Весна

***

- Приснись мне, - просит Эрен у равнодушной ночи, у чернильной пустоты неба, разрезанного переплетениями иссохших веток. Это всё, что он может: мечтать, вспоминать, желать, стыдливо касаться себя, сжимать замерзшими пальцами шершавую ткань накидки с крыльями свободы. Леви далеко. В сотнях-тысячах километров, за нерушимыми стенами, на другой стороне горизонта; как и всегда - ничей, сам по себе, сильный и недостижимый. Эрен здесь, со своей нелепой, неправильной, безумной любовью; на свободе, которая так не нужна ему без капрала. Повязанный долгом, приказами, обстоятельствами, что раскидали их по разные части мира. Зябкий холод ползет по позвоночнику, тлеющий костер вот-вот догорит, и Эрен укутывается в плащ, тоскуя о таких особенных, его, Леви, прикосновениях. Тело слишком четко осознает пустоту вокруг, но капрал всегда где-то внутри, до боли глубоко, пророс между ребер ядовитым растением, и память о нём подчиняет себе сознание Эрена, когда тот закрывает глаза. Леви холоднее этой ночи. Давно поломанный, кое-как зашитый, осколками наружу. Эрен натыкается на них, режется, но, упрямо поджимая губы, терпит боль и каждый раз обнимает сильнее. Не сможет залечить - так хотя бы разделит боль Леви на них двоих. Леви холоднее, но Эрен сам - свет, пламя, бушующий огонь. Ему несложно сгорать для Леви каждый раз, рассыпаться пеплом в его ледяных руках, под его равнодушным шепотом, под грубостью его пальцев. Терять себя всего в восхитительной жестокости его поцелуев и находить заново - в крепких, до хруста, до багровых синяков, объятьях. Капрал острый, прозрачно-ледяной, обманчиво пустой. Эрен - его, для него, готов вмерзнуть в Леви, под плотный слой льда, где за мутной синевой, быть может, бьется алое и такое живое сердце. Эрен никак не может растопить его холод, но может быть так непозволительно близко и касаться ладонью самого сильного сердца в мире. - Однажды от тебя ничего не останется, - обещает ему Леви. - Я заберу всё. - Забирай, - равнодушно отвечает Эрен. Больше всего он боится быть ненужным. Тогда он действительно выгорит и исчезнет, и темная промерзлая бездна, в которую он раз за разом, не боясь, падает вместе с Леви, станет его одинокой могилой. - Без тебя холодно, - говорит Леви однажды, и мир тогда рушится. Это больше, чем признание; ловушка захлопывается для Эрена, и только тогда мальчик понимает: капралу тоже тяжело без него. Быть может, невыносимо. Эрен отдал бы всё, сжег бы небеса или весь мир или себя самого, чтобы Леви никогда не замерзал. Чужая боль наказывает его, как и Леви себя - вечным холодом, панцирем, непроницаемой оболочкой, словно та неизменно спасёт его от боли потери. Эрен резко открывает глаза и осознает себя плачущим, а мигом позже скулящим от бессилия и отчаянья. Эти сны и воспоминания дают ему жизнь, но пробуждение всегда оборачивается смертью. Что-то внутри мучительно, протяжно воет и погибает с очередным рассветом, потому что его не спасти, его по-прежнему нет рядом. Только бескрайние поля, высокие стены лесов и мили пыльных дорог. Одно и то же небо над головами - Леви болен его свободой, а Эрен болен Леви. В небеса улетают беззвучные мольбы: не потерять его на этих дорогах, не остаться для него жалким воспоминанием, не уступить его вечно прожорливой смерти, что приходит зимой. Леви - сильнейший воин, Эрен - титан, и смерть, быть может, не коснется их, но вечная разлука кажется мальчику самой страшной пыткой. Не знать, не слышать, бояться, считать секунды, ранить себя надеждой, злиться, ненавидеть целый мир, но идти вперед. Вперед, потому что так хотел бы Леви. Вперед, потому что ради него, за него - и Эрен поднимается, собирает вещи и бредет к дороге, к первым лучам солнца, к едва возможному будущему огромного целого мира - и своего собственного, хрупкого и маленького. Мира, в котором все обжигающе морозное. Мира, где небо всегда серебристо-стальное и сутками идет снег. - Что будет, если мы больше никогда не... - Эрен спрашивает в ночь перед их, возможно, бесконечным расставанием, теряя голос, задыхаясь, желая остаться в этом мгновении навсегда. Пока они еще вместе, пока они еще здесь. Леви не отвечает ему. Он застывает, исчезает, ломается, не верит надеждам - только смертям. Эрен еще живой и почти целый, он собирается, упрямится - его должно хватить на них двоих. - Ты найдешь меня в другой жизни, - уверенно говорит мальчик. И ошибается. Леви найдет его в этой, по весне - хмурой, сырой, ранней весне, когда снег только-только сползет, обнажая голую землю. Эрен будет уже повзрослевшим, но все так же обжигающим, как кипяток, душным, как жаркий июль, слепящим, как полуденное солнце - для Леви. Эрен вопьется в плечи капрала, оставляя на бледной коже хаотичные порезы-полоски от ногтей; с корнем, с криком вырывая из себя страх потери, боль разлуки, ужас всех этих сколько-их-было лет. Вместе с талой водой, в потоках весеннего дождя вытечет из него тоска, уйдут сомнения и где-то в уставшей от скитаний душе запоют птицы. На лице Леви появятся новые морщины, а серые глаза заметно потускнеют. Эрен найдет свежие шрамы на его теле, изучит их руками, зацелует, неизменно коснется сердца. Отдышавшись, спросит, скучал ли Леви, и тот, конечно, не признается, что да. Признается лишь в том, что устал и что ждал весны, спасаясь от бесконечных снегопадов. "У тебя в душе вечный снег", подумает Эрен, но промолчит. Промолчит и, спустя минуту, уничтожит эту мысль в себе, потому что она будет ошибкой. Капрал принесет с собой резкий колючий ветер, старую кровь, дорожную пыль и незнакомый запах - соленый, влажный. Он назовет это "морем" и вдохнет в Эрена. Этот новый запах совсем не будет походить на прежние ощущения от Леви - в нем поселится странное, отзывчивое тепло. Оно распустится ярким, мягким цветком, когда они с Эреном встретятся, когда коснутся друг друга, когда навсегда оставят войну в прошлом. Эрен с трепетом будет прислушиваться к этому новому запаху, по частичкам красть слабый жар с кожи Леви и не верить своему случившемуся счастью. Леви - его, с ним, живой, настоящий и осязаемый, больше-никогда-не-сон. Его Леви побывал в аду, но выжил и вернулся, и Эрен больше не отпустит его руки. Эрен сплетет пальцы с его и с волнением осознает еще кое-что. Его Леви теплый.