Судьба архимага

      Около 3000 года до н.э. Лэнг, Ониксовый Замок Кадаф, тронный зал.       – Уш-шёл, – раздался нечеловеческий, шипящий голос. – С-сбежал от тебя, Элигор. Обс-ставил нас-с-с.       – Прости, отец, – склонился перед говорящим нестарый ещё мужчина, облачённый в красную мантию. Его рука сжимает двуглавую косу, а голову венчает железная корона с одиннадцатью зубцами. – Я подвёл тебя.       – Да, – согласился сидящий на огромном Ониксовом Троне, – мы недооценили этого... мага.       Хвост свивается в тугие кольца, его кончик подрагивает в воздухе – Йог-Сотхотх недоволен и рассержен.       Да, на троне восседает сам Йог-Сотхотх, архидемон, Тёмный бог и фактический правитель Лэнга. Наполовину змея, наполовину диковинного вида насекомое с суставчатыми ногами. А держащий перед ним ответ человек – это, конечно, никакой на самом деле не человек. Демон Элигор, Четвёртая Эмблема Йог-Сотхотха, повелевающий эг-мумиями и имеющий в своём распоряжении легион более мелких демонов.       Воцарилось молчание, нарушаемое лишь доносящимся откуда-то издалека беспрерывным, неумолчным воем. В углах помещения клубится тьма, которую не в силах разогнать тусклый багровый свет луны, заглядывающей в окно. На стене висит несколько факелов, но их дёргающийся огонь создаёт только тени; колоссальная площадь зала тонет во мраке. Местным жителям это не помеха: одни умеют видеть в темноте так же хорошо, как и на свету (а то и получше), другие привыкли. Остальных же никто и не спрашивает.       Это – Тёмный мир Лэнг. Здесь никогда не бывает солнца, а с неба сыпется пепел и снег. Здесь есть только господа, их слуги и рабы. Здесь люди считаются лишь скотиной, которую выращивают на убой. Здесь живут гнуснейшие демоны и жуткие чудовища, всей душой ненавидящие Землю – но вот уже полторы тысячи лет их ярость сдерживается Печатями великого Мардука, обрёкшего их на самопожирание и медленное вымирание.       Это – Кадаф. Чёрный замок, над которым само небо закручивается в спираль. Именно здесь с полчищами демонов сражались чародеи Объединённого Ковенанта. Именно здесь умер Высший маг Мардук и родился Светлый бог Мардук Двуглавый Топор. В этих стенах, сделанных из оникса, могло бы разместиться население небольшого города... если бы там не был заточён дух всеми проклятого Азаг-Тота. Незримое ментальное воздействие за день свело бы с ума любого смертного, если тот не озаботился бы защитой своего разума.       Замок, похожий на пугающее насекомое, растопырился на вершине огромной горы. Совершенно дикая архитектура, смесь различных стилей – башни и балконы, шпили и мостики. Таков был дом Азаг-Тота, повелителя Лэнга, и его бессменного заместителя Йог-Сотхотха.       Последние столетия Лэнг претворял в жизнь план, который должен был рано или поздно вернуть запечатанный Тёмный мир в общую структуру Метавселенной. Пусть не сейчас, пусть потом – демоны умеют ждать. Они подождут. Они, в конце концов, бессмертны.       Был найден подходящий кандидат, с которым заключили стандартный договор. Креолу Урскому, Верховному Магу Шумера не оставалось ничего иного, кроме как следовать по намеченному пути. Элигор лично контролировал это дело. Всё шло по плану... до тех пор, пока не пришло совершенно ошеломляющее известие о том, что Креол Урский мёртв.       Он не был мёртв в привычном смысле этого слова – иначе в Лэнге сразу же бы узнали, что нужная им душа освободилась от своего бренного тела. Просто он однажды пропал. Написал завещание, продал всё свое имущество за бесценок, кое-что и вовсе отдал задаром... и исчез. Даже сам император Лугальбанда не знал, как удалось выяснить окольными путями, где находится могила его теперь уже бывшего Верховного Мага.       А это могло означать лишь одно. Сон-смерть, могущий длиться долго... очень долго. Столетиями. Тысячелетиями. Учитывая особенности договора, Элигор не без оснований предполагал, что их давний партнёр выбрал срок именно в пять тысяч лет. Чтобы освободиться... и, быть может, получить что-то ещё...       В девяноста случаях из ста игры с Тёмными мирами ничем хорошим для играющего не заканчиваются. Ошибка в ритуале, минутная слабость, невнимательно прочитанный договор... демоны идут на любые ухищрения, лишь бы заполучить ещё одну, а то и не одну, душу. Промах высокопоставленного демонолога может влететь в копеечку очень и очень многим – не зря же Лэнг так упорно подбивал клинья именно к тому, кто должен был стать – и стал! – самым главным, Верховным Магом. Неудивительно, что демонология считается Тёмным искусством и многие её недолюбливают.       Ещё девятеро, опытные, сильные чародеи, могут сыграть с сущностями из-за Кромки всухую. Балансировать на грани, но не пересекать её. Магистр Халай Джи Беш, учитель Креола, был одним из таких чародеев. Впрочем, любой, мало-мальски знающий Халая, спокойно мог бы утверждать, что тот не то что душу демонам продал – сам стал злобным демоном. Очень злобным.       И только у одного из ста получается сорвать куш и выйти сухим из воды. Обыграть казино, для чего мало иметь опыт и силу, хотя, разумеется, и они нужны; необходимо запастись большой долей удачи. Креол сумел обхитрить демонов, отчего и злился Йог-Сотхотх.       Злился ли? Пожалуй, сильно сказано. Он был недоволен, и недоволен сильно... и вместе с тем отчасти восхищён. Давно им не приходилось сталкиваться с такой ослепительной наглостью... или всё-таки блистательной глупостью?       – Скажи мне, отец, – подал голос Элигор, – ты не можешь... увидеть чародея?       Фасетчатые глаза посмотрели на Эмблему. Тихо щёлкнули когти, торчащие из когтевых парусов.       – Нет, – наконец ответил Йог-Сотхотх. – Он использовал то, что у смертных называется чарами Высшего Скрытия. Его невозможно увидеть, невозможно найти, пока он укрыт такой магией.       Да, жуткий змей, кольцом свернушийся на троне, бог, хоть и Тёмный. И он, как положено любому порядочному богу, может всё... кроме как нарушить Законы Творца, конечно. Те незыблемы, постоянны и вечны.       Но и всемогущество может быть ограничено. Ограничено пределами возможностей бога. Йог-Сотхотху ничего бы не стоило пробиться сквозь Высшее Скрытие, кабы он знал точное местонахождение гробницы. Однако он – и никто другой – не знает, а планета всё-таки слишком велика, чтобы решать подобный вопрос грубой силой. Если попытаться проверять её пядь за пядью... да, тогда может получиться. Хотя даже у Хранителя Врат Бездны на это ушли бы многие века.       А может и не получиться. Желающий скрыться маг мог похоронить себя на дне морском или вовсе в другом мире. Вероятность невелика, но она есть. К тому же у Йог-Сотхотха найдутся дела и поинтересней вынюхивания следов шумерского склепа.       Без шансов, короче говоря.       В дверном проёме показалась фигура в чёрном плаще. На вид человеческая; и различия не так-то легко увидеть, даже если подойти ближе. Слишком худой, слишком костлявый... но всё же его можно принять за человека, пусть и непривычного на вид. Лицо фигуры же было закрыто жёлтой терракотовой маской.       – С-с-слушаю тебя, – слегка повернул голову Йог-Сотхотх. – Ты нашёл что-то?       Носящий Жёлтую Маску, успевший подойти ближе, кивнул и затем уточнил. Голос его проскрипел, как немазаное колесо телеги.       – Потребуется много, очень много времени. Но если начать сейчас, то через пару тысяч лет мы сумеем получить подконтрольную нам страну чародеев. Такой же доминион, какой получили двадцать шесть веков назад...       – Очень х-хорошо, – задумчиво протянул Йог-Сотхотх. – Через пять эондров мы с-соберём с-совет и обсудим твоё предложение.       Элигор перевёл взгляд с одного на другого. Он знал, что Носящий Жёлтую Маску тоже занимается тем, что в Лэнге скромно называли Возрождением Величия. Но в отличие от него самого, этот архидемон движется другим путём. Его мысли выше простого привлечения неосторожных демонологов.       Носящий Жёлтую Маску – не тактик, стратег.       Да и к тому же миссия Элигора провалилась, доказывая бесперспективность дальнейшего движения в этом направлении. Слишком многие на Земле знают про Лэнг, про великую войну с ним и неисчислимые беды, нанесённые демонами. Они ни за что не захотят помогать угасающему Тёмному миру – и Креол лишнее тому доказательство. Нет, действовать надо тоньше.       Любопытно только, где же Носящий Жёлтую Маску отыскал тех, кто будет не прочь помочь вновь обрести Лэнгу былую силу? Ведь когда-то сей мир был сильнейшим из Тёмных на два шага вокруг и успел оставить по себе дурную славу. Да даже и не будь её... тут требуются весьма значительные усилия, и найти подходящих исполнителей не так-то просто.       Похоже, такие же мысли посетили и Йог-Сотхотха.       – Однако с-скажи мне, куда ты планируешь обратить наш-ш взор? Какой из миров тебе кажется подходящим?       – Рари, – коротко ответствовал верховный жрец Храма Ночи, – маленький, захолустный мирок. Но мы можем там посеять семена, которые прорастут... один смертный кажется мне довольно многообещающим.       – А что с Креолом, отец? – вопросил Элигор. – Мы так и оставим это? Не попытаемся переманить или хотя бы покарать его?       Йог-Сотхотх задумчиво клацнул когтями. Носящий Жёлтую Маску негромко прошелестел:       – Возможно, его всё ещё удастся использовать. Если он добьётся успеха...       – Даже так? – казалось, что бог-червь слегка удивился. – Ты готов поставить на это?       – Разумеется, нет, – сказал архидемон. – Но мы сейчас не в том положении, чтобы упускать даже самый маленький шанс.       – Через пять тысяч лет прос-снётся Ктулху, – молвил Йог-Сотхотх. – Печати будут с-сорваны. К тому времени мы с-сумеем восстановить часть могущества и подобрать дос-стойного кандидата. Если Креол Урский проснётся, конечно, можно попробовать... но едва ли из этого что-то выйдет.       Он медленно наклонил голову в сторону Элигора.       – Ты можешь направить Ловца по следам мага. На него наивно надеяться, но больш-ше нам ничего не сделать, – усы-антенны на лысой голове Тёмного бога чуть-чуть шевельнулись. – По крайней мере, пока...       Элигор поклонился и вышел из зала, оставив негромко переговаривающихся архидемонов одних. В его распоряжении большинство эг-мумий Кадафа, но и среди них достаточно хорошие волшебники, могущие создать качественного Ловца, встречаются нечасто. По счастью, Элигор досконально знает своих подчинённых.       Эг-мумии – демоны-чародеи. Лучшие из них примерно равны по силе шумерскому магистру. Низшие из Господ, они довольно слабы в бою, но всё же весьма полезны; в Кадафе эг-мумии выполняют в основном административную работу. Этот вид обитателей Лэнга появился на свет не естественным путём (хотя в случае демонов слово "естественный" вообще довольно условно) и не был выращен в пробирках жуткими Старцами. Когда-то, свыше тысячи лет назад, колдуны Чёрной Земли Та-Кемет – Египта – придумали очередной лёгкий способ обретения бессмертия. Становление демоном на какой-то период стало очень популярным магическим действием. Фараон тогда даже хотел наложить запрет на всякое колдовство...       Потом, правда, одумался. Со временем всё поутихло, и сейчас, когда данная методика прочно забыта, появление новых эг-мумий невозможно.       Впрочем, их ещё много. Сейчас же Элигор собирал свою Первую Пятёрку. Тех, кто был когда-то лучшими чародеями у властителей Верхнего и Нижнего Египта. Фигуры с ободранной кожей, затянутые в защищающие их прозрачные переливающиеся балахоны. Превосходно видны все мышцы, внутренности и прочая требуха. Зрелище на редкость отвратительное.       Для Лэнга – вещь самая обыкновенная, тут и похуже бывает.       На руках и ногах каждого из них – кожаные ремни. Своего рода знак отличия: показывает, что этот эг-мумия – хороший маг. Ещё бы – ближайшие помощники Эмблемы самого Йог-Сотхотха!       – Нужно создать Ловца, – повелительным тоном произнёс Элигор, – На одну душу и как можно более стабильного – он должен просуществовать очень долго.       – На кого он должен охотиться, мой господин? – спросил один из демонов, ничем не выделяющийся срели остальных.       – Мдзгрвеш, – слегка качнул головой Элигор, – ты знаешь Креола Урского, Верховного Мага Шумера. На него.       Эг-мумии едва заметно кивнули. Им хорошо известно, каким должно быть создаваемое заклинание. Да, именно заклинание. Демонам не пристало пользоваться такими примитивными инструментами, но из любого правила есть исключения. Сам Элигор, Четвёртая Эмблема Йог-Сотхотха, некогда был смертным чародеем... но было то во времена столь дремучие, что когда чародей стал демоном, до появления самого первого из эг-мумий (к слову, давно погибшего) оставались ещё десятки тысяч лет. Немаленький срок даже для бессмертных.       Пятёрка принялась за длинное и тяжёлое колдовство. Не за ту простую волшбу, которой пользуются все маги, от мала до велика. Этому не учат в Шумере, не учили в Египте, в Праквантеше. Что-то подобное, может быть, было в Атлантиде, до Потопа – кто знает теперь? Те, кто знают, не говорят. Но в библиотеках Р'льиеха можно отыскать знания, полученные ещё Древними – величайшей сверхцивилизацией, которая правила миллионами миров. И хотя падение Древних состоялось десятки миллениумов назад, хотя теперешний Лэнг – всего лишь жалкий огрызок былого могущества, почти забывший о своих корнях, однако тот, кто получит доступ к заветным книгам, в силах узнать весьма и весьма многое.       Например, способ создания таких вот сложных магических конструктов, наподобие Ловца.       Подобный конструкт, незримый и неслышимый, должен летать по подлунному миру, ища неприкаянные, неупокоенные души. Отдельных призраков, до которых никому нет дела; в таких случаях нет нужды открывать Порталы Душ и выпускать асугалей. Создание его не столь просто; польза же сомнительна – цена отдельной души всё-таки далеко не столь велика. При большом количестве заклинателей выпуск Ловцов в промышленных масштабах ещё возможен; но для Лэнга в его нынешнем состоянии...       Впрочем, в некоторых отдельных случаях – таких, как сейчас – сие заклинание может оказаться довольно полезным.       Течёт неразборчивый магический речитатив на Наг-Сотхе, главном языке этого мира. В странных пассах сгибаются руки, и в круге пятерых эг-мумий, вторя им, шевелится бесформенный сгусток маны. Он уплотняется и приобретает некоторые осмысленные черты, становится совершенным заклинанием. Однако пока это всего лишь форма – содержанием она наполнится чуть позже.       Элигор сделал шаг вперёд и обратил ладонь к будущему Ловцу. В хор включился его голос, главный – звучал он чуть выше всех остальных. Сейчас именно Элигор задавал тон, направляя действия эг-мумий. Демоны закладывали в сложносоставное заклинание определённый "набор программ", которому оно потом будет следовать – а он давал этому набору конкретную цель и конкретные указания.       Колдовство закончилось быстро: вот Эмблема отступил назад, а вот уже все пятеро эг-мумий последний раз взмахнули руками, плавно завершая чтение магического текста... Ловец изготовлен. На всё ушло от силы минуты три-четыре.       – Замечательно, – вымолвил Элигор и щелчком пальцев заставил заклинание исчезнуть. Оно оказалось в мире за один шаг отсюда. На Земле.       И оно начало выполнять заложенный в него алгоритм.       Эмблема, отпустив своих подчинённых, исчез во мраке коридоров Кадафа. Те один за другим ушли, и маленькая зала снова опустела. В наставшей тишине слышен только тоскливый вой навечно запертого На-Хага.       Ловец мчится в эфирных потоках, оставляя после себя еле различимый след. Даже человек, умеющий видеть астральные сущности, сумел бы заметить стремительное заклинание только если знал бы, где искать. Зато оно, в свою очередь, видит всех. Видит своеобразно – ни один маг не может представить себе, как выглядят человеческие души для тех, кто смотрит на них из эфира. Ловец рыщет по городам и странам, лесам и пустыням, ищет того, за кем его послали.       Проходят года и десятилетия, но нет никакого результата. Разумный бы давно бросил бесполезное дело; чары, укрывающие могучего мага, слишком сильны, чтобы не то что преодолеть, а и хотя бы обнаружить их. Но это заклинание не имеет разума. Магическая машина, бесплотный робот – вот что оно из себя представляет. Энергию Ловец получает из окружающего мира, высасывая её потихоньку из астральных сущностей, живых душ, творимых чар. Вокруг предостаточно маны – восстанавливать себя несложно. Хотя пока и не слишком нужно: демоны-колдуны заложили в своё творение просто огромный запас прочности.       Однако что толку, если не можешь найти свою цель?       Счёт идёт на столетия. Незримый, Ловец пересекает моря и океаны. Люди рождаются и умирают, строятся и разрушаются города, ведутся кровопролитные войны и создаются великие произведения искусства. Что ему до того? Ведь маг по имени Креол по-прежнему лежит где-то в своей гробнице. Значит, его надо отыскать – и какая разница, сколько уйдёт на это времени!..       Неспешно иссякает первая тысяча лет. За ней вторая. Третья... Распадаются империи, сжигаются библиотеки и кончаются династии чародеев; меняются русла рек, пересыхают озёра и обводняются пустыни. Ловец давным-давно замедлился. Он облетел кругом всю планету и не нашёл на ней следов исчезнувшего чародея. Что ж, он будет искать тщательней!       Но хотя заклинание и бесплотно, оно тоже может сломаться. У него не разрушится механизм, не сотрутся крутящиеся шестерёнки и не закончится энергия в аккумуляторе – да, Ловец много долговечней, чем творения смертных. Однако... Вкрадываются ошибки в программу, ломается в астральных штормах скелет конструкта, встречаются такие же бесплотные охотники, готовые закусить шустрым заклинанием. Срок годности – не вечность. Впрочем, время ещё есть.       На исходе пятого миллениума Ловец, доживающий последние столетия, вдруг чувствует очень знакомые эманации. Почти полностью совпадающие с тем запахом?.. вкусом?.. словами это не передать, с тем ощущением колдовства, которое было заложено в его память. Чары Высшего Скрытия.       Он нашёл Креола Урского.       Возведённое десятки веков назад сооружение засыпано песком, не обрушиваясь лишь благодаря нанесённым когда-то заклятиям. Плотно закрыта дверь, и тяжёлый засов изнутри запирает её. Если маг восстанет, он сможет выбраться, если нет, то внутрь не должен войти никто. Но что материальные преграды для призрачного создания? Ровным счётом ничего.       Сложнее пробраться сквозь охраняющие чары. Да, и Скрытие не могло без последствий пережить эти пять тысячелетий, однако обнаружить мало – надо проникнуть внутрь. Сделать это тяжело, ибо ограждающий барьер служит не физической преградой, а магической, скрывающей. Попытайся проникнуть внутрь слепого пятна – и поймёшь, что едва-едва прошёлся по его краю. Невидимая сила кружит, путает, не даёт пройти. И даже автоматы подвластны воле этих чар.       Однако они могут с нечеловеческим упорством повторять снова и снова. Ловец долго промахивается мимо цели, но в конечном итоге ему удаётся миновать вконец ослабевшее Высшее Скрытие. Он проникает сквозь камень и металл, минует обессилевшие охраняющие заклинания и, наконец, находит тело мёртвого мага.       То есть не совсем мёртвого. Ведь душа лежащего в каменном гробу намертво прибита к телу. Поди-ка вытащи! Пока не истечёт намеченный срок, это сделать практически невозможно.       Вот только те, кто послал Ловца, прекрасно знали об этом. А также и о том, что "практически" – не значит невозможно. При должном терпении, должном усердии...       Того и другого у запрограммированного заклинания было хоть отбавляй.       Незримые крючья вцепляются в дремлющую душу мага. Та почти не дёргается – магический сон крепок. Они тянут изо всех сил, пытаются вырвать её из тела. Сильнее, ещё сильнее, ещё чуть-чуть... потихоньку, аккуратно... и душа начинает поддаваться. Ловец удваивает усилия... и вот добыча оказывается у него! Сейчас Креол Урский мёртв окончательно и бесповоротно, а его тело представляет собой всего лишь труп.       Если бы бездушное заклинание могло бы радоваться, оно было бы в восторге. Долгожданный момент, неуловимая цель найдена и поймана. Задействовав модуль возврата, можно вернуться назад, к хозяевам... или нет?       Верховный Маг Шумера не мог оставить свой саркофаг без присмотра. Конечно, за долгое время стражи расслабились и успокоились, не исчезнув только потому, что они были живыми – по-настоящему живыми – существами, а не наведёнными заклятиями. Те, направленные против обычных взломщиков и гробокопателей (врагами Креола были отнюдь не одни демоны), уже давно выветрились. Но духи, стерегущие покой хозяина, остались. И они не могли остаться спокойными после произошедшего события, самым наглым образом попирающего весь смысл их существования.       В углах гробницы, посреди которой стоит небольшой постамент с, собственно, саркофагом, стоят четыре апотропея, к каждому из которых привязан невидимый фантом-охотник. И теперь они пробудились и готовы наказать незваного гостя.       Ловец немедленно атаковал, испустив пучок астральных лучей. Один из фантомов почти развеялся, утратив большую часть себя, но остальные...       Остальные ринулись прямо на него. Ловец мгновенно сорвался с места вместе с вырванной душой. Всё-таки поисковому заклинанию, пусть и имеющему некие дополнительные функции, не справиться с тремя не самыми слабыми фантомами. Остаётся только бегство, потому что для перемещения обратно в Лэнг требуется хоть и небольшое, но время. А времени нет.       Это был странный бой, не виденный никем. Бешено мечущиеся из стороны в сторону астральные сущности, вырывающие друг у друга куски, рвущие соперника на части. Точнее, металась в общем-то одна, а остальные трое догоняли и вырывали. Пойманная душа, ещё погружённая в сон, уже начинает слабо трепыхаться в цепкой хватке Ловца. Если сражение продолжится, то вскоре он уже не будет в силах удерживать её. Значит, требуется пойти на крайние меры...       Творение эг-мумий Лэнга резко набрало скорость, буквально испаряя часть себя. Всё быстрее и быстрее помчалось оно в невесомых потоках безбрежного эфира. Один за другим проносятся мимо пейзажи, мелькают чьи-то духи. Здесь главное – не попасть во встречное течение: ветра астрала не тождественны ветрам материального мира... однако они тоже существуют. Скорость ещё увеличилась.       Долго так продержаться не получится, но это и не нужно. Нужно, чтобы преследователи отстали. Вот один исчез позади, вот уже другой... понемногу оторвались и от третьего. Пусть фантомы – эти одушевлённые сгустки астрала – и были созданы шумерским чародеем именно для того, чтобы охранять и бдить, однако...       Однако пять тысяч лет не прошли даром и для них. Ловец, хотя и развеялся больше чем наполовину, всё же ускользнул, ушёл подпространственными путями мира духов. Осталось только задействовать модуль перехода и вернуться назад, в Бездонный Хаос Лэнга, а затем...       А затем автономное заклинание бесследно развеялось, прекратив своё существование. Просто вдруг перестало быть. Оказавшийся в бесплотном состоянии Креол Урский уже было почти осознал себя, почти что очнулся ото сна...       Изливается откуда-то поток неведомой мягкой силы. Снова погружает освобождённую душу в сон, спокойный и безмятежный. Не успев очнуться, шумерский маг засыпает опять... засыпает надёжно, но всё-таки куда менее крепко.       И дух его, подхваченный этим потоком силы, уносится куда-то далеко-далеко, за тысячи километров от родной Месопотамии. Через страны и города, леса и реки, прямо к берегам туманного Альбиона, к одному из пригородов Лондона.       К Литтл Уингингу.       Конец июня 1992 года нашей эры. Турция, провинция Хаккяри.       По высохшей, твёрдой, потрескавшейся под палящими лучами солнца земле шагали двое. Одна из фигур была повыше; другая, соответственно, пониже. Солнце уже висело довольно высоко над горизонтом, и фигуры ускорили шаг, не желая бродить здесь после того, как дневное светило войдёт в полную мощь.       Столбик термометра в этих краях может достигать отметки в тридцать пять – сорок градусов Цельсия.       – Ты уверен, Креол? – спросил своего спутника Великий волшебник Дамблдор, прерывая долгое молчание.       – Уверен, – нехотя процедил сквозь зубы экс-Верховный Маг. – Она находится где-то здесь, я не мог ошибиться... где-то совсем рядом.       Альбус Дамблдор оглянулся вокруг. До самого горизонта, сколь видит глаз, простирается всё та же высохшая, прокалённая поверхность. Не видно ни деревьев, ни сколь-нибудь заметных неровностей ландшафта. Кое-где торчат сухие пучки кустов, справа почва вздыбливается небольшим холмом, слева находится... когда-то находился Евфрат. Но сейчас исток этой великой реки располагается куда дальше.       Директор Хогвартса никогда раньше не был в этих местах. Ему в своё время пришлось попутешествовать, но на Ближний Восток могущественнейшему чародею планеты заглядывать ранее не доводилось. Мир велик, целиком его не охватишь...       Однако перед тем, как отправиться сюда, Дамблдор постарался разузнать побольше об этом регионе – история, в чей состав входил, что о нём известно волшебникам. Не ради прояснения текущего момента, а в рамках общего исследования времени, откуда пришёл Креол. Почти ничего полезного выяснить не удалось – Шумер всё-таки существовал очень давно, – но вот касаемо нынешней ситуации в регионе...       Нынешняя ситуация Дамблдору не нравилась, ибо она была хреновой. Война в Заливе как бы закончилась ещё год назад... однако это не означало, что горячая точка планеты внезапно стала менее горячей и сильно процветающей.       В этом регионе по-прежнему находились американские войска... да и войска других стран НАТО тоже. Обеспечивали безопасность курдских беженцев, патрулировали бесполётную зону на севере Ирака, контролировали распределение гуманитарной помощи и всё такое прочее. И пусть Хаккяри – это всё-таки не Ирак, но этот район находился слишком близко к границе, так что основания для беспокойства имелись весомые.       С чего тут началась заварушка, сказать было не так просто. Дамблдор, которому нравилось думать, что он чего-то в политике понимает, справедливо полагал, что причин и предпосылок к тому имелось довольно много. Те же из них, что декларировались на страницах "Таймса", доносились ведущими с Би-би-си и Си-эн-эн, находились, пожалуй, по значимости где-то ближе к третьему десятку.       Цинизм, везде цинизм и голый расчёт, прикрытый пиаром и пропагандой. В таком вот уж мире живём, м-да...       Впрочем, если смотреть на всё с сугубо практической точки зрения, то ничего из этого двум британским... точнее, британскому и шумерскому чародею сильных помех создать не могло. Они сюда не на самолёте летели и не на машине ехали, путь их был значительно короче... но всё же длиннее, чем первоначально виделось Креолу.       Шумер тут вообще не видел сложностей: достаточно просто взять и аппарировать, делов-то! Когда он с этим предложением пришёл к Дамблдору, тот вздохнул, немного помялся и в конечном итоге признал, что такое расстояние ему не осилить. Один он бы ещё справился, но не со спутником и тем более не два раза подряд.       Не на этом специализировался, что поделать.       Вариант с порталом по этой же самой причине тоже сначала отбросили – портал, в общем-то, и представлял собой артефакт для однократной аппарации. В определённом смысле с ним было проще... и одновременно тяжелее, поскольку для его создания требовалось, к примеру, более точно представлять себе нужное место назначения. Картинки, полученной с помощью магического зеркала, было мало.       Благо, потом в голову кому-то пришла светлая мысль – использовать портал только на обратном пути, для перемещения в Хогвартс. Это тоже было не так просто: три человека, четыре тысячи километров... Портальное управление обычно занималось перемещениями на куда более скромные расстояния. Но по крайней мере ничего невозможного здесь не было.       Дорога сюда же получилась чуть подлиннее. Самым быстрым способом была каминная сеть; правда, у кого другого воспользоваться бы ею не получилось. Внутри страны – сколько угодно, но вовне... такую связь было поддерживать на порядок сложнее. В Министерстве магии стоял лишь один подобный камин; впрочем, большего обычно и не требовалось. Нужда в его использовании возникала относительно нечасто.       Не стоит и говорить, что предназначался он только для служебного пользования. Но Альбус Дамблдор являлся не последним человеком в Министерстве... хотя если разобраться, там не всё было так просто. Отношения Дамблдора и Министерства, на самом деле, были довольно запутанными, непростыми и во многом держащимися на, так сказать, личной заинтересованности и личных же качествах...       Однако как бы там ни было, а камином воспользоваться всё-таки получилось. Быстрое перемещение до Анкары, и уже потом – аппарация вот в эти пустынные и безлюдные места. Прибытие вышло несколько неточным: чародеи почти четверть часа ходили кругами, стараясь отыскать следы засыпанной гробницы. Она могла быть где-то совсем рядом, буквально под ногами, но легче от этого не становилось...       – Это здесь! – уверенно сказал наконец Креол, и его голос разнёсся по тишине пустыни. – Я чувствую.       Место было абсолютно непримечательным. Возможно, профессиональный археолог и сумел бы углядеть здесь что-нибудь характерное, однако профессиональных археологов тут не было. Из земли торчали всё те же чахлые кустики; удивительно, что на здешней почве, сухой и каменистой, вообще что-то росло. Рельеф тоже ничуточки не изменился. Зато откуда-то подул лёгкий, еле заметный ветерок, обеспечивая если не прохладу, то хотя бы минимальное разнообразие.       Одним словом, никакой гробницы поблизости не наблюдалось. Как и вообще следов человеческой деятельности... хотя бы просто следов. Здешний район не пользовался особой популярностью.       Такая уж тут местность – глухая, горная. С весьма скромной плотностью населения.       Креол словно бы резко дёрнул на себя нечто невидимое. В воздухе будто повис странный неслышимый звон, и маг утёр пот со лба.       – Заклинание почти выдохлось, – объяснил он. – Иначе подобное бы не сработало.       – О, я понял, – наклонил голову Директор. – Но где же гробница?       – А? – оглянулся Креол. Окружающий пейзаж ничуть не изменился. – Внизу.       Палец его указывал на землю. За тысячелетия наросли многие метры культурного... ну или не очень культурного слоя. Где-то там, под покровом почвы, и лежит заветный каменный гроб.       Не слишком глубоко – чтобы докопаться, хватило бы и обычных лопат. Время временем, но слой земли растёт небыстро. Если вообще растёт.       Волшебникам, однако, никакие лопаты и прочие приспособления для копания не нужны. Дамблдор, теперь, после снятия остатков заклинания, почуявший чужую магию неподалёку, достал свою палочку. И вежливо спросил у Креола, как раз прикидывавшего, какое заклинание лучше всего применить:       – Тогда я расчищу проход?       – Да, конечно, – нетерпеливо ответил тот. Волшебник легко взмахнул в воздухе своим магическим инструментом.       А потом ещё раз. И ещё.       В сухую поверхность под ногами ударили незримые волны магии. Креол буквально кожей почувствовал, как чары дробят и ломают каменистый грунт. Перетирают камни в щебень, а щебень – в пыль.       Только небольшой участочек, на котором они стояли, остался нетронутым. Дамблдор, направив конец палочки в зенит, начал легонько вращать кистью руки.       И вокруг взревел настоящий песчаный смерч! Кубометры измельчённой земли поднялись в воздух, закручиваясь в огромном круговороте. Волшебный ветер буквально срывает и уносит десятки тонн породы, перенося их куда-то за спины пришедших чародеев. Там на глазах рос полукруглый вал, в то время как спереди образовывалась настоящая траншея, уходившая всё глубже.       Спустя минуту ветер медленно затих, когда Директор наконец опустил волшебную палочку. Цель очевидно достигнута – и двое незваных гостей спустились вниз, к виднеющейся там древней каменной кладке.       – Не ожидал, что мне придётся заходить сюда снаружи, – пояснил Креол отсутствие каких-либо внешних запоров. Извне дверь просто невозможно открыть.       Зато можно сломать. Охраняющие заклинания – они, конечно, были – давным-давно перестали существовать. Креол, впрочем, и не рассчитывал, что те протянут пять тысяч лет.       – Ашхем, – негромко произнёс он, положив ладонь на плиту, заслоняющую вход. Само по себе это слово не имеет никакого смысла – это лишь ключ, который выпускает необходимое заклятие. На сей раз – Усталость Камня.       Первые секунд пять видимого эффекта не было, но потом по стене пробежали маленькие трещины. Они удлинялись и ширились, затем раздался противный треск... и вот некогда монолитный заслон развалился на части и ссыпался вниз, на лету превращаясь уже просто в мелкую щебёнку.       Внутри темно, затхло и пыльно. Креол движением руки зажёг яркий шарик света и осмотрелся. Что ж... ничего не изменилось.       Окажись оно иначе, это было бы весьма странно. Сие место стояло запечатанным в течение очень долгого срока. Никакие расхитители гробниц и чёрные археологи не смогли бы до него добраться. Да им тут и красть-то было нечего: бывший Верховный Маг свои богатства в могилу не забрал. Здесь всего одно-единственное небольшое помещение со стоящим посреди него массивным каменным гробом на высоком постаменте. По углам – четыре небольшие статуэтки, изображающие довольно странных существ.       Двое помедлили, не решаясь подойти поближе. Что лежит внутри плотно запертого саркофага? Есть ли там вообще тело? Не разложилось ли оно? Не превратилось ли в окончательный труп, не способный более воспринять хозяйскую душу? Креол не знает и колеблется.       Директор же выжидающе смотрел на мага, догадываясь, о чём тот думает. Волшебник вовсе не собирался делать первый шаг: это было не его делом.       Но Креол не из тех людей, что могли бы долго сомневаться. Решительно ступив вперёд, он одним взмахом кисти снял крышку с гроба и заглянул внутрь. Его лицо исказилось в сложной гримасе. Дамблдор тоже подошёл поближе.       – Для пяти тысяч лет вполне неплохо, не находишь?       Креол впервые подумал о том, что этот мальчишка был далеко не самым худшим вместилищем его души. Та мумия, лежавшая в саркофаге, конечно, являлась его настоящим телом, однако...       Когда шумерский чародей представлял его, он вспоминал свой повседневный образ Верховного Мага. Украшенная шитьём туника, плащ, сандалии, в руке верный жезл, на плече – большая сума. Длинные седые волосы, собранные в хвост, аккуратная завитая борода, густые усы, лицо... вполне красивое, когда не искажено яростью. Под смуглой кожей прячутся крепкие мускулы сильного мужчины. Представительный и импозантный человек, каким и должен быть Верховный Маг. Вот взять хотя бы Дамблдора – вполне подходящий образ. Хотя на Креола, конечно, не похожий...       А сейчас... а что сейчас? В гробу лежал кто-то, больше напоминавший зомби, чем великого архимага. Черты лица вроде те же... жезл вон лежит... что ему сделается-то, металлическому? Но вот всё остальное...       К сожалению, плоть человека – не металл.       – От других за такой срок не остаётся и костей, – продолжил Дамблдор.       – Что ж, – вздохнул Креол, – полагаю, ты прав. Тогда начнём, не стоит терять время!       – Ложись, – сказал старый волшебник, из ничего создавая самый обыкновенный матрас, – и не двигайся. Лучше всего постарайся уснуть.       Пока шумер устраивался на псевдоматериальной лежанке, Дамблдор на секунду замер, задумавшись. Работа ему сейчас предстояла весьма неординарная. Для начала необходимо вытащить душу Креола из тела Гарри Поттера, что тоже являлось той ещё задачкой. Дело, впрочем, облегчалось тем, что маг сам хотел этого. Вот если бы не хотел, тогда...       Ну, тогда могло бы повернуться по-всякому. Но это вышел бы уже совершенно другой случай. Как бы то ни было, потом освободившуюся от оков чужого тела душу необходимо каким-то образом запихнуть назад в предназначенное для неё вместилище... и какое-то время удержать там. Будь оно живым – как овощ, лежащий в коме – всё было бы намного легче и обошлось бы вообще без сторонних усилий; как будто жёсткий диск вставляют обратно в компьютер. Причём этот диск может быть даже чужим – компьютер всё равно его примет.       Однако если он отключён от электросети, в этом не будет никакого толка. Креол же, заснув почти вечным сном, его не отключил полностью, но погрузил в глубочайшую гибернацию. Чтобы душа удержалась в теле, последнее необходимо вывести из оной гибернации для обеспечения нормальной, связанной работы всех Начал. Они были связаны, покуда душа спала там, где надо, но сейчас она бодрствует. А погружать её снова в сон, пытаясь добиться изначально запланированного завершения этого длинного ритуала... откровенно говоря, Дамблдор с этим справился бы едва ли. Это ритуалистика – здесь важно не понимание, а правильная последовательность действий. И коли уж она нарушена, то лучше не стараться довести дело до конца, а выйти из ситуации с наименьшими потерями.       Их, впрочем, вообще быть не должно. Креол сам проснулся бы через десятилетие-другое, а для этого ритуала некритичным является срок и в пару столетий. Так что процессу возвращения полагается пройти как по маслу.       Трудности предполагались, потому что оба чародея хоть и знали, что необходимо делать, но совершенно не представляли как. Для этого не существовало подготовленных шаблонов, готовых заклинаний... всё надо было сделать самому. К тому же менталисты для такого колдовства всё-таки не очень предназначены. Они привыкли иметь дело с мозгом, разумом, чувствами, на худой конец, но, как бы то ни было, в любом случае – с душой, находящейся внутри человека.       Снаружи – это к другим. К тем, кто владеет Тёмными искусствами... или, по крайней мере, близко к этому. Некромантия, демонология, шаманизм...       Креол, даром что имел опыт в подобных делах, помочь по понятной причине не мог; современных же специалистов такого рода, проживающих в Британии, можно было пересчитать по пальцам рук. Лично Дамблдор со всем этим был знаком чисто теоретически.       Тем не менее, выбора у него не было. Хоть и не специалист, зато Великий волшебник и просто чародей с громадным опытом. Он справится – а как же иначе?       – Сомниум, – коротко произнёс Дамблдор. Складки на лбу Креола разгладились, дыхание стало спокойным и мерным. Он уснул глубоким сном.       Губы волшебника тихо шепчут какие-то слова: самый обычный экзорцизм на латыни, выступающий сейчас в роли заклинания. Экзорцизм, да ещё палочка, сейчас нацеленная точно в голову черноволосого мальчика. Через зачарованное дерево струится поток магии, направляемый волей Дамблдора. Мягкие обволакивающие объятия подхватывают сознание и уносят его.       Душа отделяется от тела, но Креол всё ещё спит. Волшебник, впервые увидевший его вне обличья Гарри Поттера, слегка нахмурился, не отрываясь, впрочем, от заклинания. Привидение мага, сейчас неспешно плывущее в воздухе, выглядит... странно.       Да, странно. Обычно астральная сущность повторяет материальную, поэтому призрачный облик человека не отличается от прижизненного. Почти не отличается, ведь после смерти ты выглядишь так, каким привык себя видеть. Старики могут помолодеть, исчезнут внешние недостатки, заживут раны, полученные в последнем бою...       Хотя тут тоже раз на раз не приходится. Если эмоциональный выброс был чересчур сильным, если изменения тела оставили глубокий след в душе, то...       В общем, Почти Безголовый Ник стал таким не просто так. И не просто так слизеринского Барона прозвали Кровавым.       Однако они по-прежнему узнаваемы. Имеют чёткую форму и не собираются меняться. Креол же застыл словно на полпути. Наполовину мальчик, наполовину – большую половину – старик, каким он был когда-то. Довольно отталкивающий образ.       Ну, теперь-то всё должно прийти в норму. Дамблдор осторожно привязывает сущность Креола к лежащему в саркофаге телу. Привязывает – не совсем точное слово; скорее, просто удерживает её там. Совмещает в пространстве одно с другим, благо это не столь сложно...       – Рэннервейт! – наконец вымолвил он повелительным тоном.       И на полумёртвый труп обрушилась настоящая лавина целительной магии. От волшебной палочки распространяется неяркое белое сияние, пелена которого почти полностью скрывает под собой саркофаг. Гаснет под потолком подвешенный ещё шумером Свет, но в помещении темнее не становится, и почему-то появляется резкий запах хвои и осеннего леса. Побочный эффект, видимо.       Огромные объёмы энергии пронизывают само пространство, хлещут по линиям астрального тела, пробуждают чакры, запускают органы, наполняют праной давно остывшие артерии и вены... Судорожно вздрагивают конечности от избытка той силы, что течёт сейчас по ним. Архимаг Креол понемногу начинает просыпаться от многовековой спячки.       Когда связи между телом и разумом архимага становятся достаточно прочными, Дамблдор позволяет себе медленно перекрыть поток маны, непрерывно текущий через палочку. Он несколько устал – это было энергозатратное колдовство. Раздаётся звонкий щелчок серебряной зажигалки, и внутри каменного склепа повисают несколько светящихся шаров.       Волшебной, конечно, зажигалки. То был делюминатор, зачарованный лично Дамблдором; артефакт, могущий "вытягивать" свет из помещения и возвращать его обратно.       Из каменного гроба доносился какой-то шорох и ещё, кажется, стон. Похоже, процесс восстановления обещал несколько затянуться. Волшебник опёрся на постамент и заглянул внутрь... чтобы встретиться взглядом с красными глазами шумера.       Не то чтобы совсем красными. Покрасневшими. Бушующая жизненная энергия изрядно подлатала это тело – но не полностью, далеко не полностью. Пусть маг уже не выглядел как зомби, однако руки-ноги его слушались всё ещё плоховато, череп по-прежнему был лыс, в горле почему-то хрипело, а рваньё, в которое превратилось церемониальное облачение, в лучшую сторону меняться отнюдь не собиралось.       Креол хотел было что-то сказать, только язык его не слушался; такое чувство, как будто он чудовищно распух и занял всю ротовую полость. Дамблдор подал ему взятую из ниоткуда чашку с водой, и маг тут же жадно её выпил.       – Помоги... встать, – закончив, проговорил он. Первые слова за пять тысяч лет...       С трудом, не без помощи, но сумел вылезти древний шумер из своего гроба. Окостеневшими, неуклюжими руками сгрёб в заранее оставленную тут спортивную сумку свои инструменты. Жезл, нож, чаша, еле-еле влезшая цепь...       И он вздрогнул от неожиданности, когда услышал из за спины свой собственный, странно искажённый голос. Резко развернулся назад и Дамблдор.       Конечно, то был не голос Креола. По крайней мере, уже не его. Сзади произнесли:       – Э-э... Здравствуйте?..       – Подожди, пожалуйста, – мягко вымолвил Директор, оставив Креола наедине с его вещами. – Я обещаю, Гарри, потом ответить на все твои вопросы. Договорились?       Ошеломлённый мальчик, сидящий на матрасе, кивнул. Он не знает, как оказался здесь (да и где это – здесь?), не знает, что происходит, не знает, кто все эти люди... Да ничего он не знает!       Тут, пожалуй, занервничаешь. Да ещё и мигрень вдруг навалилась...       Так что Гарри Поттер просто остался молчаливо наблюдать за происходящим. За суетой двух весьма странных людей, которая освещена не менее странными светильниками. Он слегка поёжился – больше от неожиданности, чем от ощущавшейся здесь, под землёй, прохлады.       Дамблдор тем временем повёл палочкой, и тряпьё Креола сменилось повседневной магловской одеждой. Трансфигурация весьма искусная, но временная: в любом случае наряд придётся покупать новый. Всё уже собрано, и маги готовы вернуться назад.       – Гарри, возьмись-ка за край листа, – негромко скомандовал Директор. Это не прозвучало как приказ, хотя просьбой не являлось тем более. Гарри, пожав плечами, цепко ухватил краешек развёрнутого пергаментного свитка. А потом ему пришлось испытать очень странное и неприятное чувство...       Волшебник, держащий свиток развёрнутым, влил в него толику магической энергии, активируя портал дальнего действия. Хлопок аппарации ознаменовал начало перехода, секунда – и в стенах пустой гробницы остался завывать лишь ветер. Обратная дорога до Лондона оказалась намного короче.       Они втроём оказались в кабинете Директора Хогвартса; Гарри с восхищением и удивлением оглянулся, Креол сдавленно кашлянул – его новому старому телу такое перемещение пришлось не по вкусу. Дамблдор, открывая дверь, ступил на лестницу с горгульей.       – Гарри, дождись меня, – сказал он на прощанье, ожидая неторопливого шумера. – Я скоро вернусь, и мы всё обсудим.       А потом дверь закрылась, и мальчик остался один.       "Дождись", хе. А куда он денется-то, раз и так уж находится невесть где. И невесть когда – Гарри только теперь осознал, что понятия не имеет, сколько времени прошло с его последнего осмысленного воспоминания. В смысле, до того как он очнулся там, в тускло освещённом помещении, находившимся – если его чувства не врали, конечно – где-то под землёй.       Впрочем, судя по обещанию этого старика, ему очень скоро всё объяснят. Хорошо бы, а то у Гарри Поттера появилось сейчас слишком много вопросов. Слишком много.