Рядом с тобой.

На первом этаже никого не было, но со второго слышалась музыка. Я открыл дверь в комнату Джи и увидел его сидящим на кровати. Звучала приятная музыка, а свет был слегка приглушён. Лидер что-то писал в своем блокноте. Наверное, его посетило вдохновение. Стоя в дверном проходе, я не мог оторвать от него взгляда. Мокрые волосы облепили его лицо, вокруг бёдер было только полотенце, он сидел, прислонившись спиной к изголовью кровати и подогнув одну ногу под себя. Вторая его нога двигалась в такт музыке, а я скользил по его телу вожделенным взглядом, пока не столкнулся с насмешливыми медовыми глазами напротив. Джи прикусил губу, как он всегда делал, когда был смущён, и протянул мне руку. Наверное, я должен был сказать, что устал, а потом пойти спать, потому что действительно устал физически, но ещё больше — морально. Мой мозг кричал мне: «Сынри, не делай этого, ни к чему хорошему это не приведёт», но сердце думало по-другому, и я, как всегда, сдался под его напором. Закрыв за собой дверь, я уцепился за его руку, как за спасательный круг, и он потянул меня из того болота, в котором я оказался по собственной вине, но правда в том, что спасательный круг должен сдуться через полчаса, это лишь мгновение на ещё один вдох, за которым последуют ещё большие страдания. — Сынри~а, ты сегодня рано, — прошептал лидер в мои губы и потянул меня на себя, так что я оказался сверху и для удобства сел на его бёдра. — Я был в кино, — прошептал я так же тихо, как будто нас кто-то может услышать, но на самом деле я просто боялся разрушить этот момент. Почти романтика, почти любовь во взгляде, почти обожание в прикосновениях, но, к сожалению, главным словом здесь остаётся «почти». Джиён, смотря мне прямо в глаза, проник руками под футболку и слегка начал царапать кожу живота, заставляя меня втягивать его в себя, а кровь по венам бежать быстрее. Иногда я боялся его власти над моим телом, потому что ему достаточно просто смотреть на меня, чтобы я завёлся и возбудился. Он целиком владел мной в такие моменты. Тело и разум слушали лишь его, глаза следили за каждым его движением, а уши слышали лишь его дыхание, его запах — это всё, что хотело чувствовать моё обоняние. Я хотел вдыхать его в себя, заставляя проникать в кровь, в лёгкие, а потом, выдыхая, оставлять очередной кусочек в моём сердце. Хотел кричать, стонать: «Я люблю тебя, Джи, ты мой воздух, я хочу дышать лишь тобой», но я не мог сказать ему об этом, слова застревали где-то в горле. «Люби меня хотя бы немного, люби меня». Джиён стянул с меня футболку и начал гладить по груди, плечам, всё ещё неотрывно смотря в глаза. Наконец он наклонился ко мне и слегка прикоснулся губами к моим, дразня, но не целуя по-настоящему. Я подался вперёд, но он оттолкнул меня, не позволяя приблизиться к себе. Опять эти игры! Джи снова наклонился, оставляя лёгкий, но на этот раз мокрый поцелуй на моих губах, и я облизнул их, чтобы почувствовать, какой он на вкус. Его пальчики начали спускаться от груди к джинсам, не забывая пройтись ногтями по моим бокам, а я не смог сдержать стона, ведь он прекрасно знал все мои слабые места. Джиён лишь загадочно улыбнулся и вновь прикусил нижнюю губу, я тоже знал его слабые места. Мой голос — это его личный фетиш. Все, кто считает, что я плохо пою, просто помните, что ваш любимый GD кончает от моего голоса. Прекрасно зная, как на него действовали мои хрипловатые стоны, я никогда не сдерживал себя. Пальчики тем временем уже расстегнули джинсы и гладили мой член, заставляя меня делать поступательные движения на его бёдрах, задевая тем самым его член, давно уже не сдерживаемый полотенцем. Я схватил его за волосы и притянул к себе для поцелуя. Целовал сначала мокро, жадно, страстно, а потом резко остановился, приводя в замешательство Джиёна, и отстранился от его губ, заставляя тянуться мне навстречу. Я сделал вид, что хочу поцеловать его, но, мимолетно коснувшись его губ, опять пошёл на попятную. — В эту игру могут играть двое, Джиён~а, — прошептал я ему прямо в губы. Он лишь усмехнулся и подмял меня под себя, кусая и сразу зализывая укусы на моих припухших и очень чувствительных после долгих поцелуев с Джинхваном губах. Я чувствовал лёгкую боль, но вместе с этим мне стало так приятно, что давно уже вставший член начал пульсировать и требовать разрядки. Мы оба смеялись, самозабвенно целуясь и лаская тела друг друга. Джиён помог мне избавиться от джинсов и вновь лёг между моих разведённых ног. Моё тёплое тело соприкоснулось с его холодным после душа, вызывая мурашки по коже и почти синхронный рваный выдох. Всё же мы с ним очень похожи. Он хотел быть ведущим сегодня, а я достаточно устал, чтобы просто позволить ему это. Поцелуи постепенно переходили на шею, и его язык выводил лишь ему понятные письмена на моих ключицах. Опускаясь ниже, Джиён губами дразнил и ласкал мои соски, после чего он возвратился к моему лицу и шепнул, прикусив мочку уха: — Повернись на бок. Я сделал это как-то по инерции, даже не задумываясь, и он тут же прижался к моей спине грудью, смазал и обхватил мой ствол кольцом своих холодных пальцев, вновь заставляя меня стонать. Его член скользнул между моих ягодиц, задев вход и ударяясь о мошонку. Размеренные толчки, и я почти на пределе, как вдруг снова услышал ненавистное мне: — Сынхён~а. Возбуждение тут же схлынуло, и я просто окаменел, Джиён тоже замер за моей спиной. Я скинул его руку с себя и отодвинулся, сев на край кровати спиной к нему. Он коснулся рукой моего плеча. — Сынри, я... — я оттолкнул его руку от себя, и он в шоке замолчал. — Я не хочу больше слышать твои оправдания, Джиён, — схватив джинсы, я натянул их на голое тело. — Сынри, прости, пожалуйста, это больше не повторится. Пойми меня... — он попытался успокоить меня, не понимая, что сделал только хуже. — Понять тебя? По-твоему, всё крутится только вокруг тебя, Джиён? А как же я, а? Как же мои хуевы чувства? Что мне делать с ними? — О чём ты, Сынри~а? Я всегда думаю о твоих чувствах, — он смотрел на меня так растерянно, словно потерявшийся ребёнок, и я понимал, что он ни черта не понимает, но мне было так больно, что остановиться уже не получалось. — Ты думаешь о моих чувствах? — я горько рассмеялся. — Ты ничего не знаешь о моих чувствах. Ты говоришь лишь: «я, я, я». Если так любишь его, то почему ты со мной? Я что, по-твоему, вещь? Я что, сука, по-твоему, ничего не чувствую? — слёзы побежали по щекам, а я лишь смахнул их тыльной стороной ладони. — Я устал, Джи, это конец. Объяснись с ним или найди другого парня для своих потребностей, но с меня хватит. — Сынри, прекрати, это правда больше не повторится. Я не знал, что тебя это так заденет. — Я тоже не знал, что могу влюбиться в такого идиота, как ты, Джиён. Я достаточно мучился, это предел, — сказал я, смотря ему прямо в глаза, и, подхватив с пола футболку, вышел из комнаты под его изумлённым взглядом. Захлопнув дверь, я встретился с Ёнбэ. Не оставалось сомнений, что он прекрасно слышал наши крики, а мой внешний вид говорил обо всём лучше всяких слов. Никто из нас не произнес ни слова. Он явно был в шоке, а я просто опустил глаза и заскочил в свою комнату, тут же запирая дверь. Сердце бешено колотилось в груди, мне было ужасно стыдно перед Ёнбэ, да и слова, сказанные Джиёну, только сейчас стали доходить до меня. Я просто сполз по двери, к которой привалился, войдя в комнату, и зарыдал. Как я мог признаться ему в своих чувствах вот так? Они ему не нужны, а мне не нужна его жалость! Я зажал рот рукой, чтобы моих всхлипов не было слышно. Чёрт возьми, мало мне было проблем с одним Джиёном, теперь ещё и Ёнбэ обо всём узнал. Я уже и сам мечтал, чтобы наша группа развалилась к чертям, чтобы просто уехать и никого из них больше никогда не видеть. Кое-как поднявшись, я забрался под одеяло и почти уже успокоился, когда раздался стук в дверь. Я был уверен, что это Джиён, поэтому крикнул: — Убирайся! — Сынри, это Ёнбэ, открой дверь, пожалуйста. Признаться честно, я не хотел видеть и его сейчас, но мне всё равно предстоит увидеться с ним, сколько бы я ни оттягивал момент нашей встречи, поэтому тогда какая разница. С трудом выбравшись из постели, я открыл ему дверь. Мне было стыдно смотреть ему в глаза, я не знал, как он отнесётся ко всему этому. Однако я собирался начать нормальные отношения, и не исключено, что именно с парнем, так что рано или поздно узнают все. — Я могу войти? — неуверенно спросил он. — Да, хён, — ответил я, отходя к окну и садясь на подоконник, но так и не подняв на него взгляда. — Сынри, я правильно понял, вы с Джиёном занимаетесь сексом? Он... принуждал тебя? Когда это случилось? — обеспокоенно спросил Тэян. — Нет, хён, он меня не принуждал. Мы не совсем занимаемся сексом, просто... — я не знал, как назвать то, что происходит между нами, поэтому перевел тему: — Чуть больше года. — После случая с марихуаной? — напряжённо спросил он. Я просто кивнул, в горле опять образовался ком, мне трудно было дышать. — Это я подтолкнул тебя к этому своим ужасным поведением? Я ведь прав? Ты ведь поэтому избегал его? — я наконец посмотрел на Ёнбэ, вот только ещё одного винящего себя во всех грехах нам не хватало. — Эй, хён, тормози. Я знал, на что подписываюсь, это моя вина... Тут даже Джи винить не стоит. — Я замечал за Джи, но ты? Ты же бабник, и все эти девушки, которых ты перетрахал! У меня в голове просто не укладывается. — Тогда я ничего не чувствовал к нему, а он слетал с катушек, поэтому я согласился. Но полгода назад всё изменилось, и я понял, что влюбился, как дурак. Он не любит меня, хён. Он любит Сынхёна, всегда любил только его, — я не мог прервать поток слов, и слёзы сами полились из глаз. Тэ подошёл ко мне и крепко обнял, успокаивая. — Всё будет хорошо, Сынри. Я пока полностью не разобрался в ваших взаимоотношениях, поэтому не могу судить. Но этот любовный треугольник мне не нравится. Я не хочу, чтобы ты страдал. Джиён не должен был тебя вмешивать в свои проблемы. Мы все вели себя как эгоисты, — Тэ гладил меня по голове, пока я плакал у него на груди, как маленький мальчик. — Я сам во всём виноват, хён. Я должен был поставить точку ещё тогда, когда понял, что влюбляюсь, а в идеале — просто не начинать всё это.