предсмертная записка

Девочка вошла в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Она знала, что сейчас никто не войдет к ней в комнату. Она открыла верхний ящик стола, где под кучей ненужных бумаг лежало лезвие. Она взяла его в руку и неуверенно посмотрела на свои руки, на которых и без того было много шрамов. В голове вертелась мысль „надо ли? Надо ли делать это?“. Надо. Она решила. Взяв телефон в руку, девочка включила свою любимую песню. На минуту закрыв глаза, представила лица близких. Мамы, папы, младших брата и сестру, старшую. Упавшее на пол лезвие вернуло ее к реальности. Она подняла его, осмотрела свою левую руку. С точностью она выбрала место и поднесла кусок металла к бледной коже. Уже знакомая боль пронзила все тело. Девочка положила лезвие на стол. На руке остался глубокий кровоточащий порез. К глазам подступили слезы. Что есть силы она сжала зубы и целой рукой потянулась за листком бумаги и ручкой. Она чувствовала как кровь стекает по пальцам, но не пыталась ее вытереть. С чего начать? Как выразить все, что она чувствует? «Дорогие мама и папа. Вы перевезли нас из Москвы в Берлин, что бы сделать нормальную семью, что бы мы могли почувствовать себя нормальными. Знаете, мы никогда не сможем стать семьей. Разве я смогу полюбить отца после того, как он меня побил? Разве я смогу к тебе, мама, нормально относится после того, как ты сказала, что тебе не нужна такая дочь как я? Разве маленькая Зиночка сможет относится к тебе без страха после того, как ты отрезала ей волосы? Все, вот так взяла и отрезала. А ведь она так хотела быть похожей на Рапунцель. А потом, она тщетно пыталась приклеить одинокие пряди на голову и билась в истерике. А ты дала ей пощечину. Разве Сима сможет вежливо говорить с отцом после того, как он назвал ее „тупой дубиной“, „дебилкой“? Слава богу, Ваня всего этого еще не понимает. Но думаешь, ему не обидно когда на него орут? Ему не больно, когда отец бьет его мать? Он, разве, не плачет, когда вы вечно ссоритесь? Вы хотите сделать нормальную, счастливую семью. Слишком поздно. Я, может, забуду, но никогда не прошу вас. Однажды, мне сказала мама, что у меня было счастливое детство. Мама, ты называешь счастьем, когда 8-летний ребенок сидит на крыльце сарая и молит Бога о смерти, только бы не возвращаться туда, где его все презирают? Именно так и было. А ты никогда этого не замечала, мама. Ты не замечала мои синяки и не спрашивала откуда они. А меня били в школе, мама. Надо мной издевались весь пятый класс. И ты не разу не поинтересовалась, как у меня дела в школе. Папа, ты думаешь, что ты можешь купить ребенку поесть и одеться и свободен? А ты знаешь, что ребенок не игрушка? Знаешь, что ему нужна настоящая забота? Мама, ты всегда говорила, что любишь меня, но мне бы еще это подправить, то… Значит, я никогда не была для тебя идеальной. А я так хотела. Но однажды моя любовь к вам, переросла в ненависть. Мне было противно находиться с вами. Вы пытались корчить из себя нормальных, надевали на себя маски радости, а по вечерам скидывали их и начинали орать друг на друга. Мама, ты хотела, что бы я делала все и сразу. Я так не могу. Я не могу быть идеальной во всем. Если бы ты дала мне направление, где я могла бы развернуться, показать себя, я бы правда была идеальной. Не сразу. Но потом, обязательно. Мне надоело вечно подчиняться вам. Если вы говорите, что бы я ела, я должна есть. Если говорите не есть, я не должна. Я должна быть то худой, то толстой, то грустной, то веселой. Почему я не могу быть собой? Почему, мама? Я не такая как вы. Иногда мне кажется, что я понимаю больше вас. Вы когда-нибудь задавались вопросом, почему ваши дети такие неуверенные в себе, стеснительные? Характер такой? Почему им сложно находить общий язык со сверстниками? Мозги так поставлены? Вы их так воспитали. Вы виноваты в этом. Мама, папа, вы меня предали, вы разбили мне сердце и теперь вы ничего не сможете сделать. Пожалуйста, измените хотя бы что-нибудь. Пусть Зина и Ваня не чувствуют той боли, что чувствовали мы. » Девочка на минуту перестала писать. Перед глазами все плыло, голова кружилась. На полу уже была лужа от крови. „Дорогие мои друзья, одноклассники. Я скажу вам одну вещь. Никогда не называйте человека жирным или не красивым. Даже если он таковым является. Он может закончить, как я. Не ищите виноватого. Одного нет. Виноват каждый по своему.“ Тяжело вздохнув, она откинулась на спинку кресла. На душе была какая-то легкость. Телефон уже давно выключился, но она этого не заметила. Она уже почти ничего не замечала. Закрыв глаза она попыталась заснуть. Заснуть на всегда. И не проснуться. Спустя полчаса в комнату вбежала мать и отец. Они кинулись к безжизненному телу девочки. Отец встал в угол, зажав рот рукой. Мать рыдала, кричала, трясла тело. Она чувствовала боль. Дикую боль. Почему? Зачем? Как? Отец подошел к столу и увидел листок. Он читал его и бледнел все больше. Как он мог допустить такую ошибку? Как он позволил своей дочери сделать такое? Это он виноват во всем. Мать встала на ноги и подошла к нему. Увидев первые строки письма, она разрыдалась еще больше. Она стучала кулаком по стене, не обращая внимания на боль в руке. В комнату вбежала старшая дочь. Увидев тело своей сестры, она уткнулась лицом в папину грудь. Так они и стояли втроем, ничего не говоря. Они понимали все без слов. На похоронах, когда уже хотели закрыть крышку гроба, мать подбежала, взяла холодную руку дочери и произнесла „ты всегда была идеальной для меня.“