Первым делом, первым делом самолеты

      Летать самолетом - это во-первых удобно, во-вторых весело. А в-третьих, можно встретить кого-нибудь знаменитого. Пассажирам утреннего рейса "Санкт-Петербург- Москва" повезло (или не повезло?) больше других. С ними в самолете должен был лететь Басков. Личный самолет "русского соловья" совершенно неожиданно перед самым перелетом оглушительно чихнул, побурчал моторами и заглох окончательно. Его Сиятельство в соплях и слезах, голося и топая ногами, требовало лететь немедленно. Менеджерам пришлось звонить в Пулково и снимать бронь, предназначенную для особых случаев.       И вот Николай Викторович уже шествует трапом самолета.       ...Михаил в этот раз, что удивительно, летел не с группой, а один. Сидя на подоконнике, он развлекался тем, что пил пиво и читал книгу. Несмотря на многочисленные косые взгляды со стороны обслуживающего персонала и словесные замечания, покидать насиженное место он не торопился. Наконец объявили посадку. Повздорив с охраной из-за пива и непонимания последними принципов существования свободного человека, Горшенев, наконец-то, добрался до самолета.Там он долго стоял посреди прохода, соображая, в каком ряду находится его место. Прибывающие пассажиры заметно нервничали. Особо мнительным музыкант напоминал злостного оппозиционера, наркомана, алкоголика,лицо чеченской национальности, верного соратника батьки Махно и идейного вдохновителя Аль-Каиды и Талибана.       Николай Викторович, дабы не терять времени даром, что-то повторял про себя. Уже вечером у него был концерт. А как убить время лучше всего? По мнению "натурального блондина" это были вот такие репетиции. В ослепительно белых брюках, небесно-голубом пиджаке и таких же кедах он сразу выделялся среди общей толпы пассажиров. Басков был зол, как сто чертей: ему пришлось лететь в Москву даже не бизнес-классом. Но это все были невинные цветочки. Ягодки он узрел, когда к свободному месту возле него направился Михаил Горшенев.       - Так... Че-ж тут такое.. - бормотал Михаил. - О! Кажись оно!       Горшенев с облегчением опустился на законное место. Даже не посмотрев в сторону соседа, он вынул книгу и продолжил прерванное чтение. Но найти нормальное положение оказалось делом совсем не легким. Ему мешало ВСЕ. Книга с грохотом упала на пол.       - А можно потише? - Басков смерил попутчика уничтожающим взглядом. -Вы немного мешаете, уважаемый.       - М-м-м.. - обернулся Михаил, да так и застыл с открытым ртом. -Твою мать! Еба-а-ть!       Это все, на что он оказался способным в этот момент.       - И выраженьица выбирайте, - назидательно добавил Николай Викторович.       - Ах ты ж козел! - возмутился Горшенев. - Еще мне указывать будешь?!       - Буду, вы нарушаете спокойствие остальных граждан! - Басков хмыкнул.       - Слушай, ты, .... Не доставай меня, а? - Михаил еще пытался сдерживаться. - Мне и так не повезло. Всю дорогу трястись тут с тобой.       "Русский соловей" предусмотрительно заткнулся. Оглядев Михаила с головы до ног, Басков шестым чувством понял, что от этого растрепанного парня, одетого во все черное и кожаное, можно не хило получить. Если, конечно, не соблюдать должную дистанцию.       Михаил тоже продолжать разговор не стал. Только отодвинулся от своего вынужденного соседа. Неосторожно шевельнувшись, он зацепил Николая увесистым ботинком. На изумительно белых брюках остался темный след.        - Ты... Ты что сделал?! - возопил Басков.        Несчастным пассажирам, которым только что отложило уши после взлета, можно было посочувствовать.       - Да они же стоят... Да они же стоят больше, чем ты за три жизни заработать сумеешь! - выдвигала претензии звезда отечественной попсы.        - Да все хлам, - пожал плечами Горшенев. - И тряпки эти тоже хлам.       - Хлам?- изумился Басков. - Да что ты ко мне пристал? Что я тебе сделал?       Он уже чуть не плакал.       - Да тем, что ты ... Вот ты себя кем сам считаешь, а? - ехидно оскалился Михаил.       - Меня "русским соловьем" называют, - немедленно обиделся Николай Викторович.       - Это все равно, что бы тебя назвали пидарасом, - торжествующе рассмеялся Горшенев.       - Ой, да ты-то кто такой вообще? - Басков не узнал Горшенева. - Откуда вообще деньги на билет взял?       - Заработал, - огрызнулся Михаил.       - Чем? Сапоги чинил? - Николай Викторович пристегнулся.       - Не твое дело! Хотя бы и сапоги. Все лучше, чем народ дурить, - пристегиваться Горшенев пока не стал.       - Я не намерен продолжать этот бредовый разговор, - Басков демонстративно уткнулся в инструкцию по безопасности.       - Вот именно. С попсой говорить - сам безмозглым станешь. - Михаил завозился, поднял свою книгу и продолжил чтение "Вия".       - Я оперный певец! - возмутился Басков.       - Угу...- протянул панк, не отрываясь от книги. - Йоперный ты певец, понял?       - Да что ты смыслишь в музыке? Ноту ре от до не отличишь, - хмыкнул Николай Викторович.       - Чего?!! - Михаил снова уронил книгу и она прилетела по лысине впереди сидящего пассажира. - Я не отличу?! Пошел вон отсюдова! Вон из радио!       - Ой, слушай, тебе надо, ты и уходи, - хмыкнул Басков. - А я тут сижу и буду сидеть.        - Кто бы сомневался, - передернул плечом рокер. Сидеть рядом с обнаглевшим Басковым ему не хотелось.        - Э-э-э, уважаемый! - окликнул Михаил гражданина, к которому прилетела его книга. - Вы не хотите местами поменяться,а?       - Я с ребенком, - буркнул тот, возвращая книгу. - Не могу.       - А Вы не хотите поменяться? - Михаил обернулся на 180 градусов и стал вопрошать какую-то даму в шляпке.       Она задумчиво оглядела анархиста, пожала плечами и обратилась к своему соседу:       - Qu'est-ce que dit-il?*       Тот недоуменно воззрился на свою супругу.       - Понятно, - махнул рукой Михаил.       Пришлось "наслаждаться" обществом пресловутого "соловья". Горшенев с усердием уставился в книгу. Но сосредоточится на чтении не мог. Строчки скакали перед глазами похлеще диких лошадей. В довершении ко всему, он заметил, что держит книгу вверх ногами.Положительно никакого толку чтение сейчас не приносило. Михаил запрятал книгу обратно и вынул из кармана куртки жвачку.       Басков созерцал это с лицом человека, сидящего рядом с идиотом. Весь вид его говорил: "Знал бы, что такие неудобства придется терпеть, летел бы частным самолетом".       Николай Викторович прикрыл глаза, намереваясь подремать.       Михаил Юрьевич вплотную занялся жвачкой.       Самолет мягко подпрыгнул, угодив в одну из воздушных ям. Горшенев махнул рукой прямо перед лицом соседа.       - Ты мне по лицу заедешь! - Басков отклонился в бок.       - Ой, тебя уже мало что испортит, - заявил Михаил, выплевывая жвачку и размышляя, куда оную можно пристроить.       - А ты прямо Аполлон, - хмыкнул Николай Викторович.       - По крайне мере, в это все вот блестящее дерьмо не ряжусь, как баба, - Михаил кивнул в сторону Баскова. Жвачку пришлось засунуть в карман куртки, где уже валялось множество интересных, а, главное, "нужных " вещей.       - Зато я хоть вещи не порчу, - не остался в долгу "золотой голос".       - Это ты сейчас чего сказать хотел?       - В бумажку можно было завернуть, а не просто так засунуть.       - Тебе и до этого есть дело? Че ты привязался?! Сиди молча, пока рожу не начистил, - не выдержал Михаил.       - Ты сам начал, - пожал плечами Басков.       ...Наконец, решили подавать еду. Басков с сомнением оглядел три вареника, одиноко смотрящих на него из ланч-коробки. Михаил напротив при виде еды оживился.       - Э-э-э... Девушка, скажите, а чего еще есть, а? - пристал он к стюардессе.       -Чай, кофе, лимонад... - начала перечислять она.       - А виски можно? - поинтересовался он, чуть склоня голову и смотря на девушку.       - На борту вообще-то запрещено распитие алкогольных напитков... - протянула она.       - Запрещать запрещено, - немедленно отозвался Михаил.       - Ну просто у нас их тут нет, - стюардесса смутилась.       - А что есть? - опять спросил он, будто и не ему пять минут назад перечислили ассортимент.       - Чай, кофе, лимонад... - снова повторила девушка.       - Лимонад, пжалуста, - согласно кивнул головой музыкант.       Стюардесса налила ему стаканчик. Басков же от лимонада отказался с таким же невозмутимым видом, как и от вареников. Горестно вздохнув об отобранном в аэропорту пиве, Михаил принялся пить. Самолет снова тряхнуло. Видимо, в России ямы были даже на воздушных дорогах. Лимонад окатил заслуженного артиста с головы до ног.       - Да что вы себе позволяете?! - возмутился тот. Со стороны выглядело, что Михаил действительно специально окатил его.       - Я не нарочно, - буркнул Горшенев.       - Будто бы я не видел? - продолжал истерить Николай Викторович.       - Че ты истеришь, как баба? Вот нашел проблему, - пожал плечами Горшенев. - Возьми салфетку и вытри. Дома постираешь.       - Мне выступать по прилету! А у меня волосы слиплись, - не слушал его Басков.       - Ну вытри башку полотенцем! Пиздец, чем люди заморачиваются, - продолжал громко удивляться Михаил. Будто в подтверждение своих слов, он принялся приглаживать волосы на голове рукой.       - А можно там потише, у меня дочь уснула, - сидящий перед ними гражданин оглянулся назад.       - Можно, - кивнул головой Михаил.       Басков продолжал сокрушаться. На этом его злоключения не закончились. Самолет влетел в зону турбулентности и его трясло так, что можно было внутри масло взбивать. А как мы помним, высоты и самолета Басков побаивался. Горшенев тоже тряс головой ибо уши заложило конкретно.       - Уважаемые пассажиры, просим вас пристегнуть ремни, - попросил командир экипажа.       Стюардесса пошла проверять, исполнили ли просьбу. Около Михаила она застопорилась.       - Вы пристегнуты? - спросила она.       - Спасибо, не буду, - совершенно не впопад ответил он.       - Прошу вас пристегнуться, мы в зоне турбулентности! - возмутилась стюардесса.       - Да не буду я больше, - возмутился Горшенев и себе, поскольку ему показалось, что девушка снова предлагает лимонад.       - Почему?! - недоумевала она. - Правила самолета таковы!       - Ну не понравилось вообще! - совершенно расстроился Михаил.       - Пристегиваться не понравилось? - обозлилась стюардесса.       - Ладно, уговорили, блин. Кофе принесите, - махнул он рукой.       - Что?.. - растерялась девушка. - Я вас пристегнуться прошу!       - Михаил меня зовут, - гаркнул Горшенев.       - Да мне без разницы, как вас зовут! - взвыла стюардесса. - Пристегнитесь!       - Сколько-сколько? - заорал Михаил снова.        - Молодой человек, Вы идиот? - лишилась всякого терпения небесная проводница.       - Да, спасибо, - кивнул головой Горшенев. Ибо был уверен, что спрашивали о самочувствии.       - Уже поняла, - вздохнула стюардесса.       Она махнула рукой и переключилась на остальных пассажиров.       Николай Викторович, несмотря на плохое самочувствие, не упустил возможности открыто поиздеваться над Михаилом.       - Ну и что ты ржешь, как дикая лошадь? - устало спросил панк.       - А потому что ты реально идиот, - ответил Коленька.       - Не дам я тебе курить, - возмутился Михаил. - Еще чего не хватало: с попсой сигаретами делиться. Добро бы еще нормальный человек попросил.       - Я вообще не курю, балбес, у меня оперные исполнения! - обиделся Николай Викторович.       А, дабы не оставить у своего попутчика никаких сомнений, Басков затянул "Шарманку". Михаил бешено замотал головой.       - О! Прошло! - возликовал он, снова обретя возможность нормально слышать. - Блин, надо было таки пожрать с утра. А то что-то оно не то...       - Я натуральный блондин, на всю страну такой один... - а Басков уже вошел в раж.       - Замолчи-и! - схватился за голову Михаил.       - Наш самолет вышел из зоны турбулентности, - объявил капитан экипажа. - Через час планируется произвести посадку в городе Москва.       - Я умом тронусь, - пробормотал Горшенев, косясь на Баскова.       - Да судя по твоим ответам, давно уже тронулся, - хмыкнул тот.       - Не нарывайся, добром прошу, - процедил Михаил. - Я тебя не трогаю.       - Угу, - хмыкнул Басков, вспомнив про стакан лимонада.       - Скрыть печаль свою стараясь палач нахмурил лоб сердито, - решил на зло соседу петь и себе Михаил.       Колюшка демонстративно заткнул уши.       - Но трактирщик понял - сердце палача разбито...       - Да заткнись ты, по ушам ездишь, - буркнул Николай Викторович, втайне завидуя горшеневскому пению.       - А я тебе тоже просил помолчать, - очень ласково произнес Михаил. - Ели мясо мужики, пивом запивали, о чем конюх говорил они не понимали!       - Он говорил им о том, что никакого музыкального слуха у них нет, - буркнул Басков.       - Эт у кого слуха-то нет? - живо среагировал Михаил. - На меня, что-ль, намекаешь?       - Да хотя бы и на тебя!       - А у тебя он вроде как есть, хочешь сказать? - сощурился музыкант.       - Естественно, - раздулся от гордости Николай.       - Угу... Только чего тогда людей наебываешь, а? Под фанеру и дурак петь сумеет.       - Я?! Под фанеру?! - возмутился до глубин души Николай Викторович.       - Не я же! - пырхнул Михаил. - Привычки такой не имею, понимаешь, да? И вообще, попса не умеет петь! Не умеет играть. У вас же на гитарах и ударных все выходцы из рока.       - Какая попса?! Я оперный певец! - злился Басков.       - Нет, ты попса! - доказывал Михаил.       -А ты кто? Певец в придорожных кафешках? - хмыкнул обиженный заслуженный артист России.       - А хотя бы и в придорожных, - уже злился Михаил.        - Я так и думал. По тебе заметно, - с видом победителя проговорил Николай Викторович и потянулся за телефоном, что бы сделать очередное селфи в Инстаграмм.       Михаил несколько поворочался и задремал. Правда, по мере того, как самолет преодолевал расстояния, голова его все ниже склонялась на плечо соседу. Басков же изо всех сил изворачивался. Горшенев мостился на плече заслуженного, как у себя на подушке. Николай медленно наливался желчью. Горшеневские волосы уже лезли ему в глаза. Михаил окончательно улегся на соседа, придавив его к иллюминатору. Басков взвыл похлеще сирены скорой помощи. Сразу было видно, что в операх он всё же иногда поет. Зазвенели даже стекла. Стюардессы решили, что кому-то стало плохо.       Михаил подскочил на месте и отшатнулся от голосившего "русского соловья". Но лучше бы он этого не делал. Николай Викторович и себе дернулся. Кто его знает, как ему удалось снести головой стекло, но он это сделал. Филейная часть заслуженного артиста беспомощно дрыгала ногами, а сам он оглашал своим неземным голосом небеса над Москвой.       Супружеская пара сзади Михаила бодро затянула "Марсельезу".       Проснувшаяся девочка радостно захлопала в ладоши.        - Да коптись оно все конем! - вдруг крикнула стюардесса, бросая на пол поднос и показывая "козу". - Панки ХОЙ!!!

***

       - Горшок, ты че орешь? Эй!        - А? - Михаил открыл глаза. Над ним склонился Поручик.        - Говорю, чего орешь, а? - переспросил ударник, сощурившись. - Просыпайся, давай. Посадка через двадцать минут. Не хватало опоздать, как в прошлый раз.        - А мы уже назад? - удивился Горшенев.        - В смысле "назад"? - впал в ступор барабанщик. - Мы еще и ТУДА не доехали. Вернее, не долетели. Тебе чего опять какая-то хрень приснилась?       Михаил только облегченно выдохнул.