За высокими стенами поместья

      Райто с раннего детства играл на фортепиано и, признаться честно, получалось у него очень даже неплохо. Наверное, если бы не природная лень и сущность вампира, парень уже давно стал бы звездой среди исполнителей классической музыки. Поражала даже не столько техника его игры, сколько способность извлекать из инструмента звуки, задевающие за живое. Есть такое выражение «Играть на странах человеческой души». Именно это и получалось у Райто лучше всего.       Даже немного странно звучит. Тот, у кого души нет, может влиять на души окружающих.       Райто часто играл в общей гостиной, но еще чаще — в своей комнате, куда изредка впускал кого-либо. Исключением был только Рейджи. Он никогда не шумел и не мешал Райто, поэтому парень спокойно, даже с каким-то удовольствием позволял ему находиться в своей комнате и слушать, как он играет.       При Рейджи Райто всегда исполнял что-то особенное, постоянно новое и никогда не повторялся. Желание с каждым разом все больше удивлять брата было навязчивым и заставляло Райто изо дня в день разучивать что-то новое. Но больше всего аловолосый хотел сыграть вместе с братом.       В отличие от Райто, Рейджи никогда не афишировал свое умение играть на фортепиано. По большому счету, было это из-за того, что особой тяги к музыке и него не было, да и в обыденной жизни такое не пригодится. Другое дело — слушать, как играет Райто. Его музыка расслабляет, заставляет едва ли не раствориться в себе и на время забыться. Рейджи все чаще и чаще начинает дремать с книжкой в руках под исполнение брата и потому, в очередной раз едва ли не заснув в уютном кресле, широко распахивает глаза, когда Райто достаточно громко произносит.       -Давай сыграем.       Рейджи нехотя откладывает книгу на угол тумбочки и встает с кресла, лениво потягиваясь.       -Ну давай. — в его словах звучит усмешка. Он давно не играл. Даже очень. Кажется, если увидит сейчас перед собой ноты, то просто махнет рукой на все это, признавшись, что не может сыграть совершенно ничего. Даже на память.       Райто осторожно протягивает брату папку с партитурой и встает со своего места, подтаскивая к роялю стол. Он все же надеется, что брат согласился не просто так. Что они все же сыграют произведение, которое Райто, к своему стыду и смущению, написал сам, причем еще давно, пускай и не решался до этого момента показать его брату.       -Годная вещица, — Рейджи потирает висок и, умостив ноты на специальной подставке, снимает перчатки. — Учти, я ничего не гарантирую. Могу ошибиться. — вампир присаживается за стул, на самый краешек буквально, и выпрямляет спину. — Какая партия моя?       -Первая. — облегченно выдохнув, Райто садится рядом, опуская руки над клавиатурой. — На счет четыре? — совсем тихо спрашивает и, получив в ответ сухой кивок, отсчитывает, после начиная играть одновременно с братом.       Рейджи определенно врал, когда говорил, что играет посредственно и слабо. Райто не может оторвать взгляда от его пальцев, перескакивающих с клавиши на клавишу, от оголенных запястий. На то, что он играет сам, вампир совершенно не смотрит — свою партию он выучил уже давно. Все движения отработаны буквально до механики, но в одном месте, где нужен переход в другую октаву, Райто запинается и тут же отрывает пальцы от клавиатуры, положив ладони себе на колени и не решаясь поднять взгляда на Рейджи. Их руки во время игры были близко. Так близко, как никогда не бывают в жизни.       -Ну вот и чего ты остановился? — недовольно фыркнул Рейджи. — Неплохо ведь было.       -Я залажал. Прости. — Райто надвигает шляпу на глаза и поворачивает голову в сторону, улыбаясь уголками губ.       -Знаешь, из тебя получился бы неплохой композитор. — открыто усмехается вампир, и Райто понимает, что его разоблачили со всеми потрохами. — Мне понравилось. Подучи еще немного, и сыграем снова. — Рейджи осторожно касается губами оголенной шеи брата сзади, отчего у того мурашки идут по коже.       Райто лишь кивает, протягивая руке за спину и на ощупь находя ладонь брата, крепко сжимая в своей. Он готов отдать что угодно, лишь бы чаще быть с ним так близко.