Oh, baby

      Его руки были повсюду, словно Киллуа был осминогом. Губы ощущали его прикосновения, которые сменялись долгими, настойчивыми поцелуями, разжигающими желание. Он уже тянулся к ширинке. -Киллуа! - воскликнул Гон, ощутив неожиданную свободу в районе бедер. Джинсы беззвучно спали на пол, вскоре к ним присоединилась и футболка. - Ну что же, - рассмеялся Золдик, движением головы рассыпая волосы по лбу, - теперь мы с вами, трусы, наедине.       Брови Гона взлетели, когда длинные пальцы спустились под резинку заветных Calvin Klein; губы сжались в тонкую линию и тут же распустились вновь, готовые к новым ощущениям. Холодная рука оставила его достоинство и взметнулась вверх, к плечу; опустила Гона на колени. -Охх, я не...       Но пришлось заткнуться и принять Киллуа, вцепившись в его бедра. Он услышал, как тот прерывисто вдохнул, двинувшись вперед. Не нужно было поднимать взгляд, чтобы понять - его глаза полны огня, жести, любви...       А потом они опылялись, и дарили друг другу цветы, и кричали "Пчелка моя!", пока не перестали быть шотами.