Проклятая земля

Он уходил, она молчала, А ей хотелось закричать: «Постой! Давай начнем сначала! Давай попробуем Начать! ..» И все-таки не закричала… Он уходил… Она молчала… Он оглянулся у порога, Свою решительность кляня. Хотел ей крикнуть: «Ради Бога, Прости меня! Верни меня! ..» Не крикнул и не подошел… Она молчала… Он ушел…*

      — Выходи за меня.       Ньевес не проронила ни звука. Молча стояла, рассматривая с детства знакомое лицо. В который раз он предлагал ей выйти за него? В третий раз, в четвертый? .. Казалось бы, она должна знать, что ответить.       Казалось бы…       В первый раз Ньевес рассмеялась и попросила его не портить то, что есть. Но, разумеется, все тут же пошло прахом.       Во второй она рыдала у него на руках, качая головой то вправо, то влево, как деревянный болванчик, безудержно мечтая проснуться. Она отдавалась ему. Снова и снова. Будто в последний раз. А затем взяла в руки плеть и сжала коленями лошадиные бока.       Ей нужно было проснуться!       Ведь все, что было после слов Таты: «Что ты наделала, Ньевес?!» было просто сном…       В третий раз все было по-настоящему. Задумчивый отец, радостные сестры, сжимающая ее ладонь Роса и звон бьющейся посуды. Впрочем, наверно, это тоже было сном. Только не доброй сказкой, что она видела в детстве, когда прекрасный принц с такими знакомыми чертами спасал ее из лап дракона-отца.       Нет, это был кошмар!       Она выбирала платье, новые ленты, раздумывала, кому куда сесть на церемонии и где стоять. А он ушел. И лишь стук захлопнувшейся двери еще долго эхом отражался от стен.       В который раз он уже испортил ей жизнь!       Она бы давно вышла замуж. Согаста был не так плох. А уж его деньги…       Деньги…       Даже их у нее не осталось!       Она молчала.       Молчала так же, как когда он целовал ее под дождем. Так же, как когда-то отдавалась Угарте в надежде хоть что-то исправить. Ничего и никогда нельзя исправить. Жизнь вьется как та лоза. Вот, кажется, ты схватил ее, а она колет до крови ладонь и вырывается из захвата.       Ничего не исправить, не переписать.       Нет больше Таты, что всегда говорила ей правду, какой бы жестокой она не была. Нет Угарте. Сволочи и подонка, который разрушал все, к чему прикасался. Но когда он еще ходил по земле, она знала, что делать. Весь ее эгоизм улетучивался. Не имели значения деньги, ее тело. Лишь его жизнь. В первый раз она знала, что поступает правильно.       Нет, не правильно…       Так, как должна!       Нет и отца, который мог бы ее удержать, напомнить, что она — Лобо. Нет никого. Ньевес одна. И она молчала.       Чертова паскудная жизнь. Почему она знала, что делать, только тогда, когда кто-то из них был при смерти? Почему в те моменты все становилось просто и легко, а сейчас все так сложно?       Она молчала.       Ньевес видела, как Анибаль разворачивается, больше не говоря ни слова. Неужели так трудно подойти, обнять ее, сказать, что он сам все сделает?       Как тогда.       Тогда…       Она могла бы выйти за мэра. Он согласился бы. Лакибрада была для него всем. Она получила бы то, чего всегда хотела: дорогие платья и роскошные украшения, возможность блистать на балах и море власти. Мечты бы сбились. Хоть у одного человека на этой проклятой земле Волков мечты бы сбылись!       Анибаль ведь никогда не мог предложить ей всего, что она хотела.       -Я выкупил лошадей…       Лошади…       Ничто!       А балы, кокетство, зависть прочих дам…       Черт, до чего же сложна жизнь!       Она молчала.              — Выходи за меня…       — Это безумие…       — Я люблю тебя…       — С чего ты взял, что я выйду за такого, как ты? Не порти все…       — Угарте выпустит тебя, выпустит! ..       Слова. Просто слова. Такие далекие и ничего не значащие!       Это было странно: стоять так: без движения, без чувств, без мыслей. Ньевес вспомнились вдруг запах сена, колющие колоски и текущая по бедрам кровь. Сейчас, когда страсть и желание не сводили с ума, она признавала: это было так глупо, так опрометчиво, так…       Сладостно!       Как и каждый шаг, каждый украденный поцелуй, каждое прикосновение украдкой, каждое…       Дверь захлопнулась.       Она откажет. Откажет, пока может мыслить здраво. Пока еще хочет схватить за хвост, будто райскую птицу, ту жизнь. Откажет…       — Анибаль?       Его не было рядом.       Черт! Куда он делся, когда она, наконец, приняла решение?!       — Анибаль?       Ньевес бросилась к двери. Та казалась совсем радом, но так отчаянно далеко…       -Анибаль?!       — Ты давно меня потеряла…       Ньевес казалось, она снова находилась в кошмаре. А он вновь и вновь повторял: «Я не за этим пришел. Этого больше не повторится. Ты давно меня потеряла. Потеряла. Потеряла…»       Чертова не открывающаяся дверь. Ненавистное лицо невесть откуда взявшейся Элены. Впервые ей было на нее плевать. Плевать на все на свете: на деньги, положение в обществе, чертов контракт, валяющийся на кровати, на Росу, задумчиво глядящую на... На одинокую фигуру на самом краю порога.       — Ньевес? ..       — Я согласна! Согласна…                            * «Элегия» Светлана Бартохова