***
Лучи солнца проникают в меня, согревают и дарят тепло. Я жмурюсь от этого прекрасного чувства, золотая листва тихо шелестит, а родной ветерок выбивает из меня космическую пыль. Хочется просто рухнуть на родную землю и проронить слезу, которая так давно просилась. Я думал, что не выдержу этого забвения. Я еще никогда так сильно не хотел плакать, зарыться в увядающую траву и уснуть под открытым небом под голоса счастливых ребятишек со светлыми головами, держащих в руках игрушки. Дома так же светло, как и на улице. Много окон, много стёкл, отчего кажется, что границ нет, можно всё увидеть насквозь. За белым столом сидят мать с отцом, пьют что-то в белых кружках. Кругом чистота. Всё светлое и золотое. Все улыбаются, все спокойны, все счастливы. Я иду в её комнату. Она читает на светлой кровати около раскрытого балкона с белыми занавесками, которые резко поднялись под потолок, когда я открыл дверь — сквозняк. Свой багаж я бросил еще около дома, так что ничто мне не мешает с ветром закружить её по комнате, когда она отрывается от книги и нежным взглядом начинает смотреть на меня. Она никогда не сомневалась, что мы встретимся, она ждала и верила. Только когда мы сидим в обнимку на полу, я понимаю, насколько сильно она выросла. Стала такой простой и красивой, что мне не удаётся отвести от неё взгляд. Я смотрю только на неё. А она спокойно и смущённо рассказывает и рассказывает, рассказывает и рассказывает… Я не отпускаю её, слушаю, держу в своих руках. Она не смотрит на меня, но всё понимает. Так же, как понимаю и я. Она провела за рассказами весь день, а ночью уснула легко и быстро. Я смотрел и видел в ней всю ту же девочку Мэри, что навсегда останется в моём сердце.Часть 1
18 августа 2015 г. в 01:49
5 сентября 3001 год.
Красное небо надоедает глазу. Тело ещё не привыкло к более высокому давлению. Глаза каждый раз расширяются, когда я вижу обитателей этой планеты. Дыхание моё учащается, а голод постепенно пробирает до костей. Мне самому непривычно, что телу нужно больше питательных веществ из-за смены условий. Растительность тут очень отличается от того, что я видел дома. Всё тут начинает казаться жутким и страшным, но я пока этого не понимаю. Все мои мысли заняты тем маленьким шоком, который поселился во мне недавно. Я скучаю по голубому небу и именно зеленой траве. Я хочу, чтобы трава была не желтой, как тут, а именно зелёной — как дома. Я хочу ощутить на себе ветер родных мест, чтобы он прошёл сквозь меня и одарил свежестью, смёл всю пыль с моего сердца. Хочу, чтобы мозги мои не пропитывались одиночеством и ужасом. Пусть жители не дичатся, когда смотрят на меня, а я — на них.
Воздух тут будто попахивает серой, но, на самом деле, он не имеет запаха. Я чаще пытаюсь воссоздать в своей памяти что-то родное и близкое, что-то напоминающее о доме, о том голубом шарике. Моё сердце начинает ужасно сильно ныть, и я не могу ничего исправить. Даже запах серы напоминает мне о родной планете. Мне всегда хочется увидеть солнце далеко-далеко, а не так близко, что на улицу редко выходишь. Хочу домой.
6 октября 3001 год.
Сегодня состоялось моё прибытие в Антроволис. Планета чудесная, тут мне лучше, даже почерк изменился в лучшую сторону. На прошлой планете руки меня совсем не слушались: расхворал. В этом же месте есть что-то такое, что делает тебя радостным. Я предполагаю, что в этом замешано наркотическое вещество. Его используют, чтобы добыть энергию на активном счастье. На этом живёт весь Антроволис. Для них это нормально. Здесь не существует таких слов, как «наркотик» или «радость». Все тут просто существуют и без этих понятий. Антроволис находится далеко от солнца, поэтому им так необходима энергия, но солнце им всё же немного помогает. Почти никто не умирал от такой добычи энергии, но так как я другое существо, то для меня это убийственно. Нужно срочно сменить место жительства, иначе совсем скоро я сойду с ума.
9 декабря 3001 год.
Ещё бы месяц жизни на Антроволисе свёл бы меня в могилу. Жаль, мне очень нравилась эта планета. Сейчас я живу на N. Она отличается вечно чистым небом и маслянистой землёй. Ноги тут могут утопать, и временами очень трудно выбраться.
Скучаю по дому, голубому небу с зелёной травой.
3 апреля 3002 год.
N прекрасная планета, но тут тоже начинаются волнения. Для человека больше тут нет места. Мне пришлось спешно покинуть свой новый дом. Я уже немного привык к этой маслянистой земле и вечно чистому небу, но людей теперь признают не везде, планет, где я могу остановиться, еще очень много, поэтому не стоит отчаиваться. Я скучаю по земле, но там сейчас очень опасно, особенно таким людям, как я. Вспоминая первые годы войны, я опять испытываю муки и боль - всё, что пришлось пережить в первую очередь. Я помню, в каком аду мы собирались и покидали дом, каким наивным мальчиком я был. В то время я ещё не всё понимал, но знал с самого детства только одно: мне самому предстоит заботиться о себе. Большое количество людей покинуло свои дома и направилось в еще безопасные места для них. Но сейчас таких мест становится всё меньше и меньше…
N мне нравилась, но пришлось вновь собрать вещи. Я очень надеюсь на то, что смогу встретить свою семью хоть на какое-то мгновение, но я знаю, что меня ждёт долгий путь, прежде чем я увижу своих родственников. Нас всех разбросало по миру. Мы в разных уголках разных галактик. Вселенная огромна. Шанс, что я где-то встречу своих, настолько маленький, что я об этом даже не думаю, хоть вера в исполнении этой прихоти и живёт во мне. У меня была большая семья, в которой знали и любили каждого, но мы легко расстались. Иного выхода не было. И чего лить слёзы, если это сделает только хуже? Никто из моих родственников теперь, наверное, не живёт с кем-то вместе из нашей семьи. Я не мог узнать, куда они собираются, как себя чувствуют. Никто не делился друг с другом такой информацией, ведь так безопаснее и проще. Возможно, что моя маленькая сестричка Мэри смогла уехать с кем-то из взрослых. Я бы взял её с собой, но это невозможно: нас сразу бы засекли датчики сходства, так как мы родные брат и сестра; это бы точно случилось. Датчики сходства работают почти везде. Нужно отдалиться от нашей Солнечной системы очень далеко, чтобы на несколько часов приблизиться к своему близкому родственнику. Датчики сходства могут работать даже в другой галактике, если вы брат и сестра, мать и дочь, но если вы троюродные кузены, то вас вряд ли засекут. С мужем и женой всё сложнее и проще одновременно. На многих планетах различных галактик есть центры, которые распознают брак между людьми по остаточной энергии, но если вы не имели никаких контактов долгое время (около года хотя бы), то вероятность найти вас будет сводиться к минимум. Но многие люди, состоящие в браке, не могут долго жить друг без друга, они стараются каким-то образом встретиться с супругом или супругой, из-за чего их очень легко поймать. Одно из величайших достижений нашего времени — настоящие чувства. Уже несколько сотен лет наши чувства остаются крепкими и чистыми благодаря изобретению учёных и других Высших умов.
Центры есть не везде, но никто не знает их точного местоположения, поэтому нам всем приходится полагаться на удачу: повезёт или нет.
Я очень скучаю по своей младшей сестре Мэри, ничего не могу с собой поделать. Было бы так прекрасно повидаться с ней. На тот момент, когда её вырвали из моих рук, ей было десять лет — слишком мало и много одновременно. Возможно, она уже подросла, если живёт в другом годовом поясе. Я пытаюсь не думать о том, что её могли отправить куда-то одну, но это очень вероятно. Мой двоюродный дядя как-то нечаянно обмолвился, что возьмет её с собой на Милис. Нам удастся встретиться с ней только в другой галактике: наши кровные узы слишком сильные. Её хотели спасти в первую очередь. Помню, как в нашем городе уже была анархия, жестокость и безумие. Мы срочно убирались прочь: сначала в другие города, потом страны, континенты, космические станции…
Я буду помнить всегда вкус её детского поцелуя и наших слез, буду всегда слышать крики, чувствовать размазанную грязь и пыль.
7 октября 3002 год.
Уже около полугода живу на очень жаркой планете NN. Она так похожа на Землю, что дух захватывает, но меня обмануть нельзя. Тут слишком жарко. Обливаюсь потом каждую секунду, ужасно хочется прижаться к чему-нибудь ледяному, но такого здесь просто напросто нет. Изнываю от жары, будто нахожусь где-нибудь в Африке. Но здесь очень пригодное место для жизни, поэтому придётся выжать всё хорошее из этого места.
2 октября 3003 год.
После того случая, когда мне всюду стала мерещиться Мэри от ужасной жары, я понял, что время покинуть NN пришло. Я рад этому, хоть мой разум и протестовал порыву отъезда, ибо моему организму нужно что-то постоянное, как и другому человеческому существу, но я уехал. Блуждая по маленьким планетам я наткнулся на одну неимоверной красоты — Пакрол. Вся ледяная, белоснежная и такая чудная… так и ранит своей ледяной красотой. Находясь на этой планете уже долгое время, моё сердце начало превращаться в лед, замерзать или раскалываться на части от простого холода, но красота мест меня так заворожила, что я не смог покинуть планету. Тут я встретил чудесную пакролу, которая является самым сильным воплощением всего того, что я встретил тут прекрасного. Она настолько хороша, что мои зубы невольно начали стучать от холода, когда я разговаривал с ней. От неё так и веяло самым замечательным, что есть на этой планете — холодом.
1 октября 3008 год.
Я так долго блуждал в поисках ночлега, дома, пристанища. Так долго не мог найти то, что подошло бы мне больше всего. Около года я просто скитался по Вселенной в поисках чего-то, что зацепило бы мой организм. Когда я устал так сильно, когда силы мои иссякли из-за постоянных космических переправок, кораблей, когда я уже не мог нормально спать, постоянно хворал и чувствовал себя так, будто выстрел в голову — лучшее, что могло со мной произойти, тогда я нашел своё пристанище на несколько лет на планете Гио. Что тогда я почувствовал, я не помню: слишком сильно был измучен, тогда мне казалось, что высшей наградой является простая кровать и спокойный сон. Конечно, после годовалого ужаса мне пришлось лечиться не одну неделю, но скоро я вновь встал на ноги и стал удивляться тому, что всё еще живу. На предыдущей планете случилось то, что останется в памяти на долгое время. Моя первая заинтересованность любовными чувствами. Привела в действие этот механизм та самая пакрола, которая считалась мною величайшим сотворением холода, но каждый раз, когда она склонялась ко мне или обнимала, я вспоминал Мэри и почему-то просто не мог дальше углубить или подтвердить действия пакролы. Мне просто хотелось отшвырнуть подальше от себя эту девушку и отдаться воспоминаниям, где моя жизнь протекала благополучно всегда рядом с сестрой.
Моё блуждание по космическим путям часто прерывалось набегами около заброшенных станций — где на самом деле давно обосновались разных видов существа, которые не нашли себе места нигде -, остановками законом и собственным страхом и возбуждением, когда мы быстро мчались около Земли. Один раз мне даже показалось, что я встретил Мэри на одном из космопортов, когда пил воду из стаканчика, но это наваждение быстро прошло, хоть надолго выбило меня из себя. Ещё долго вспоминал ее смех и быстрые движения. Сейчас же моя жизнь спокойна и обыденна. Я наслаждаюсь тем, что небо тут синее, а трава темно-зелёная. Почти как дома…
27 сентября 3009 год.
Ещё один год скитаний после того, как на Гио приземлился мой двоюродный дядя; я, конечно, ничего не знал об этом, поэтому удивление было моё таким, будто на моих глазах мать убила собственного горячо любимого сына. Я вспомнил, что дядя говорил о том, что мог бы взять с собой сестру, но ее рядом с ним не было. Перед тем, как я умчался, он быстро сказал те слова, которые нанесли рану на всё моё человеческое существо: «Я не имел контакта с ней после тех слов». Кричал он их громко и с сожалением. Я видел, когда его уводили, сам смог умчаться за мгновение до моего ареста. Спасибо верному другу — космическому пирату Ивену. Долго мы с ним сотрудничаем, давно он меня выручает. Его космолёт подоспел вовремя.
30 августа 3010 год.
Второй год пошёл, а я всё меняю корабли и станции, вижу всё новые и новые автоматы для воды. Прошлый раз был последним, когда Ивен смог мне помочь. Он совершенно необыкновенным образом оказался на Гио. Как выяснилось позже, он просто решил передохнуть на ближайшей к планете станции. С ним я провел несколько недель, после чего мне пришлось покинуть его, спасаясь, он сам вытолкнул меня на космодке, чтобы я мог унестись опять далеко-далеко. Больше мы не виделись. Теперь каждый месяц — новый экипаж, где я работаю чем и кем угодно. Всё это для того, чтобы на меня не успели донести кому-нибудь из законщиков, которые стали сейчас настолько продажными, что хочется глаза себе выколоть, чтобы этого безумия не видеть. Круговорот, заключающий в себя всё новые и новые места, утомляет меня и делает моё здоровье всё более и более слабым.