Одно утро из жизни Нисея Акаме.

- Ненавижу детей, - шипит в очередной раз Нисей и поднимает воротник теплого драпового пальто. В этом году ноябрь настолько холодный и ветреный, что не спасает даже вязаный Чиякой-сан шарф. – Мелкие ушастые уродцы. Он достает из глубокого кармана пачку сигарет, с наслаждением закуривает и выпускает дым тонкой струйкой. Его моментально подхватывает порывистый ветер и уносит вдаль, смешивая с воздухом. Эту детскую площадку Акаме знает уже наизусть. Знает так же, как и дорогу до нее – пошагово. Сегодня малышни тут не много, однако, нашлась парочка сумасшедших мамаш, которым приспичило выгуливать своих чад в такую паршивую погоду. Радует только одно: завтра суббота, а по субботам Рицка не учится. Значит и у него, Нисея, никаких дел и можно отсидеться дома, понежиться в теплой ванне, выпить пару чашек горячего кофе и посмотреть фильм, лежа на кровати. Если, конечно, его ненаглядной Жертве не стукнет в голову очередной «гениальный» план по захвату мира и разрушению дебильной школы. Боец раздраженно фыркает. - Тоже мне, Наполеон. – он кидает на асфальт окурок и достает новую сигарету. Зла на Сеймея не хватает, честное слово. Завоеватель, мать его. Но даже эти амбиции и большие надежды на правление всеми и вся Нисей выдержать может. Он вообще все выдержать может без упреков… Но слежка за мелким Аояги – это же просто ужас! Сеймею-то все равно жарко на улице или холод собачий. Он за братцем следить не может, в мертвяках числится. Да ему и не зачем, когда есть такой безотказный Боец. Попробуй тут отказать, как же… -Молодой человек, как Вам не стыдно! – перед Акаме, подбоченясь, стоит молоденькая мамаша. Судя по всему, она совсем недавно сбросила ушки. Год назад, может быть два… Не больше. Хотя и старше Нисея года на три. На безымянном пальце красуется кольцо. Нисей усмехается. «Скорее всего, выскочила замуж по залету.» - вертится у него в голове, от чего ухмылка перерастает в ехидный оскал. - …Тут же дети! – продолжает она гневную тираду. – Зачем Вы курите и мусорите на детской площадке? От возмущения и раздражения ее брови приподнимаются, глаза становятся шире, делая ее непривлекательное, по мнению Нисея, лицо еще более уродливым. Он щурит глаза, затягивается сигаретой, а потом выпускает дым прямо на нее. - Кисонька, если ты хочешь познакомиться с мужчиной своей мечты, никогда не поднимай тему детей. – Акаме зажимает сигарету губами и вытаскивает из-под шарфа длинные волосы, рассыпая по плечам. Так, кажется, даже теплее. Девушка зло бросает «Нахал», выплевывая это слово, словно самое грязное в мире ругательство, и убегает. А Нисей бессовестно хихикает и продолжает курить. Обзор отсюда – лучше не придумаешь. Весь школьный двор как на ладони. И когда у главных ворот появляется Агацума, Нисей сосредотачивается и едва заметно щурится. Соби он ненавидит всеми фибрами души. Однако сегодня его появление несказанно радует: если уж Агацума приходит, то скоро у Рицки закончатся уроки, а значит скоро Нисей сможет забежать в близлежащую кафешку и согреть окоченевшие на ветру пальцы о чашку горячего шоколада или каппучино. Расчеты верны. Мелкий выходит почти сразу. Как всегда, в сопровождении грудастой девчонки и еще одного паренька, такого же мелкого засранца, возраста Рицки. Розоволосая щебечет, не затыкаясь, дергает Аояги за рукав, приглашая погулять, но Рицка отказывается, берет Агацуму за руку, предварительно попрощавшись с этими двумя, и идет в противоположную сторону, к дому. Нисей спрыгивает с лавочки, натягивает вязаный шарф на нос и идет за ними. Ветер дует в спину, подгоняя, разбрасывая волосы, путая пряди. Акаме пихает руки в глубокие карманы и сутулится. Осталось совсем немного. Около дома эти двое останавливаются и о чем-то беседуют и на мгновение Нисею кажется, что его засекли, рассекретили. И когда он уже почти поддается панике и собирается обозначит себя, как Бойца, раскрыв систему, Соби наклоняется и целует Рицку. Нисей на секунду впадает в ступор, а потом становится настолько смешно, что он еле сдерживает в себе рвущийся наружу хохот. Эта сушеная вобла целует мелкого Аояги! Педофил несчастный! Это даже забавно: Сеймей не достался, так Рицку хоть себе заиметь. Нисей мерзко хихикает и разворачивается. На сегодня его миссия выполнена. - Как это, поцеловал? – недоумевает Сеймей и ушки у него стоят торчком от волнения. Нисей еще ни разу его таким не видел, даже щеки краснеют. - Ну, знаешь, это когда вытягиваешь губы и… - Нисей складывает губы бантиком и чмокает. - Прекрати, - Аояги передергивает плечами и брезгливо морщится. - Да, еще! – подливает масло в огонь Боец. – Рицка тааак обнимал его за шею… Ууух, я возбудился. - Перестань, Нисей! – Сеймей хмурится и складывает руки на груди. - Ты что, завидуешь Рицке? – откровенно издевается брюнет. – Ой, а хочешь я сам тебя поцелую? Только мне предварительно надо будет встать на табуретку, чтобы наклониться и ты такой на цыпочках ко мне тянешься… Только это, Сей, можно я волосы высветлять не буду? Мне мои нравятся. Сеймей приближается стремительно, наматывает длинные пряди Акаме на руку и больно дергает, притягивая к своему лицу так близко, что на секунду кажется - правда поцелует. Лицо Жертвы обманчиво-нежное, глаза с поволокой. Это выражение хорошо знакомо Нисею – в такие моменты Сеймей очень зол. Он жарко дышит прямо в губы Бойцу, и по спине у Акаме пробегает стая мурашек. Адреналин с бешеной скоростью впрыскивается в кровь в ожидании чего-то больного. - Не зарывайся. Знай свое место, Нисей, - спокойно говорит Аояги. - Да как же тут забудешь, милый? – из глотки вырывается нервный смешок, в глазах бешеный блеск. Сеймей отпускает волосы и удаляется в другую комнату. – Ну куда же ты? – в притворном разочаровании стонет Нисей. В ответ ему хлопает входная дверь и квартира наполняется тишиной. – Придурок, - констатирует Акаме и заваливается на диван.