Жара

Часы показывают три ночи, когда Соске просыпается от адской духоты и жуткого сушняка. И так невыносимо жарко, еще и Мацуока, совершенно не умеющий спать ровно, закинул во сне ему колено едва ли не на грудь, а руку положил прямо поперек горла. Скинув с себя друга, который на это что-то недовольно пробормотал, Ямазаки садится, все еще ощущая слабость после всего ими выпитого. Со стороны кровати доносится мирное посапывание Тачибаны, спавшего там в обнимку с Тори. Они вырубились раньше всех, нагло выгнав Рина на футон, впрочем, в тот момент им было особо не важно, где заснуть. Большинство все же смогли разъехаться по домам, но в квартире еще где-то должны были быть Момо, Го и Нанасе. С трудом поднявшись, Ямазаки плетется на кухню. Во всей квартире стоит одинаково одуряющая жара. Пот выступает на спине под майкой, которая неприятно липнет к телу. Даже холодная вода никак не помогает охладиться, зато немного усмиряет сухость во рту и смывает неприятный привкус. Решив принять и душ, раз уж он уже проснулся, Соске идет мимо гостиной и озадачено останавливается, слыша шум работающего телевизора. Наверное, они по пьяни забыли его выключить, а может кто и заснул перед ним. Ямазаки тихо открывает дверь, намереваясь вырубить ящик, и замирает как вкопанный перед порогом. К увиденному его жизнь точно не готовила, ведь прямо сейчас на гостевом диване, освещенном мигающим светом большого экрана телевизора, лежит Нанасе и занимается тем, чем обычно занимаются где-нибудь в ванной или в запертой комнате… и желательно дома! Ямазаки бы просто прикрыть дверь и уйти, да только он так и продолжает стоять, по-глупому уставившись на происходящее. То, что Нанасе может заниматься подобным, как-то даже шокирует, он же такой обычно… Нанасе. И совершенно не важно, что он вроде как такой же парень, как все, которые время от времени этим занимаются. Он же На-на-се, он не может быть даже в чем-то совершенно нормальным. Тихий стон разом отвлекает Соске от всех мыслей, просто вышибая их из головы. Но теперь понятно, для чего нужен был шум телевизора. Впрочем, эта мысль тоже совершенно не задерживается, потому что Ямазаки впервые смотрит на Нанасе почти как на человека, а не как на «неприятное дополнение к Рину». Хару же так и не замечает, что уже не один. Закрыв глаза, он откидывается на подлокотник, и Соске заворожено наблюдает, как капельки пота срываются вниз по изгибу шеи. Такие же капельки мерцают на неприкрытой груди, что вздымается от тяжелых и порывистых вздохов, которые с легким шумом вырываются сквозь приоткрытые губы. Из-за этой жары даже его волосы выглядят влажными, они рассыпаются склеенными прядями и налипают на кожу, и кажется, будто он только вылез из бассейна. Нанасе снова тихо стонет и облизывает пересыхающие от частого дыхания губы быстро и жадно. Соске чувствует, как во рту резко становится сухо и нервно сглатывает, невольно опуская взгляд ниже. Серые пижамные штаны припущены, открывая вид на белеющую кожу бедра с острой косточкой… и не только. Ямазаки думает, что это не то, что он должен пристально разглядывать, но какое-то неадекватное любопытство не дает ему отвернуться. Ладонь Нанасе крепко обхватывает стоящий член и движется вдоль ствола в неровном ритме, иногда пальцами размазывая обильно выступающую из покрасневшей головки смазку. Вторая рука то оглаживает живот, то ныряет под штаны, лаская яички. В тот же момент дыхание Харуки внезапно учащается, он резче двигает рукой, все больше срываясь на рваный ритм, и выгибается в пояснице, напрягая очерченные мускулы на животе. Соске зачем-то задерживает дыхание, когда Нанасе весь изгибается, поднимая ноги на цыпочки, шумно вдыхает… и тут же с мучительным стоном опадает обратно, так и не кончив. Выдыхает и Ямазаки. Хару ловит ртом воздух, пытаясь отдышаться, и ерзает от настойчивого возбуждения. Одной рукой тянет штаны, помогая себе коленями, и почти избавляется от них – ткань комом окутывает лодыжки. Нанасе сильнее разводит ноги в стороны и возобновляет медленное скольжение по члену, который обильно течет смазкой, и она тянется, собираясь каплями на животе. Харука почти лениво гладит себя по груди кончиками пальцев, задевает соски сначала мимолетно и неуверенно, но вскоре зажимает один между пальцами, слегка покручивает и тянет, неожиданно сладко застонав. У Ямазаки от увиденного в голове звенящая пустота, зато в брюках тяжелеет очень стремительно, и он нервно поправляет жесткую ткань, пытаясь уложить вставший член, чтобы не было так болезненно. Кто бы мог подумать, что Нанасе может быть таким эротичным – в этот момент он кажется Соске эротичнее любой бабы из порно, что они смотрели с Рином. И это до того странно и неправильно, что Ямазаки почти решительно собирается по-тихому свалить. Только невольно мешкает, а Нанасе никак не может кончить, продолжая ласкать себя. Соски уже болезненно покраснели и кажутся темными бусинами на бледной коже. Хару оставляет их в покое и тянется к лицу, касается губ, мнет их и неожиданно вбирает сразу два пальца, мелькнув язычком. Пальцы двигаются во рту плавно, он то вынимает их, то проталкивает глубже, посасывая и причмокивая с пошлыми звуками. Соске вдруг понимает, что стоит с приоткрытым ртом, едва не согнувшись от болезненного возбуждения. Он сглатывает, не в силах оторвать взгляд от губ Нанасе, среди которых мелькают длинные пальцы. Это уже слишком, от этого плавится мозг и куда-то девается самообладание. Ямазаки, движимый чем угодно, но только не здравым рассудком, шагает в комнату, плотно прикрывая за собой дверь. Хару резко открывает глаза, когда слышит посторонние шаги возле себя, и спешно вынимает пальцы изо рта с еще более пошлым звуком, чем до этого. Нанасе не выглядит испуганным, скорее растерянным и сильно смущенным. Он только вздрагивает, когда Ямазаки нависает над ним, опираясь рукой на спинку дивана. Даже с такого расстояния от Харуки веет жаром еще большим, чем в воздухе, чувствуется тяжелый запах секса, и Соске невольно облизывает губы, ощущая, как распаляется собственное желание. – Яма… заки? – тихо зовет Хару, оббегая взглядом комнату, то ли надеясь увидеть еще кого-то, то ли проверяя, чтобы никого не было. Соске лишь опускает взгляд вниз, пробегается пальцами по руке, все еще сжимающей член, и сильно севшим голосом выдыхает: – Продолжай. Нанасе шире распахивает в удивлении свои невозможно синие глаза и не шевелится, скорее всего, сильно сомневаясь во вменяемости Ямазаки. Но Соске кладет ладонь на его бедро, осторожно поглаживает, пытаясь успокоить, убеждая довериться. Хару неуверенно двигает рукой, поглядывая на парня все еще недоверчиво, но вскоре болезненное возбуждение берет свое, и он прикрывает глаза, прерывисто вздыхая. Прикосновения Ямазаки все увереннее, он ведет рукой к груди, ощущая чувствительными кончиками пальцев, как обжигает чуть влажная от пота кожа. Соске почти повторяет недавние движения Харуки, гладит, изучает, дергает за соски, наблюдая, как Нанасе кусает губы, пытаясь скрыть слишком громкий голос. Но на самом деле Соске хочется другого, только он никак не решается… пока язычок снова не пробегается по пересохшим и искусанным губам. Ямазаки судорожно выдыхает, чувствуя, как от волнения пальцы дрожат, когда он касается ими этих губ. Хару лишь мгновение медлит, смотря на него из-под припущенных ресниц, прежде чем приоткрывает рот, принимая их внутрь, и проделывает все то, что недавно вытворял со своими пальцами. Так мягко, так нежно и до помешательства эротично, что крышу рвет окончательно. Соске наклоняется и жадно целует солоноватую как море кожу, которая обжигает язык не хуже летнего зноя. Легко обводит кружок соска и вбирает его в рот, прикусывая, чем незамедлительно вызывает невнятный стон. У самого уже стоит так, что очень заметно оттягивает плотную ткань брюк, что весьма болезненно. Ямазаки нетерпеливо тянет молнию, освобождая член, и принимается легко надрачивать почти в унисон движениям пальцев во рту Нанасе. От происходящего адреналин зашкаливает в крови, Соске забывается в острых ощущениях, когда Хару вдруг беспокойно дергается, выпуская пальцы изо рта, и стонет, почти хнычет. Брюнет растерянно поднимает голову, только сейчас замечая, что Нанасе, обессилено обмякнув, больше не пытается ничего делать. Его мелко трясет от жары и изрядного перевозбуждения, которые никак не дают дойти до оргазма. Дыхание вырывается тяжело и надсадно, с легкими хрипами. Соске пытается успокаивающе погладить его по бедрам, но парень лишь резко вздрагивает и мучительно стонет, невнятно протестуя. Ямазаки недолго сомневается, когда настойчиво и осторожно переворачивает Нанасе на живот. Тот шипит от трения чувствительной кожи члена о жесткую обивку дивана и сам невольно приподнимает бедра, совершенно не заботясь, как это выглядит. Он полубессмысленным взглядом следит, как Соске снимает совершенно вымокшую от пота майку и скидывает штаны. Забравшись к нему на диван, Ямазаки еще больше приподнимает бедра парня, сгибая ему ноги в коленях, и долго гладит по пояснице, мнет мягкие ягодицы, помогая расслабиться. Постепенно Харука успокаивается и дышит ровнее, уткнувшись в изгиб локтя. Уловив изменение в его состоянии, Соске собирает смазку с его члена и, раздвинув бедра, касается пальцами входа. У Нанасе нет сил активно реагировать на проникновение, даже сжаться от необычных ощущений не получается, и он только обессилено вздыхает, позволяя Ямазаки делать то, что тот хочет. Пальцы двигаются внутри плавно, не встречая никакого сопротивления, а мышцы поддаются так легко, что Соске вскоре убирает руку и приставляет к разработанной дырочке свой член. Направляя себя, он немного резко входит, заставляя Харуку охнуть от неожиданности и вяло дернуться. Удерживая парня за бедра, Ямазаки уже плавно входит до упора и наклоняется, покрывая успокаивающими поцелуями выступающие позвонки на мокрой спине. Но надолго терпения ему не хватает, и он начинает двигаться, с каждым разом толкаясь все сильнее и резче. Воздух наполнен жаром, кажется, он омывает их осязаемыми волнами, обдает пеклом. Тела уже скользкие от горячего пота, который огненными дорожками бежит по коже и собирается во впадинках мускул. Нанасе хрипло стонет и выгибается в пояснице при особо удачном толчке, задевающем внутри какую-то точку, из-за чего по телу проходится совершенно новое удовольствие, острое и сильное. Соске тянет парня под живот, вынуждая опереться на руки, и прижимается к нему всем телом, только усиливая невыносимый жар, и больше совершенно не сдерживается, чувствуя, как Харука поддает бедрами ему навстречу. Нанасе хватает нескольких точных толчков, чтобы вскрикнуть в голос, кончая и пачкая диван. Соске обхватывает его член, быстрыми движениями помогая излиться до самого конца, а у Харуки руки подламываются от накрывшей его слабости, и он снова утыкается лицом в обивку, временами вздрагивая всем телом от пережитого удовольствия. Ямазаки выпрямляется и резкими толчками доводит себя до оргазма, не вынимая член из парня, а после долго выравнивает дыхание, смахивая пот с лица. Мысль, что они испачкали диван Рина подобным образом, вызывает веселый и немного нервный смешок. Хару же тем временем, кажется, решает просто отключится, вконец измотанный. Но Соске настойчиво тормошит, не давая уснуть, и пытается убедить пойти в душ. При упоминании воды Нанасе вяло шевелится, проявляя скорее инстинктивный интерес, чем и правда собираясь вставать. Вздохнув, Ямазаки собирает одежду, перекидывая ее через плечо, а на второе – здоровое – поднимает обессиленного Нанасе, слушая его бессвязные протесты. По пути в ванную мелькает мысль, что можно было бы и повторить. Как-нибудь еще раз. Обязательно.