***
Лидия нагло ворует 50% жизни Стайлза, лишь появляясь в его поле зрения. Это можно считать за дерзость, типа: «Какого черта ты воруешь мой кислород?», но перечить вещам, уже давно ставшим данностью, как минимум глупо. «Боже, ты так влюблен, чувак», и тут не с чем спорить. Разве что Стайлз так и не привык жить в полвздоха. Поэтому все чаще проводит время с Эллисон, что позволяет дышать ему полной грудью. Она и сама любит это чувство насыщения, которое никак не зависит от Стилински, но почему-то появляется именно рядом с ним. Хотя с другими она даже не думала проверять. Почему-то все действует в этом мире противоположно друг другу, ведь даже эта заполненность спустя какой-то промежуток времени влечет за собой опустошение. Хочется дать сердцу обливаться кровью, хочется дышать мелко и загнано, ведь 0,5 больше 0. За это становится дико обидно, что удовольствие длится не так долго, как нам бы хотелось. Поэтому Эллисон прощается со Стайлзом и торопливо покидает его комнату, где кислорода на 4 полных легких совсем не осталось. Девушка спешно звонит МакКоллу, с которым у нее сейчас все не очень гладко, но это же нормально, у пар обязательно должны быть и взлеты, и падения. Элли лишь бы заполнить вакуум внутри даже на половину, а Стайлз ее прекрасно понимает, хоть и не думает связываться сейчас с Лидией. Они совсем не привыкли жить наполовину, но это лучше, чем не жить совсем.***
О таком не должны задумываться. Этому просто нужно следовать, нужно стремиться к своей второй половинке слепо, но верно. В мире существует столько потенциальных пар для тебя, существует столько же для тебя «идеальных», с которыми жизнь если и столкнет, то оставит на достаточном расстоянии друг от друга. Конечно, бывают уникальные случаи, никто правда не проверял, но все знают, что они есть. Ходит слух, что такие «избыточные» (от того, что не взаимно заполненные) пары счастливее традиционных. Это нечестно. Эллисон опускается на скамейку рядом с домом и позорно ловит себя на этих мыслях. Почему она вдруг считает это нечестным, словно это как-то касается ее? Почему она вообще сидит на улице и думает о том, о чем думать не нужно? Почему она сейчас ощущает дикое желание быть заполненной? Элли аккуратно поднимается со скамейки и идет в давно известном ей направлении. Она не думает, что в этом есть что-то зазорное, что со Стайлзом хочется проводить больше времени, чем со Скоттом. Она думает лишь, что это действительно прекрасно — чувствовать себя на 100% в любое угодное тебе время. Наверное, на то и есть друзья, чтобы помогать другим чувствовать себя лучше. Девушка приходит без предупреждения, но это совсем не смущает Стайлза, который почувствовал подругу еще из своей комнаты. Парень пропускает Элли внутрь, предлагает чай, кофе, какао и спрашивает, какой фильм она бы хотела посмотреть. На этот вопрос они быстро находят ответ, без споров и глубоких размышлений, что вызывает улыбку на лице обоих. Это так странно, жить в гармониях.***
Стайлз не скрывает: он правда заинтересован в случаях «идеальных». Это научный интерес, любопытство, в конце концов это очень необычно в плане ощущений, мировосприятия и тому подобное. Он даже как-то думал нацепить всякие датчики во время встречи с Эллисон, но вовремя одернул себя, это было бы уже слишком. Просто существует так много вопросов, на которые Стайлз бы желал иметь ответ, и на которые остальные просто закрывают глаза. Как люди понимают, что они «идеальные» друг другу? Стилински не помнит этого. Знакомство с Эллисон отложилось в голове набросками, но сейчас Стайлз живет с чувством, будто они знакомы всю жизнь. С ней просто… хорошо, и в этом нет ничего такого. Почему «идеальные» так и не сходятся, если им хорошо вместе? Этот вопрос Стайлз старательно упускал из виду. Чем больше начнешь в этом копаться, тем станет хуже, но в тоже время разве не это сдерживает людей от выхода за рамки правильного? Стайлз игнорирует, не думает о том, о чем не нужно и, наверное, это есть его ошибка, которую он про себя осознает. В этом уже чувствуется что-то "такое".***
Эллисон это начинает пугать. Она все так же пребывает в гостях у Стайлза, сейчас они тихо сидят в разных частях его комнаты и читают какую-то английскую классику. Воздух режет лишь шелест страниц и тихие скрипы мебели, что пару часов назад совсем не помешало бы им. Стайлз старается игнорировать факт, что переворачивает листы только он. Эллисон старается игнорировать факт, что он об этом знает. Он все о ней знает. Как облупленную. Может этого все и боятся? Почему если она сидит здесь, живет на свою единицу, то уверена, что Стайлз знает все ее мысли и переживания. Это ее жизнь, ее вдохи и выдохи, ее полное сердце, внутри нее нет ни намека на Стайлза, тогда почему. В ней сидят чертовы 100%, но точно ли они ее? — Все в порядке? — Эллисон даже не удивляется. — Абсолютно. Это и начинает пугать.***
50% выходных Стайлз жил на 1. 10% выходных он стремительно близился к 0, но хорошо, что они с Эллисон успевали быстро среагировать и разойтись по домам. 40% он жил на привычные 0,5. Это естественное состояние каждого. Почему-то менее естественным оно становится, когда Стайлз встречается с Лидией в школе. Тогда 50% бьют сильно в грудь, изнывая по второй половинке, тянут парня к рыжей красавице, но Стайлз держится. Они всё остаются друзьями, хотя он знает, что половина сердца Лидии так же ноет по нему, но Лидия оказывается сильной. Все не так просто, люди не могут просто накинуться друг на друга и начать встречаться, просто потому, что их половинки начали притягиваться (хотя Стайлз так изначально и думал). Лидия знает, сколько еще потенциальных возлюбленных у нее может быть, поэтому спешить не собирается. Это абсолютно нормально, думают Стайлз и Эллисон, когда их вторые половинки уходят от них дальше по коридору. Арджент не понимает, почему. Почему ее десятые не стали десятыми Скотта и наоборот? Почему они все никак не могут стать единым целым, хотя когда-то между ними это явно чувствовалось? Это было так давно, словно в другой жизни, она даже не может нормально вспомнить эти эмоции. Может он просто ей не подходит? Может ее рубленное сердце ноет по другим десятым? Это абсолютно нормально. И они устали от этого нормально.***
Стайлз знает, что она придет. Он сам ждет ее, нервно заламывая пальцы. И все же звонок в дверь застает его врасплох. — Привет. — Привет. Эллисон нервно улыбается, старается держаться ровно. Она чувствует, как тело работает уже на 80%, и с каждой секундой становится все лучше и лучше. Стайлз чувствует то же самое. Он отходит в сторону, пропуская девушку внутрь, а она останавливается и оглядывается вокруг, будто находится здесь впервые. Она срывается с места только через несколько секунд и бежит на кухню, заварить себе зеленый чай, а Стайлзу — кофе с молоком, как он и любит. Стилински предлагает ей новый фильм, на который она мигом соглашается, не удосужившись дослушать описание. Пока Стайлз включает DVD, Элли накрывает на журнальный столик: приносит напитки, сладости и вредной еды. На коробке указано, что фильм длится где-то полтора часа. Эллисон засекает время. Стайлз следует ее примеру.***
Фильм оказывается очень смешным, друзья отлично проводят время за просмотром. Это недодокументальное кино про четырех вампиров, живущих под одной крышей, с которыми происходит постоянно какая-то дичь. После титров молодые люди еще долго смеются с шуток, имитируют поведение персонажей и их реплики, смеясь от этого еще громче. В общем, время проходит незаметно. Элли помогает Стайлзу с домашкой, потом они заказывают пиццу, далее играют в приставку. Они спускаются на кухню, чтобы прибрать за собой, ведь утром придет уставший отец-шериф, а ему точно не понравится оставленный беспорядок. Стайлз собирает мусор от еды, Эллисон моет посуду. Наручные часы Арджент бьют отсчитанные таймером 6 часов, и девушка почти роняет тарелку на пол. Воздуха становится на 5% меньше. — Ты чувствуешь это, да? Голос Стайлза звучит осторожно, даже кажется, что отчаянно. Эллисон, аккуратно повернувшись к парню, уверена, что она бы звучала точно так же. — Да. — Тогда тебе стоит пойти домой. — Ты же знаешь, что я не намерена этого делать. Он знал. Он все о ней знает. И он так же не собирается отступать. — Хочу знать лимит. Хочу знать, почему жизнь отталкивает нас друг от друга. — Просто мы «идеальные». Нам нельзя проводить много времени вместе. — Почему? — голос Эллисон чуть дрожит, как ее тело и все шаблонные убеждения, которых она придерживалась столько лет. Стайлз чувствует ее дрожь как свою. — Нельзя быть счастливыми в одиночку. Счастье надо с кем-то делить. Плечи Арджент крупно вздрагивают. В ней сидят 95%, но впервые она им не рада.***
— Как у других получается? Есть же случаи, когда идеальные сходятся, — Эллисон, укутанная в плед с кружкой какао в руках, поворачивается к Стайлзу. Он бездумно катает конфетки по тарелке, стараясь отвлечься, но Элли не позволяет ему. Не хочет оставаться одна, как это происходило всю ее жизнь. — Как им удается остаться вместе и не уме… Эллисон не заканчивает. Нет смысла говорить столь очевидные вещи. — Сейчас у нас есть шанс это проверить, — Стайлз звучит довольно уверенно, и Элли позволяет себе выдохнуть. Стилински срывается первый. Спустя три часа, когда жизнь бьется на почему-то непривычных 50%. — Тебе нужно уходить. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. — Я никуда не пойду. Эллисон вскакивает с дивана и стеной встает перед парнем. Она не намерена отступать теперь, когда она зашла так далеко рядом со своим идеальным. — Что будет, если ты дойдешь до 0? Ты хоть понимаешь? Ты погибнешь или станешь инвалидом, и оба варианта мне абсолютно не нравятся! — Стайлз весь на нервах, он срывается на полукрик и, кажется, не контролирует жестикуляцию своих рук в этот момент. — Я никуда не пойду! Мне надоели эти сраные десятые, я хочу целого для себя! Я и так живу полутрупом, мне будет лучше, если я столкнусь хоть с какой-нибудь гранью. Стилински нечего сказать. Они оба здесь именно по этим причинам. Плечи девушки вновь крупно вздрагивают. Стайлз уже на автомате притягивает к себе Эллисон, которая аккуратным носиком утыкается в его горячую шею. Он утешает ее именно так, как она бы хотела, чтобы ее утешали. Он держит ее в объятьях именно так, как она бы хотела, чтобы ее держали. Почему именно это не может стать нормой? — Дождёмся нуля вместе? — Вместе.***
Через два часа у Эллисон медленно пошла кровь из носа, глаз и ушей. Стайлз начал лишаться зрения. Стало очевидно, кто попадет в категорию «трупов», а кто «инвалидов», но, на удивление, это совершенно не пугало их. Они лежали на ковре, плотно прижавшись друг к другу, и молчали уже где-то час, занятые своими думами. Стайлз заботливо вытирал кровь с лица девушки, но не произносил ни слова. Они и так все знают друг за друга, говорить, тратить энергию — это лишнее. Например, сейчас Стайлз знает, что Эллисон хочет подать голос. — Я помню, в какой-то момент мне стало страшно рядом с тобой. Я осознала четко, что ты знаешь обо мне все, и это испугало. Жутко жить нараспашку перед кем-то, не иметь секретов. Может это и есть одна из причин, почему вселенная отталкивает нас, — Стайлзу больно слушать Эллисон, у которой кровь булькает во рту. Она делает паузу, чтобы сплюнуть ее в рядом стоящий таз, а парню становится только хуже, но благо он не может этого увидеть. Арджент возвращается на место под боком у Стайлза, который обнимает девушку крепче. — Я не могла понять, почему. Почему ты можешь так чувствовать меня, чувствовать мои 100%, которые никак не связаны с твоими? Я поняла только сейчас… Элли заходится в жутком кашле, поспешно отворачиваясь от Стайлза, чтобы не заляпать его кровью, но на самом деле ему уже все равно. Стилински ждет, когда кашель остановится, и Эллисон продолжит свою речь, которую он знает наперед. Да, он думал об этом, теперь он в этом убежден. — Это никогда не был мой воздух, моя жизнь. Я переступала порог твоего дома, а чувствовала внутри себя твои 100%, а ты мои. Это такой бред, сливаться в единое целое, получать свои ничтожные десятые от другого человека, — Арджент хрипло усмехается, и Стайлз не может не улыбнуться в ответ. — Мы же наполняли друг друга до краев, отдавали друг другу намного больше — себя. Мы жили вне наших тел, нам было хорошо. Мы были идеальны. Эллисон аккуратно поднимает голову, чтобы посмотреть в мутные глаза Стайлза, который чувствует ее взгляд кожей. Они правда лежат и улыбаются как дураки. — Я бы хотела, чтобы так было всегда. Не хочу ничего ни с кем делить, хочу отдавать себя полностью. Всегда жить только ради тебя. Это и есть любовь, тебе не кажется? — Не кажется… Я в этом уверен. Они засыпают на испачканном кровью ковре, будучи уверенными, что в жизни не чувствовали себя настолько счастливыми.