Крылья

Два крыла поднимут в облака Тебя выше гор с палящим солнцем. Славная птица феникс,сотканная из огня Несешься вдаль над грозовым фронтом Ладони вверх - позови меня, Перечеркни мою жизнь горизонтом! Дом Ветров- Крылья

Он смотрел на него невероятно доверчиво, сверкая танцующими чертиками в темных глазах, просяще приподнимая брови и смущенно потирая затылок, а обветренные, пересохшие и, наверное, соленые губы кривились в виноватой улыбке. Он был похож на нашкодившего лохматого кота, которого хотелось лишний раз обнять, а не оттаскать за уши за очередную шалость, хоть Марко никогда и не питал любви к котам. Так он выглядел всегда, когда пытался о чем-то попросить. Со стороны казалось, что он скорее извиняется, чем хочет задать терзающий его вечно-горящую душу вопрос. И все же... -Покатай меня, - Эйс морщит нос, от чего веснушки на его щеках сбегаются к переносице и залегают под глазами. Выглядит забавно и мило. И что этот мальчишка забыл в пиратах? Ему бы страстных красавиц Арабасты охмурять, а не Великий Океан бороздить, говорят они – красавицы эти – любят таких южных мальчишек. Марко, впрочем, был с ними солидарен. Командир Первой Дивизии смеется, в лицо, громко, разве что пальцем не тычет, дескать какой дурак, ишь чего вытворяет. А мальчишка алеет ушами, хмуриться, губы надувает, как девчонка, но стоически терпит, ждет ответа. Раньше с такими вопросами и шутками Феникс посылал людей куда подальше, вот уж чего не любил, так это пренебрежительного к себе отношения. На Гранд Лайн сила Дьявольских Фруктов – не игрушки. Но вот что странно, Эйс был не тот случай. Почему-то для него это было важным, почему-то сейчас он рвался в небо, словно до этого у него самого были крылья, а потом их обрезали и теперь он вынужден довольствоваться лишь соленым бризом, копошащимся в темных прядях и синим небом, до которого не дотянутся, как ни старайся. Он и не старался, просто грезил. Ночами, когда ворочался в гамаке, слушая, как волны лижут борта китоподобного корабля. Днем, когда драил палубу, наматывая на голову поношенную рубашку. Всегда, как только выдавалось свободное мгновение, он хотел попробовать дотянуться до облаков, но никогда не пробовал. А тут... -Хрен с тобой, залезай, - вздохнул Феникс, обращаясь. Портгас только и мог краем глаза заметить его улыбку, не издевательскую, не снисходительную, а какую-то невообразимо теплую, но едва-ощутимую, как огонь, окутывающий теперь уже птичье тело. Неловко перекинув ногу через спину и крепко обняв за шею, Эйс решительно кивнул, давая фениксу знать, что готов. И птица оторвалась от палубы, тяжело взмахивая крыльями. А потом был полет. И было небо. Безграничное небо. И ветер бил в лицо и рвал волосы на голове, а Эйсу хотелось кричать. Адреналин стучал в висках, а глаза застилала бесконечная, нескончаемая, невообразимая синева. Он не противился, он закричал, борясь лишь с желанием расставить руки, как птица, как Марко под ним, чтобы почувствовать полную свободу. Он был обезоруживающе счастлив, и счастье это переполняло его, выплескивалось на феникса, окутывало его и ощущалось даже отчетливее живительного лазурного огня, из-за чего тому хотелось еще больше продлить этот момент, этот полет. Потому что впервые он летал с кем-то кроме огромных чаек, делясь пересоленным привкусом свободы и мгновениями абсолютного покоя. Он спустился чуть ниже, ближе к воде, так что при желании Эйс мог бы чуть опустить руку и коснуться пальцами прохладной пучины, забывая, что летит над Великим Океаном, где опасности таятся тоже великие. Но Эйс не забыл, только теснее прижался к обтекаемому телу, лаская пальцами едва-заметные перья на шее большой птицы. Благодарил парнишка также неумело, как и просил, с той лишь разницей, что и Марко и сам Эйс умудрились получить от этого удовольствие. Не такое пьянящее как совместный полет, но тоже по-своему невероятное. А губы у него и правда были соленые.