Куклы из сигарет

У нее тонкие белые руки, которые похожи на ветки дерева, что замело снегом. Она носит глупые круглые очки и не ругается матом. Она невинная кукла в цветастой юбке до колена, которая любит украшать прически ненастоящими цветами. Я выдуваю ей дым прямо в лицо и говорю: - Что ты здесь делаешь? Она отмахивается от курева и кашляет, задыхается. Я поудобнее усаживаюсь на замызганных ступеньках и отнимаю сигарету от губ. - Вышла подышать... воздухом. Я бы засмеялась, если бы смех не отдавался в легких душащим звоном. Сигареты, алкоголь - лишь ненужный и глупый наркотик, в котором нуждаются все для поддержания жизни. Вот только людям больше не хочется жить. Они не пристегивают ремни безопасности, а когда переходят дорогу - не смотрят по сторонам. Любят ночами гулять по черным переулкам в одиночку и оглушительно слушать музыку. Они бухают и курят чтобы, наконец, сдохнуть в двадцать шесть. - И как дышится? Я снова дымлю, но уже не ей в лицо, - вверх. Я пытаюсь сделать из струи вонючего дыма кольца, какие вытворял Гендальф, но хрена с два. Я не маг в сером колпаке, я просто сижу на грязных ступенях с куклой, что ненавидит сигареты и пришла подышать моим куревом. - Весьма... неплохо. Она снова кашляет. Я тушу сигарету о свой ботинок и выкидываю окурок за пределы перил. На каком мы этаже? На котором пролете? Черт его знает. - Ты что-то хотела? Я хочу сразу перейти к сути ее снисхождения до меня, надоело тянуть кота за яйца. Нужна помощь? Жилетка для слез? Тот, кто всегда выслушает? Это не ко мне, но отчаянным я в этих извращенных смыслах подойду. Со мной редко кто говорит по душам, только если по пьяни. А я что? Я не против послушать историй этих идиотов и в мыслях посмеяться над ними, в реале хлопая по плечу. Проблемы с родителями? Со школой? С отсутствием друзей? Плавали, знаем. Вряд ли поможем, но знаем. Очень хочется снова пускать дым, словно Гусеница из Страны Чудес, и я достаю еще одну сигарету. - Нет, просто ты плохо выглядишь. - Я всегда плохо выгляжу. Что-то еще? Я не зажигаю сигарету, а смотрю ей в в лицо. Она сидит рядом, на лестнице тесно, но она худая. Даже худощавая. Костлявая, как Смерть, и красивая, как Черт. Гламурно, колоритно, все, как я люблю. Так о чем она там? Справляется о моем здоровье? Она, скорее всего, просто хочет перейти на тему, что ее действительно интересует, плавно и неспеша, будто задумано было спросить, как у меня дела. Умно, но я циник, незаинтересованный проблемами других, и это мой прием. - Мне кажется, что ты морально разбита. - Я морально разлагаюсь на протяжении всей своей жизни. Ты интересуешься этим только сейчас? Я не знаю, какого цвета ее глаза. Без понятия, почему не усеяно подростковыми прыщами ее лицо, или же каким тональником она пользуется. Ее кожа белая и холодная, я узнаю это, когда понимаю, что она меня держит за руку. Говорят, холодные руки - теплое сердце, но на самом деле это означает лишь обморожение. - Тебя бросил человек, которого ты любила... - Я его бросила первая, - закатываю глаза. - Найду себе еще парня. Тебе-то какая разница? У меня картавый и детский голос, слегка осипший от сигарет. Он чересчур сильно контрастирует с ее мягкими и переливчатыми тонами. Я никогда не слышала, как она кричит, но хотела бы услышать. А часто она срывается на кого-то и повышает голос? Надо проверить. - Я просто думала, что тебе нужна поддержка, - она хлопает глазами и кусает губу. Поддержка? Мне? Серьезно? Какая тебе вообще разница на мое душевное состояние? Я не Сэм из седьмого сезона, ты не Дин, перестань печься обо мне, это раздражает. Не люблю чужую опеку. Я, конечно, родилась ночью, но не вчерашней, могу сама о себе позаботиться. - От тебя? Ее кожа слишком белая, Белоснежка нервно курит в уголке. Я касаюсь ее щеки большим пальцем и встречаюсь с тональником. Криво усмехаюсь и облакачиваюсь о стену, залезая на грязную ступень с ногами. Я зажигаю сигарету и смотрю на ее лицо, вытирая пальцы о джинсы. Она ошарашенно хлопает глазами - не каждый день накуренная Софа лапает чужие лица. Лизнуть - могу, а прикосновения слишком невинны и бессмысленны для меня. Теперь я знаю, что она пользуется тональником. Надо записать это в свой лист заметок. И завести его. - Ну, я... Просто оказалась рядом... Она сбивается и глотает слова, когда волнуется. С чего бы ей сейчас волноваться? Наверное, я вывела ее из себя, и она хочет найти отговорку, чтобы наконец-то уйти и испустить пар. Если бы у нее был член, я бы пошутила про душ несмешной шуткой. - Если тебе захочется поговорить, то я рядом. Я хмурюсь и смотрю на нее. Она сидит на ступенях, словно первоклассник за партой, и пачкает свою милейшую юбку. Я смотрю на ее открытую мне половину лица и на ее фиолетовые волосы. Мы сидим с ней на ступенях уже минут пятнадцать, и она никак не уходит. Я качаю головой и сажусь, копируя ее позу, упираясь ботинками в нижние ступени. Кладу голову ей на плечо и закрываю глаза. - Ты ведь знаешь, что это запрещенный прием, а? - бормочу я ей в шею и зарываюсь носом в ее волосы. - Нет, - говорит она, и я готова поспорить на миллион процентов, что не врет. Она хватает меня за руку, словно пытаясь удержаться, а я усмехаюсь. У нас обеих это не получается.