С привкусом персика

Ошибки и несоблюдение пунктуации, конечно же, присутствуют. Правьте, пожалуйста, нещадно. Июль. Духота. Жара. В Корее лето было однозначно отвратительным. Солнце палило с нещадной силой, накаляя удушливый, пыльный воздух до предела. Казалось, что любой резкий вдох может неприятно обжечь легкие, в одночасье пересушивая горло. Но даже в такую ужасающую погоду жизнь в Сеуле стремительно бежит, струится и переливается — подобно водам горного ручья. Даже в старом районе города — Букчон, с узкими улочками, уставленными традиционными деревянными домами, постоянно происходит какое-то движение. Это место всегда привлекало туристов из разных стран, тут также любила прогуливаться местная молодежь, создавая слишком много шума для здешних жителей. Именно это и раздражало обычно тихого и спокойного Джонхана. Из-за возни за высоким забором он никак не мог сосредоточиться на конспектах по биологии, в третий раз перечитывая один и тот же абзац. Собирался летом готовиться к вступительным экзаменам, но разве это возможно с таким-то шумом? Парень лежал на террасе пластом, пытаясь не обращать внимание на гомон туристов, что мешали ему заниматься. Юноша мог даже выйти и разобраться с этими невежами, возможно, прикрикнуть, однако из-за определенных обстоятельств ему пришлось отказаться от этой затеи. Слишком уж интересной показалась коту его спина, на которой он теперь восседал, довольно щурясь. Да и чего скрывать, смелости бы у Джонхана не хватило для разборок. Не так он воспитан. Из-за летнего зноя он совсем вспотел: хлопковая футболка неприятно липла к телу, а длинные волосы — ко лбу. Это казалось невыносимым, ведь там — на кухне в холодильнике — лежал такой сладкий и холодный арбуз. — ПуПу-я, имей совесть, слезь с меня, — воскликнул Джонхан извиваясь. Но тот даже усом не повел, только вытянул передние лапы вперед, выпуская острые когти в нежную кожу парня. — Йа-а, ПуПу! — с новой силой дернулся Хан. Издав недовольное фырканье, кот поспешно спрыгнул со спины хозяина, скрываясь в цветущем саду. «Вот наглая морда!» — невольно пронеслось в голове юноши. Он хорошо помнил, как год назад вымаливал у бабули разрешение оставить найденного на улице котенка, который уже успел вырасти в профессионального манипулятора. И где благодарность? Кое-как поднявшись с пола, Джонхан поправил задравшуюся на животе футболку и прошел в дом. Дощатый пол в зале приятно холодил босые ступни, посылая по спине юноши стаи мурашек. Все-таки жизнь в традиционном доме — Ханоке, имела свои особые прелести. В жаркую погоду плотные стены строения практически не пропускают тепло, становясь прекрасным укрытием от летнего зноя. Конечно, они не идут ни в какое сравнение с комфортабельными квартирами на Мёндоне, оборудованными кондиционерами и вентиляцией, однако здесь выбирать не приходится. Бабушка ни в какую не хочет переезжать, ведь этот Ханок — их семейная реликвия, которой она очень дорожит. В чем-то Джонхан её понимал, но с желанием жить в комфорте ничего поделать не мог. Парень прошел на просторную кухню, и, достав из холодильника тарелку с нарезанным арбузом, вернулся на залитую солнцем терасу, вновь укладываясь на нагретые половицы. В последние две недели жизнь Хана напоминала собой одно сплошное месиво из череды рутины, медленно съедающей парня изнутри. День изо дня юноша слонялся по большому саду, вкушал фрукты со сладостями, которые покупал в ближайшем магазине, готовился к вступительным экзаменам и старался помогать бабуле по дому. И только сегодня его стабильность надломилась: бабушка уехала в Пусан за японскими пионами для своего цветочного магазина и вернется домой только под утро. Сейчас, когда Джонхан остался наедине с собой (и, конечно же, с котом), одиночество ощущалось особенно остро, наполняя его сердце тоской. У юноши не было друзей, как таковых, один приятель — его одноклассник, с которым они вместе ходили в школу, но и он оставил Джонхана, уехав на лето из города. Хан настолько сильно был погружен в учебу, что общаться с ним обыкновенным подросткам, зацикленных на себе и школьных сплетнях, было неинтересно. Настолько неинтересно, что даже школьные хулиганы не трогали замкнутого в себе юношу. Да, все действительно было настолько плохо — Джонхан был безнадежно одинок. Еще и, как назло, в этом году бабуля нашла себе помощника в магазин, который, на удивление, хорошо справляется со своей работой, и теперь юноша даже родной бабушке не мог помочь. Хан еще некоторое время находился в процессе фотосинтеза, поглощая сочный арбуз. Лень, мягкой негой, обволакивала юношу — хотелось провести весь день в таком заманчивом «ничегонеделанье». Однако Джонхан осознавал, что у него есть определенные задания, оставленные бабушкой, которые он, как «самый лучший в мире внучок», обязан был выполнить. Самое главное и сложное — уборка Ханока. Казалось бы, что может быть сложного в обыкновенной приборке дома? Вот только размеры Ханока были совсем немалые, а полы в нём можно было мыть только обыкновенной теплой водой, без добавления моющих средств. Скоро пройдет ровно век с постройки этого дома, поэтому и уход за ним должен быть соответствующим. «Зато бабуля завтра сможет спокойно отдохнуть после поездки» — с улыбкой думал Хан, поднимаясь с насиженного места. Когда парень закончил, солнце медленно уплывало в сторону горизонта, окрашивая небо в жемчужно-перламутровый цвет. Музыка ветра* раскачивалась от порывов воздуха, создавая совершенно волшебную, звонко звучащую мелодию. А в глубине сада, в домашнем пруду, будто танцуя, плавали, пестрыми бликами, карпы Кои. Утомленный уборкой Джонхан в расслабленной позе сел на терасу. Глубоко вдыхая свежий воздух, смешанный с различными цветочными ароматами, он думал, что этот день не так уж плох. За каменной оградой уже не слышны громкие возгласы и шарканье зевак. День медленно подходил к своему логическому завершению. Сейчас было самое идеальное время для того, чтобы прогуляться до ближайшего комбини, купить там вредной пищи, а потом сидеть в большом зале, завернувшись в одеяла, и смотреть какой-нибудь ненавязчивый сериал. Такая перспектива вечера казалась юноше очень заманчивой. Он незамедлительно зашагал в свою комнату, за карманными деньгами, которые он хранил в милой копилке с Хеллоу-Китти (тсс, это секрет). Убрав волосы в хвост и зашнуровав потертые кеды, Джонхан вышел на улочку и прогулочным шагом направился до ближайшего магазина. Тот был совсем недалеко, всего в паре улиц от дома, да и спешить было некуда. По пути он встретил заплутавших среди улочек туристов и пару своих соседей, с которыми ему, ради приличия, пришлось перекинуться парой фраз. Проскользнув в магазин, юноша быстро пробежался между рядами комбини, побросав снеки, различные сладости и напитки в корзину для покупок, и поспешно двинулся к кассе оплачивать товар. Сколько бы ни ругала его бабуля, он никогда не сможет отказаться от всех этих вредностей. Все-таки юноша считал, что еда — это самое легко-добываемое удовольствие в мире. И уж где-где, а в еде себе отказывать не стоит. Уже подходя к своему дому, где-то на соседних улочках, он вдруг заметил какую-то возню. Это совершенно точно были не туристы, и Джонхан всерьез забеспокоился. Он слышал стук подошв о землю и громкие крики в перемешку с громкими ругательствами. Становилось страшно, и прекрасное хрупкое чувство меланхолии стремительно улетучилось. Парень ускорил шаг и начал озираться по сторонам. Звуки становились все отчетливее, а ему совсем не хотелось влипать в неприятности. Дойдя до двери, которая вела во двор дома, он достал ключи из кармана, судорожно перебирая их, чтобы найти нужный. — Эй ты! Стой, стой! — донесся крик до ушей Джонхана. Он повернул голову и увидел запыхавшегося юношу, который на всех парах несся к нему; что-то знакомое Джонхан увидел в нем в ту секунду. Он уже хотел было прошмыгнуть во двор дома, как вдруг ключи выпали из замка на землю. Черт! А тот незнакомец все приближался к нему, Джонхан хотел было быстро нагнуться, чтобы подобрать ключи, но внезапный и сильный толчок в спину, и он улетел во двор, упав на колени. Острый гравий неприятно впился в нежную кожу коленных чашечек. Раздался громкий хлопок двери, а ключи, до этого лежавшие на дороге, оказались рядом с ним. За забором, один за другим, раздались недовольные крики. — Ублюдок, тебе все равно не спрятаться от нас! — Я разобью тебе твою наглую рожу, шавка! Джонхан тихо ахнул, когда за его спиной раздался хриплый от спертого дыхания, удовлетворенный смех. Он резко подскочил на ноги и, чуть покачнувшись, обернулся к источнику звука. Им оказался лопоухий молодой человек с пепельными выжженными волосами, большими злато-карими глазами и пухлыми губами. Бабуля всегда говорила, что люди с пухлыми губами очень добрые, но, смотря на этого молодого человека, Джонхан сильно в этом сомневался. Парень тоже разглядывал его, буквально пожирая взглядом, от чего юноша невольно поежился. Тут глаза незваного гостя стали шире, а губы чуть приоткрылись в удивлении, издавая звук «О!». — Тихоня Ханни? — грубый голос прорезал неловкую тишину и ввел Джонхана в оцепенение. Кто-кто? — Ч-что? — заикнувшись, ответил он вопросом на вопрос. — Ты что, собственных одноклассников за лето забыл? — незнакомец, образ которого постепенно начинал становиться знакомым, вскинул бровь. Джонхана будто молнией прошибло. Буквально в нескольких шагах от него сидел главный хулиган его школы, а по совместительству и его одноклассник. — Чхве Сынчоль? — Бинго! — его губы растянулись в самодовольной ухмылке. — Только не нужно так официально, прошу. Просто Эскупс. Джонхан только приблизительно помнил, как тот выглядел, потому что в школе видел его не так уж часто. Видимо, из-за частых прогулов, а если и видел, то старался держаться от него подальше. Да и его волосы… Тогда они были каштанового цвета, а сейчас больше походили на солому. Вся эта, казалось бы, комичная и абсурдная ситуация выбила его из колеи, накрывая Джонхана беспокойством. Он, конечно, сетовал на однообразность своих будней, но такой ситуации и врагу не пожелал. Юноша боялся Сынчоля, боялся проблем, которые могут его ожидать после этого «героического» спасения. Он ведь его спас? О Господи, да он просто влип! Внезапно Сынчоль попытался потянуться, но вместо этого он чуть согнулся и издал недовольное шипение. И только сейчас Джонхан заметил, в каком состоянии был его одноклассник. Белая футболка из-за грязи превратилась в темно-серую, руки были усыпаны синяками и гематомами, нижняя губа была разбита, а костяшки пальцев стерты в кровь. По всей видимости, Сынчоль ввязался в драку. — Ты ранен, — обеспокоенно протянул Хан, продолжая глядеть на ушибы одноклассника. Чхве удивленно распахнул глаза, а затем хитро улыбнулся: — Ах, это… Знаешь, бывало и хуже. Оу, кажется ты тоже ранен, — заметил парень, указывая пальцем на коленки Хана. Действительно, на его коленях тоже были кровавые подтеки, острый гравий разодрал нежную кожу на ногах юноши. Но это были мелочи по сравнению с ушибами Сынчоля. И после этого короткого разговора к ним вновь вернулась неловкая тишина, которая давила на обоих. Джонхан не знал, что делать в такой ситуации. Не каждый же день к нему в дом врываются хулиганы, а Сынчоль просто не знал, как нормально общаться с такими, как он. Он привык просто задирать тихонь, но Джонхана он как-то совсем не замечал. Внезапное недовольное мяуканье в одно мгновение разрушило всю неловкость. Чхве повернул голову в сторону крыльца и увидел кота, который недовольно смотрел на Джонхана, и часто бил хвостом по полу в недовольной манере. — ПуПу-я, не злись, я знаю, что бабуля будет меня ругать, но что я могу поделать? — на эту реплику кот лишь недовольно фыркнул, и перевел взгляд на Сынчоля. Который через мгновение заливисто смеялся. — Что?! — недовольно воскликнул Джонхан, исподлобья глядя на парня. — Ты серьезно разговариваешь с котом? — сквозь смех спросил его Купс. — Что-то не нравится? — Джонхан нахмурил брови, — дверь прямо за тобой. На самом деле Хан совсем не собирался его отпускать — совесть и воспитание не позволяли. Он должен был хотя бы обработать раны или дать ему немного времени, чтобы переждать опасность. Да и он не смог бы выгнать Сынчоля из-за элементарного страха, но реплика, сказанная им, похоже подействовала. — Эй, погоди, не надо меня выгонять! Просто это действительно было странно… Джонхан тяжело вздохнул и, подобрав с земли пакет с едой, прошел в дом: — Снимай обувь перед тем, как зайти. Бабуля с меня три шкуры спустит за испорченный пол. Хан слышал, за спиной шорох кросовок, а следом шаги, следующие за ним. Щелкнув выключателем на стене, он прошел на кухню, попутно стягивая с бельевой веревки свою чистую футболку. Грязная одежда хулигана никуда не годилась. — Твои раны нужно промыть и обработать…- с некой нервозностью вымолвил Хан, выкладывая продукты из пакетов на столешницу. — Мм, что ж, дерзай, — хмыкнул Сынчоль, — Мне раздеваться? — Разде… что? — Эм, прости, ты через футболку мне их собираешься обрабатывать? Хотя я бы это даже ранами не назвал, так, царапины, — Джонхан слышал, как гордыня сквозила в словах одноклассника, и невольно закатил глаза. — Какими бы ни были ссадины, их нужно обработать. Ты мог занести туда грязь, они могут загноиться, ты подхватишь столбняк, а может даже гангрену! — ответил юноша, роясь в кухонном ящике, где лежали медикаменты. — Эй, не придумывай мне диагнозы раньше времени. Давай уже, обработай мне ссадины, медик, — фыркнул Эскупс, стягивая футболку через голову. Хан тут же забрал футболку из рук хулигана, поспешно запихивая её в стиральную машинку. — Я не медик, — обижено сопя пробубнил Хан, ставя на стол бутылку антисептика и вату. Чуть погодя он вдруг добавил: — Я буду учиться на океанолога. — Будешь плавать в океанах с аквалангом и отлавливать рыбок? — спросил Чхве, не до конца понимая, что это за профессия такая — океанолог. Хан даже опешил от столь искреннего интереса со стороны одноклассника. Юноша ожидал получить обыкновенный «игнор» от этого хулигана, но видимо тому сидеть в тишине совсем не хотелось. — Мм, нет, немного не так. Я буду работать в лаборатории, изучая химические и биологические процессы, происходящие в морях и океанах, — объяснил Джонхан, садясь на стул перед парнем, и бегло осматривая подкаченное тело, сплошь покрытое синяками. Да уж, придется повозиться. — Руку. Сынчоль протянул свою руку, обдумывая только что сказанную ему информацию. — Ну, это же так скучно. Странные вы люди, ботаники… Ащ, как щиплет! — шикнул он, пытаясь выдернуть поврежденную кисть из крепкого захвата. Хан только тяжело вздохнул и продолжая промывать раны спиртом. В драки лезет, а стерпеть боль от антисептиков не может, ну какой он бунтарь после этого? На кухне вновь воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только недовольным шипением Сынчоля и мерным тиканьем настенных часов. Интересно, сколько еще ему придется тут находиться? Бабуля выпадет в осадок, если увидит незнакомого парня, расхаживающего по дому в его одежде. В этот раз тишину решил разрушить Сынчоль, которому было элементарно скучно молчать. Пусть ему и попался такой занудный собеседник. — Ханни, ты что, живешь один? — спросил парень, внимательно осматривая кухню, на которой находился. Джонхан нахмурил брови и недовольно зыркнул на него: — Не называй меня так. — Ладно-ладно, постараюсь, Ханни. Так что? Хан только закатил глаза. Конечно же, дразнить его не перестанут: — Нет, я живу с бабулей, но она уехала в Пусан и вернется только завтра утром. — А родители? — Они работают за границей, им нет дела до меня, да и я стараюсь не навязываться, — тихо проговорил Джонхан, заправляя за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос. Сынчоль решил тактично промолчать. Хоть в чем-то он и понимал парня, но не его это дело, да и незачем лезть в чужие семейные проблемы, своих было немало. С каждой минутой, проведенной в этом старом доме, Чолю становилось все скучнее и скучнее. Гораздо интереснее донимать своего заумного одноклассника глупыми вопросами. — Зачем ты отращиваешь волосы? Да еще и завязываешь розовыми резиночками. С тобой так ни одна девчонка встречаться не будет! — хмыкнул Чхве, разглядывая каштановые волосы Джонхана. Рубрика: «Неловкие вопросы» объявляется открытой. — Да мне как-то все равно на девочек. — Ты педик, что ли? — удивленно выдохнул Сынчоль, за что тотчас же поплатился. Ватка, пропитанная антисептиком, опустилась на кровоточащую рану под губой. Крик последовал незамедлительно, от чего Хан удовлетворенно хмыкнул и надавливая на ссадину сильнее. Кажется, в нем просыпается скрытый садист. А ведь еще недавно у него дрожали коленки от одного взгляда этого грозного парня. — Возможно. Кто меня знает? Бабуля всегда говорила, что не имеет значения какого пола человек, если ваши чувства взаимные и искренние, — Джонхан нежно улыбнулся, а щеки его покрылись едва заметным румянцем. — То есть ты этот, как его там? Бисексуал? — хмыкнул Чхве, наблюдая за порозовевшими щеками парня. — Да не знаю я, отстань. Хватит рассуждать на тему моей ориентации! Неужели больше тем для разговоров нет? На этот недовольный возглас Купс только тихо засмеялся, игриво подмигивая недовольному Хану. Наконец обработка ран закончилась. Джонхан встал из-за стола, чтобы убрать антисептик и выбросить использованные ватки в мусорное ведро. — А как же накормить? — наигранно удивленным тоном спросил Сынчоль, надевая футболку, которую ему любезно предоставил Хан. От такого наглого заявления юноша впал в ступор, но перечить не стал. Мало ли нарвется на неприятности какие-нибудь. Он поставил полный чайник кипятиться, а сам начал лазать по полкам в поисках рамена и чая. Когда искомое было найдено, он занялся непосредственно процессом приготовления. — Чай? А чего-покрепче нет? — негодовал хулиган, уныло смотря на свое отражение на дне кружки. — Нет, довольствуйся тем, что есть, — Джонхану уже порядком поднадоели эти капризы. Он не нанимался в слуги этому невеже, да он вообще ему помогать не собирался! — Ты такой странный. Алкоголь не употребляешь, ешь сладости, целый день проводишь за книгами, носишь розовые резиночки для волос, прямо как девчонка. Слушай, тебе случаем не нравится никакой айдол? — после этого вопроса Хана передернуло, а на кухне возникло гробовое молчание, нарушаемое лишь равномерным стуком ложки о дно кружки. Неловкая обстановка начинала давить, а Сынчоль уже порядком устал ждать ответа. Он хотел было, как-нибудь подколоть своего одноклассника, но тот на удивление, взял две кружки и ушел из кухни, при этом шепнув себе под нос неловкое: — Ли Тэмин и Со Юна. Слова Джонхана застали Чхве врасплох. Сначала он не понял смысл сказанной фразы, но осознание медленно настигло его. После того, как он понял смысл слов одноклассника, он резко подорвался с места, последовав за ним. Тот кстати, вновь ушел во двор. Поставив две чашки на пол он, завернувшись в вязанный плед, уселся на крыльцо. Сгорая от любопытства, Эскупс присел рядом тут же беря в руки кружку с чаем, и делая глоток обжигающего напитка. — Серьезно? Ну Тэмина я еще знаю, а Со Юна, это кто? — Ты, что правда не знаешь её?! Она из группы АОА, которые кошечки еще, — переполненный эмоциями Джонхан начал активно жестикулировать, пытаясь показать основное движение их танца. Эти нелепые действия окончательно довели Сынчоля, и он залился диким смехом, едва не проливая свой чай на землю. Его одноклассник казался ему таким чудным и одновременно милым. Увидь он его в школе, никогда бы не подумал, что этот парень может быть таким. Да и если бы не эта абсурдная ситуация, навряд ли они вообще когда-нибудь заговорили. Чудаковатый, похожий на девушку юноша, вечно витающий в облаках, никогда не пивший ничего крепче кофе, любит сладости и фанатеет от Ли Тэмина. Видимо, эти странные факты притягивали Чхве к Джонхану. Он еще никогда не общался с такими людьми. Хан надулся от обиды и молча пил чай. Юноша не понимал, почему над ним опять смеются. Ведь он даже не пытался изображать что-то смешное, а просто показал кусочек сексуального танца, между прочим! Но на место обиды приходит нескрываемое любопытство. Все-таки он помог однокласснику, хоть и не по своей воле, но помог. Обогрел, обработал ссадины, напоил чаем. И после всего этого он до сих пор не знает почему за ним гнались какие-то отморозки. — Сынчоль, от кого ты сегодня убегал? — спустя минуту полюбопытствовал Хан. — Ох, как бы тебе объяснить… парень явно задумался, подбирая слова, — Это ребята из Акпучжона, сыновья богатеньких папаш. Моя компания им чем-то не угодила, и они решили устроить разборки. Не масштабные, конечно, а лидер с лидером, но знаешь, как бывает. Богатые люди не всегда честные, поэтому, когда я пришел на место встречи совершенно один, то на меня набросилась толпа этих выродков. Умирать естественно не хотелось, поэтому я бежал. Правда маршрут выбрал не совсем правильный, в Букчоне негде спрятаться, да еще и телефон свой в бегах потерял. Я уже думал, что все пропало, но нет, появился ты, и я, цепляясь за тебя как за последнюю ниточку спасения, влез на территорию твоего дома. Ты мог бы выгнать меня или позвонить в полицию, но ты на удивление, не стал этого делать, а даже помог. Спасибо тебе. Молча выслушав историю хулигана, в которой он так благодарил парня, Хан почувствовал переполняющую его гордость вперемешку со стыдом. Ведь делал он все это не от сильного благородства, а от дикого страха, что, на тот момент, переполнял его с головой. Что-то подсказывало Джонхану, что, если бы он начал звонить в полицию ему, бы приставили нож к горлу и угрожали бы избиением. Все-таки очень страшно связываться с хулиганами, не знаешь, чего от них ожидать. Но несмотря на все свои мрачные мысли ему было приятно слышать слова благодарности в свой адрес, тем более от такого грубого и холодного человека, как Сынчоль. После этих откровений стало как-то легче, и оба даже не заметили, как они разговорились, находя тему разговора буквально из ничего. Хан показал своему однокласснику сад бабули и домашних карпов. От последних Чхве пришел в неописуемый восторг. Он видел этих рыб на картинках учебника и по телевизору, ведь обычно такую живность содержат в Японии, а в Корее это большая редкость. После сада Джонхан осмелился показать ему дом, даже свою комнату, которая, кстати, была увешана плакатами всяких айдол-групп, а полки книжных шкафов ломились от манги, дисков с видеоиграми и всевозможных учебников. Сынчоль даже почти не смеялся от лилового постельного белья Хана и от его копилки с Хеллоу Китти, но ключевое слово тут «почти». Позже ребята вернулись на кухню и, слишком забывчивый Джонхан все-таки приготовил рамен, и накормил недовольного кота (двух недовольных котов). Остаток ночи они провели на террасе, так же сидя на полу, завернувшись в теплые одеяла, поедая различные сладости и разговаривая обо всем на свете. — Кем ты мечтал стать в детстве? — вопрос вырвался из уст Хана чересчур неожиданно, заставляя чувствовать юношу максимально неловко. — В детстве? — переспросил его Чоль. Вопрос был самым обыкновенным, вот только детство в жизни хулигана уже давно осталось позади, а сам Сынчоль старался не вспоминать это беззаботное время. Чуть погодя, Купс неожиданно смутился и продолжил: — Только обещай не смеяться, хорошо? — Ты серьезно? — шокировано выдохнул Джонхан, заглядывая в глаза Чоля. Он, что издевается? — Хочу напомнить тебе, что сегодня именно ты высмеивал чуть ли не каждый мой жест. Я не настолько жестокий. — В детстве я мечтал быть тем, кто зажигает звезды по ночам, — прошептал Сынчоль смотря в ночное небо, буквально пронизанное яркими бликами — звездами. — И я не хотел тебя обидеть, Ханни. Ты просто слишком забавный. Пораженный словами хулигана, Джонхан застыл на месте. Чхве Сынчоль чувствует себя виноватым перед ним? Это очень льстило обычно робкому юноше, который даже благодарности от этого парня не ждал. Смущенный затянувшимся молчанием, Купс уже и не надеялся на какой-либо ответ. Смеяться не стали и на том спасибо. — Думаю, — неожиданно тихо протянул Хан, ярко улыбаясь хулигану, — это прекрасная мечта. «Ты сам как звезда, Юн Джонхан. Сейчас я бы хотел зажечь тебя» В пять утра Сынчоль уже клевал носом, и изо всех сил старался не заснуть, а Джонхан уснул еще два часа назад, удобно устроившись на плече собеседника. Солнце уже начинало подниматься из-за горизонта, освещая темное небо. Чхве думал, что вчерашний день был действительно очень странным и выматывающим, но после череды всех событий он осознал, что мир не без добрых людей-сладкоежек, фанатеющих от популярных айдол групп. Купс не мог не признать, что чудаковатый парень ему действительно понравился, никогда он еще не встречал таких удивительных и интересных людей. Он и не думал, что за серой и замкнутой оболочкой может существовать такой яркий и красочный мир. Тихий юноша казался ему маленьким принцем, сошедшим со страниц сказки Экзюпери. А еще в последние несколько минут наглого любования, он ловил себя на мысли, что хочет запутать пальцы в длинных каштановых волосах, вдохнуть запах его мягкой кожи и коснуться таких нежных, чуть приоткрытых во сне губ. Видимо, из-за бессонной ночи он окончательно тронулся умом, ведь такие мысли должны пугать его, это не ненормально. Однако сейчас он не чувствовал никакого отвращения, когда думал обо всем этом. Чоль легонько потряс парня за плечо, пытаясь разбудить. Время было на исходе, скоро должна вернуться бабушка Хана, и попадаться ей на глаза совсем не хотелось. Не сегодня. — Мм, что такое? — медленно открывая глаза спросил Джонхан, — Почему так рано? — Твоя бабушка скоро приедет, Ханни, и меня, наверное, обыскалась родня. Хотя в этом я сомневаюсь… Слова о бабуле подействовали на Джонхана удивительным образом. Юноша резко выпрямил спину и сбрасывает с себя плед. Сна уже ни в одном глазу, лишь страх. Чхве даже приблизительно не мог представить, какой человек бабушка Джонхана, но судя по тому как тот просил его помочь прибрать следы вчерашнего дня, в гневе она очень страшна. Уборка заняла совсем немного времени, и настало время прощаться. С каждый минутой, Хан ощущал всепоглощающую тоску все сильнее, ведь после ухода Сынчоля он вновь вернется к стабильности, одиночеству и учебникам с рисунками ДНК. Один день сильно изменил его жизнь, наполняя воспоминания о лете яркими красками. Хан понял, что общаться с кем-то — здорово, даже с таким, на первый взгляд, устрашающим как Чхве Сынчоль. — Ну, что, Джонханн-и, — заспанный Купс стоял у ворот его дома, — мне пора идти. — Да. Пожалуйста, береги себя, — ответил Хан, перекатывая во рту сладкий шарик леденца. Он наспех порылся в кармане шорт, выуживая оттуда целую горсть ярких конфет и протянул их хулигану, — Это тебе, чтобы дорога домой не казалась тебе такой скучной. — Леденцы? — глаза парня распахнулись в удивлении. — С чем они? — Узнаешь, когда попробуешь, — хихикнул Джонхан, сглатывая сладкую слюну. Этот очаровательный жест по-настоящему тронул Сынчоля. Ни один друг, ни одна девушка, после проведенной ночи вместе не дарили ему обыкновенных конфет. Поддавшись минутному порыву, хулиган накрыл мягкие губы Джонхана своими, сминая их в поцелуе. Хан трепетно задрожал в сильных руках. Щеки юноши запекло в смущении, а сердце сладостно забилось в груди. Он пытался вырваться, уйти от такого неизвестного и, на удивление, приятного, ему чувства. Но когда жилистые руки хулигана сомкнулись на его талии, юноша отбросил слабые попытки вырваться, отдаваясь хрупкому мгновению. Поцелуй из нежного и невинного медленно переходил в тягучий и чувственный. С каждой секундой дыхания становилось все меньше и меньше, оторваться от друг друга было все сложнее и сложнее, а Сынчоль отчетливо чувствовал опьяняюще сладкий вкус персика на своих губах. Время поджимало, и он с неохотой отстранился от Джонхана тяжело дыша. Юноша не решался взглянуть на хулигана, пряча разморенное лицо в изгибе сильной шеи — Это был мой первый поцелуй, - чуть погодя прохрипел он. — С привкусом персика, — шепнул Чхве, довольно улыбаясь. Внутри него все трепетало от осознания того, что он первый, кто коснулся этих нежных, мягких губ. Совсем не противно, как он думал, наоборот хотелось ещё. Видимо это и есть, то, о чем говорил вчера Джонхан: не важно, какого пола тот, кто тебе симпатичен, главное, чтобы вам было хорошо вместе. — Я зайду за тобой завтра, Ханни. * Музыка ветра — мощный талисман, способный привлечь удачу, отогнать злых духов, исправить энергетику зданий или больших объектов.