Клин клином вышибают

— Сейчас мы немного развлечемся, сынок! — заорал на весь ФЭС майор Майский, кидаясь за наглым мальчишкой, который длинными заячьими скачками мчался вдоль коридора. Встречавшиеся им сотрудники провожали их изумленными взглядами, но даже оклик Рогозиной не смог остановить эту сумасшедшую погоню. Тихонова спасала только маневренность его тщедушного тельца. Он легко огибал людей, стоящих на пути, запрыгивал в двери, нырял под турникеты и всячески изгалялся, убегая от разъяренного мужчины. Ему, кажется, действительно нравилось доставать этого взрывного майора, доводя почти до белого каления. Обостренным мазохизмом страдает, что ли? Нет, дураком он никогда не был и умом понимал, что надо бы остановиться или хотя бы добежать до кабинета Галины Николаевны, но адреналин в крови бурлил, выплескиваясь наружу вместе с энергией. Толкнув очередную дверь, он изо всех сил въехал головой в чей-то твердый, как доска, живот. Человек рассмеялся до боли знакомым многообещающим смехом и заковал птичий локоть парня в тиски своих до невозможности сильных пальцев, не давая вырваться. Другая рука вцепилась в плечо, хорошенько встряхнув, заставляя вскинуть голову. — Куда разогнался, маньяк-извращенец? — глухо проворчал Майский. Глаза его блестели хищным блеском, как у волчары позорного, подкараулившего свою жертву. — Что? Уже не такой борзый? Он выглядел угрожающим, и Тихонову даже показалось, что он действительно попал в полную ЖО. Но природное бесстрашие снова сыграло с ним злую шутку. — Такая интимная обстановка, что я не смог сдержаться! — Хватит лыбить жало, — поморщился Майский, потянув парня в сторону стульев. Только сейчас они оба поняли, куда попали. Эту часть офиса никто никогда не посещал за ненадобностью. Такой себе кабинет, где хранят всю ненужную офисную мебель и старые документы. На стеклянных стенах висели жалюзи. Они были почти до потолка заставлены столами, стоящими один на другом. Майский хищно усмехнулся. То что надо. Тихонов, тоже закончив осмотр помещения, в которое попал, перевел на него немного испуганный взгляд и робко спросил, вмиг растеряв свою смелость: — Может, отпустишь? — Вот я не пойму, Иван, какого черта ты меня злишь? — разворачивая парня спиной к непрозрачной стене, ехидным голосом спросил Майский, игнорируя вопрос. — Характер у меня паршивый, — совершенно искренне ответил глупый ягнёнок, с вызовом глядя в глаза оголодавшего волка. Да не просто так он его выбешивает! А банально хочет, чтоб тот на него внимание обратил! Как в детстве же… — Это да, характер паршивый, — серьезно согласился майор, припирая Тихонова к вертикальной плоскости и нависая над ним подобно дикому хищнику, загнавшему свою жертву в угол. Крышу снесло напрочь. Майский давно признался себе, что его безумно заводят эти неестественно большие глаза на худом мальчишечьем лице, и гонялся за ним не просто так, а потому что возбуждение достигает невиданных границ и работать становится невозможно. — А раз характер паршивый, то нужно воспитывать. Ты парень молодой, воспитанию еще поддаешься… Молодой парень, подлежащий, мать его, воспитанию, нервно облизнул губы, понимая, что попал. — К-как воспитывать? — пробубнил он. Дыхание сбилось от возбуждения, приправленного страхом. Совсем чуть-чуть, для вкуса. Майский наклонился ближе к его лицу, и улыбка стала совершенно пиратской. Слишком близко. Слишком. Тихонов уперся ладонями в грудь мужчины, пытаясь замедлить стремительно сокращающееся между ними расстояние. — Знаешь выражение «клин — клином вышибают»? Так вот, если ты решил заделаться извращенцем, то… Выводы, думаю, и сам сделать способен. — Нет! Подожди! — запаниковал парень, чувствуя, как собственный член болезненно ноет, упершись в ткань джинс. Ноги подкашивались, а губы то и дело пересыхали, и ему приходилось пробегать по ним языком, что, кажется, еще больше заводило майора. — Я не… Майский глухо зарычал и повел ногой, коленом задевая возбуждение Тихонова, вырывая из горла мальчишки шумный вздох. — На меня? — с едва ли сдерживаемым звериным рычанием, спросил майор. Внутри все переворачивалось. Иван так долго хотел этого, что сейчас, когда вот оно уже здесь, и вроде как объект его нездорового интереса совсем не шутит, он немного растерялся. Наверное, не так все оно должно быть. Не так оно все у нормальных людей происходит. А где свечи? Где вино? Где шелковое постельное белье? Где интимный шепот? Но майор без лишней болтовни склонился ниже и скользнул языком в приоткрытый от изумления рот. Поцелуй получался смазанный, Тихонов отвечал как-то медленно, заторможено, будто не мог поверить, что это происходит действительно с ним. Нет, так не бывает. Он ведь и сам до конца не верил, что эта груда мышц и тестостерона способна хотеть его… чертового эльфа! Резкая, хоть и не сильная боль отрезвила. Майор попросту куснул его за губу, пытаясь растормошить, ведь изнасилование не входило в его планы, но парень вдруг приобнял его своими тонкими руками и подался навстречу, отлипая от стены. Теперь проснулся уже сам Майский. Изначально он просто хотел поиграть, подразнить, возможно даже немного припугнуть, чтоб неповадно было, но теперь… Он неоправданно-грубо прервал поцелуй и, схватив свою «жертву» за плечо, швырнул того на офисный стул. Закрутившись на месте, Тихонов чуть не вылетел с этой импровизированной карусели, отъехал к столам. Пока он приходил в себя, Майский подобрал с полки оставленный кем-то широкий скотч и наскоро обмотал его вокруг совершенно ничего не понимающего парня, наглухо привязывая к стулу. Звук в полупустом помещении разносился мгновенно, отскакивая от стен, и казалось, слышали его все. Что ж, это придавало пикантности. — Эй! — закричал Иван, дергаясь как рыба, пойманная на крючок. — За что?! — Да так, — лениво ответил майор, приматывая тонкие запястья мальчишки к подлокотникам, проследив, чтоб клейкая лента попадала исключительно на ткань, не задевая кожу. Вредить этому цветочному мальчику не хотелось. Ему нравилось касаться выступающих косточек и тонких пальцев, и, конечно же, нравилось видеть реакцию на свои прикосновения. — По склочности характера… Закончив связывать парня, он отложил скотч в сторону и прижался требовательным поцелуем к желанным губам, совершенно не стесняясь просовывать свой язык в обычно такой болтливый рот, чувствовать робко отвечающий язычок мальчишки, неумело двигающийся навстречу. Должно быть, непривычно быть ведомым в столь интимном деле, как поцелуй. — Сюда может кто-то зайти… — попытался образумить мужчину Тихонов, с трудом восстанавливая дыхание. — А когда ты полуголый по офису бегал, тебя ничего не смущало, — дернув бровью, заметил Майский, глядя в испуганные глаза. — Нас может Рогозина искать… — продолжал биолог. — Мы постараемся по-быстренькому, верно? Не будем тянуть кота за все его подробности… И принялся расстегивать мальчишке ширинку на джинсах. Тихонов притих, только дышал громко и тяжело, слушая показавшийся внезапно неестественно громким звук. Парень молчал, и это радовало. Потому что если бы он попросил его отпустить — Майский бы незамедлительно отпустил. Стянув мешающие штаны, он взялся за резинку боксеров, но потом передумал и потер оттопыривший ткань член прямо так. Мальчишка застонал сквозь стиснутые зубы, откидывая голову назад, и майор тут же стянул последнюю преграду, не выдерживая столь восхитительного зрелища. Развел ноги парня в стороны, с умилением осматривая небольшой член с нежной розовой головкой под крайней плотью и курчавыми русыми волосками на лобке. Как же давно он хотел этого… Смочив губы слюной, Майский склонился к чужому члену и лизнул его, удивляясь новым ощущениям. Это было не противно, нет. Это было так необычно, что он повторил маневр, а потом, осмелев, и вовсе принялся вбирать его в рот, попутно вылизывая языком. Тихонов застонал, сцепив зубы. Нет, он, конечно же, спал с девушками, но минет ему делали впервые… Да и кто делал?! Сам Сергей Майский, майор спецназа ГРУ! Он задрожал всем телом, когда сладкая волна накрыла, предсказывая скорый оргазм. Мужчина будто почувствовал это, отстранился, улыбаясь. — Презервативы… в заднем кармане моих… джинс… — пытаясь отдышаться, бормотал Тихонов, сжимая пальцами подлокотник стула. Ему было жутко, но этот страх был ничтожным по сравнению с желанием. Майский достал квадратик презерватива из валяющихся на полу штанов, а потом замер, и достал что-то еще. — Крем? — пробормотал он, разглядывая небольшой тюбик. — Подойдет. Тебе повезло, что есть смазка. Расстегнув свои штаны, он достал возбужденный член, перехватывая заинтересованный взгляд Тихонова. — Нравится? — ехидно поинтересовался он, наслаждаясь тем, как парень смущенно отводит глаза и краснеет. Раскатав презерватив по своему естеству, он удивился, что размер подошел, и выдавил на подушечки жирную субстанцию. Присев на колени между широко разведенных ног, Майский замер. Пару раз у него был анальный секс с девушкой, он знал, как и что делать, но сейчас он с парнем и… Ай! Ладно! Аккуратно введя в мальчишку один палец, смазывая стеночки, он закусил от напряжения губу. Выдержка тут требовалась колоссальная. Тихонов всхлипнул, сильнее сжал подлокотники руками, но Майский не собирался спешить. Он добавил второй палец, а другой рукой обхватил член парня и принялся ласкать, поглаживая чуть влажную от смазки головку, не зная, правильно ли поступает. Когда пальцы стали двигаться свободнее, а Тихонов расслабился, начиная немного подмахивать, майор убрал руку и приподнял мальчишку за бедра, помогая ему сползти на стуле немного ниже. — Не зажимайся. Чем меньше ты будешь сопротивляться, тем лучше. И он надавил головкой на дырочку, проникая совсем чуть-чуть. Тихонов зашипел что-то матерное, но Майский не отреагировал на это. Ему тоже было неприятно в тесном кольце мышц. Он принялся активнее водить ладонью по немного опавшему члену парня, отвлекая от неприятных ощущений. Головка прошла с трудом. Тихонов всхлипывал, кусал губы и тихо матерился, но буквально через пару секунд замолчал, прислушиваясь к ощущениям. Самое тяжелое осталось позади. Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул, задерживая воздух в легких, тем самым устраивая себе импровизированное удушье. Тело расслаблялось, а когда заболели легкие, он медленно выдохнул, наслаждаясь медленно отступающей болью. Майский замер, с жадностью наблюдая за представлением, хотя у самого уже яйца буквально звенели от возбуждения. — Можно? — шепотом спросил он разрешения. — Медленно… — процедил сквозь стиснутые зубы Тихонов. Майор плавно толкнулся, стараясь причинить меньше боли, но мальчишка все равно глухо вскрикнул и зажмурился. Не переставая ласкать вялый член парня, он двигал бедрами, с восторгом замечая, как расслабляется лицо парня, как оно приобретает умиротворенное выражение, как Тихонов прислушивается к себе, познавая то, что ранее ему было недоступно. И только услышав тихий стон, сорвавшийся с губ новоприобретенного любовника, успокоился. Теперь не одному ему хорошо. Наконец-то член Тихонова крепко стоял, и он не сжимался так судорожно. Наконец-то он сам двинул бедрами, подаваясь навстречу, насаживаясь. И Майский не смог сдержаться. Дернул парня на себя, входя так глубоко, как только мог, почти на всю длину, заставляя зашипеть, испуганно вцепиться пальцами в подлокотники. Ругая себя за несдержанность, он шептал какие-то успокаивающие глупости, поглаживал бедра, иногда царапая короткими ногтями, вызывая приятную дрожь. Это все было так неожиданно приятно для мальчишки, так ново, что надолго его не хватило. Оргазм накрыл с головой, словно набежавшая волна. Мальчишка выгнулся дугой, отчего удерживающий его скотч жалобно скрипнул, полустон-полукрик потонул в поцелуе, которым Майский решил заткнуть его, чтоб не услышали посторонние уши. Перед глазами Ивана плясали огненные круги, судорога сводила хрупкое тело, и он замычал в губы Майского, не в силах сдерживаться. Мышцы там пульсировали, принося острое, непонятное удовольствие, и, не желающие прекращаться, фрикции будили странную, новую, желанную боль. Пару толчков — и майор кончил, на несколько секунд выпадая из реальности. Он сел на пол, потому что дрожащие ноги уже не держали, и все лишние звуки будто исчезли, концентрируясь на одном единственном — звуке неровного дыхания его мальчика. Вдруг в кармане брюк завибрировал телефон. Хотелось послать Рогозину к черту, остаться в этом кабинете до вечера, а потом увезти сокровище к себе домой и просто по-человечески… обладать им. — Майский, куда ты Тихонова дел? — недовольно спрашивала женщина, когда спустя секунд пять мужчина все же решился ответить. — Я сейчас его привезу. — Привезу? — удивилась начальница, но майор уже отключил телефон. Иван обессиленно развалился на кресле, пытаясь отдышаться. Шальной взгляд блуждал по комнате, ни на секунду ни на чём не останавливаясь. — Одеваемся, — скомандовал Майский и сам же принялся одевать парня, хотя сделать это было не просто, учитывая то, что развязывать несчастного никто не собирался. — Ты садист, — простонал Тихонов, морщась от неприятных ощущений. — Ну какая работа? Былое веселье возвращалось, разгоняя повисшую атмосферу нежности и интима, но лишь для того, чтоб нагонять аппетит перед столь желанным продолжением в уже куда более уютном месте. — Итак, зачатки извращенца мы в тебе подавили! — бодро заявил майор. — Теперь будем обучать субординации и общению в коллективе! — А может, все-таки закрепим материал по извращенности? — ехидно протянул биолог, отводя глаза. — Может быть, — коротко целуя парня в губы, неоднозначно ответил Майский, понимая, что еще не раз и не два, закрепят… Повторение — мать учения!