Тварь

Я не тот человек, который забудет о том, что вы перешли ему дорогу. Я мерзкая, отвратительная тварь с чёрным сердцем и отсутствием души. Моё развлечение - игры с человеческими жизнями и манипулирование ими так, как я только захочу. Я чувствую себя великолепно, когда вижу чужие страдания и когда знаю, что виной тому - я. Я тот, кого никто не знает. Не в том плане, что внешне. Никто не знает, что творится у меня внутри, в голове, в сознании. Потому что я никому не позволяю перейти проведённую мною черту дозволенного. Многие знают в меру. Потому что я так хочу. Слишком много “я”, не правда ли? Да, я всегда был “эгоистичным и самодовольным уродом”, но только в те моменты, когда мне это было нужно. А так… Внешне я вполне серьёзный человек, запоминающийся своими дорогими, выглаженными до совершенства костюмам, которые чертовски идут высокому мужчине лет двадцати пяти на вид, а лаковые туфли отполированы настолько, что их можно использовать вместо зеркала. Но увидев меня поближе, вы утоните в глубине голубых глаз, которые изучают каждый изгиб вашего лица, вашего тела. Вздёрнутые верх уголки тонких губ создают подобие улыбки, и именно его я позволяю видеть окружающим меня людям. Если я улыбнулся чуть шире, значит вы меня чем-то заинтересовали. Но не думайте, что это всегда сулит что-то хорошее… Мои чёрные волосы, что достигают лопаток своими аккуратно остриженными кончиками, редко бывают собранными в хвост. Это вредит волосам, я предпочитаю ходить с распущенными, зачёсывая длинную чёлку назад. Их шелковистый блеск зачастую вызывает зависть даже у некоторых представительниц прекрасного пола, но вместе с этим они, безусловно, восхищаются мною. Потому что я этого хочу. Я хозяин своих эмоций. Вы никогда не увидите ничего, кроме выражения полного равнодушия, холодности, изредка лёгкой заинтересованности. Но меня очень сложно заинтересовать. У вас не получится меня разозлить, потому что я выше того, чтобы показывать вам, как я вас ненавижу. Вы узнаете это позже...Когда никто не будет видеть. Я избалован деньгами, но я знаю им цену. Я умею распоряжаться своими средствами так, чтобы у меня было всё, что мне нужно не только для комфортной жизни, но и для статуса. О да, статус, куда же без него в это мрачное время… Кстати говоря о статусе… -- Хочу представить Вам человека, о котором вы знаете не по наслышке. Успешного бизнесмена и руководителя компании по производству военной техники и оружия “Red Warrior Company”. Прошу, господин Виктор Мунлайт, Ваш выход! По залу перестал разноситься звонкий голос милой ведущей, на которую я уже успел положить глаз, но тише от этого не стало. Теперь до моего слуха доносились аплодисменты от множества людей. Посмотрев на стрелки часов фирмы Rolex, я прикинул, сколько примерно уйдёт времени на это заседание, а потом вышел на сцену, улыбнувшись шире, чем позволяю себе обычно. Я прошёл к трибуне и положил на неё руки, блеснув дорогим серебряным перстнем на правой руке. Впрочем, вряд ли кто из зала его заметил. Когда аплодисменты наконец утихли, я заговорил. Как-то раз, одна девушка сравнивала мой голос с бордовым бархатом, чья мягкость ласкает собой слух и душу. Что же, это и правда было весьма лестно с её стороны. - Добрый день, прекрасные дамы и уважаемые господа. Я рад поприветствовать Вас в сегодняшний день на этом своеобразном собрании, посвящённому презентации новой бомбы массового поражения под названием “Чёрный лотос”. Я сделал глубокий вдох и продолжил. Я знал, сколько времени мне нужно для того, чтобы рассказать о новой бомбе и я, как и всегда, уложился вовремя. Это не заняло много времени. Большая его часть всё равно ушла на то, чтобы давать ответы коллегам, журналистам, и прочим сливкам общества. И всё бы ничего, но… Суровый взгляд из зала не мог притянуть к себе моё внимание. Он принадлежал невысокому мужчине в чёрном костюме и с белым платком в нагрудном кармашке. У него были узкие глаза,смуглая, покрытая морщинами и пигментными пятнами кожа, а уголки губ были настолько опущены вниз, что выражение лица выражало просто бесконечное разочарование в жизни и вообще во всём, что ей окружает. Но сейчас к этому прибавились хмуро сведённые к переносице брови, создавая ещё больше сильно выделяющихся морщин. Чёртовы индийцы. Интересно, все они религиозны? Подумаешь, всего-то назвал бомбу именем их священного цветка. Разве из-за этого стоит начинать ненавидеть? Не думаю. В любом случае мне не понравился этот взгляд… Когда ответы были даны на все вопросы, я попрощался с присутствующими, но не упускал из виду того старика. Мне не нужно было следовать за ним по пятам, чтобы выяснить, где он живёт, на чём ездит, чем питается и так далее. Я не человек. И силы у меня нечеловеческие… Я пришёл тогда, когда меня не ждали. Под покровом ночи, скрываясь в излюбленных тенях, сливаясь с ними, как ручей сливается с рекой. Дорогой отель, охрана в соседнем номере, камеры слежения. Ничто из этого меня не пугает… Из темноты под кроватью начала выбираться чёрная дымка, которая медленно поползла к камере видеонаблюдения. Секунда, и картинка застыла. Охрана будет видеть лишь то, что старик спит крепким сном. Дымка, тем временем, приняла человеческий силуэт, но не показала лица. Лишь его смутное очертание и...широкую улыбку. Я всегда так улыбаюсь, когда предвкушаю тот момент, когда я буду пожинать плоды своих трудов. Я провёл пальцем по руке мужчины, оставляя кровоточащую полосу. Тот дёрнулся, но не очнулся. И чудно. И, нет, я не собирался его убивать. Этот человек не заслуживает смерти. Онтолжен страдать всю оставшуюся жизнь. Потому что я так решил. От руки отделилась часть дымки, которая превратилась в тонкие нити, чтобы было удобнее забраться в ранки. Как паразит, моя энергия бежала вместе с кровью по телу, пока не остановилась в голове. Засев там, чёрные нити поудобнее устроились в извилинах, готовясь к тому, чтобы контролировать. После этого я улыбнулся и исчез, позволив камере показывать уже настоящую картинку, а не застывшее изображение. Спустя неделю я находился в своём доме и жил, как и обычно. Бродил из комнаты в комнату, игнорировал прислугу, договаривался с дворецким, читал книги в гостиной, около камина, разгребал документы в кабинете. Телевизор здесь работал почти всегда, и почти всегда был включен один и тот же канал. И тут я слышу, что в Индии мужчина жестоко расправился со всей своей семьёй, а потом выдавил себе глаза. Я улыбнулся чуть шире, не отрывая взгляда от страницы книги. Поделом. Я, конечно, люблю, когда меня ненавидят. Это говорит мне о том, что я чертовски успешен, это говорит о зависти других людей. Но тот момент показался мне оскорбительным. Впрочем, это уже не важно...Совсем не важно...