Golden Boy

В нем было что-то дьявольское.  Иногда во взгляде его сквозило что-то жуткое. Глаза блекли и холодели и становились не изумрудными, а цвета убивающего проклятия. Но заканчивалось это так же быстро, когда Гарри усмирял пыл.  Эти глаза будоражили и прожигали разум.  Гарри вынуждал угождать ему. Его одурманивающие глаза могли заворожить кого угодно. А улыбка — убить. Смех ставил кого угодно на колени. Сердце всякого стонало, если они видели Гарри грустным. Или, может быть, все это происходило только с Драко? В груди неприятно кололо. Он чувствовал себя странно. Рядом с Гарри он почти не контролировал себя: то пугался, то злился, то радовалcя, а иногда — одновременно. Заставлял удивляться и мучиться, пытаясь свести воедино все, что он узнал, и... понять.  У Гарри — сердце льва, но эти глаза — глаза мертвой змеи, затаившейся внутри. Она кусала и отравляла каждого, кто заглядывал ему в глаза.  Он был угрозой. Смертельной и сладкой. Разве смог бы кто-то ненавидеть его отчаянно, по-настоящему? Нет.  Гарри заставлял сходить с ума. Быть вдалеке от него — невыносимо. Драко чуть ли не рвал на себе волосы. Не-вы-но-си-мо.  Что же он натворил, чем заслужил эту пытку? Может, разозлил кого-то в прошлой жизни?  Рядом с Гарри нельзя было расслабляться. Нет, нет. Один промах — и он упадет. Рухнет во что-то чуждое и странное. Чертов... дьявол.