За минуту до полуночи

       Воскресенье в Хансоне всегда было самым тихим днем недели: в кафе к СеХуну почти никто не ходил, ведь все предпочитали в этот выходной обходиться семейными обедами; у КёнСу не наблюдалось обычного наплыва покупателей, ведь все важные покупки уже были сделаны накануне; даже доктор ЧунМён закрывал свою приёмную чуть раньше обычного.    Все жители городка, вне зависимости от вероисповедания, ходили в этот день в церковь и примерно отсиживали мессу, непонятно, правда, для чего.    Как правило, полиция по воскресеньям тоже сокращала дневные часы работы.    Двадцать шестое июля стало исключением.    Всё началось с ареста одного из блюстителей порядка по обвинению в убийстве, а затем...    А затем это событие повлекло за собой настоящее светопреставление местного масштаба.    Южная Корея является страной с одним из самых низких уровней преступности. Жестокие убийства – это необычное явление даже для столицы, что уж говорить о маленьком городке.    Именно поэтому целых два трагических случая почти полностью выбили из колеи жителей Хансона.    КёнСу пришлось вспомнить о своём образовании, а СеХуну – взять на себя функции тюремного повара. Доктор, собрав вещи ЧонДэ, хотел отнести их владельцу, но не смог: его вызвали к жене деда ЧинтХэ, у которой от шока подскочило давление.    Поселок весь гудел, как растревоженный улей: никогда ещё такого не было. Максимум, с чем сталкивались местные, – это пьяная драка, да и здесь никакой опасности не присутствовало: агрессивные джентльмены, стоило только их разнять, сразу же снова становились лучшими друзьями.    В полицейском управлении не было даже предусмотрено камеры, и под неё пришлось переоборудовать каморку, которую раньше использовали под склад ненужной мебели, а также место для ночного дежурного.    В реальность всего происходящего верилось с трудом, и в Хансоне ещё оставались наивные люди, которые полагали, что всё это – лишь череда досадных недоразумений.    Но все смерти были донельзя реальны.    И кто-то должен был за них ответить.    И, конечно, лучше, если бы преступником оказался недавно приехавший из города субъект, чем один из «своих». ***    ЧонДэ уже в тысячный раз перевернулся на другой бок и глубоко вздохнул: несмотря на то, что час уже был поздний, сон никак не шел к нему. Правда, если учесть все обстоятельства, то это не было удивительным.    В дневное время, когда в полицейское управление то и дело приходили люди, и в отделе постоянно звучал гул голосов, сидение в камере было вполне терпимым, но сейчас оно стало невыносимым.    Стоило Лу Ханю и МинСоку покинуть место работы, как все разговоры стихли. ЧанЁль сел за свой стол и углубился в чтение очередной книги. Детективу была видна только часть спины юноши, полностью поглощенного очередным учебником по криминалистике.    И тут на арестанта обрушилось это страшное чувство.    Это было сродни легкому приступу клаустрофобии, когда желудок и сердце синхронно сжимаются в панике, а кровь начинает стучать в висках громко-громко.    Детективу нужно было на свободу. Срочно. Немедленно. Всё, что угодно, лишь бы выбраться отсюда!    Офицер вскочил с раскладушки и принялся нервно ходить туда-сюда, изо всех сил стараясь взять себя в руки.    В любом случае, он ничего не может поделать: он подозреваемый, а это значит, что его не выпустят, пока не произойдет что-нибудь, что прольёт свет на это чёртово дело!    ЧонДэ сел на пол и сделал глубокий вдох. Не стоило терять контроль над собой, особенно сейчас, когда ему могут понадобиться все его силы.    С трудом, но офицеру удалось успокоиться, и он обреченно уставился на противоположную стену.    Что же теперь с ним будет?    А если местная полиция не будет чересчур усердствовать в установлении истинного виновника?..    От грустных мыслей его отвлёк телефонный звонок. Детектив, моментально вскочив на ноги, подлетел к решетке, внимательно наблюдая за тем, как ЧанЁль отвечает на вызов. В сердце арестанта забрезжила надежда: может быть, обнаружился настоящий преступник?.. – Как?! – оперативник метнул быстрый взгляд в сторону камеры. – Вы уверены?.. Вот как... Конечно, не беспокойтесь; я уже выхожу!    Бросив трубку, молодой человек подхватил со стола табельное оружие и быстрым шагом вышел из помещения, ничего больше не сказав.    ЧонДэ проводил коллегу полным отчаяния взглядом: он чувствовал, что впереди его ждет что-то страшное.    И теперь он остался совершенно один.    Офицер прижался лбом к холодным металлическим прутьям и рвано выдохнул. Он не был ни трусом, ни глупцом, ни суеверным, но объяснить своё теперешнее состояние с рациональной точки зрения никак не мог.    Откуда этот безотчетный страх? Почему всё его существо гложет то противное чувство, при котором говорят: «Будто прошлись по моей могиле»? И с какой стати он поддается странному ощущению приближения чего-то нехорошего? – Пускай ЧанЁль вернется побыстрее, – еле слышно прошептал детектив, сверля взглядом рабочее место юноши, будто был в силах материализовать его прямо из воздуха.    Вдруг страницы книги, лежавшей на столе оперативника, перелистнулись сами собой.    ЧонДэ вздрогнул и заморгал.    Должно быть, показалось... Просто он слишком долго смотрел в одну точку.    Или нет...    Полицейский втянул носом воздух и с криком отшатнулся от двери: он почувствовал знакомый хвойный запах с нотками спирта. – Как?., – простонал офицер. – Здесь?! Но этого не может...    Но сосновый дух присутствовал в этой комнате так явственно, что впору было оглядываться в поисках источника.    Внезапно книга, лежавшая на столе оперативника, вспыхнула, и на страницах, испещренных черными закорючками букв, весело заплясали языки пламени, необыкновенно быстро распространявшегося по помещению.    Детектив попятился назад. Споткнувшись о ножку стула, он упал, но не обратил на боль внимания: у него были проблемы поважнее.    ЧонДэ быстро пополз назад, не сводя испуганного взгляда с двери. Упершись спиной в противоположную стену, он обнял колени руками и сжал кулаки. – Помогите! – что есть силы закричал узник. – Кто-нибудь! Тут пожар!    Он и не думал даже попытаться выломать дверь: рама была усиленной, металлической, а замок, врезанный накануне Крисом и Тао, – качественным. То есть, из этой камеры не имелось другого выхода.    Он был заперт в горящем здании.    Из головы полицейского начисто вылетели все правила безопасности, и сил его хватило только на то, чтобы стащить с раскладушки легкое одеяло и накинуть его на голову.    Он сжался в углу каморки и время от времени звал на помощь срывавшимся голосом.    Дышать становилось всё труднее: огонь сжирал кислород каждую секунду, и перед глазами уже начинали плясать красные пятна – явный предвестник обморока.    ЧонДэ захрипел и свалился на бок, пытаясь прикрыть рот и нос одеялом, но сил уже ни на что не хватало. С трудом выдавив последнее еле слышное «Спаси-и-ите...», он лишился чувств. *** – ...щё живой! Эй, очнись!    Кто-то бил его по щекам, несильно, почти с нежностью, и это было первым, что он почувствовал.    Спустя секунду всё накатило разом: и гул голосов в ушах, и неприятный запах гари, и металлический привкус крови во рту.    ЧонДэ открыл глаза. Над ним склонился обеспокоенный Лу Хань в криво застегнутой фланелевой рубашке в зелено-красную клетку и потёртых джинсах. Левая щека сослуживца была измазана в чём-то черном, и оттого он напоминал индейца из племени команчей, собравшегося выйти на тропу войны.    Эта ассоциация была довольно забавной, и детектив хихикнул. – Раз смеёшься, то, значит, всё в порядке, – широко улыбнулся китаец, подавая коллеге руку. – У меня есть две новости, обе хорошие. Хорошие для тебя, конечно.    Детектив принял протянутую ладонь и, с трудом поднявшись, огляделся.    Дверь в его каморку была распахнута настежь, открывая не самый приятный вид: хотя помещение отдела не особо сильно пострадало, по всей площади виднелись следы копоти. Стол ЧанЁля полностью обуглился, остальная же мебель была цела.    Юный оперативник сидел в углу помещения, безвольно развалившись на рабочем месте своего иностранного коллеги. Он держал в руке стакан с водой и о чем-то говорил с МинСоком, мотая головой и нервно смаргивая.    ЧонДэ присел на стул, и Лу Хань предупредительно протянул ему пластиковую бутылку. Благодарно посмотрев на сослуживца и быстро отвинтив крышечку, офицер начал жадными глотками пить живительную влагу. – ЧанЁлю ночью позвонили, – начал китаец, присев на раскладушку. – Жаловались на то, что в твоём доме постоянно мигает свет и кто-то шумит. Он пошел по улице и обнаружил на твоём участке ещё одно тело.    Офицер поперхнулся водой и закашлялся. – Что?! – прокричал он.    Иностранец кивнул. – Ан ХенМи, семьдесят два года, – доложил он. – Была учительницей литературы в нашей школе. По почерку убийство в точности соответствует предыдущему, но совершено было всего за час-два до визита нашего героя, так что все обвинения с тебя снимаются.    ЧонДэ склонил голову и потер подбородок, искоса глядя на своего коллегу. Поведение Лу Ханя казалось ему странным: погибла одна из жительниц его поселка – женщина, которую тот наверняка знал. Тем не менее, китаец хранил абсолютное спокойствие, умудряясь даже шутить. Если бы так себя вёл столичный полицейский, то это могло быть объяснимо: в городе люди более жестоки и толстокожи, а также тамошним служителям закона намного чаще приходится сталкиваться с теневой стороной жизни. Но подобная бесчувственность провинциального блюстителя порядка настораживала. Испуг ЧанЁля в данных обстоятельствах выглядел куда естественнее. – Так что можешь быть свободен, – иностранец, прервав размышления бывшего арестанта, похлопал того по плечу. – Если не хочешь пока возвращаться в свой дом, то можешь въехать к СеХуну – я уломал его сдать тебе комнату. – Спасибо, – кивнул офицер. – Первичный осмотр места преступления уже провели? – Провели, – подтвердил Лу Хань. – ЧанЁль вызвал подмогу сразу же, как наткнулся на тело. И знаешь, что больше всего удивило меня? Ким ЧунМён, с которым я столкнулся неподалеку от твоего участка. – Вот оно что.., – протянул детектив, нахмурившись. – Видимо, ты был прав, – китаец встал с раскладушки и, потянувшись, хрустнул пальцами. – Доктор и вправду что-то скрывает. Мы задержали его, не забыв на этот раз зачитать права. Сейчас он сидит в кабинете начальника и вскоре заменит тут тебя, заселившись в этот люкс до суда.    ЧонДэ невесело усмехнулся. – Прошу прощения? – начальник полиции, как всегда, безупречно одетый, заглянул в камеру и, отыскав взглядом столичного гостя, по-беличьи улыбнулся.    Иностранец тактично покинул комнатушку, фамильярно потрепав офицера по затылку, а потом подмигнув ему из-за спины капитана. – Как вы себя чувствуете? – деловито поинтересовался МинСок, скрестив руки на груди.    Так как начальник полиции явно не собирался садиться, детективу пришлось встать и церемонно поклониться. – Всё в порядке, – коротко ответил ЧонДэ.    Капитан кивнул и торжественно задрал подбородок. – От имени полиции Хансона, – начал он, – я хотел бы принести вам искренние извинения. С этой минуты вы свободны, а также продолжаете исполнять свои служебные обязанности. – Благодарю вас, – склонил голову офицер.    МинСок неожиданно тепло улыбнулся и положил ладонь на плечо подчинённому. – Я думаю, вам нужно переодеться, – предположил он. – ЧонИн принес ваши вещи; он ждет у конторки своей супруги. Как приведете себя в порядок, я жду вас здесь.    Детектив приподнял брови. – Я так понимаю, вам нужна моя помощь в расследовании? – спросил он. – Не только, – загадочно вымолвил начальник полиции. – У вас больше опыта в подобных делах, так что я планирую доверить вам руководство этой операцией. И ещё кое-что... – Да? – офицер чуть наклонился вперед, с легким нетерпением во взгляде слушая своего собеседника. – Допрашивать его тоже придется вам, – подытожил капитан. – В этом деле просто необходим свежий взгляд.