Открой мне глаза

Для вечеринки касту СПН редко требовался повод. Денег у них было много, алкоголя моря, дури — и своей, природной, предостаточно, а компания — самая веселая и безумная, какую только можно пожелать. Подтянулись и старики-заводилы: Ричард Спейт-младший, Мэтт Коэн, Себастьян Роше и другие. Зависали прямо на съемочной площадке, оккупировав павильоны. Начальство только пальцами погрозило и пообещало головы поотрывать, если что-то из декораций сломается или из реквизита пропадет. Сейчас большая часть компании, во главе с Джеями и Себастьяном, удобно устроилась в «Мотеле» на раскладушках, обустроенных так, чтобы выглядеть обычными кроватями. У Дженсена кровать у единственного была настоящей, потому что пришел первым — тут они последнюю сцену и снимали. — Вот повезло-то, — завистливо вздохнул Марк, ютящийся на полу, на паре одеял. — Кто первым встал — того и тапки, — процитировал своего персонажа Эклз и довольно усмехнулся. — Хей, подвинься, — Джаред попытался было устроиться рядом, но Дженсен и не подумал пошевелиться. Нет уж, этот Лосяра его раздавит и спокойно полежать не даст. — Тебя вообще в этой сцене не было, иди отсюда. — Так и никого не было, только ты и Миша… Где он кстати? Стоило прозвучать одному невинному вопросу, как разговор резко свернул в сторону шуток, подколов и намеков по поводу Мишиного отсутствия, печального вида Дженсена и того, что из этого вытекает. — Скучает, бедный, по своему ангелку. Местечко для него бережет. — Я не… — ощетинился было Дженсен. — Не ждали? А я пришел! — картонная дверь распахнулась, пропуская внутрь Мишу Коллинза с бутылкой пива в руке и еще большим, чем обычно, шухером на голове. Компания разразилась дружным хохотом. — Что я пропустил? — Миша прошел через всю комнату и плюхнулся рядом с Дженсеном. Ржач стал диким. Ричард вытер слезы и прохрипел: — Вот это любовь, даже на расстоянии связь работает! — Ангелок прилетел спасать любимого от нехороших друзей… Миша фыркнул и, решив не заморачиваться, закинул руку Дженсену на плечо и вытянул ноги. Тот безропотно подвинулся. — Хей! — обиженно завопил Джаред. — А я? — Вот так вот, Джаред. Когда твой друг влюбляется — нет у тебя больше друга. — Но… — еще раз попытался Дженсен. — Не мешай влюбленным! — Вот-вот, Джаред, не мешай нам. Или хочешь тройничок? — Миша поиграл бровями. Все рассмеялись, потихоньку успокаиваясь. — Что происходит? — шепнул Миша Дженсену на ухо. — Кажется, это называется Коклз, — тихо и раздраженно ответил он. — Вы только посмотрите на них! — умилился Себастьян. — Ревность во мне борется с завистью! — Хватит мне Дженса смущать. Он не любит заявлять о наших отношениях публично, вы же знаете… Я сказал что-то не то, дорогой? — Миша состроил расстроено-виноватое выражение лица. Дженсен закатил глаза и рассмеялся. На Мишу он злиться не хотел и не мог, поэтому решил просто расслабиться и забить. Миша устроил голову у него на груди и закрыл глаза. Дженсен запустил руку в его волосы, что все проводили понимающими взглядами и ухмылками, но от комментариев воздержались. Пиво вновь полилось рекой, а разговор продолжился… Миша так и уснул в его объятиях. Почувствовав, как по телу разливаются волны нежности при взгляде на безмятежное лицо друга, Дженсен понял, что пора валить. Иногда его накрывали эти… ну, чувства… Не совсем понятные, да Дженсен, если честно, и не пробовал в них разбираться. Ни к чему это. Он аккуратно поднялся с кровати. Обернувшись и убедившись, что все покинули это место, как только закончился алкоголь, он поднял с пола одно из одеял. Отряхнул его и укрыл Мишу, заботливо подоткнув. — Отдыхай, — прошептал Дженсен. Миша во сне улыбнулся и пробормотал что-то похожее на «зая моя». Дженсен тихо рассмеялся и вышел за дверь. — Ааааа! Ой, Дженсен! — Осрик застыл, виновато глядя на старшего актера. — Черт! — прошипел Дженсен, стряхивая с рубашки пиво. Как и ожидалось — безуспешно, крепкая пена уже успела впитаться и теперь расползалась пятном от груди до живота. — Извини, я не хотел… Дженсен схватил Осрика за руку и потащил прочь. — Я, правда, не хотел… — Уф. Да ерунда. Просто Миша спит, а ты орешь… Он такой уставший приехал. — Ты так о нем заботишься, — Осрик улыбнулся и протянул ему платок. Дженсен благодарно кивнул, промакивая рубашку. — Ну, актеры должны заботиться друг о друге, иначе съемочный процесс сорвется. — Дженсен, я ведь уже не новичок. И я знаю, — доверительно шепнул Чау, забавно поигрывая бровями. — Конечно, прости, — рассеянно бросил Дженсен. — И давно вы… Ну. — Что? — С Мишей. — Хм… — Дженсен прикинул в уме. — Шесть лет. — Все это время? Молодцы! С первого взгляда? Дженсен понял, что ничего не понимает, и вернул Осрику платок вместе с вопросительным взглядом. — О чем ты сейчас? — О вас. Вы ведь вместе, — это даже не было вопросом. — Спим мы раздельно, — напряженно процедил Дженсен. — Хватит этих шуточек на сегодня. — Значит, у вас чисто платонические отношения? Да это же пример истинной любви! — Чау явно вдохновился. Он восторженно смотрел на Дженсена и сжимал платок в кулаке. — Да ты, черт возьми, серьезно, — Дженсен пораженно покачал головой. — Мы с Мишей — просто друзья. — Брось, Дженсен. Я не выдам вашу тайну. Я свой человек, понимаешь, в доску! — Осрик подмигнул ему, усмехаясь. — Счастья вам! Это так мило, Дженс! — Спасибо, — сдавшись, ответил Дженсен. — Передам Мише, как увижу. Он, кхм, обрадуется твоей поддержке… На плечи опустились теплые руки, шею защекотало чужое дыхание. — Тебе спасибо сказать, мм? — Нет, Осрику. — Это ты укрыл меня одеялом? — Миша удивленно обернулся к Чау, едва сдерживающему смех и восторженный вопль после появления Миши. — Это был я. А спасибо за то, что он принимает наши отношения и рад нашей любви, — с каменным лицом сказал Дженсен. — Я тоже рад нашей любви, — Миша улыбнулся, сжимая объятия крепче, одаривая Дженсена полученным от него теплом. — Блин, Миша, он серьезно! Эти его убедили, что у нас роман! Самый настоящий гейский роман! Миша нахмурился на пару секунд, но потом снова разулыбался. — Нет у нас никакого романа. При этом его лицо выражало совершенно противоположное. Осрик понимающе усмехнулся. — Прекрати, — шепнул Дженсен. — Дим, правда… Миша среагировал и отстранился, по-дружески приобнимая и Дженсена, и Осрика. — Открою секрет. Мы не встречаемся, не являемся парой, не зажимаемся в гримерках и даже не целовались ни разу. Правда, — ровным спокойным тоном сообщил он. Осрик покачал головой. — А я был уверен… — Ну, шутки иногда обретают такую силу, что им невозможно что-то противопоставить. — И вы не против такого? — Я, конечно, не против. Будучи влюбленным по уши в своего партнера по съемкам сложно противиться тому, что вас считают парочкой, — Миша состроил влюбленное выражение лица и кокетливо похлопал глазками. Вновь за старое. Осрик прыснул, Дженсен сдержанно улыбнулся. — Что? — Это все-таки не те вещи, на тему которых стоит шутить, — ровным тоном объяснил Эклз. — Любовь, — добавил он под не совсем понимающими по пьяни взглядами Осрика и Миши. — А кто шутит? Я люблю тебя, Дженсен, и это абсолютно искренне, — Миша повернул голову и поцеловал его в шею. Дженсен поежился. — Миш… — Я пойду. Разбирайтесь, голубки, или кто вы там, не стесняйтесь, — Осрик поспешно смылся. Миша отпустил Дженсена и сложил руки на груди, уже чувствуя, что переборщил. — Может, хватит? Это ведь никогда не закончится, если мы сами будем в этом участвовать! — Так пусть и не заканчивается. Что такого? Тебя это так волнует? — Знаешь ли, да! Меня волнует то, что каждый, блин, первый, считает меня геем! А я женатый человек, между прочим. И вообще это все — слишком, — Дженсен недовольно поджал губы. Миша пожал плечами. Ему этот ажиотаж вокруг Дина и Каса и их самих наоборот нравился. Да, иногда фанаты или друзья переходили все границы, но в основном эта игра была веселой. Ему доставляло удовольствие вести себя с Дженсеном так, будто они больше, чем друзья, наедине или на публике. Обнимать его, целовать и шептать нежности… В шутку, конечно же. Хоть он и забывался временами. — Извини. Мне жаль, если тебя это напрягает. — А тебя — нет? — Приколы над нашей химией? Ну, а почему бы не пошутить? — Нашей химией? Миша выразительно приподнял бровь и наклонился к Дженсену ближе. — Только не говори, что ее нет. Я же чувствую. И все уже заметили. Дженсен склонил голову набок, но отрицать не стал. Их отношения были полны гейских моментов, двузначных фраз, намеков, задержанных прикосновений и слишком долгих взглядов в глаза, это правда. — Да, это… Это есть. Я тоже чувствую… что-то. Знаешь, я как-то посмотрел нашу панель с джиба, и была там пара моментов… — он оборвал себя. — Но то, что я постоянно улыбаюсь, если ты рядом и свечусь как новогодняя елка, глядя на тебя — это одно дело. Мы действительно очень близки и, кхм… Близки, да, — говорить было неловко. Но раз уж они начали, Дженсен считал своим долгом это закончить. — Но совсем другое дело — шуточки про то, что у меня встал, а засос на твоей шее — причина, по которой мы опоздали. — Ну, такая причина же гораздо интереснее, чем «чертов Ричард со своим „ну давай еще по одной, мы же в Риме!“, я проспал, а когда ты пришел меня будить, оказалось, что у тебя неправильное время, долбанные часовые пояса…», — фыркнул Миша, чуть смущенно поглаживая шею при воспоминании о предыдущих словах Дженсена. «Мы очень близки… улыбаюсь, если ты рядом… я тоже чувствую что-то…». Как бы тут самому шиппером не стать. Но Дженсен был настроен на беседу в повышенных тонах. Размахивая руками и заставляя пивную пенку угрожающе накрениться, он продолжил бушевать: — Именно! За этим не стоит ничего такого, ничего! А они буквально из пальца высасывают поводы и намеки! И эти вечные дурацкие вопросы про Дэстиэль и «особую связь», когда они уже кончатся? — Дженс, это же фанаты… — робко пробормотал Миша. — То есть, ты находишь это нормальным? Они считают, что мы трахаемся в гримерке прежде, чем выйти на сцену, и это весело? — пиво в бокале взлетело вверх и через секунду оказалось частично на полу, частично на коленях у Дженсена. Он сник и сел рядом с Мишей. Миша положил голову ему на плечо и ничего не сказал. — Ну, в общем, извини, — тяжело вздохнув, пробормотал Дженсен. — Ничего. Дженсен покосился на Мишу. «Ничего» — это «проехали», или отсылка к его словам? Не стоило так резко вываливать это на Мишу. Тот ведь ни в чем не виноват. — Правда, извини. Я… Я люблю тебя, — Дженсен сжал его руку своей. Миша улыбнулся и сложил из их пальцев сердечко. Нет, с ним бесполезно разговаривать. Ну и ладно. Нравится ему в парочку играть, ничего страшного. К тому же, порой это и вправду весело. И даже больше… Дженсен все еще чувствовал себя немного виноватым за эту вспышку, поэтому пробормотал: — Уф. Забей. Что-то я разошелся. — Да ладно, бывает. Мы люди творческие, нам можно и словами кидаться, и пивом, — Миша усмехнулся и отобрал у него бокал от греха подальше. Сделал пару глотков и как раз собирался допить, как… — Слушай, а вообще ты мог бы это… Ну, поцеловать парня? Хотел бы? Пиво посетило и Мишины колени. Дженсен рассматривал почти симметричные пятна на их брюках и скромно молчал, будто бы кто угодно, но не он задал это вопрос. — Если расставлять галочки, то такая у меня уже есть, спасибо, — прохрипел Миша. Дженсен заботливо похлопал его по спине, так и оставив там руку. — Правда? — Как можно устоять, если подойдет красавчик какой-нибудь вроде тебя, — Миша подмигнул ему, усмехаясь. — А что, и сексом бы занялся? — игриво приподняв брови, спросил Дженсен. — Прям с мужиком? Миша, не в силах говорить из-за вставшего в горле комом смеха, просто кивнул, озорно улыбаясь. Он не был сильно пьян, где-то не выше отметки «любить весь мир и делать глупости», а ответная улыбка Дженсена компенсировала неловкость таких вот хоть и шуточных, но личных вопросов. Дженсен рассмеялся, и Миша откинул голову назад, вторя его смеху и наконец расслабляясь. — А меня? Меня бы хотел поцеловать, Миш? — совершенно неожиданно выпалил вдруг Дженсен. Миша сделал огромные глаза, удивленно смотря на него. Мысли лихорадочно бились в голове. — Правда? — с восторгом воскликнул он, кидаясь Дженсену на шею. — О, как давно я мечтал о твоих сладких губках, любовь моя! Знал бы ты, сколько ночей вздыхал я по ним в потолок! Дженсен со смехом принялся отбиваться от его попыток дотянуться вытянутыми в трубочку губами до его лица. — Ну же! Возьми мою любовь! — Я не в настроении сейчас! — Вечно ты так, а я страдаю! На Дженсена обрушился поток ответных ударов, несильных, но быстрых. Шуточная потасовка не продлилась долго. Запыхавшись, они сели, привалившись друг к другу, и замолчали. — Охохох… — пробормотал Миша, усмехаясь. — Да уж… Дженсен украдкой вытер слезы и потер подбородок. — Скользкая тема. — Угу, — Миша проводил взглядом соскользнувший на пол бокал. — Очень скользкая. — Ладно… Пошутили и хватит. Предлагаю больше такое не обсуждать. — Хорошо, — легко согласился Миша и поднял бокал. Повертев его в руках пару минут и не обнаружив ни единой трещинки или скола, Миша поднялся на ноги. — Пошли к нашим, а то все уже потеряли нас, наверное. И придумали нам подходящее, по их мнению, занятие… Молчу-молчу, не обсуждать. Дженсен только рассеянно и немного пьяно улыбнулся ему и пошел вперед. Все начали расходиться еще с вечера, но когда отправиться «почивать в свои покои», как откланялся Себастьян, решили главные заводилы, вечеринка сама собой сошла на нет. Дженсен лежал в своем трейлере, крутя в руках телефон. Оставшийся алкоголь был разделен с Джаредом пополам и выпит за здоровье всех собравшихся. И отметка степени его опьянения перескочила на «время угрюмых философских размышлений». Шальная смс сорвалась с пальца прежде, чем он успел обдумать необходимость ее отправки: «Можешь затроллить меня до смерти, но я хочу попробовать поцеловать парня». «Приходи, я весь гор… Готов к экспериментам:) », — появилось в ответ минуту спустя. Дженсен вцепился в волосы. До него дошло, ЧТО он написал Мише. Да уж, тот теперь с него с живого не слезет. Тьфу ты. Дурацкое выражение, дурацкое воображение, дурацкое… Спать. Ему определенно стоит лечь спать, пока он не написал кому-то, кто неМиша и не отреагирует так легко и понимающе. Или не отправил Мише какую-нибудь из навязчиво вертящихся в голове мыслей. Экран вновь засветился, оповещая о входящем сообщении. «Я не доверю тебя, такого нежного и хрупкого, какому-нибудь грубому мужлану. Попортят мне еще девочку. Сам сейчас приду». Дженсен рассмеялся, закусывая губу. А ведь они договорились это не обсуждать. Чертов Коллинз, ему спать пора, а тот подкидывает воображению новые идеи картинок. Шутник. Дженсен тяжело вздохнул и, все еще улыбаясь, расстелил постель. Вырубив на всякий случай телефон, он забрался под одеяло и закрыл глаза, устроившись поудобнее. Нет ничего приятнее родной домашней кровати, но на пьяную голову и диванная подушка — пуховая перина… В дверь раздался стук, вырывая его из сонной неги. Решили продолжить вечеринку, и пришли за ним? Фиг им. Никого нет дома. В дверь настойчиво постучали. О, если это Джаред, то он ведь не уйдет — упрямый. Ну ничего, сейчас Дженсен откроет и сам ему как этой дверью постучит… — Миша? — Дженсен удивленно застыл на пороге. — Привет… — И тебе привет. Я тебя не дождался, пришел. Я первый в очереди? Дженсен вспомнил их смс-переписку и фыркнул, кивая. — Даа, хотя в следующий раз я бы советовал тебе поторопиться. А то мало ли что, желающих, знаешь ли, много, — протянул он с усмешкой. Миша сделал шаг вперед, переступая порог и резко схлопывая личное пространство. Руки опустились на плечи, взгляд приковался к губам. — Я бежал со всех ног, как только закончил схватку с самим собой. И смог признать свои чувства. Мерцающие огоньки в синих глазах сверкали в темноте и манили к себе. Дженсен, которому резко стало не до смеха, нервно сглотнул. — Ч-чувства? — Конечно, солнышко. Теперь все ясно как день. Ну, давай целоваться? Шутит. Дженсен облегченно перевел дыхание, сбрасывая не пойми, откуда взявшееся напряжение и возбуждение. — О да, любимый, — страстно протянул он, целуя Мишу в щеку. — Заходи, давай. Пять утра, а он приперся меня целовать… — Думаешь, оно того не стоит? Дженсен запер дверь и обернулся к Мише. Его взгляд сбивал с ног, и Дженсен нервно вцепился в косяк. — Не знаю, я же не проверял. — Вот и не надо. С кем попало — не надо, — Миша закусил губу. — Ты кого целовать-то собрался? — Никого. Я просто… Подумал. А ты… Серьезно? Миша как-то натянуто улыбнулся и покачал головой. — Шучу. — Что, Миш? — Дженсен прищурился, вглядываясь в его лицо, полное наигранного спокойствия. — Что ты хотел мне сказать? — Только это. — В пять утра ради шуток не заявляются. Ну, Джаред исключение, но он… — Дженсен качнул головой и покрутил пальцем у виска. Миша усмехнулся и вновь коснулся рукой его плеча, запуская тысячи мурашек по телу. — Ради хорошей шутки можно и в пять утра придти, — выдохнул он, обнимая Дженсена за шею. Разрываясь между тем, чтобы засмеяться и начать Мишу щекотать или тем, чтобы обмякнуть в его руках со стоном, достойным четырнадцатилетней влюбленной девчонки, Дженсен застыл. — Ты свел меня с ума сегодня своими вопросами. — Прости, — шепнул Дженсен. — Я… запутался. И просто хотел попробовать. Знаешь, я никогда и не рассматривал возможность того, чтобы я и какой-то мужчина вдруг… Это противно, должно быть. — Вовсе нет, — ответил Коллинз. — Так ты… — Дженсен ахнул. — Ого. — Да. Не бойся, я научу, — ободряюще шепнул Миша и накрыл его губы своими. Легонько, просто, безо всякой страсти, но и без шутки тоже, заставляя Дженсена склониться ко второму варианту, только без стона, и закрыть глаза, расслабляясь в объятиях. — И совсем не страшно, да? Понравилось? — Миша улыбнулся. Его улыбка, такая добрая и светлая, лучистая, была центром трейлера, центром мира Дженсена. Поцелуй и вправду оказался приятен. Дженсен ожидал привкуса запретности на губах, отвращения, мук совести, может, грома и молнии за окном, присланных небесами покарать грешников… Но он почувствовал только свежее дыхание Миши и тепло. Один маленький поцелуй показал ему, что все эти годы он думал неверно и, похоже, жил неправильно. — Ну и что ты сделал, идиот, что ты блин сделал? — сквозь зубы пробормотал Дженсен, злясь на себя и на Мишу, не понимая, что теперь будет, и как ему жить с этим открытием о другой стороне жизни, куда он и помыслить боялся сунуться. — Что ты натворил? — выдохнул Дженсен, целуя его вновь. Запретный плод сладок, а попробовав его раз — уже не остановишься и не отступишься так легко. Невозможно перестать смотреть на Мишу, такого, каким Дженсен увидел его теперь, и забиться обратно в свою нору, укрытую плакатами в духе «169 процентов только дружбы» и «Я не гей, просто Мишина улыбка в глаз попала». Миша нежно и трепетно целовал его в ответ, мягко обнимая за шею. Дженсен боялся даже представить, какой разговор их ждет, стоит только отцепить руки от волос Миши, оказавшихся неожиданно будто созданными для того, чтобы зарываться в них пальцами и от его губ, заставляющих подгибаться коленки и ухать сердце, обычным прикосновением. Поэтому он просто углубил поцелуй, чтобы тот не заканчивался дольше. И провалился куда-то далеко вниз, падая ко всем чертям и другим грешникам, падая в любовь. — Я понятия не имею, что сказать, — минут пять спустя проронил Эклз. — Ради такой шутки стоило все-таки разбудить тебя в пять утра, — Миша усмехнулся. И Дженсену бы ответить, как обычно, что-то смешное в ответ и забить, но грань уже пересечена. — Да, Миш, — протянул он, не сводя с его лица затуманенного взгляда. Миша выдержал четыре секунды, а потом сгреб его в объятия, прижимаясь к его лбу своим. — Что-то происходит, Дженс. Ты понимаешь? — Я даже знаю, что. — И? — Коклз реален, — Дженсен провел рукой по его щеке. Все еще несмело, но жадно впитывая прикосновения. — А мы, наконец, прихимичились. — Надо обрадовать Осрика и прочих «верующих», — Миша прикрыл глаза, тая от его ласковых касаний. — Завтра, — шепнул Дженсен, опуская руку на плечо. — Все же… Все будет хорошо? — дрогнувшим голосом спросил он. — Я боюсь потерять тебя, если что-то пойдет не так. И я совсем не умею, не знаю, как вообще… Миша снова поцеловал его, заставляя забыть все сомнения и тревоги. — Тшш. Я буду рядом. Все будет прекрасно, Дженс, обещаю. — Охотно верю, — Дженсен улыбнулся и крепко обнял его, уже не находя мысленной разницы между дружеским объятием и чем-то большим. — Можем мы просто постоять так несколько минут? — Хоть всю ночь. Хотя, чего уж там, хоть всю жизнь… — Миша закрыл глаза, опуская руки на его лопатки и притягивая к себе ближе. Завтра будут выкрики в духе «А я знал!» и «Ничего нового, все и так было ясно», а сегодня им самим бы разобраться, что на самом деле значит для них Коклз. Но они оба уверены, что это понимание им принесет начало чего-то нового и замечательного. Определенно.