Девочка в девочке.

POV Блэр.       Прошла неделя. За это время вся моя коллекция почти полностью разлетелась, что не могло не радовать, особенно мою маму, которая сказала, что давно у «Waldorf design» не было такого успеха. Иными словами, я в который раз показала, что Блэр Уолдорф икона стиля и моды. Как бы пафосно это не звучало, но весь свет нью-йоркской молодёжи хотел себе именно мою одежду. И не только. Заказы на коллекцию школьной формы поступали со всей страны. Пришлось делать даже дополнительную партию. В общем, дела идут как нельзя лучше.       Что касается меня и Драко, то наши отношения превзошли мои ожидания. Он уже неплохо освоился в магловском мире и, в свободное от работы у Чака время, помогал мне в компании, перебирая бумаги и откладывая те, которые, по его мнению, нужно показать юристу. А потом, уже после всех дел, мы каждый вечер ходили на свидания. Драко всё планировал. И это было неожиданно. Каждый раз неожиданно. Свидание на плавающей беседке по озеру в Центральном парке — моё самое любимое. Сама беседка была оформлена моими любимыми розовыми пионами (откуда он узнал?). На столе были всевозможные сладости и, опять же, мои любимые миндальные макарони. И шампанское. Много шампанского. Он как будто пытался завоевать меня, хотя это бессмысленно, ведь я уже им покорена, но в тоже время чертовски приятно видеть, как он старается ради меня. Хорошо, когда твой любимый человек относится к тебе соответствующим образом, понимая, что ты не промежуточная станция, а пункт назначения. Если честно, я вообще думала, что первое время он будет путаться и вместо меня подходить всё время к Грейнджер, по старой привычки, но, к моему удивлению, этого не было. Вообще, мне показалось, будто он сторонится её. Кстати, об этой гриффиндорке. Я, конечно, позволила ей остаться и помогать мне в компании, но вот теперь думаю, что зря. Из-за этой сучки, я выставила себя идиоткой, ведь она не соизволила сказать мне, что порвала с Хамфри, и поэтому, когда я пришла к нему, спланировав и хорошенько отрепетировав речь, то попала впросак. Он на меня смотрел, будто на умалишённую! Хорошо, что у меня острый ум и природная сообразительность, и я перевела все стрелки на него, сказав, что решила ещё раз ему об этом сообщить, доходчиво и чётко, чтобы не осталось никаких сомнений и недомолвок.       К слову о Хамфри, он выпустил первую главу своей книги. Она была о его отце. Даже не знаю, кто упал больше в моих глазах: Руфус или Хамфри. Хотя, этому бруклинскому таракану падать уже особо некуда, но всё же… То, что он написал о собственном отце… Даже Чак поступил гуманнее, заказав Барта. Хотя, что я удивляюсь, ведь нельзя было ожидать чего-то другого от человека, написавшего «Внутри», где его первая любовь Серена была выставлена в таком свете, что невольно задумываешься, была ли там когда-нибудь любовь. Конечно, по большей части это было правдой, но всё равно она этого не заслуживала.       Кстати, о Серене. Не успела я вернуться в своё тело, как мы поссорились. Не сошлись взглядами по поводу предоставления платья для дочери её парня. Я согласилась смоделировать для Сейдж эксклюзивное вечернее платье для бала дебютанток, именно такое эпатажное, как и хотела королева Констанс. Но, по мнению Эс или, как её назвала сама Сейдж, Серены Ван Дер Шлюхи, оно слишком открытое и непотребное. Себя бы вспомнила. Больше всего раздражает, что она придерживается таких взглядов только потому, что знает мнение своего парня об этом. Несмотря на запреты Эс и отца, Сейдж появилась на балу в платье от Блэр Уолдорф под руку с Нейтом Арчибальдом, который наконец поумнел и бросил ту жалкую подобию Серены… как там её… Лулу? Впрочем, неважно. Минуточку, это что, Грейнджер? — Следующая дебютантка… Гермиона Джин Грейнджер! Дальняя родственница безвременно ушедшего Бартоломью Басса, красавица и умница, закончившая закрытую частную школу где-то под Лондоном, в сопровождении Чарльза Басса! Мне кажется, я умру молодой…       …Представление закончилось, но я не обратила внимание на остальных дебютанток, всё время сверля глазами наглую, расчётливую гриффиндорку, танцующую с Чаком. Мало того, что она сейчас с ним, так ещё и её элегантное платье от Calvin Klein привлекало большее внимание окружающих, нежели платье Сейдж. А всё потому, что оно было из той коллекции, которую ещё не представляли широкому свету. Держу пари, здесь не обошлось без толстого кошелька Чака, иначе откуда ещё эта прелесть. — Хватит смотреть на неё! — прикрикнула я на Малфоя, который не сводил взгляда с Грейнджер с тех пор, как она спустилась по лестнице. — Извини, — едва слышно ответил он. Танец кончился. Я была бы не я, если бы не подошла теперь к этой сладкой парочке. — Вы хорошо спелись, — произнесла я, подойдя к ним. — Блэр, не начинай… — Гермиона, ты не обращай внимания на неё. Это твой день. Вон, подойди к Лили, я попросил её представить тебя всем своим друзьям, — Грейнджер кивнула и направилась к Ван Дер Вудсен старшей, а Басс обернулся ко мне и произнёс. — Не порть ей праздник, Блэр. Я сделал этот день особенным для тебя, и хотел бы, чтобы ты позволила и для неё это сделать. — Вы как-то подозрительно спелись быстро, или вы давно уже сговорились? Я же не знаю, кому из нас ты первой сказал, что знаешь наш маленький секрет. И вообще, зачем тебе это? Хочешь отомстить мне за то, что я полюбила Драко, да? — Знаешь, Блэр, мир не вращается вокруг тебя, так что прекрати думать, что все плетут против тебя интриги. Точно что-то замыслил, только вот ставку на Грейнджер сделал зря. Если надо, я её в раз выведу из игры, благо знаю как. Когда Чак стремительно ретировался, я направилась к Драко, с которым разговаривала Серена. По её лицу я поняла, что она в бешенстве. -…Успокойся, Серена, всё не так страшно… — проговорил блондин. — И что на этот раз, Эс? — непринуждённо вмешалась в разговор я. — Я просила тебя, Би, чтобы ты не создавала платье для Сейдж! Как ты могла так поступить со мной? — А почему нет? Надо закрепить успех после удачного показа. — Стивен бросил меня, потому что Сейдж сказала, что мы с тобой вместе над ним работали! И мне он не верит, потому что ты подтвердила правдивость слов его дочери! Подтвердила, да, но только для того, чтобы стоящие рядом девушки услышали, что на Сейдж Спенс платье от Блэр Уолдорф. — Да какая разница, Эс?! Он для тебя всего лишь очередное увлечение. Ты завтра же подцепишь какого-нибудь нового Хамфри. — Я люблю его, Блэр! Почему ты считаешь, что я не способна на это чувство?! — Нет, конечно, способна, но согласись, что Стивен не для тебя. Я едва ли могу представить, что у тебя могли зародиться чувства к кому-то подобному. — Тогда ты меня не знаешь! Почему ты отбираешь всё хорошее в моей жизни? Почему, а?! Друзей, Дэна, а теперь и Стивена! — блондинка бросила взгляд на Малфоя. — И ещё меня обвиняют в совращении чужих парней! А как насчёт тебя, Би? Не ты ли это сначала украла у меня Дэна, а теперь и Драко у Гермионы?! Ты! Ты, Блэр!! И какой бы ужасной не считали меня, ты намного хуже, потому что притворяешься лучше, чем являешься на самом деле! Самое худшее, что я не виновата ни в том, что забрала Хамфри у Серены, ни в том, что Малфой со мной, а не с Грейнджер, но не могу об этом сказать. Чёрт!!       Вершиной айсберга стал финал вечера, в котором на огромном экране показали видео почти 7-летней давности, где Серена была представлена, мягко говоря, не лучшим образом. Это видео разрушило все надежды Эс на решение конфликта, связанного с Сейдж, и скорейшее воссоединение со Стивеном. И, конечно, виноватой оказалась я. Да, я сохранила себе копию того видео, но этой мелкой гадине я его не давала. Ума не приложу, откуда она могла взять его, хотя есть подозрение, что Джорджина Спаркс могла сохранить ещё одну копию, чтобы временами устраивать просмотр, но с чего бы вдруг ей помогать этой недокоролеве Констанс? Хотя, дьяволу не нужны причины, чтобы творить зло.       После такого насыщенного вечера, мы с Драко сразу поехали домой и легли спать. Мои силы донельзя иссякли от бесконечных сегодняшних ссор с Эс. Кстати сказать, со стороны Ван Дер Вудсен несправедливо винить меня во всех бедах, тем более, что люди сами виноваты в том, что с ними происходит.       Утро выдалось наравне с вечером: потрясение за потрясением. Не успела я проснуться, как Дорота вбежала ко мне в ванную, сообщив, что Одинокий Парень опубликовал новую главу. И на этот раз она была про Натаниэля, где Арчибальд был показан, как человек ветреный и неразборчивый в связях. Хамфри описал самую плохую, самую гнусную картину жизни Нейта. Не терпится увидеть лицо Грейнджер, когда перед ней в очередной раз откроется лицо её бывшего возлюбленного. — Кошмар! А на меня Дэн произвёл хорошее впечатление, — произносит Драко, откладывая планшет и добавляя сливок в кофе. — Хамфри — хамелеон, бруклинский червь, всегда подстраивавшийся под ритм Верхнего Ист-Сайда, желая быть принятым в свет, но прошло много времени, а он так и остался аутсайдером, и теперь мстит нам всем. — О тебе глава тоже будет? Чёрт, я не подумала об этом. Конечно, напишет, ведь он родного отца не пощадил, а кто ему Блэр Уолдорф? Девушка, которая бросила его и экс-друг. Чёрт, чёрт, чёрт! Надо будет рассказать Драко всё о моём тёмном прошлом. — Не исключаю этого факта. — Обещаю, не судить тебя за прошлое. — Спасибо, любимый, — я положила руку поверх его. — Ты сегодня долго будешь? — Напротив, я планирую раньше освободится. Сегодня будет единственная встреча с китайцами, на которую я уже опаздываю, — вытерев губы салфеткой, блондин поднялся и, поцеловав меня в губы, проговорил. — До встречи, милая. Как же ему идёт этот темно-синий костюм… Сразу весь такой представительный, солидный мужчина… А вот и Грейнджер. Славно, не люблю завтракать в одиночестве. — Доброе утро, — сонно произнесла гриффиндорка. — Доброе, доброе. Из кухни вышла Дорота с кувшином ананасового сока и налила его в стакан Грейнджер. — Спасибо, — проговорила гриффиндорка. — Уже читала новую главу Хамфри? Девушка застыла, уставившись на меня, будто ожидая, что я продолжу, но мне хотелось, чтобы она показала свою заинтересованность. — Нет ещё, а что там? — Про Нейта. Вот… «Небезызвестный глава Speaktater не всегда был таким успешным, как сейчас. Когда у его семьи были финансовые трудности в связи с арестом главы семейства Арчибальдов, юный Нейт являлся личной проституткой одной герцогини, которая платила больше 20 000 $ за раз. Неплохо, правда?..» И дальше в том же духе. — И правда неплохо, — равнодушно ответила она. — Чак платит меньше? Грейнджер тут же оторвалась от нарезания ломтиков бекона, зло уставившись на меня. — Я не понимаю, то ли ты за что-то меня ненавидишь, то ли ревнуешь просто Басса. В любом случае, непонятно почему, ведь я ничего лично тебе не сделала, а Чак больше не любовь всей твоей жизни. — Да, не сделала, но вы что-то планируете вместе с Бассом. Я уверена. — У тебя паранойя. Ага, конечно. Ничего, ничего, я ещё выясню, что вы затеваете…        Через полтора часа мы были уже в моём кабинете в компании. Грейнджер приводила в порядок каталог новой коллекции, а я разбирала почту, причём не только e-mail, но и обычные конвертики, большинство которых мне вручила Дорота, когда мы выходили из дома. Так… это дополнительный заказ коллекции, это для Грейнджер, ещё для неё, и это… Господи, откуда так много?! И снова ей… О, ну наконец-то для меня. Стоп. Отправитель: адвокатская контора «Морис и Лемонд». У меня что-то предчувствие не очень. Уважаемая Блэр Корнелия Уолдорф!       Мы уполномочены сообщить вам прискорбную новость. Шона Тёрнер, боровшаяся с раком крови больше 4 лет, скончалась 28 октября в 11 утра. Последней волей умершей явилось желание, чтобы Вы произнесли речь на её похоронах, которые состоятся 30 октября в 12 дня. Будем рады вас увидеть там, адвокатская контора «Морис и Лемонд». Кто такая Шона? — Грейнджер, ты, случаем, не знаешь Шону Тёрнер? Ну, а вдруг. — Шону? Да… А что? — А, так это твоя подружка. Она мертва. — К-как?? — Грейнджер действительно поражена. — Когда?? — На днях. Она указала в завещании, что хочет, чтобы надгробную речь произнесла Блэр Уолдооф. Кстати, ты знала, что у неё был рак? — гриффиндорка отрицательно помотала головой. — Не поеду. Это ты виновата, я даже не знаю, кто это. — Она говорила, что вы учились вместе в Колумбийском. — Я не обязана знать всех, с кем училась. — Блэр, это же её последняя воля… Грейнджер сделала такое несчастное выражение лица, что я тут же поспешила согласиться, лишь бы больше не видеть его.       Чтобы успеть, ехать надо сегодня. Поэтому я позвонила Дороте и приказала ей собрать мои вещи и отправить их в аэропорт, а Грейнджер забронировала билет и номер в том же отели, где Гермиона жила с Луи. К сожалению, до Драко я не смогла дозвониться, наверное, он на встрече, поэтому села в самолёт, так и не предупредив его, что уезжаю на день.       Несколько долгих часов в самолёте и 40 минут в такси сказались на моём самочувствии — разболелась голова. Поэтому, оказавшись в номере, я тут же легла на кровать и провалилась в сон.       Когда я проснулась, то было уже темно. Сразу же я бросилась к сумке и включила телефон. Оказывается, Драко звонил 4 раза. Как мило, он скучает. Недолго думая, я перезвонила. К моему удивлению, он ответил не сразу. — Да… Алло… — Прости, любимый, что я не предупредила тебя. Честно, пыталась, но ты был недоступен. — Да ладно, Гермиона объяснила мне ситуацию. Как ты там? — Пока всё нормально. Люблю тебя, очень сильно. — И я тебя. Скорее приезжай, потому что… Ладно, я немного занят работой. Перезвоню утром, хорошо? — Конечно, Драко. Целую. — Взаимно. Я сбросила вызов. По-моему, как-то странно он со мной разговаривал…       …Следующее утро началось с лёгкого завтрака, потому что вчера вечером я заказала сытный ужин. Быстренько перекусив, я переоделась в чёрное гипюровое платье и поехала по адресу, который был приписан на дополнительном листике. Оказалось, что это небольшая церквушка на самой окраине города. У входа стоял высокий мужчина в чёрном фраке. — Вы случайно не Блэр Уолдорф? — спросил он, когда я подошла. — Да, это я. — Дрю Морис, — мужчина протянул мне руку, которую я тоже пожала. — Проходите, все ждут только вас. Когда мы вошли, я оторопела, застыв в дверях. В церквушке было всего 5 человек: священник, ещё второй партнёр адвокатской конторы, как я потом узнала, и трое друзей. Дрю подтолкнул меня вперёд, и я прошла вглубь, садясь в первом ряду, напротив светло-коричневого гроба и фотографии девушки, которая показалась мне знакомой. Но вот имя… Шона… Не помню. Абсолютно не помню. Священник начал говорить свою речь, обычно произносимую в подобных случаях. Когда он закончил, пригласили сказать речь меня. Я даже не подготовилась, вот так спонтанно начала говорить о человеке, которого не знала. — Э… Шона была… А вообще-то я не очень хорошо её знала и для меня явилось полной неожиданностью, когда я получила письмо с приглашением произнести речь. Но я хочу сказать, что она была мужественным человеком, столько лет боровшаяся с раком… И я… если я когда-то обидела её, что не исключено, зная мой характер, надеюсь, что она простила. У меня всё. Господи, никогда не говорила ничего подобного, но мне кажется я справилась неплохо. После того, как церемония закончилась, ко мне подошли адвокаты, приглашая в 5 часов на оглашение завещания. Господи, ну зачем я там? Конечно, я согласилась, но про себя продолжала недоумевать, направляясь к шоссе, чтобы поймать такси, когда меня догнала одна из подруг Шоны. — Подождите, Блэр, — она схватила меня за плечо. — Что вы хотите? — Я могу подвезти вас до отеля. — Спасибо, но я могу и сама добраться. — Я хотела поговорить о Шоне. — Не думаю, что эта хорошая идея, извините. Вот же привяжутся всякие странные личности. Хорошо, что как раз такси подошло.       Читая различных критиков, написавших о моей коллекции и платье Сейдж, которое пришлось по вкусу большинству, я скоротала время до 5 часов. Прибыв по адресу, который мне дал один и адвокатов, я вошла в зал для переговоров, где уже сидели Лемонд и Морис, а вместе с ними та самая девушка, что утром хотела поговорить со мной. — О, мисс Уолдорф, хорошо, что вы пришли. Можем начинать, — произнёс Дрю. — Итак, мисс Тёрнер была одинока, но не настолько, чтобы потерять вкус к жизни. Здесь, на оглашении завещания, находятся самые близкие для неё люди, — это похоже на какую-то слишком затянувшуюся шутку. Когда уже выйдут люди с камерами и объявят, что это розыгрыш? — Так… в соответствии с настоящим документом, Кимберли Флетчер получает деньги с банковского счёта мисс Тёрнер, в размере 14 миллионов долларов, — хм… однако, не копейки. — Также, в распоряжение девушки поступает автомобиль марки Volvo и собака по кличке Ланкир. Блэр Уолдорф же получает дом на окраине океана. И ещё, вот это вам… — Морис протянул мне конверт. Я растерянно уставилась на него. Девушка, которую я даже не помню, не знаю, оставила мне дом. Бред какой-то. Но поморгав несколько секунд, я приняла конверт. Потом попросили расписаться, что мы вступаем в права владения, что я и сделала, опрометчиво не прочитав, в действительности ли я подписываю то, что мне сказали. А уже по выходе из переговорной, я быстро раскрыла конверт и уже собиралась читать, когда меня остановила эта девушка, Кимберли. — Прочитайте, когда будете наедине. Такое лучше узнавать без свидетелей. Если она хотела напугать, то у неё получилось. — Что здесь написано? — То, что в своей жизни вы, наверняка, никогда не слышали.       Я еле дотерпела до отеля. Влетев в свой номер, я бросила сумку на пол, из которой тут же выскочили ключи от моего нового дома, и, развернув наконец лист бумаги, начала читать. Дорогая Блэр. Когда мы виделись в последний раз, ты была сама на себя непохожа, и я поняла, что не ошибалась в тебе, как думала раньше. Ты не та самая бесчувственная злая сука, как считают многие, а в тебе много света и доброты, но, наверное, чтобы оставаться королевой, коей ты и являешься, нужно быть беспощадной и жёсткой. Я рада, что увидела другую Блэр Уолдорф, которую, возможно, никто не знает, разве что самые-самые близкие люди. И я хотела сказать, что несмотря на все твои унижения, оскорбления и пренебрежительное отношение ко мне, я всегда любила тебя. Любила, как дурочка, зная, что никогда не заслужу твоего благосклонно взгляда, и я не смогла сказать тогда, когда встретила тебя, но хочу, чтобы ты это знала. И, может это эгоистично, но мне также хочется, чтобы ты обо мне помнила. И поэтому, я дарю тебе этот дом, где я делала тебе сэндвичи, дом, где я долгие месяцы жила, безмолвно любя тебя, следя за тобой посредством Сплетницы. Пожалуйста, оставь его себе, не продавай, потому что там осталась часть моей души… Прощай. Люблю, целую. Шона. У меня слов нет… Ким была права: такого от девушки я никогда в своей жизни не слышала… ________________________ POV Гермионы.       Прошла неделя, и, слава Мерлину, она была достаточно спокойной. Блэр так и не узнала ничего о нас с Драко, и поэтому предложила остаться жить у неё и помогать с работой в компании. Я, конечно, согласилась. А что мне терять? Уехать в Австралию к родителям, как и планировалось, всегда успею.       После того случая Малфой меня решительно избегает. Он раньше уходит на работу, они с Блэр позже возвращаются. И, может быть, если бы между нами ничего не было, я не приняла бы это на свой счёт, а просто порадовалась за Блэр, которая каждый день рассказывала о потрясающем свидании, проведённом с блондином. Но я чувствовала, что он просто пытается загладить перед ней свою вину за измену со мной, хотя, конечно, он-то ни в чём не виноват, а это просто я его обманула. До сих пор не могу понять, как так получилось, но, почему-то я совсем не жалею об этом.       Если Малфой избегал меня, то я старательно избегала Дэна. Мне даже неприятно было лицо его видеть, особенно после того, как вышла первая глава его новый книги — глава о его отце. Я понимаю, что чем скандальнее и грязнее, тем популярнее вся книга и глава, в частности, но должны же быть какие-то рамки. Например, я считаю, что родители это святое, и нельзя смешивать их с навозом гиппогрифов ни при каких обстоятельствах. Чем больше я узнаю о Дэне, тем меньше понимаю, как могла ошибиться и полюбить его.       А тем временем близился бал дебютанток. О том, что это такое, я впервые услышала, когда Блэр обсуждала это с дочерью парня Серены. Они говорили о шикарном платье, сделанном «Waldorf design», в котором Сейдж должна будет спуститься по лестнице. Как я поняла, бал дебютанток — представление в свет на Манхэттене. Но я и подумать не могла, что мне выпадет шанс поучаствовать в этом.       Однажды я прогуливалась по улице, просто шла к дому Блэр, когда возле меня остановился лимузин, из которого вышел Басс. — Хорошо, что я тебя встретил, Гермиона, — произнёс он, преграждая мне дорогу. — Не удивлюсь, если это не случайность, а ты специально следил за мной. — Да… — Чак расплылся в улыбке. — Меня восхищает твоя проницательность. Я намерено искал тебя, чтобы предложить тебе стать дебютанткой. — Если это какой-то продуманный ход против Блэр, то я не участвую. Мы уже говорили об этом. — Вовсе это не связано с Блэр. Я хочу помочь тебе перестать быть от неё зависимой. После того, как тебя узнают в свете, влияние Блэр над тобой будет уменьшаться. — И ты стараешься для меня? Думаешь, если я Гермиона Грейнджер, то такая наивная? — Нет, конечно. Просто я хотел отдать тебе должное за твою помощь, когда ты была в теле Блэр… — Да сколько можно? Уже не первый раз слышу от тебя слова благодарности за то, что я тебя просто выслушала. — У меня не слишком много людей, которые могут выслушать, и потому для меня это важно. Чак Басс знает, что такое благодарность. — Притворюсь, что верю. — Тогда обсудим всё? — он сделал приглашающий жест к лимузину. Недолго думая, я села в машину и поехала с ним в Эмпайер, где в его номере мы подробно обсудили все тонкости бала дебютанток. Чак сказал, что сам меня впишет в список и показал платье, в котором я буду дебютировать: длинное чёрное в пол, в меру открытое на широких бретельках. Одновременно просто и элегантно.       Наступил день бала. Я ничего не сказала Блэр о своём участии, потому что моим сопровождающим был Чак, но её мнение об этом мне всё равно стало известно, когда посмотрела на её лицо, во время спуска по лестнице. — Следующая дебютантка… Гермиона Джин Грейнджер! Дальняя родственница безвременно ушедшего Бартоломью Басса, красавица и умница, закончившая закрытую частную школу где-то под Лондоном, в сопровождении Чарльза Басса!! Меня охватило то же самое чувство, как и в тот раз, когда я спускалась по лестнице к Виктору Краму, но сейчас было страшнее, потому что там внизу не было Гарри. Острая нехватка друга отразилась волнением и дрожью, идущей по всему телу. Я немножко успокоилась тогда, когда Басс шепнул мне, что всё хорошо. Начался танец, официальный первый танец в свете у дебютанток. Чак вёл плавно и степенно. Мы с ним репетировали несколько раз только для того, чтобы поймать и прочувствовать ритм друг друга, а не потому что я не умела танцевать. Как ни странно, во время танца я расслабилась. Жаль, что он быстро закончился, потому что как только стихла музыка, к нам подошла Блэр. — Вы хорошо спелись, — произнесла она. — Блэр, не начинай… — было начала я, но Чак меня остановил. — Гермиона, ты не обращай внимания на неё, — проговорил он. — Это твой день. Вон, подойди к Лили, я попросил её представить тебя всем своим друзьям. Я повиновалась, направившись к матери Серены, заметив, что Басс и Блэр ещё некоторое время разговаривали, и атмосфера между ними была напряжённая.       Больше Блэр ко мне не подходила. И меня это радовало, потому что Лили познакомила меня со столькими приятными людьми, впечатление от встречи с которыми портить не хотелось. Хотя, под конец вечера произошёл инцидент, оставивший неприятный осадок, но меня он никак не коснулся. Всё дело в том, что дочь парня Серены показала видео, где Ван Дер Вудсен полуголая нюхает какой-то порошок, а вместе с ней парень, старше её где-то лет на пять. В связи с этим парень Серены Стивен устроил ей скандал, свидетелем которого я случайно стала, а после заметила, как блондинка пошла разбираться с Блэр. Почему-то она решила, что именно Уолдорф в этом виновата, хотя я не думаю, что это так.       Не знаю, когда уехали Драко и Блэр, но я ушла уже во втором часу. Мы с Чаком веселились, как могли. Честно, я очень хорошо провела время, как никогда раньше, можно сказать. Счастливая, я вышла из лимузина Басса, направляясь в холл дома Уолдорф, но сразу же застыла: в одном из кресел сидела Серена. Казалось, будто она дремлет. — Серена, а почему ты тут сидишь? — спросила я, подойдя к ней поближе. Блондинка встрепенулась и, упёршись в меня взглядом, будто соображая, кто я такая. — Гермиона… — произнесла она через несколько секунд. — Я… я… не могу идти туда, потому что разругалась с Блэр. — Да я не думаю, что она сильно злится, и уж тем более не выгонит тебя. Пойдём. Нехотя, блондинка поднялась и пошла за мной. Поднявшись на лифте, мы на цыпочках пробрались на кухню, где Ван Дер Вудсен достала из шкафа бутылку красного полусухого вина и откупорила её, разлив содержимое по двум бокалам. — За твой дебют, — произнесла она, приподнимая бокал. — Спасибо, — я сделала глоток, краем глаза заметив, что Серена изучающе смотрит на меня. — Что? — Забавно, ведь около недели назад в соседней комнате ты угрожала мне, что, если я хоть на шаг приближусь к Драко, то ты меня разорвёшь на мелкие кусочки. Ты боялась, что его соблазню я, а, оказалось, это сделала Блэр. Беда пришла, откуда её не ждали. — Прости меня, я не хотела ничего такого тогда говорить. Я предполагала, что рано или поздно тот разговор Блэр с Сереной даст о себе знать. И вот она упрекает меня, хотя нельзя обвинить её в том, что незаслуженно. — Серьёзно? — удивленно произнесла Серена. — Ты извиняешься? — Но я ведь была неправа. — Да, но мне казалось, что ты похожа в большей степени на школьную Блэр, не признающую никогда своей неправоты. Ан нет… Сейчас сама Блэр на себя прежнюю больше похоже. А я, дура, думала, что она изменилась. Хотя, вот неделю назад она была очень мила, так даже и не подумаешь, что в душе осталась всё той же гадиной. А ты сначала показалась мне редкостной стервой, а вот теперь будто совсем другой человек. Знаешь, будто вы с Блэр местами поменялись, — со смехом произнесла она последнюю фразу. Но почти сразу её лицо переменилось, словно пришло озарение. — Ты… Ты настоящая волшебница! Такими темпами всё окружение Блэр будет знать о том, что мы были в телах друг друга. Не видя смысла что-либо отрицать, я устало кивнула, делая ещё один глоток. Серена потом долго ещё сокрушалась, что ужасная подруга, которая не смогла понять, что перед ней не Уолдорф, а я, в свою очередь, убеждала её, что это не так, потому что она не могла даже подумать о возможности такой ситуации, в которой мы оказались. Так, за разговором мы выпили всю бутылку вина. Я-то пила в час по чайной ложке, а Серена активно налегала на спиртное, и получилось, что мне пришлось тащить её потом наверх. Так как комната Ван Дер Вудсен была самая дальняя, а у меня оставалось уже не так много сил, я затащила её в свою комнату, скинув на кровать. Сама тут же рухнула рядом и закрыла глаза, почти сразу провалившись в сон.       Когда утром я проснулась, Серены уже не было. Приняв душ и одевшись, я спустилась вниз, слыша звуки закрывающегося лифта. Наверное, Малфой. Не останавливаясь, я направилась прямиком в столовую, где обнаружила Блэр, завтракавшую в одиночестве. — Доброе утро, — сонно произнесла я. — Доброе, доброе, — ответила она, бросив на меня взгляд исподлобья. Из кухни вышла Дорота с кувшином ананасового сока и налила его мне в стакан. — Спасибо, — проговорила я. — Уже читала новую главу Хамфри? Я замерла, переведя взгляд на Блэр. Ей хотелось поделиться, и явно потому, что он, наверняка вновь написал что-то неприятное. — Нет ещё, а что там? — Про Нейта. Вот… «Небезызвестный глава Speaktater не всегда был таким успешным, как сейчас. Когда у его семьи были финансовые трудности в связи с арестом главы семейства Арчибальдов, юный Нейт являлся личной проституткой одной герцогини, которая платила больше 20 000 $ за раз. Неплохо, правда?..» И дальше в том же духе. — И правда неплохо, — равнодушно ответила я. Не считаю, что это зазорно. Раз той женщине было не жалко потратить на него такие деньги, то это её проблема. Тем более, я не думаю, что Арчибальд специально вымогал у неё. — Чак платит меньше? Я застыла на месте, так и не дорезав до конца кусок бекона, медленно переводя на неё возмущённый взгляд. — Я не понимаю, то ли ты за что-то меня ненавидишь, то ли ревнуешь просто Басса. В любом случае, непонятно почему, ведь я ничего лично тебе не сделала, а Чак больше не любовь всей твоей жизни. — Да, не сделала, но вы что-то планируете вместе с Бассом. Я уверена. — У тебя паранойя. Она ничего не ответила, но могу поспорить, она так и будет подозревать меня.       Когда мы были в офисе компании, я приводила в порядок каталог новой коллекции, а Блэр взялась разбирать почту. Несколько раз я видела, как она с яростью откладывает конверты. Наверное, какие-то неприятные люди пишут. А потом она раскрыла одно из писем, долго читая его. — Грейнджер, ты, случаем, не знаешь Шону Тёрнер? — вдруг в тишине раздался её голос. — Шону? Да… А что? — А, так это твоя подружка. Она мертва. Что? Не может быть!.. В голове тут же всплыл образ рыжеволосой девушки, которая так хорошо отнеслась ко мне, когда я одинокая и растерянная сидела на обочине дороги в незнакомом, чужом месте. — К-как?? Когда?? — На днях. Она указала в завещании, что хочет, чтобы надгробную речь произнесла Блэр Уолдооф. Кстати, ты знала, что у неё был рак? — откуда? — Не поеду. Это ты виновата, я даже не знаю, кто это. — Она говорила, что вы учились вместе в Колумбийском. — Я не обязана знать всех, с кем училась. Шона была права, сказав, что Блэр точно её не вспомнит. — Блэр, это же её последняя воля… Я умоляюще смотрела на неё, и, кажется, это подействовало, потому что она, глубоко вздохнув, согласилась.       И потом началась суета: я была уполномочена заказать билет на самолёт и забронировать номер в отеле, в то время, как Блэр отдавала распоряжения дороте по поводу своих вещей, а потом пыталась дозвониться до Малфоя, но он почему-то не отвечал, из-за чего Уолдорф очень злилась.       После отъезда Блэр, как-то почувствовала себя свободнее. Воспользовавшись моментом, я села в её кресло, продолжая заниматься тем же, чем и днём. Кстати, на столе я обнаружила кучу конвертов на моё имя, о которых Блэр даже не подумала и словом обмолвится. В этих письмах содержались поздравления по случаю вчерашнего дебюта и приглашения на различные светские мероприятия. Кажется, я произвела хорошее впечатление на тех, с кем вчера меня знакомила Лили. После прочтения всех писем, предназначенных мне, я вновь окунулась в работу. Но работать в одиночестве мне пришлось недолго, потому что в кабинет внезапно влетел Малфой. Лицо его выражало крайнюю обеспокоенность. — Где Блэр? — Она уехала на похороны своей старой знакомой. Вернётся, в крайнем случае, послезавтра. Он расстроено присел на край стола. — Почему она ничего не сказала мне? — Она несколько раз звонила, но ты не брал трубку. И нужно было сразу что-то решать, потому что похороны уже состоятся завтра. Не переживай, 2 дня это недолго. — Да я знаю… — протянул он. — Может тебе помочь что-то? Ведь трудно в одиночку со всем управляться. — Если хочешь, то почему бы и нет.       Так мило с его стороны предложить свою помощь. На самом деле, мне особо не нужна была компания, но раз он сам изъявил желание, то уж отказываться было глупо. После нескольких часов работы без перерыва, мы решили приостановиться. Так как было уже поздно, секретарша Блэр уже давно ушла, и мне пришлось самой готовить чай для нас двоих. Вернувшись с подносом в кабинет, я случайно услышала отрывок разговора… -…Скорее приезжай, потому что… — он увидел меня и тут же поспешил переменить тему. — Ладно, я немного занят работой. Перезвоню утром, хорошо? Видимо, на том конце ответили «Ок» и сказали что-то типо дежурного «Целую», потому что он ответил «Взаимно» и сбросил вызов. — Блэр? — спросила я, ставя поднос на стол. — Да, — он взял одну из чашек в руки. — И как она там? — Нормально, вот только скучает. — Понятно. Наступило неловкое молчание. Я не могла найти темы, чтобы поддержать разговор, хотя, по сути, и вообще её не искала, наслаждаясь фруктовым чаем. — Спасибо за чай, — проговорил Малфой. — В меру сладко, Блэр всегда обычно переслащивает, когда пытается за мной поухаживать. Двоякое чувство: мне приятно, что я ему угодила, но то, что он сравнил нас с Блэр, меня покоробило. — Я просто сама люблю, когда не очень сладко. — Слушай, я больше не могу делать вид, что ничего не произошло. Он ставит чашку на стол, становясь передо мной. — Почему? По-моему, выходило очень неплохо. — Потому что мы с тобой переспали. — И что? Многие так делают. Тем более, что это ничего не значило. — Правда? Потому что, — он придвинулся ближе, вынимая чашку из рук и тоже откладывая её на стол, — мне показалось, что это было не просто так. — Что ты, ради Мерлина, делаешь?.. — шёпотом спросила я, когда его губы были в пару сантиметров от моих. — Не знаю… — ответил он, опустив взгляд. Я значительно напряглась от ощущения его близости. Желание постепенно охватило меня, и я неосознанно подалась вперёд, давая ему повод поцеловать меня, что он и сделал, не дожидаясь, пока я передумаю. Его губы буквально обжигали мои каждым прикосновением, заставляя хотеть его с неистовой страстью. И когда я уже точно была согласна на продолжение, он внезапно отстранился и, пробормотав что-то вроде «Я не должен», стремительно ушёл, оставив меня одну недоуменно хлопать глазами…       …На следующий день началась всё та же игра, в которую мы с Малфоем играем уже неделю: делать вид, будто ничего не произошло. Но если в первый раз она давалась мне легко, то сейчас я чувствовала неотвратимое желание продолжить то, что мы начали вчера. И сдерживать себя оказалось тяжело. Надеюсь, я мучаюсь не одна. День мы провели порознь: я работала в компании (кстати, мой первый день единоличного правления, и, кажется, я неплохо справилась), а он у Чака. Сегодня он не приходил поработать в «Waldorf design». Меня это одновременно обрадовало и расстроило, поэтому домой после долгого трудового дня я вернулась со смешанным чувствами, думая, встретимся ли мы вообще сегодня, но зайдя в квартиру, я обошла почти всю, так и не обнаружив присутствия блондина. Нам надо было всё обсудить, и лишь поэтому я его искала, и, не найдя, конечно, расстроилась и отправилась в свою комнату. Войдя в неё, я кинула на пол сумку и, сняв туфли, устало поплелась к кровати, как вдруг, кто-то прижал меня к себе, кладя на талию крепкие руки, уверенно обнимая. — Я с ума схожу от желания, — услышала я шёпот Малфоя. — Скажи, что ты тоже это чувствуешь… Я повернулась к нему лицом и, не сомневаясь, накрыла его губы своими с такой страстью, на которую только была способна. Он принял это за положительный ответ и, подняв меня на руки, понёс на кровать…