцепляется в бедра Вону, требуя продолжения. Он совершенно точно сошел с ума, потому что он выглядит слишком довольным для человека, которого долбят в рот. Вернон сам возбужден до предела, и, не отрываясь от своего занятия, дрожащими руками пытается расстегнуть себе ширинку. Вону этого даже не замечает, он чуть ли не рычит, зажмурившись от удовольствия. Чувствуя, что скоро кончит, он приподнимает лицо Вернона за подбородок и доводит себя до разрядки рукой. Лицо Хансоля перепачкано спермой, она густыми крупными каплями стекает с щек и подбородка. Он сам кончает почти сразу после Вону, глубоко дышит, все еще стоя на коленях, а потом собирает сперму пальцами, чтобы их облизать и чуть охрипшим голосом спросить: «Тебе понравилось?» — А тебе, что, блять, не хватило? — скулит Вону, приводя себя в порядок и стараясь не смотреть на Хансоля. Он всем своим существом олицетворяет скопище порока. Не удивительно, что его все хотят. Только вот теперь делиться ни с кем не хочется.