Ах, как давно хотел чунин признаться

Ах, как давно хотел чунин признаться, В своей любви. Да только духу молодого не хватало – Ты хоть реви. Прекрасный гений Шаринган Какаши, Притягивал извечно карий взгляд, А сердце тут же уходило в пятки, Не торопясь искать пути назад. На улице и в штабе, дома, в бане, Учитель юный тайно все страдал, Пред взором мысленным чунина Какаши наш без маски представал. Что самое ужасное-то было, Во всей этой истории любви, Так то, что неизведанная сила, Скрутила, оковала все внутри. Уж и не мыслил юный наш учитель Ни дня без серых ви́хров тех волос, Пронзительного взгляда и ухмылки И гласа, пробивавшего в мороз. В мечтах и снах теперь не только образ, Но и озвучка есть берущая в тиски, Когда в порыве страсти гений шепчет, Да прижимает все сильней к своей груди. Встречаясь же в рабочие моменты, Чунин краснея, прячет томный взгляд, Ведь он считает, что Какаши Тайну узнав, совсем будет не рад. И каково же было изумленье, У Ируки однажды на лице, Когда отчаявшись в своем смятении В руках Какаши оказался он в кольце. Слова и мысли бросились в разбег, От столь нежданной и желанной встряски. Чужие губы вмиг потребовали ласки И утопили в долгожданной сказке. Какаши позже лишь признался, Что очень он давно попался На Ируки крючок. Вот только, долго собирался Ругался сам с собой, смущался И подойти он все стеснялся. (Кто бы подумать мог!) На деле ж проще оказалось – Взаимной та любовь ведь сталась А дальше – страстью пропиталась, Да так в сердцах двоих и прописалась.