Химера

Более всего на свете сейчас, хоронясь в ночных тенях возле неприступно-монолитной стены проклятой твердыни, стражница, носящая имя Адской Девы, мечтала о собственном драконе. Большом таком, зубастом, непрерывно изрыгающем файерболы пироманьяке. Чтобы снес к шайтанам это место, куда ей приходилось с таким завидным постоянством возвращаться. Снес, не оставив даже пыли. Но желание это, вызванное жуткой неохотой соваться на рожон, на данный момент было невыполнимым. Потому что единственный дракон, которого она знала, сейчас в сотнях миль отсюда в компании Иных нянчил своих детенышей, да и был вполне себе миролюбив… Плохое предчувствие все же не желало покидать ведьму. А она за свою недолгую, но насыщенную событиями жизнь уже привыкла доверять этому противному голосу в голове, который, сожри его джинны, никогда не ошибался. И сейчас он настойчиво утверждал, что, даже если она выберется живой из этого города, то проблем в подоле унесет больше, чем весит полное издание «Кодекса Тьмы». На одну единственную секунду перед глазами вновь предстали мутноватые, пока непонятные, символы, будто выжженные огнем на внутренней стороне век... Нет, эти подвалы Чахтица явно стоило замуровать. Ибо думающее здание – это определенный перебор… Мастер Танатологии тяжко выдохнула. Если бы не Прелат, которого точно еще не успели «применить» в качестве одного из углов пентаграммы, можно было бы со спокойной совестью переправлять сведения Инквизиторам, и пусть бы Рыбак сюда хоть целую армию белых воротничков высылал бы. А так… Совесть, незнамо откуда появившаяся в самый неподходящий момент, зудела в одном месте и толкала на откровенный идиотизм. Несмотря на то, что все же легче было бы призвать сюда Великий Шабаш и отправить послание Церкви… Еще через один тяжкий вдох Линтра выбралась из укрытия и осторожно двинулась к стене. Слабая надежда, что замок, смутно симпатизировавший Кхадир в прошлый раз, пропустит ее, не поднимая тревогу, не особо грела. Для того, чтобы здание хотя бы начало раздумывать над ее предложением, есфарской ведьме надо было применить магию. А как раз этот магический выброс и могли почувствовать те Темные, что затаились сейчас в готических, наполненных игрой полусвета, коридорах… Одна надежда оставалась на цыган. И на то, что тьма отвлечется на них, не заметив стражницу под самым своим носом. У ворот замка внезапно загорелись десятки факелов. Шум, создаваемый цыганами, из стандартного стал просто невыносимым. Рядом с подъемным мостом, ведущим в Чахтиц, что-то происходило. Жаль, отсюда нельзя было рассмотреть, какую именно пакость придумал Роман… Пора. Прикоснувшись к стене, остававшейся ледяной даже в самую жаркую погоду, ученица Мириам произнесла простенькое заклинание. И в ту же секунду кожей ощутила, как откликается камень на ее призыв. Кажется, он даже был рад ощущать стражницу. Вот только хлопать в ладоши было рано. Вполне возможно, ритуальные жертвы эта глыба темной энергии тоже приветствует радушно… Применив нужное заклятье, женщина взмыла над землей и через минуту уже тихим сапом протискивалась в узкую бойницу. Впрочем, ее ширина была как раз подходящей для почти миниатюрной есфарки. Ползком забравшись в одно из караульных помещений и схоронившись за ящиками непонятного назначения, Линтра решила резко поменять план действий. И притом кардинально. Дело в том, что, как только нога стражницы опустилась на покрытый пылью пол, в нос ей ударила почти ощутимая вонь Смерти. Настолько сильным был запах, что дух перехватывало. И это был не обычный трупный запах. Нет. Воняло именно Смертью с большой буквы. В самом ее темномагическом смысле. Видимо, те души, что сейчас пребывали в замке, были наполнены злом под завязку. И было их слишком много. Поэтому из первоначального плана, включавшего в себя спасение Святого Отца, убийство виконта и уничтожение Обряда, остался ровным счетом пункт один. А остальные две галочки переформировались в слово « ПОБЕГ» с кучей восклицательных знаков со всех сторон. Хотя, если честно, Лина надеялась, что, если она предотвратит гибель Пса Господня на костре, у Душ ничего не выйдет. Чем бы они сейчас ни были. Просто по той причине, что жертвы треугольника должны быть «одного поля ягоды». А где эти твари возьмут еще одного Инквизитора, осененного светом Божьих Хоралов? Крадучись пробираясь по коридорам, Мастер Танатологии пыталась не то, что не дышать, а даже не думать. Все, что ей надо было сделать – это добраться до одной из башен и вытащить из темницы под самой крышей священника. Здание, кстати, само сигнализировало, где именно внутри него находится инородное тело. Поскольку было явно недовольно присутствием света в своих помещениях. А потому пыталось всячески это сияние души Божьего Служителя подавить и сломить. Теперь Кхадир вполне понимала, по какой причине рядовым, пусть и злобным душам удалось играючи победить трех инквизиторов. И почему Прелат, эксцентричный Серый Кардинал Церкви, единственный из двенадцати своих товарищей не желающий безвылазно сидеть подле Рыбака, сейчас не может даже переступить порога никем не охраняемой камеры. В этом повинны не Темные, а сам Чахтиц. Она каждой клеткой чувствовала недовольство строения из-за присутствия на его территории Святого Отца. И ненависть к его Богу. Видимо, как только ноги инквизиторов ступили во внутренний двор, колоссальный выброс Черной Магии сразу же лишил их какой – либо возможности сопротивляться. И, пока они были в таком состоянии, их рассадили по темницам. И двоих уже отправили на свидание с Адовой Бездной в качестве бесплатного угощения. Третий, видимо, еще сопротивлялся. Поскольку слабый отзвук церковных хоралов ведьма ощущала. И ей удалось понять еще кое-что. Здание категорически желало избавиться от священников. И как именно это произойдет, ему было до синего неба. Двоих сожгли, потому что давления Магии Смерти они не выдержали. А третий сопротивлялся, и Темные Души пока не могли затащить Прелата на костер. Его ликвидация затягивалась. И вот это как раз и побудило чертову думающую махину пропустить в свои покои знакомую ведьму, специализирующуюся на убийствах. Так что сейчас план действий был предельно прост. Хватать Инквизитора, делать дырку в стене и бежать. То, с чем не справились боевые молитвы, будет легкой задачей для пентаграмм Мрака. Главное, чтобы чертова проклятая резиденция Алой Ведьмы не передумала… Обитая железом дверь с массивным замком препятствием была сомнительным. Магию применять без нужды не стоило, более того, было противопоказано для жизни, поскольку крики с улицы постепенно стихли и все успокоилось. Так что стоило поблагодарить таборных не только за прикрытие, но и за набор отмычек. *** Дверь открывалась медленно и с безобразно противным скрипом. Так было каждый раз, когда в эту камеру заявлялись Темные Души. Благо, третий сын покойного графа Дюваля дю Морана, ставший в итоге отцом Дениэлем, умел их видеть. И вытащить его во двор, где сгорели в черном пламени его спутники, у них пока не получалось именно по этой причине. Он банально знал, куда бить. По сути, первым бросить в огонь им следовало его, пока троица инквизиторов еще не пришла в себя. Но выбор пал на отца Патрика. Молодой каликвец был задействован в каком-то мрачном, пока непонятном Обряде, первым. А оставшихся перетащили в камеры, где они и пришли в сознание. И, как отец Дюваль не бился, преодолеть сопротивление этих проклятых стен ему не удалось. Так что все, что оставалось – это смотреть в окно и ожидать визитов Душ, пытавшихся измотать жертву и выкачать остатки силы, что, не имея доступа к Источнику благодаря сгустившейся вокруг тьме, стремительно утекала из тела. Дю Моран иллюзий на собственный счет не питал. Он сознавал, что, если к утру сюда не прибудет хотя бы несколько десятков представителей Ордена Каликвецев, то Прелату настанет конец. Но пока все, что он видел из маленького окошка – это еретиков-цыган. Однако, по неведомой ему самому причине, он был даже рад зрелищу, что разворачивалось недавно на главной площади Эчеда. По-хорошему, этих ведьмаков в любой другой ситуации он бы разогнал по углам. Но на пороге небытия и на пути в Бездну, куда обычно отправляют души страдальцев такие Обряды, мужчина откровенно наслаждался мистерией. А невесомое видение в красном, кружащееся под бешенный ритм барабанов, до сего мига стояло перед глазами и не шло из головы. Дверь театрально заскрипела, и в камере вновь зазвучали хоралы, а ладони синеглазого священника в потрепанной сутане слабо засветились почти в кромешной тьме. На измученном лице Пса Господня засветилась решимость. Но, вместо вплывающих кошмаров в камеру скользнуло недавнее безымянное видение в алом платьице и, воровато оглядевшись, тихо затворило дверь. А после девушка шумно выдохнула. И огромные фиалковые глаза встретились со взором ошарашенного присутствием в замке живой души отцом Дениэлем. А после земля, уже и так ушедшая из под ног, и вовсе поменялась местами с небом, а все благодаря громкому девичьему шепоту. -Ведьма Линтра аль Адаль Кхадир, стражница. Я от Рыбака. Сейчас будем летать. Как можно дальше отсюда. И заткни свои песнопения. Церковную магию действительно пришлось ликвидировать, просто потому, что это маленькое создание, решительно отвернувшись от Прелата, вознамерилось по минимуму вынести стену, если учитывать то количество черной магии, что она к себе призвала. А ведь с помощью ведьмы отсюда действительно можно выйти… священник, сидя на твердой холодной скамье, откровенно разглядывал самого молодого Мастера Танатологии за последние годы, о которой только слышал, но ни разу не видел. Почему-то ему даже не приходило в голову, что незарегистрированная Есфарская Ведьма, уже набившая оскомину Святому Совету, так красива… На стене, которая вскоре станет дорогой к свободе, уже вырисовывался вполне четкий, полыхающий красным, ведьмин пантакль. Черноволосая плясунья, оказывается, совсем не случайно оказавшаяся на главной площади Эчеда, была предельно сосредоточена. А отец Дюваль все не мог оторвать глаз от своей нежданной спасительницы. А потому оба проглядели ту минуту, когда резонирующие яростью и ненавистью Темные Души просочились в камеру в огромном количестве. Опомнившись, Прелат ударил по ним всей Церковной Магией, что еще в нем еще оставалась, до последней капли. Уже теряя сознание, он обреченно застонал, увидев, что стражница, не успевшая вовремя прервать рисунок и обернуться, падает без чувств под ноги тому, кто когда-то был хозяином этого места, а ныне – стал лишь бесплотной тенью. Через еще несколько мгновений мир отца Дениэля окончательно поглотила ночь…