Приключения Филолога и Найтжесть. Ход Мертвецов

POV Даши Николаевой О Б-же мой, цветок! Цветок, который должен заговорить!!! Я курю… Точно что-то курю… Ладно, я приняла магию, говорящих животных, фениксов, трупы… Но ЭТО?! Это уже чересчур! Всё! С меня хватит! Я ухожу… Ах-ха, купились! Фигушки, никуда я не пойду. Здесь моя Филя, здесь моя Оля, здесь моя Маша… остальное как-нибудь стерплю. Не хочу гнить у себя дома с этими дебилами-родителями! Пусть орут, ссорятся, ругаются - но без меня! А послезавтра у нас матч по Файтвору! Не могу сказать, что я прям так спокойна-спокойна, нет. Я на взводе, блин! Только по лицу не поймёшь - я хоть теперь и не кирпич, но внешне я пытаюсь быть спокойна, аки Нирвана. Или Будда. Да ладно вам! У меня третий час с лица не сходит «bad poker face»! И я всё чаще вою на гитаре не Высоцкого, а, чтоб его, «Nossa, nossa, asi bose mi mata!». Да, даже ЭТО можно играть на гитаре. В общем, настроение у меня уже неделю явно выше среднего и жизнь прекрасна. Ну, относительно прекрасна… Проблемы имеются, но я уже давно отношусь к ним с «пофиг фэйсом», то бишь, болт на них забила и нафиг надо. Правда, есть одна проблемка, от которой так просто не отделаешься. Будь прокляты кошмарные сны! Эта ночь - не исключение. Мне всего 7 лет… Не больше… Я почти и не помню тот день. Долго старалась его забыть, в реальности вряд ли вспомню - но здесь, во сне, я снова как будто вернулась в тот день… Отец, пьяный в дупель, ругается с мамой. Он орёт на неё «плохими» словами, замахивается. Я проснулась от отцовских криков уже давно и теперь просто стояла в дверях, не шевелясь и даже, кажется, не дыша. Но куда пропадает мой страх в тот момент, когда отец ударил маму? Я набросилась на пьяного мужчину, как тигрица, вцепилась в его руку. - Не смей! Отец попробовал стряхнуть меня с руки, но я вцепилась в неё зубами, рыча сквозь стиснутые челюсти. Мужчина взвыл, как раненый волк. - Ах ты тварь! - с этими словами он схватил меня и ударил по голове. Мама была в ступоре. Что она могла сделать? Она была напугана. В тот момент я так думала… Позже я поняла - ей просто не хотелось попасть под горячую руку. Удар. Удар. Удар. Боль - ослепляющая, пронзительная… Она была везде. Удары сыпались отовсюду. Сдавшись, наконец, я тихонечко завывала каждый раз, когда тяжёлый кулак опускался на мою голову. Вскоре страх перешёл в ужас и я уже выла, не переставая. Что было дальше, я помню плохо… Через полчаса я потеряла сознание. Очнулась я в больнице. Насколько помню, у меня были сломаны два ребра, ключица, было сотрясение головного мозга, остались ушибы, ссадины и синяки. Но не так были страшны шрамы на теле, как страшны шрамы, оставшиеся на душе… Родителей чуть не лишили родительских прав, но мать дала кому-то «на лапу» и дело замяли. Как будто ничего не было. Только для меня всё - было. Я возненавидела своего отца так, как ненавижу не всех своих врагов. Спустя несколько лет, видя истоки этих ссор, ругани, брани и избиений я поняла, что защищать свою мать ценой собственной шкуры - сизифов труд. Он бесполезен. К 10 годам я уже четыре раза по месяцам лежала в больнице, зализывая раны и строя планы, как отомстить своему отцу. А потом, когда мать впервые назвала меня воровкой и вышвырнула на улицу, я возненавидела и её. У меня не было сестёр или братьев, которые могли меня защитить, мои бабушки и дедушки жили слишком далеко, чтобы идти к ним за помощью, тёток или дядек у меня тоже нет… Я три дня шлялась по улицам города, живя, как бродячая собака. Потом меня нашла милиция, временно определили в приют, вскоре родители меня забрали. Лучше бы я осталась в детдоме… Моя жизнь стала сущим кошмаром без конца и края. Отец и мать ругались и орали друг на друга каждый день, становясь «дружной семьёй» лишь тогда, когда орали на меня, шесть раз я сбегала на улицу, возвращаясь через пару часов… К тринадцати годам я уже шесть раз пыталась перерезать себе вены, два раза сбегала из дому надолго (я это планировала и потому брала с собой еду, спальные мешки, одежду и т.п.)… Ещё я один раз пробовала спрыгнуть с крыши. Попала в больницу со сломанными ногами. Мне было двенадцать… Я полгода училась заново ходить… Прошлое меня сломало уже давно… Но я всё равно каждую ночь подскакивала в слезах и в холодном поту, а потом утыкалась в подушку лицом, чтобы реветь беззвучно и не перебудить половину школы. А так хотелось заорать в голос, навзрыд… Кто мог меня понять? Никто… *** Остался один день до матча. Настроение после дикого сна упало ниже плинтуса, нервная система не выдерживала. Мне хотелось хоть кому-то выговориться. И нужно было. Но кому? Весь день прошёл в суете, подготовках, тренировках. Но ничто не могло меня отвлечь от проблем… - Расскажи о своём прошлом, - выдала мне ближе к вечеру Вета. Я вздохнула, понимая, что если помолчу ещё - взорвусь в один прекрасный день. И перережу себе вены к чертям собачьим. В седьмой раз. - Если уж тебе так интересно… - вздохнула я. - Колись уже! - Вета, кажется, не верила своему счастью. Понурив голову и выглядя, как жалкая подзаборная собака, я начала «колоться». Я рассказала ей всё. О своих родителях, о травле в школе, о проблемах… Да обо всём. Я говорила и говорила. Кажется, я трындела часа три, но каждое слово давалось мне с трудом… Вне повествования: писала Найтжесть