***
Вечер. Солнце ещё не село за горизонт, и небо не приобрело огненные тона. Скоро. Это произойдёт совсем скоро. Скотт с нетерпением ждал заката, ему хотелось встретиться с иллюзионистом. Хочется научиться чему-нибудь новенькому, сделать что-то особенное для Фиолетового мастера. Майк и Джереми потащили Коутона с собой в кино. Он не понимал, зачем нужен им. К тому же, парни сели на последний ряд (как оригинально). Фильм оказался довольно-таки скучным. Скотт просто не переносил фантастику. Все эти космолёты, лазерные пушки и прочая хрень будущего бесили парня не на шутку. Он без каких-либо эмоций жевал сладкий попкорн. А ДжереМайку (так их назвал Скотт) было плевать на всё, что происходило в фильме. Не зря же они на последний ряд забрались. Коутон заметил, что простые объятья перерастали в нечто большее с каждой минутой. К середине фильма двоих парней было просто не остановить. Майк прижимал к себе Фицджеральда, зарываясь руками в русых волосах. Их губы соприкасались друг с другом, а языки сплетались в страстном поцелуе. Шатен, конечно же, не мог не замечать этого. Хотелось столкнуть эту „милую парочку“ с кресел и закричать на весь кинотеатр: „Здесь, вообще-то, общественное место! Валите уже куда-нибудь отсюда!“ Но самое ужасное это то, что зеленоглазый хотел, чтобы у них с Винсом было так же. Он хотел вновь почувствовать его тепло, его сильные руки в своих каштановых волосах, его нежные губы, горячий шероховатый язык… Коутон больше не мог скрывать себя. Он влюблён. Каждый раз, когда парень вспоминает их поцелуй под луной, сердце отбивает бешеный ритм, в груди рождается огонь невероятной страсти, сдерживать который он не в состоянии. „Досмотрев“ фильм, Скотт направляется в сторону цирковых шатров. За всё время обучения ему так и не удалось посмотреть, чем занимаются артисты после выступлений. А так хотелось осуществить детскую мечту. Он помнит первый день, когда пришёл к иллюзионисту, правда, тогда шатен смог увидеть эту жизнь лишь краем глаза. Этого, явно, было мало. Может, юноша попросит Винсента показать ему? Всё же, хорошо, что в душе почти взрослого человека живёт маленький ребёнок, который никогда не станет большим. Это же прекрасно: ты можешь позволить себе подурачиться, не замечая недовольные взгляды окружающих, и многие другие детские шалости, которые ни за что не станут надоедливыми. Коутон проходит сквозь цирковую арку, которая украшена разноцветными шариками, как и в первый день приезда. Дышать становится легче, будто цирк — другая реальность, в которой не существует обид, злобы и прочей чёрной энергии. Подросток ещё не умеет чувствовать её, как иллюзионист, но он исконно верит, что скоро, совсем скоро, наступит эта пора.***
— Винс, — тихо роняет Скотт, не отрываясь от учебника по латыни, — Без обид, но почему мы постоянно сидим в этом зачахлом вагончике? Иллюзионист отрывается от своих рукописей и осматривает место учёбы. Подросток был прав, оно вовсе не подходит для обучения магии. Воздух здесь спёртый, полумрак, нет большого пространства для практики. — Ты забыл, что было в прошлый раз, когда мы меняли обстановку, дитя? — сквозь улыбку говорит фокусник. Щёки шатена начинают пылать, как только он вспоминает „двери“. Это было ужасно. Парень ни за что не захочет, чтобы это повторилось. Хотя, последствия были чудесными. — У меня есть отличная идея, — вновь улыбается Бишеп, — И я уверяю тебя, это не закрытое помещение. Хочется верить. Хотя, почему хочется? Зеленоглазый полностью доверяет своему учителю. Мужчина с аметистовым цветом волос подаёт руку подростку. Последний без промедления протягивает свою в ответ. Резким движением Винсент прижимает шатена к себе, заставляя того покраснеть ещё больше. Он, пока что, не привык находиться так близко к иллюзионисту, но подсознательно жаждет этого больше всего на свете. — Quis alius portae, ego praecipio tibi ut aperias ad dominum suum in illusionem creatus.* — Иллюзионист подходит к одной из стен вагончика, на которой выгравированы странные символы. После прочтения заклинания, руны загораются ярко-жёлтым пламенем. В стене появляется небольшой портал. — Ты готов? — смотрит на юношу фокусник. Тот прижимается к мужчине и закрывает глаза, готовясь к чему-то новому. Шаг. Магическая воронка засасывает обоих парней внутрь. Скотт еле сдерживает себя, чтобы не сорваться на крик. На удивление, Коутон стал ощущать прохладный ветерок. Он осторожно открывает глаза. Взору предстаёт изумрудный лес и небольшой ручеёк рядом с высокими деревьями. Чудный запах душистой ели, молодой травы приятно щекочет нос юноши. Небесное светило усыпано тысячами звёзд, а посреди всего этого красуется месяц молочного цвета, которому не скрыться за пушистыми ветвями сосен-великанов. Шатен с улыбкой на лице несётся к небольшому ручейку. Он радуется, как в первый раз, когда маленькие водяные шары поднимаются над ним, покорно подчиняясь заклинанию подростка. Винсент улавливает энергию, исходящую от мальчишки, смакует при каждом вдохе. Она похожа на кремовое пирожное, которое тает во рту. Энергия счастья — одна из любимых иллюзиониста. — Учитель, а кто это? — показывает Скотт на существо, что прячется за стволами деревьев. Оно имеет большие оленьи рога, в которые вплетены небольшие белые цветы, длинные чёрные волосы, что закрывают всё тело, которое было сплошь покрыто какими-то непонятными иероглифами. Единственное, что пугало мальчишку, это большие светящиеся золотом глаза. — Не беспокойся, дитя, — спокойно говорит Бишеп, — Это страж леса. Их здесь много, они охраняют этот мир, пока меня нет. — Вы создали его? — Да, мой ученик, я пытался создать идеальное место, где мне будет комфортно, — откинулся на большой камень Винс, — здесь много других мифических существ, нимфы, например… — Как в греческой мифологии? — в глазах юноши появляется искра энтузиазма. — Точно. Я люблю с ними поболтать, когда мне скучно. — Вы создали этот мир, потому что… вам одиноко? .. — тихо произносит подросток. Бишеп поворачивает голову в сторону шатена. А, ведь, парнишка-то прав. Он остался совсем один после того, как… Винсент трясёт головой, дабы выкинуть нагнетающие мысли из головы. — Теперь, когда в моей жизни появился ты, я никогда не буду одинок, — еле улыбается маг. Иллюзионист подходит ближе к подростку и садится напротив него, поджав ноги под себя. — Я хочу показать тебе кое-что… Винсент протягивает шатену руку. Через мгновение, над ней, в паре сантиметров, появляется небольшой красно-оранжевый огонёк. Юноша мило улыбается. Он знал, что учитель способен на многое, но чтобы живое пламя на руках… Этого парень себе явно представить не мог. Ещё через секунду, маленькие „языки“ превращаются в крохотную огненную птичку, что пролетает над головой шатена. Подросток невольно тянется к ней. Страх обжечься смешивается с непреодолимым желанием коснуться неизведанного им, коснуться огня. На удивление, существо само садится на бледный указательный палец Коутона. Жара нет, боли тоже. Птичка смотрит на Скотта ещё секунд пять, после чего растворяется, словно кусочек сахара в горячем чае. — Я хотел бы научить тебя этому трюку. — вымолвил Бишеп, касаясь пальцем до губы мальчишки, — Думаю, это у тебя будет получаться превосходно. В изумрудных глазах вновь вспыхивает искра воодушевления. Что-то новенькое. Как раз, чтобы поразить своего учителя. Как раз то, что он хотел. После нескольких неудачных попыток, Скотт, наконец, смог разжечь маленький огонёк в своих неумелых руках. Алые языки пламени немного щекочут молодую ладонь. Казалось бы, что всё гораздо проще: нет никаких латинских слов, замудрёных движений пальцами. Нужно просто загадать и обладать хотя-бы маленькой частичкой магии. Но на самом деле, всё куда сложнее прошлых заклинаний. Счастью Коутона не было предела. Конечно, это, пока что, просто небольшой огонёк, не то что у иллюзиониста. — Чтобы огонь был больше и ярче, он должен исходить отсюда, — Винсент прислоняет руку к груди шатена, туда, где находится сердце. Нежное прикосновение греет душу. Скотт больше не может себя сдерживать. Он тянется к парню в маске, неловко краснея. К счастью, иллюзионист сам слегка поддался вперёд, позволяя их губам сомкнуться в поцелуе. Скотт обвил руками шею Бишепа, немного отклоняя того на себя. Мягкая трава приятно щекочет тело сквозь белую футболку парня. Винсент разорвал поцелуй и навис над подростком, хищно улыбаясь. Бледный свет месяца прекрасно освещает его подростка, показывая прекрасные черты лица, что раньше были скрыты за каштановыми волосами. — Ты прекрасен, дитя. Двое парней тихо лежат на малахитовой траве. Скотт примостился на груди иллюзиониста, слушая ритм сердца, чувствуя спокойное дыхание. Винсент же аккуратно поглаживает парня, взъерошивая каштановые локоны. Они лежат на траве, любуются ночным небом, разглядывая известные им созвездия, и разговаривают обо всём. Впервые за эти дни, парни по-настоящему откровенно поговорили, не затрагивая прошлое. Винсент старательно пытался избежать этой темы. Время шло. Скотт уснул на груди Бишепа. Последний с наслаждением слушал тихое посапывание парнишки. Неужели, это всё реально? Не иллюзия? Неужели появился такой человек, что смог полюбить его, не смотря на странную внешность? Хотя, юноша ещё совсем не раскрыл его секрет.***
Коутон проснулся рано утром в старом добром вагончике иллюзиониста. Парень лежал на мягком махровом одеяле, которым была застелена небольшая кровать, в объятьях Бишепа. Чувство лёгкой эйфории переполняло юношу. Он знал, что это его настоящий дом, в котором парень ощущает свободу, но может ли он позволить себе остаться? Взгляд падает на предмет обожания. Винсент всё такой же, никак не меняется, даже когда спит. На лице до сих пор красуется белоснежная маска. Неужели, он вообще не снимает её? Вот он, подходящий момент. Руки сами по себе тянутся к ненужному предмету…