Девочка-подсолнух

В церкви на холме сегодня не так тихо, как обычно. Девочка в красивом платье смеется и, раскинув руки в стороны, говорит страшные вещи. — Смерть всегда ужасна. Молодые и старые, добрые и злые — смерти все равны. Она никого не минует, поэтому нет ничего страшнее ее. Образ жизни, возраст, характер, богатство, красота — все это имеет значение лишь при жизни. Смерть обращает все это в ничто. Поэтому она так ужасна, — Сунако прекращает кружиться и останавливается около витражного окна. Сейшин следит за каждым ее движением: легким взмахом руки Сунако поправляет складку на платье. — Человек, который это сделал, явно интересовался мучениками, — девочка проводит бледной рукой по стеклу. — А вам такое по душе? Монах отрицательно мотает головой. — Не люблю страдания. — А в вашей новой книге все совсем иначе, — Сунако улыбается, словно подловила мужчину на лжи. — Мне пора идти, — девочка шагает в сторону входной двери. — До встречи. Сейшин проводит ее взглядом и совсем не понимает, как девочка может быть такой. Сунако спускается по лестнице, напевая какую-то веселую песенку, словно и не она в храме рассуждала о смерти. Ей нравится разговаривать с монахом. Впервые в жизни девочка встретила человека, с которым может поговорить по душам. Сунако останавливается — в голове всплывают воспоминания. Гроб, закопанный глубоко под землей, девочка, которую посчитали мертвой, и дикий вопль отчаяния и страха. Сунако мотает головой, пытаясь выкинуть из мыслей этот бред. Сунако идет по темному лесу. Оборки платья цепляются за ветки и ткань разрывается. Она ускоряет шаг, словно хочет сбежать от этого кошмара, а в голове рисуется образ несчастной, брошенной всеми девочки, блуждающей по улицам ночного города. Она бежит еще быстрее. Сунако доходит до замка и поворачивается, бросая взгляд на высокую гору, на которой расположен храм. Девочка улыбается и... ..., Мурой-сан. Мурой Сейшин думает, что Сунако Киришики — новая жительница деревни — напоминает подсолнухи. Вот только она не выходит на улицу днем и появляется лишь ночью; у нее бледная, чуть ли не прозрачная кожа и она уж точно ненавидит желтый цвет. Все эти мысли вызывают у Сейшина улыбку. Если бы он сказал это Сунако, она бы смутилась и даже разозлилась. Ему остается лишь вспоминать, как та кружила в танце, будто в окружении огромных солнечных цветов, пускай сама этого не замечая. Сейшин уже догадался, почему маленькая девочка, прикрывшись неизлечимой болезнью, прячется от света. Разве что он не догадался, почему, приходя к нему каждый вечер, Сунако еще его не убила. Она предпочитает беседы ужину — разве не смешно? Сейшина расстраивает то, что Сунако носит платья только мрачных оттенков: синего, черного, бордового. В его понимании маленькие девочки носят белое кружево и розовые передники. Им нужна забота и помощь — но Сунако этого не нужно. И когда он видит Сунако в белом платье, и когда он слышит крики деревенских, и когда он видит, насколько девочка истощена — Сейшин берет все на себя. Они попробуют сбежать. Нет. Они сбегут. И тогда Сейшин покажет ей, насколько красивы подсолнухи, ведь Сунако больше не нужно будет прятаться.