Тёмные воды

У кабинета зельеделия толпилась чертова дюжина учеников: четыре слизеринца, четыре равенкловца, гриффиндорское Золотое Трио и один хаффалпаффец. Профессор Слагхорн Софии не понравился — толстые усатые дядьки, да ещё с замашками жуира, всегда вызывали у неё неприязнь. Сам кабинет походил на лабораторный класс по химии или биологии. Повсюду витали запахи, напоминающие ароматерапию, в которой парфюмерные композиции не слишком удачно подобраны. Они раздражали назойливостью до головной боли. Взгляды Малфоя, которые София то и дело ловила на себе, настроения тоже не добавляли. — Ну? — радостно потёр руками профессор Слагхорн. На толстых пальцах блеснули массивные золотые украшения. — Достаем весы, наборы для изготовления зелий и учебник «Высшее зельеделие». Те, у кого нет ингредиентов, могут позаимствовать их из хранилища, — жизнерадостно оповестил учитель. — Весы, я уверен, найдутся там же, даже небольшой запасец старых учебников имеется. Итак, приступим, мои дорогие? Сегодня для показа я приготовил зелья. По завершению курса все вы должны будете научиться их готовить. Наверняка каждый из вас о них уже слышал, даже если варить и не приходилось. Кто знает, что это такое? По внешнему виду состав, кипящий в колбе, напоминал обыкновенную воду. Две руки взметнулись над классом одновременно: Гермиона и Малфой. Гриффиндорка вытянула руку порывисто, резко, чуть ли не подскакивая с места, слизеринец поднял её с ленивой неторопливостью. — Мисс Грейнджер? — как истинный джентльмен Слагхорн предоставил слово даме. — Это Веритасерум, — выпалила Гермиона. — Бесцветная жидкость, лишенная запаха. Вынуждает того, кто ее выпьет, говорить только правду. «"Магический аналог детектора лжи», — подумала София. — Теперь – это? Жидкость, булькающая во второй колбе, выглядела вязкой и мутной. — Тоже весьма известное. О нем, кстати, недавно упоминалось в предписании министерства. Кто…? — начал было Слагхорн. — Это Всеэссенция, сэр! — снова дала правильный ответ Грейнджер. — Прекрасно, прекрасно… Теперь это… да, моя дорогая? — с некоторым раздражением протянул Слагхорн видя, что Гермиона снова тянет руку. — - Амортенция! — с видом триумфатора выпалила Гермиона. — Самое сильное любовное зелье в мире. Слагхорн попытался продолжить: — Многие, я уверен, узнали это зелье по очевидному перламутровому блеску… — И по пару, который поднимается вверх характерными спиралями, — с воодушевлением подхватила Гермиона, словно они с профессором вели беседу с глазу на глаз. — А еще для разных людей Амортенция пахнет по–разному, в зависимости от того, кому что больше нравится. Я, например, чувствую запах свежескошенной травы, новенького пергамента и… — Верно, мисс Грейнджер. Вы, случайно, не родственница Гектора Дагворта-Грейнджера, основателя «Экстраординарнейшего общества зельеделов»? Покрасневшая Гермиона, опустила ресницы:  — Вряд ли, сэр. Я магглорожденная. — О! Грейнджер! Гермиона Грейнджер? Как же! Как же! Та самая подруга легендарного мальчика? Восхитительно! Двадцать баллов Гриффиндору, мисс Грейнджер, за ваши правильные ответы! Но вернёмся к нашему зелью. Разумеется, амортенция не рождает настоящей любви. Создать любовь искусственно невозможно. Зелье вызывает лишь страстное увлечение, одержимость. Пожалуй, это самое опасное и сильнодействующее вещество. По крайней мере, здесь, в нашем кабинете. Да, да, — мрачно покивал Слагхорн, — не стоит так улыбаться. Когда вы повидаете столько, сколько довелось увидеть мне на своём веку, то перестанете недооценивать силу страсти. Впрочем, — перебил сам себя учитель, — вам пора приступать к работе. У Гермионы зелье получилось просто идеально, чего никак нельзя было сказать о творении Софии. В её котле кипело что-то, весьма отдалённо напоминающее Амортенцию. По окончанию урока расстроенная, София запихнула палочку в сумку и направилась было к выходу, когда за её спиной раздался тягучий голос Малфоя: — Гринграсс! Она ускорила шаг, не желая с ним разговаривать.  — Подожди! — догнал он Софию, удерживая её за руку. — Нам нужно поговорить, — почти просительно звучал его голос. Простительно для Малфоя, конечно же. — Нет, Малфой. Нам говорить не нужно. Это нужно тебе. А я не хочу тебя даже слушать. — Я всего лишь хотел извиниться за вчерашнее поведение. Я перебрал с выпивкой и вёл себя не наилучшим образом. — С этим трудно поспорить. София снова предприняла попытку пройти мимо, но Малфой загородил ей дорогу. — Малфой, мне нужно идти, — возмутилась София. — У меня дополнительное занятие с мадам Хуч. — Что мне сделать, чтобы ты приняла мои извинения? — Блондин понизил голос почти до шепота. — Откуда я мог знать, что ты Его племянница? И ещё –почему ты сама не сказала мне, что мы с тобой помолвлены? — Я не нуждаюсь в твоих извинениях. А насчёт помолвки… как ты себе это представляешь? И вообще, сначала я хотела посмотреть, что ты такое. — Посмотрела? — Моё мнение о тебе ты уже знаешь, Малфой — ты мне не нравишься. — Ты мне, Гринграсс, тоже, — насмешливо парировал он. — Кажется тоже. — Кажется? — хмыкнула София. — То есть ты не уверен? — Откровенно говоря, Гринграсс, до рассказа Снейпа я тебя вообще мало замечал. — Правильно. Грязнокровка она и есть грязнокровка. Что её разглядывать-то? Драко Малфой посмотрел на неё как-то странно. С каким-то даже интересом, что ли? Словно действительно видел её в первый раз. — Почему ты согласилась? — неожиданно поинтересовался он. София даже немного смутилась. Секунду поколебавшись, она решила сказать правду: — Пожалела твою мать. Драко нахмурился: — Пожалела мою мать? –повторил он за ней вслед эхом. — Да. — Ты дала нерушимую клятву, связывающую тебя по гроб жизни с совершенно неизвестным тебе человеком лишь потому, что пожалела едва знакомую с тобой женщину? — свёл Драко тонкие брови. — Ты дурочка, Гринграсс? В его утверждении была изрядная доля истины. Мало того, сейчас София и сама думала так же. Но выслушивать это от Малфоя это было, мягко говоря, неприятно. — Я понятия не имела, что нерушимая клятва действительно нерушима. Знаешь, я и сейчас в это не до конца верю. Возможно, отыщется способ всё-таки не выходить за тебя замуж? Драко пожал плечами: — Такого способа нет. Если мы разрушим помолвку, оба останемся бесплодными. — Не страшно, — отмахнулась София. — Мне действительно пора идти. Метла и мадам Хуч ждут меня. *** — Ну? Приступим? — нетерпеливо приветствовала Софию профессор Хуч. — Встань рядом с метлой, — проинструктировала она. — Вот так. София послушно встала. — Вытяни правую руку… Гринграсс! Вы правую руку с левой различаете? Вот так. А теперь прикажите метле: «Встать!». София с сомнением покосилась на распростёртый по земле веник. — Встать…– покорно повторила она. Метла даже не шевельнулась. — Ещё раз. — Встать! — решительнее произнесла София. Метла дрогнула и перекатилась по земле. — Уже лучше, — одобрила мадам Хуч.  — Встать! — в третий раз произнесла София. Рукоятка метлы больно ударила по ладони. — Отлично! — похвалила учительница. — Теперь клади руки — вот сюда… вот так… Оседлав палку, София чувствовала себя глупее не придумаешь. — По свистку поднимайся на несколько футов, выше не надо. Чтобы взлететь вверх, тяни рукоятку на себя. Во время полёта держи метлу ровно. Не бойся, метла не лошадь, тебя не сбросит. Чтобы вернуться, наклоняйся вперёд. Всё поняла? — Да, — нервничая, кивнула София. Крепко сжимая руками и ногами обыкновенный длинный веник, она задавалась вопросом — когда успела настолько утратить рассудок? Сердце разогнало кровь с такой силой, что та ревела в ушах похлеще ветра. Это было хуже плавания, хотя до сей поры, София пребывала в твёрдой уверенности, что хуже не бывает. — Готова? — спросила мадам Хуч. «Нет!», — хотелось крикнуть Софии.  — Раз… Сердце бьется гулко и быстро…  — …два… Болезненно толкается в груди. Во рту сухо, мокрые ладони скользят по древку…  — …три! Резко дернув метлу на себя, София полетела вертикально вверх, точно пробка из бутылки. С ужасом осознав, что земля стремительно удаляется, и ничего с этим не поделать, она завопила. Весь мир превратился в глухие удары, стучавшие в ушах, в запястьях, в висках. Однако вскоре, чисто инстинктивно, девушке удалось выровнять метлу. Паника медленно отступила. Внизу мутно поблескивала темная гладь почти идеально круглого озера. Под ногами раскинулась зловещая, отдающая чернотой, зелень Запретного Леса. Мадам Хуч тоже осталась где-то позади. «Я была навеселе И летала на метле Хоть сама не верю я В эти суеверия», — весело крутилась в голове незамысловатая мелодия. София вдруг поняла, что это скольжение, как на воздушных салазках, приносит удовольствие. Крутанувшись на метле, словно шкодливая обезьянка на турнике, она откинула голову и наблюдала, как над ней летит солнце, одновременно оставаясь на месте. — Спускайся вниз! — кричала ей мадам Хуч. — Спускайся! На сегодня достаточно! Стоило направить метлу к земле, как страх высоты вернулся. Но несмотря на это София чувствовала себя в приподнятом настроении. Жизнь будто бы начала налаживаться? *** — - С тех самый пор, как воскрес Тёмный Лорд, Дамблдор в школе почти не появляется, — поделился за ужином с однокурсниками своими наблюдениями Нотт. — Да уже только за одно за это Сами–Знаете–Кто может рассчитывать на мою вечную преданность. Малфой, пародируя директора, восторженно прогнусавил: — Ещё один великолепный день прошёл и всё это благодаря Поттеру! Так отдадим же Гриффиндору Кубок Школы, наплевав на то, что Слизерин обогнал их баллов так на двести. Скажем дружно: «Ура!» — он зло оскалился. — Вот Годрик! Что б ему… — Блейз Забини, до сего момента методично штудирующий за ужином «Ежедневный пророк», стрельнул взглядом в Малфоя. — Что там? — напрягся блондин. Панси Паркинсон выхватила газету и прочла вслух: «Артур Уизли вновь побывал в Малфой–мэноре, — лицо Драко стало похожим на маску, словно застыло. — Это уже второй обыск жилища Упивающегося Смертью, — продолжила читать она, — Артур Уизли из Отдела по обнаружению и конфискации фальшивых оберегов сказал, что его бригада действовала по сигналу, полученному от частного лица… — Поттер, сволочь! — произнес блондин полузадушенным хрипом. — При чём тут гриффиндорский Избранный? — поинтересовался Забини. — При том, что это наверняка Поттер натравил на Малфоев Уизела–старшего, — вздохнула Панси. После ужина слизеринцы перестряли гриффиндорцев в дверях. — Поттер? — Малфой преградил ему дорогу. – Ты, оказывается, не только сын грязнокровки, песий крестник, но ещё и стукач у нищебродов? Гриффиндорец и слизеринец одновременно вскинули палочки. Винсент Крэбб зачем-то шагнул вперёд, встряв между ними, и проклятие, посланное Золотым Мальчиком в своего противника, угодило в него. Винсент растянулся на полу, судорожно дёргая всё удлиняющимися ногами. Метаморфоза напоминала кадры из фильмов ужасов. Ноги Винсента всё растягивались и растягивались, бесконечно, будто резиновые. Этому всё никак не было конца. Невозмутимо перешагнув через рухнувшего противника, Надежда Магического Мира вознамерилась удалиться. — Поттер! Стой, сволочь!!! — брызжа слюной, кричал Малфой, пытаясь вырваться из рук удерживающих его Нотта и Гойла. Неизвестно, чем бы закончилось дело для Винсента, не вмешайся подоспевшая Гермиона: — Гарри! Прекрати это. Немедленно! — не терпящим возражения тоном потребовала она. — Как скажешь, — нехорошо улыбнулся золотой гриффиндорский мальчик. Ноги стонущего Крэбба к тому моменту занимали почти весь коридор. С мерзким хлопком, словно кто–то отпустил до предела растянутую резинку, они начали быстро-быстро укорачиваться. Винсент заорал, царапая ногтями по полу, и потерял сознание. Малфой и Паркинсон кинулись к пострадавшему другу, София, повернувшись, оказалась почти лицом к лицу с Поттером. — Ну ты и козел, Мальчик-Который-Выжил — бросила она ему. Поттер открыл было рот, чтобы ответить, но не успел. — Что здесь опять происходит?! — прогремел голос Снейпа. — Поттер проклял Краббэ, сэр, — обвиняющим тоном сказала Панси. — Вот что! — Не правда! — возразила Парвати Патил. — Гарри не произнёс ни слова! Мы все видели. Забини фыркнул:  — Кажется, кто–то не так плохо усвоил урок, как вы думали, сэр. — Сегодня вечером будьте добры явиться в мой кабинет, — медленно выговаривая каждое слово, процедил зельевар. — За новым взысканием. Вы меня поняли, Поттер? – Да, понял. – Да, понял, сэр. – Да, сэр. Я вас понял. София едва не упала, когда кто–то сильно толкнул её со спины. Развернувшись, она изумленно посмотрела на красное, словно свекла в борще, точёное лицо Рона Уизли:  — Мы думали, ты нормальная, Астория Гринграсс. А ты, оказывается, такая же змея, как все слизеринцы Он смачно плюнул ей под ноги. Не веря глазам, София покосилась на белый пузырящийся плевок. — Пытаешься произвести впечатление на даму, демонстрируя принятые в клане Уизли манеры? — засмеялся Драко Малфой. Рон впечатал его в стену.  — Это что ты себе позволяешь, Рон Биллиус Уизли? — продолжал нагло ухмыляться Малфой в лицо рыжему. — Если вздумал приставать ко мне, то говорю сразу — ты не в моем вкусе. Гойл, Нотт и Забини окружили их. Они явно вознамерились опуститься до банального маггловского мордобоя. — Не надо, — зыркнул в их сторону серыми глазищами Малфой. — На сегодня разборки закончены. С тобой, Уизли, мы скоро сочтёмся. За моего отца. За Мэлфой–мэнор. За мать. Обещаю. Это звучало уже серьёзно. Драко Малфой едва доходил Рону Уизли до плеч. В огромных кулачищах Рона он смотрелся особенно хрупким, словно ивовый прут или легкий штрих на холсте. Но каким–то непостижимым образом ухитрялся выглядеть при этом и пугающим, и внушительным. Рон воинственно сжав челюсть, разжал кулаки. — Пошёл вон, хорек вонючий. — Только после тебя, жалкий нищеброд.