За минуту до полуночи

       Мысли ЧонДэ наконец-то потекли с привычной скоростью, и детектив даже забыл о головной боли, сопоставляя факты.    Итак, он оказался у лесопилки, непосредственно рядом с тем местом, где произошло жестокое преступление. При этом, детектив ничего не помнил ни о том, как дошел туда, ни о том, как вышел из многоквартирного дома, располагавшегося в самом начале жилого квартала.    Офицер совершенно точно заснул в гостиной у доктора.    Каким же образом он умудрился отомкнуть запертую дверь, при этом не бодрствуя? Ведь лунатизм до таких пределов не доходит: во сне человек попросту не может совершать сложные механические действия.    Полицейский усмехнулся и хлопнул ладонью об пол, заставив Тао подпрыгнуть на месте и вновь озабоченно уставиться на узника.    Всё понятно.    ЧунМён – психиатр; что это обозначает?    То, что у него в распоряжении могут быть любые нейролептические средства, с помощью которых с человеком возможно творить всё, что душе угодно.    Эти химические соединения играли с мозгом страшные шутки, и ЧонДэ самому случалось расследовать дело, в котором были использованы такие лекарства. Там один фармацевт опаивал своих жертв ропофолом – сильнейшим нейролептиком, который рисовал перед внутренним зрением людей разнообразные иллюзии. Несчастные впоследствии не могли ничего толком рассказать, и потому серийный насильник долго гулял на свободе, пока его не вычислили и не поймали благодаря чистому везению.    ЧунМён был блестящим специалистом своего дела и, конечно, прекрасно знал о воздействии подобных соединений на человеческий мозг. Он мог добавить тот же ропофол в чай, а потом просто отвести офицера к лесопилке и оставить там в ожидании, пока нейролептик не прекратит действовать.    Детектив встал на ноги и начал нервно расхаживать туда-сюда, теребя полы пижамы.    А он ведь сам пришел к этому недоделанному Луи Пастеру, сам сдал себя в руки душегубу! Теперь этот врач из ада навесит на него все убийства, а сам выйдет сухим из воды!    Полицейский резко остановился, не обращая внимания на дрель, взвывшую в руках у Криса, который как раз вставлял решетку в дверное окошко.    Может быть, и этот дух – тоже дело рук коварного эскулапа? В этом чертовом поселке все всех знают, и оттого повадки соседей не являются ни для кого секретом. ЧунМён вполне мог улучить момент, когда ЧонДэ не будет дома, прийти туда, с помощью шприца добавить роковое лекарство во все упаковки лапши быстрого приготовления, что и объяснило последующие галлюцинации, даже те, которые с ним разделил ЧанЁль.    Скорее всего, доктор заранее спланировал убийство старика ЧинтХэ, который, будучи его пациентом, начал что-то подозревать, а приход детектива прямо в его логово стал приятным сюрпризом для предавшего клятву Гиппократа.    ЧонДэ подошел к стене и несильно стукнул по ней кулаком.    Эта версия, казавшаяся поначалу несколько фантастичной, могла бы объяснить всё произошедшее: и странный сон, и лунатизм, и пробуждение на месте, в котором детектив никогда не был.    Оставался открытым только один вопрос: мотив.    Зачем ЧунМёну подводить под монастырь полицейского, которого он почти не знает? Только ли для того, чтобы использовать в качестве козла отпущения?    Китайцы уже закончили со злосчастной дверью и покинули помещение, оставив офицера в полном одиночестве, но тот даже не обратил на это внимания: он всё думал и думал о той ситуации, в которой волею судеб оказался. ***    Сколько времени прошло?    Час? Два? Пять?    ЧонДэ совершенно потерял счет минутам, снова и снова прокручивая в голове всё, что произошло с ним с момента приезда, стараясь каждую деталь подогнать под свою гипотезу.    От мыслей его отвлёк ЧонИн.    Сосед, тактично кашлянув, постучал костяшками пальцев по двери, за которой был заточен полицейский.    Вздрогнув, детектив подошел к зарешеченному окошку и улыбнулся. – Прошу прощения, но открыть не могу, – мрачновато пошутил он. – Ничего страшного, – инженер по энергетике быстро продемонстрировал в ответ свои крепкие белые зубы. – Меня просили наладить тут телефонную связь, так как вы имеете право на звонок. И ещё... Я хочу сказать, что не верю, что это сделали вы. Надеюсь, вскоре полиция во всём разберется, и вас выпустят отсюда. – Я тоже на это надеюсь, – искренне проговорил ЧонДэ.    ЧонИн коротко кивнул и, посчитав беседу законченной, отошел к противоположному краю комнаты, который не был виден узнику. Глубоко вздохнув, офицер сел на раскладушку. Вынужденное безделье убивало его, а ограничение свободы невероятно давило.    «Теперь я понимаю чувства тех, кого сам же сажал в подобные камеры», – подумал он, проводя рукой по белоснежной наволочке.    Дверь отдела внезапно распахнулась, и заключенный, услышав это, тут же ринулся к окошку, чтобы посмотреть через решетку, кто же пришел.    Оказалось, что местные блюстители порядка заявились в полном составе: и МинСок, и Лу Хань, и ЧанЁль вошли в помещение с одинаковыми озабоченными минами.    Начальник полиции ушел за пределы видимости, и вскоре до ЧонДэ донеслась приглушенная беседа: капитан что-то обсуждал с ЧонИном.    Высокий оперативник, метнув взгляд в сторону новоявленного арестанта, быстро отвернулся; кончики его ушей заметно покраснели. Юноша одернул форму и быстро отошел к шкафам, начав активно копаться в папках с делами.    Китаец же, напротив, подошел вплотную к «камере» и даже дружелюбно улыбнулся. – Тебе удобно? – спросил он, с явным сочувствием глядя на коллегу. – Не жалуюсь, – бросил детектив. – Уже исследовали место преступления?    Иностранец кивнул и, быстро посмотрев на начальника, приблизился ещё на полшага. – Его задушили, потом подвесили вниз головой и спустили кровь, перерезав артерию, – вполголоса поделился он. – Затем конечности отделили точно по линии суставных сумок – так говорит ЧунМён, – и тело отволокли туда, где я его и обнаружил. Он умер от часу ночи до трёх, а я нашел его в начале шестого.    ЧонДэ поднял брови и с легким нажимом процедил: – Не это ли лучше доказательство того, что я тут ни при чем? Ни пятен крови на моей пижаме, ни орудия преступления при мне...    Лу Хань поджал губы и опустил глаза. – Следов крови могло и не остаться на одежде, – нехотя промямлил он. – Орудия – кусок шпагата и нож с чисто вытертой рукояткой – нашли в кустах неподалеку. Как раз в том месте, где я встретил тебя.    Детектив сглотнул и, покачнувшись, схватился за стену. Перед взором всё поплыло, и ему понадобилась вся его выдержка, чтобы не упасть в обморок.    Да, доктор неплохо постарался: всё было против него.    Но ведь всё не может вот так закончиться!    Справедливость должна восторжествовать, иначе в ней попросту нет смысла... – Послушай, – китаец подошел вплотную к решетке. – Если преступник не ты, мы обязательно это докажем! Не сомневайся, мы выпустим тебя, как только... – Достаточно, – МинСок положил ладонь иностранцу на плечо и легонько сжал. – Отопри мне эту дверь. Настало время поговорить по душам. *** – Я в сотый раз говорю вам, – устало вымолвил детектив, потирая лоб. – Я не помню, как именно я там оказался. – Вот как, – прищурился начальник полиции, сцепив пальцы в замок и опершись на них подбородком. – Интересная история у нас получается, не находите?    Каморка, в которой держали ЧонДэ, трансформировалась в допросную в одно мгновение: старый стол перетащили на середину и так небольшого помещения и добавили к меблировке стул.    Капитан сидел напротив и буравил офицера испытующим взглядом, стараясь даже не моргать. Это противоречило негласным психологическим правилам ведения такого рода бесед, закрепленным в учебниках для полицейских школ, но в Хансоне, как уже пришлось убедиться столичному гостю, царили свои порядки.    Допрос шел уже около получаса, но не дал никаких плодов. У заключенного раскалывалась голова, сводило желудок и нервно покалывало сердце, но суровый начальник даже не предложил ему стакан воды. Видимо, это было частью тактики здешних служителей закона. – Попробуй посмотреть на ситуацию с моей точки зрения, сынок, – обманчиво ласковым тоном начал МинСок. – Ты приезжаешь в наш город, и тут же начинают происходить всякие странные вещи: то появляются какие-то призраки, которых не существует в природе, причем видел их только ты; то погибают примерные члены нашего общества, и жизни их лишают способами до того зверскими, что просто уму непостижимо, и каждый раз ты оказываешься рядом. Первой пала твоя соседка. У кого была наилучшая возможность её убить? Разумеется, у человека, которому нужно лишь перемахнуть через забор, чтобы оказаться на её территории. – Вы забываете о мотиве, – бесцветным тоном вставил узник. – Зачем мне надо было убивать СуИ? Я её даже не знал. – Может быть, – покачал головой капитан. – А зачем убивали Джек Потрошитель, Сын Сэма, Бостонский Душитель? Да просто так! Эти низкие душонки просто пытались самоутвердиться за счет жутких расправ над своими ни в чем не повинными жертвами. Знаешь, какова философия таких людей? «Я убиваю, значит, я хищник, а не добыча!». Но знаешь, что, дорогой мой, никакое тяжелое детство не может служить оправданием для убийства.    ЧонДэ вздохнул. – Моё детство не было тяжелым, – возразил он. – Я не убивал ни СуИ, ни деда ЧинтХэ! Говорю вам, я их даже не знал!    Начальник полиции наклонился вперед. – А как ты тогда объяснишь тот факт, что тело помощницы КёнСу было обнаружено тобой? – быстро выпалил он. – Она моя соседка, – развел руками полицейский. – Я услышал звук работавшего двигателя, побежал к ней... Каждый бы поступил так. – Верно! – щелкнул пальцами МинСок. – Каждый. Но не стоит забывать, что у неё, кроме тебя, были соседи, но они почему-то не кинулись на её участок.    Детектив на секунду прикрыл глаза, стараясь унять чувство глухого раздражения, разраставшееся в его груди. – Может, я проснулся раньше, – заключенный облизнул губы. – Может, рокот двигателя просто привлёк моё внимание. Это всего лишь серия совпадений. – О, да, разумеется, – глубокомысленно кивнул капитан. – Совпадений.    ЧонДэ убрал руки под стол и сжал пальцы в кулаки. – Прослушайте, – он поднял голову и пристально посмотрел на начальника. – Убийства в вашем захолустье начались задолго до того, как здесь появился я! Что скажете о церковном работнике?    МинСок нахмурился. – В нашем, как ты выразился, захолустье, – отчеканил он, – никогда не бывало подобного. Того психа, что учинил это, ждет пожизненное заключение в соответствующей больнице. И смотри, сынок, как бы тебе не разделить его судьбу.    С этими словами капитан резко встал и, подойдя к двери, резко постучал по ней. Та тотчас распахнулась, и начальник полиции быстро вышел из помещения, бросив стоявшему у порога ЧанЁлю: «Принеси ему телефон!».    Оперативник закусил губу и потупился. Он всеми силами избегал общения с коллегой, обвинённым в совершении преступления, но приказ есть приказ, и потому молодой человек, взяв со стола Лу Ханя трубку радиотелефона, принес её заключенному. – У тебя есть право на один звонок, – быстро проговорил рослый юноша. – Но можешь сделать два. – Спасибо, – невесело хмыкнул детектив. – Но мне бы больше помогло, если бы ты рассказал всем о тени, что мы с тобой видели.    ЧанЁль виновато посмотрел на сослуживца. – Понимаешь, – оперативник положил трубку на стол и пододвинул её к офицеру. – Когда докажут, что ты не совершал этих преступлений, ты можешь вернуться в Сеул и продолжить службу там, а мне придется всю жизнь куковать тут, ведь у меня нет такой возможности. Мне ещё работать с этими людьми, так что, прости, но я просто не могу... – Хорошо, – ЧонДэ взял телефон. – Думаю, ты прав: я как-нибудь выплыву и сам.    Молодой человек почесал затылок и вымолвил: – Хочу, чтобы ты знал, что я хорошо отношусь к тебе, просто... Просто это моя работа, и я... – Я понимаю. – перебил его детектив. – В отличие от меня, тебя тут цепко держат наманикюренные пальчики дочери нашего босса.    ЧанЁль просиял. – Я очень надеюсь, что у нас будет такая же семья, как у ЧонИна, – с чувством проговорил он напоследок, выходя из каморки и запирая за собой дверь – Это вряд ли, – фыркнул офицер, как только услышал лязг ключей. – Твоя дама сердца вряд ли готова играть вторую скрипку в семейных отношениях.    Он внимательно посмотрел на цифровую клавиатуру, вспоминая номер человека, который ухитрялся остаться его другом со школьных лет. Набрав до боли знакомую комбинацию, ЧонДэ прижал трубку к уху и, как только ему ответили, с улыбкой на лице произнес: – Привет, КиБом!