Двойная жизнь

Каир встретил пассажиров заплутавшего рейса 419 тягучим вечерним зноем. Хаус и Кадди остановились посреди зала ожидания и возобновили спор о конечном пункте их свадебного путешествия. — Венеция отсюда ближе, — сказала Кадди. — Австралия заманчивее, — возразил Хаус. — Только для тебя. — В таком случае у меня две новости: плохая и очень плохая. Плохая — ты вышла замуж за отпетого эгоиста, очень плохая — мы летим в Австралию. — Грег, давай так: если ближайший самолет в Венецию вылетает раньше, чем самолет в Австралию, мы полетим в Венецию. — А в венецианском аэропорту пересядем на самолет до Сиднея. Так будет дольше, но, вероятно, надежнее и без сюрпризов. И Хаус решительно направился в сторону билетной кассы. Кадди молча последовала за ним, прочерчивая жирный крест на желании увидеть Венецию в ближайшем обозримом будущем. Пока Хаус занимался оформлением билетов, Кадди выяснила, что следующий самолет в Венецию вылетает из Каирского аэропорта завтра в 10 утра, в Сидней — в 4 часа дня. Даже расписание полетов на ее стороне, в то время как любимый муж действует исключительно в собственных интересах. Таким образом, до вылета в Сидней оставалось чуть больше 20-ти часов, и, уладив формальности, связанные с пребыванием в Египте, Грег с Лизой поехали в гостиницу. В комфортном номере для новобрачных работал кондиционер, почти сразу избавивший их обоих от ощущения неминуемого теплового удара. Адское пекло многомиллионного южного города становилось тяжелейшим испытанием для любого уроженца севера. Они по очереди приняли душ и полностью обнаженными улеглись на широкой кровати, забросив одеяло в угловое кресло. Кадди устроилась на животе, повернув голову в сторону Хауса. Он лежал на спине и неотрывно глядел в ее глаза, затуманенные пеленой желания. Их недавние споры и разногласия не имели в эту минуту никакого значения, как не имело значения, где они находятся и почему. Грег протянул руку к Лизе, неспешным дразнящим движением провел ладонью по гладкой и прохладной коже на ее спине и правом боку. Потом горячо поцеловал всё, что погладил и еще жарче то, что не успел. И страстная ночь в объятьях друг друга вновь оставила им мало простора для сна. Наутро Кадди проснулась от требовательного поцелуя в губы. Слегка приоткрыв глаза, она увидела Хауса полностью одетым в легкий светлый костюм и сидящим рядом с нею на кровати. Не переставая целовать его, она начала расстегивать рубашку. — Лиззи, — запротестовал Хаус, желавший только разбудить ее и не ожидавший от полусонной жены столь пылкой ответной реакции. — Нам не… Кадди не слушала его, смысловая часть фразы затерялась в вихре французского поцелуя, а все тело Лизы преобразилось в идеальное воплощение несказанного «я хочу тебя». Подхваченный этим порывом, Грег поспешно сбросил одежду и покорился стихии всеобъемлющего обладания. — Зачем ты разбудил меня так рано? — спросила Кадди, когда, испытав временное насыщение любовью, они лежали рядом и оказалось, что на часах всего лишь половина десятого утра. — В полдень мы едем на экскурсию, — проинформировал ее Хаус. — Экскурсию? — Кадди села на постели и озадаченно посмотрела на него. — Ты говорил, что в Египте нет ничего, чего бы ты не видел. — С той поры прошло тридцать семь лет и сделаны новые открытия в области истории Древнего Египта. В частности, меня заворожил подземный храм, посвященный Анубису. И раз уж мы в Каире… — Анубис — это древнеегипетский бог смерти и погребения? — задала уточняющий вопрос Кадди. — Ты тоже увлекалась в детстве египетской мифологией? — Моя сестра увлекалась. Подростком она буквально бредила погребальными обрядами и древними египтянами, которые довели культуру этих обрядов до совершенства. Меня же всегда больше привлекало все живое, пусть даже жизнь в сравнении со смертью не более чем песчинка под ногой великана. И я не понимаю твоего помешательства на загробном мире, Грег. Ты сам только что оттуда! Ты, казалось бы, знаешь о нем больше всех! — Не драматизируй, солнышко. Это всего лишь экскурсия. Всего полтора часа. И, готов поспорить, древние верования не окажут никакого влияния на наши основные планы. — Ты уже завтракал? — спросила Кадди, наклоняясь к Хаусу и осыпая его грудь множеством мелких нежных поцелуев. — Я не хотел без тебя, — ответил Хаус, ласково приподнимая ее голову и целуя слегка припухшие после бурной ночи губы.

*****

Храм Анубиса, скрытый от пытливых людских глаз многовековым слоем земли и песка, находился на окраине Каира. Микроавтобус, вместивший четырнадцать пассажиров, остановился возле полуразрушенной христианской церкви. Дорóгой экскурсовод-египтянин на вполне приличном английском успел рассказать туристам общеизвестные легенды, связанные с Анубисом и о православной церкви, построенной в конце XIX века поверх древнего, всеми забытого храма. В настоящее время церковь была заброшенной и отчаянно нуждалась в реставрации. Из дверей церкви вышла группа туристов, экскурсоводы поприветствовали друг друга кивком головы. Вышедшие направились к своему микроавтобусу, вновь прибывшие прошли под своды церкви, где было намного прохладнее и приятнее, нежели на расплавленной от жары улице. Экскурсовода явно забавляло царящее в православном объекте культа запустение, и он жизнерадостно поведал о массовых разграблениях христианских церквей в Каире в середине XX века. Каменная витая дорога, бравшая начало сразу за алтарем, уводила в неведомое. Гид ступил на нее первым, а туристы без промедления последовали за ним, с интересом разглядывая своеобразный спиралевидный коридор, освещенный электричеством. Хаус и Кадди, обнимая друг друга за талию, завершали процессию. На двенадцатиметровой глубине туристы достигли цели своего путешествия, поочередно переступив порог Анубисова жилища. Воздух был пыльным, многочисленные факелы, укрепленные на стенах, сильно чадили. Но своими беломраморными стенами и напольными плитами, а также возносящимися к высокому потолку колоннами храм покорял воображение. Вблизи задней стены храма привлекала всеобщее внимание огромная статуя сидящего на троне древнеегипетского бога, гордого и грозного в своем божественном величии. Голова шакала, венчавшая человеческое тело статуи, слегка наклоненная вперед словно в кратком порыве любопытства, равнодушно взирала на посетителей. Восемь туристов прошли вместе с гидом в центр храма, дружно оглядываясь по сторонам и пытаясь прикинуть на глаз высоту потолка. Гид увлеченно рассказывал о строительных технологиях древности. Остальные шестеро туристов прошли на левую сторону храма, вплотную к колоннам. Хаус стал рассматривать цветные иероглифы, которыми снизу доверху, словно затейливым орнаментом, покрыты колонны. Кадди, не выпуская его руки из своей, не отходила от него и на четвертинку шага. — Итак, как я уже упоминал, храм построен в двадцатом веке до нашей эры, — заявил экскурсовод, и каждое его слово было отчетливо слышно во всех частях храма благодаря великолепной акустике, свойственной сооружениям подобного рода. — Новодел! — воскликнул Хаус, не скрывая разочарования и злости. — Извините, сэр, но вы ошибаетесь, — попытался возразить гид. — Я ошибаюсь? — Хаус мгновенно достиг крайней степени раздражения. — Да ничего подобного! Судя по состоянию колонн и мешанине иероглифов, храм построен в конце прошлого века. То есть да, в двадцатом, но нашей эры, а не в древности! Это фальсификация, рассчитанная на тех, кто о Древнем Египте знает лишь понаслышке из книг для трехлетних детей! — У нашей фирмы есть заключение экспертов, — сказал экскурсовод. — Которое вы купили на черном рынке, — парировал Хаус. В эту минуту деревянные кедровые двери храма самопроизвольно захлопнулись, а вслед за этим по широкому дверному проему быстро сползла железобетонная плита, наглухо заблокировавшая выход. — Всем отойти к стенам! — скомандовал один из четверых молодых людей, стоявших в нескольких метрах от Хауса и Кадди вблизи следующей колонны. Все четверо разом вынули из-за поясов пистолеты и принялись зорко вглядываться в окружающее замкнутое пространство. Но было поздно. В центре храма мраморные плиты, только что казавшиеся абсолютно надежными, начали расходиться в разные стороны, сбрасывая беспечных туристов со своей коварной поверхности сначала в темную пустоту, а затем в глубокие воды находящегося под полом бассейна. Храм наполнился воплем и визгом девяти людей, застигнутых врасплох. Хищная, едва заметная тень мелькнула на границе пустоты и водной поверхности. Едва открывшись, темная ловушка стала закрываться, и через пару минут невольные зрители могли бы предположить, что им все привиделось, если бы не отчаянные крики, не стихающие под мраморным полом. Кадди в ужасе отвернулась от вышеописанного зрелища, едва ровная твердая поверхность ушла из-под ног туристов. Она зажмурилась, уткнулась лицом в плечо Грега и зажала уши руками. Хаус ошеломленно продолжал наблюдать за происходящим в центре храма. Увиденное даже его, страстного поклонника фильмов ужасов, ненадолго лишило дара речи и повергло в шоковое состояние. — Эй, — голос молодого мужчины, командовавшего всем отойти к стенам, вернул Грега и Лизу к реальности. — Стрелять умеешь? — Что за бесовщина тут творится? — возмущенно спросил Хаус, крепче прижимая к себе жену и успокаивающе проводя рукой по ее волосам. — Ты кто такой и почему сразу не сказал, что нужно держаться ближе к стенам? — Люк Дарси, — отвечая лишь на один из трех заданных вопросов, сказал мужчина, вглядевшись в которого, можно было отметить, что возраст его приблизился к сорока, а черные волосы начали покоряться седине. Это был очень красивый, волевой и решительный человек, привыкший отдавать приказы и встречать полное им подчинение. — А ты, вы оба? — Грегори Хаус, моя жена Лиза, — представился Грег, игнорируя протянутую ему Люком руку. И не только потому, что злился на него и вообще не любил рукопожатий с посторонними, но и потому, что одна рука была занята объятием, вторая крепко сжимала трость. — Умеешь стрелять? — повторил первоначальный вопрос Люк, опуская протянутую из вежливости руку. — А еще лучше, если бы вы оба умели. — Мы врачи, и в меде у нас не было занятий по стрельбе. — Дарси, нам нельзя здесь долго находиться, — обратился к Люку один из его товарищей. — Если они хотят жить, пусть идут с нами, не хотят — пусть остаются. — Они могут нам пригодиться, Бойл, — ответил Дарси. — Пригодиться? — хмуро переспросил Хаус. — Для чего? Вам необходим корм для хищников? Кто скрывается там, внизу в воде? Или теперь требуется пушечное мясо? Крики отчаяния к этой минуте стали одиночными и было ясно, что через пару мгновений замолкнут и эти последние, охрипшие голоса. Кадди не убирала рук от ушей и продолжала прятать лицо в правом плече супруга. — Там живут пираньи, — сообщил Дарси. — И я не более вашего был заинтересован в том, чтобы накормить их. И этот несчастный случай — жертва малым во имя большего. — Во имя чего? — Сейчас нет времени на объяснения. Бойл прав, здесь нельзя оставаться. Вы можете пойти с нами. Это опасно, но остаться здесь ничем не лучше. Следующая экскурсия подойдет часа через два. Экскурсовод обнаружит наглухо заблокированный вход. Сообщит куда следует, и пока власти сообразят, что к чему, пока найдут способ поднять дверь, пройдет еще дня два. А вы налегке, — Дарси насмешливо прищурился, — ни воды, ни еды, да и враги скоро придут проверить, досыта ли отобедали пираньи. Хаус задумчиво несколько раз перевернул трость с ноги на рукоятку и обратно. Он кивнул в знак согласия и сказал: — Я умею стрелять. Лиза не умеет, но в процессе научится. — Ваша главная задача защищать себя, — пояснил Дарси, отбирая у двоих коллег по пистолету и передавая оружие Хаусу и Кадди. Пистолет показался Лизе неподъемно тяжелым, рука после пережитого потрясения плохо слушалась, и ей насилу удалось не уронить смертоносный предмет на мраморный пол. Оставшиеся без оружия мужчины тотчас же вытащили из-под рубашек вторые пистолеты. Все шестеро, шагая друг за другом след в след и придерживаясь пространства между стеной храма и левым рядом колонн, подошли к статуе Анубиса. Из небольшой сумки, перекинутой через плечо, Дарси достал черную миниатюрную статуэтку древнеегипетского божества, точную копию возвышающейся над всеми статуи. С близкого расстояния было видно, что в ступне бога имеется фигурное углубление, и в эту выемку Люк вложил статуэтку ногами вперед. Она вошла почти полностью, снаружи осталась торчать только голова шакала. Позади статуи с шумом отодвинулась вбок одна из стеновых мраморных плит, ничем не выделявшаяся до этой минуты. Люк вытащил статуэтку из ступни Анубиса, спрятал обратно в сумку. За дверью скрывалась обычная с виду, тускло освещенная электричеством квадратная комната, стены которой выкрашены в радостный сиреневый цвет. Пол был застелен линолеумом, в точности совпадающим своим цветовым оттенком со стенами и расчерченном на квадраты. В каждом квадрате выделялась нанесенная черной краской цифра, цифры шли в произвольном порядке. Люк Дарси вытащил из нагрудного кармана рубашки расчерченный на квадраты белый лист и распорядился: — Занимаем квадраты номер 24, 35, 8, 16, 49, 52. Сам Дарси ступил на квадрат номер восемь, остальные разместились каждый на своем квадрате. — Под нами минное поле, — объяснил командир. — До следующей, незапертой двери каких-то тридцать с небольшим метров, но идти можно только по тем квадратам, которые я назову. Форрестер, ты идешь первым. Тернер, будешь следующим. Форрестер, молодой человек лет тридцати, без раздумий и колебаний перешел в 73-й квадрат. В полном безмолвии Дарси зачитывал безопасную последовательность цифр. В двух шагах от двери Форрестер неожиданно качнулся вправо и ступил в соседний с безопасным квадрат. Последовал оглушительный взрыв, оповестивший о последней секунде короткой жизни Форрестера. Взрывной волной Тернера и Бойла отшвырнуло к порогу заминированной комнаты. Дарси, Хаус и Кадди оказались отброшенными в помещение храма, к спинке трона безучастного ко всему божества.