Тёмные воды

На перроне было негде яблоку упасть. Представители других факультетов смотрели на слизеринцев настороженно и подозрительно, и не без основания — слизеринцы задирались, толкались, насмехались, откровенно нарываясь на скандал или драку. Взгляд Софии невольно зацепился за большое рыжее пятно. Семейство Уизли выступало далеко не в полном составе. Ходили упорные слухи, что Рон болел какой-то неизлечимой дрянью, разрушающей мозг, а Перси Уизли плохо ладил с отцом. Паркинсон радостно кинулась к Драко, но остановилась, заметив Софию. Успев счастливо похоронить соперницу, Панси не смогла скрыть ярости и негодования, увидев ту живой и невредимой. Драко прошел мимо бывшей подружки, как мимо пустого места. Как будто Панси была ещё одним столбом, поддерживающим старомодный фонарь. Малфой никогда не задавал Софии вопросов о том, что произошло между нею и Паркинсон, а София не начинала разговор первой, опасаясь, что не удастся удержаться в рамках приличия. Она ненавидела Паркинсон до такой степени, что словами не описать. Драко, шагнув в купе, зашвырнул наверх сначала чемодан Софии, потом собственный, после чего удобно устроился у окна, скрестив руки на груди. Его вид лучше всяких слов говорил о том, что поддерживать разговор он не намерен, да София и не возражала против того, чтобы немного помолчать. Усевшись напротив, она наблюдала прощальную сутолоку за окном. Всеобщее показное оживление, нарочитая весёлость не могли скрыть повсеместно витающего уныния и тревоги усиливающихся с каждым днём, с каждым часом. Дверь отъехала в сторону, пропуская Гойла. Когда София читала про «Философский камень», она представляла Малфоевских прихвостней жирными боровами. Но на самом деле Гойл выглядел сплетённым из мышц, обладал фигурой атлета или боксера в тяжелом весе. Весьма внушительная личность. Винсент Краббэ был менее колоритен. Не так высок, не так широк и не так мускулист. Но сомневаться в его огромной силе тоже не приходилось. Лишь Забини выглядел тонким и изящным, как клинок на фоне булавы. Настоящий слизеринец — красив, холоден, увёртлив, непредсказуем. Казалось, Блейза забавляет всё на свете: напыщенность Нота, высокомерная заносчивость Драко, слепая и яростная влюбленность Паркинсон, тупая физиономия Краббэ и бульдожья хватка Гойла. — Год обещает быть интересным, — улыбаясь от уха до уха, поделился соображениями Винсент Краббэ, плюхаясь на сиденье рядом с Драко. – Ату, грязнокровок! Ату их! — Пусть знают своё место, — откликнулся Нотт. — Видели, как дёргались братья Криви?  — А эта Уизли? — поднял тонкую ухоженную бровь Забини. — Она в этом году как-то взбледнула больше обычного.  — Как же ей не бледнеть? Поттеру-то, наконец, удалось от неё сбежать под предлогом борьбы с Тёмным Лордом. Поезд набирал ход. По коридору загрохотали тележки с едой. Краббэ с Гойлом жадно набросились на сладости. «Хогвартс-Экспресс», окутанный белыми клубами пара, несся вперёд. Как обычно. Как было из года в год. Как будет всегда. Всё будто бы возвращалось на круги своя, вселяя надежду на лучшее. *** Пробираясь к выходу, София оказалась вынуждена остановиться. Нотт и Краббэ преградили путь рыжеволосой тоненькой девушке. – Что, жалкая предательница крови, ты не в курсе, твой дружок Поттер уже сдох или ещё нет?  — Посторонитесь и дайте пройти, — потребовала у однокашников София.  — Иначе? — выпятил грудь Нотт. София подняла на него желтые, как у тигрицы, глаза, вкладывая во взгляд всю ненависть, накопившуюся за последнее время. Нотта отшвырнуло. Он спиной распахнул дверь и вылетел из поезда. Краббэ и Уизли с открытым ртом взирали на болезненно худую девушку в строгом платье. Она даже палочку не поднимала.  — Иначе придётся заставить тебя посторониться, — констатировала София. — Не люблю ждать. Идешь? — обернулась она к Джинни. — Не нуждаюсь я в твоем заступничестве! — огрызнулась та. София окинула её насмешливым взглядом:  — А я разве заступалась? *** Большой Зал Хогвартса в этом году не утопал в тепле и в свете свечей. Он выглядел зловещим и мрачным, как и полагается покоям в замках тёмных магов. Северус Снейп ожидал учеников стоя, расставив ноги, словно в ожидании нападения, скрестив руки на груди. Его палочка, зажатая в левой руке, чуть подрагивала на правом плече, будто с трудом удерживала в себе непростительное проклятья. Неровные пряди волос свисали вдоль угрюмого лица. Под леденящем взглядом хотелось запахнуть мантию поплотней. Рядом со Снейпом застыли две такие же черные, мрачные фигуры. София отметила, что Кэрроу почти уродливы. Немудрено, что Лорд отослал их — дядюшка не любил оскорблять свой взор уродством, он окружал себя лишь красивыми людьми. Игрок и коллекционер, пополнял серпентарий лишь крайне занимательными экземплярами. Чуть дальше черного трио испуганной стайкой держались остальные учителя. Их возглавляла воинствующая Мак*Кошка с яростно блестящими глазами. Не было больше умного, рассудительного Дамблдора, единственно способного унять бешеный норов Минервы, который с годами становился лишь непокорнее и горячее. Драко, печатая шаг, двинулся к привычному месту. Головы студентов поворачивались ему вслед. Голоса стихали. Во взглядах читалась неприкрытая ненависть. Снейп, не говоря ни слова, жестом приказал МакГонагалл принести табурет и Шляпу. Началась привычная церемония распределения. Когда последний ребёнок выскользнул из-под пыльного артефакта, Снейп улыбнулся зловещей улыбкой. Пространство заполнилось его низким, с легкой хрипотцой, голосом:  — Итак, — сказал он, – вы, наверное, наслышаны о том, что я человек раздражительный и порочный? Поэтому довожу до вашего сведения: героические провокации будут караться без малейшего снисхождения. С этого года в Хогвартсе разрешены физические наказания. Особо любопытные и храбрые могут проверить на себе действенность методики. Мистер Криви, будьте любезны опустить вашу возмущённую тощую задницу на место. Кто-то из младших слизеринцев оценили грубость профессора насмешливым, подобострастным, приглушенным смешком, но основная часть аудитории безмолвствовала.  — А теперь, особо прожорливым — приятного аппетита. По мановению руки профессора столы заполнились привычными лакомствами. Снейп, круто развернувшись, вышел. Софии кусок не лез в горло, и она ушла из Зала одной из первых. Ей не хотелось видеть, какими глазами смотрела Паркинсон на Малфоя, как тот усиленно делал вид, что подруги детства в мире не существует. Не менее тяжело было ощущать на себе груз общей ненависти. — Мисс Гринграсс? — окликнул прокуренный, низкий женский голос, принадлежащий Алекто Кэрроу. — Господин директор хочет вас видеть. Снейп поджидал Софию у каменной горгульи: — Следуйте за мной. Профессор повел девушку не в кабинет Дамблдора, а в свою бывшую лабораторию. Достал початую бутылку и плеснул вина в довольно запыленный бокал:  — Ваше здоровье, — отсалютовал он, перед тем, как опуститься в кресло. — Я ещё не выразил соболезнований по поводу смерти ваших родителей.  — Это не обязательно, сэр. На какое-то время повисла неловкая пауза. — Вам предстоит пережить тяжелый год, сэр, — вздохнула София, сказав это лишь затем, чтобы нарушить тяготившее её молчание. — Это уж как получится, — пожал плечами профессор. — Очень может быть, что год переживёт меня. –Не говорите так!  — Поговорим лучше о другом. Снейп поставил едва пригубленный бокал на столешницу:  — Не могли бы вы оказать мне услугу? Помогите сохранить жизнь вашим однокурсникам. Кэрроу — тупые животные. Тупые и очень кровожадные. Наши не слишком-то м-м… умные друзья гриффиндорцы способны попасть в неприятную переделку.  — Чем я могу тут помочь?  — Постарайтесь войти в доверие к Джинни Уизли. Она встречалась с Поттером и из-за одного этого находится под ударом. К тому же, именно у неё есть все шансы стать центром нового сопротивления. Опять-таки, как особе, наиболее приближенной к Герою. — Я постараюсь, мистер Снейп. Сделаю всё, что смогу. — Можете быть свободны. Да, ещё! Будьте осторожны. *** События последнего лета, передел власти в Министерстве сильно проредили факультетские ряды. Слизерин находился в состоянии чумного госпиталя — кто не обходил его стороной, тот третировал. Все шептались по углам, и ни суровые наказания, ни строгие взыскания не могли изменить ситуацию к лучшему. На самого профессора Снейпа велась настоящая охота. Вернее, травля. Естественно, во главе заговоров стоял факультет идейных храбрецов Гриффиндор. Популярностью Снейп пользовался огромнейшей, только она была со знаком минус. Передовицы «Придиры» посвящались фактам из жизни многих Упивающихся Смертью, но всё же чаще приводились случаи из жизни нового директора. Выдвигалось совершенно бредовое предположение, будто бы в Хогвартсе под руководством бывшего слизеринского декана существует тайный Клуб Крови, в котором расцветают всевозможные пороки и извращения. «Профессор Хогвартса — Пожиратель Смерти или Неизлечимо Больной?» — красовалось на развороте. — «Правда ли, что известный профессор-зельевар С. Снейп превратил Хогвартс в оплот Сами-Знаете-Кого и хладнокровно проводит волю Пожирателей Смерти, издеваясь над учениками? По сведениям из достоверного источника, м-р Снейп много лет неизлечимо болен. Его психическое расстройство сопровождается полной потерей самоконтроля. Еще в школьные годы на м-ра Снейпа напал оборотень… Обращение к Темным Искусствам и Сами-Знаете-Кому было прямым следствием потрясения…» и т.д. и т.п. После выпуска «Придиры» стол нового директора завалило возмущенными родительскими письмами. «Руки прочь от наших детей!» — надрывались «вопилеры». Письма родителей «Придира» тоже публиковал весьма охотно. С октября месяца вновь начал действовать Дуэльный Клуб. Несмотря на непопулярность руководителя, на учебной Арене собрались почте все ученики шестых и седьмых курсов со всех факультетов.  — Итак, господа хорошие, — начал речь новый директор, — вы все в курсе последних событий и отлично осведомлены чьи интересы отныне поддерживает правление Хогвартса. Нам предстоит драться, чтобы отстоять право на дальнейшее существование. — Снейп смерил притихших учеников, взирающих на него со смесью любопытства и неприязни, презрительным взглядом. — С таким набором поражающих заклинаний, каким вы обладаете на сегодняшний день, у вас нет шансов. Если, конечно, вы не станете привычно выступать друг против друга. Профессор прошёлся по платформе:  — Мисс Уизли? Джинни расправила плечи и легко поднялась на платформу, сосредоточенная и собранная.  — Разрешается использовать Непростительные, сэр? В её голосе за вежливыми интонациями притаился плохо скрытый вызов.  — Можно подумать, вы научились использовать весь простительный набор? — рыкнул Снейп в ответ низким певучим голосом. Учитель и ученица отсалютовали друг другу палочками. Хорошо натренированным движением рыжая бросила в сторону профессора Ступефай, но тот успел отскочить и вместо привычного щита использовал Силенцио. Уизли стояла, не в силах вымолвить ни слова и довольно глупо хлопала глазами.  — Видите, как просто обезоружить противника простейшим заклинанием? — поучал зельевар. — Чары молчания известны всем с первого курса, не так ли? Правда, владей мисс Узили магией несколько лучше, умей применять невербальные проклятия, наше с ней сражение затянулось бы чуть дольше. Фините инкантатум! Возвращайтесь на место. Снейп, словно коршун, вновь принялся расхаживать туда-сюда, выискивая очередную жертву. — Итак, господа, продолжим урок. Что вы предпримите, попав под чары молчания и оказавшись в аналогичной с мисс Уизли ситуации?  — Быстро и молча убежим, — процедил Дилан Мак*Кейн.  — Магия без палочки, — хихикнул Колин Криви.  — Чувство юмора бессильно перед врагом. В силу обстоятельств он вряд ли окажется способным оценить ваше утонченное остроумие, — огрызнулся профессор. – Сэр, ведь наверняка есть способ противостоять подобному примитивному проклятию? — медоточивым голосом пропела Паркинсон.  — Есть. И он относится к столь нелюбимой большинством из вас Тёмной Магии. Мистер Малфой? Будьте добры — Силенцио? Драко, словно барс, легко вспрыгнул на платформу и остановился. Профессор ожидал, глядя в ледяные, непроницаемые, почти бесцветные глаза ученика. Стояла тишина, словно требуемое заклятие наложили на всех присутствующих сразу.  — Силенцио! — рявкнул Драко. Профессор в безмолвии сделал несколько шагов вперёд. Поднял руку, призывая к вниманию. Губы его слабо шевелились. Из угла рта показалась капелька крови. Он коснулся её палочкой, размазывая кровь по губам. «Сонорус», — беззвучно прошептал он. И в следующее мгновение палочка вылетела из пальцев Драко:  — Энервейт, — провозгласил учитель. — Это простейшие симпатические чары. Помните, в своё время мы посвятили им целый урок? Благодаря крови ваша палочка реагирует не только на звук, но и на сам процесс произнесения нужных слов. Всё, что нужно, мисс Браун, это просто прикусить язык. Лаванда, до этого о чем-то оживленно беседующая с подружкой, запнулась, возмущенно и испуганно взирая на профессора.  — Тренируйтесь, господа, — апатично произнёс зельевар, вытирая платком кровь с уголка губ, — тренируйтесь. Господа и тренировались, со всем рвением, которые бы стоило проявить на другом поприще. Особенно изощрялся Гриффиндор, факультет, сердцем храбрых да умом обиженных. На сдвоенном уроке ЗОТС вылетела одна из знаменитых петард-шутих производства близнецов Уизли. Рассыпаясь каскадом искр, выплескивала под потолок различные образы, складывающиеся в непристойные жесты. Радостные смешки стихли вместе с последним всполохом шутихи. Профессор Снейп невозмутимо стоял на кафедре, уперев одну руку в бок, а второй опираясь на стол:  — Мистер Лонгбботтом?  — Д…д-да, с-сэр?! — вскочил Невиль, заливаясь краской и отчего-то до смешного напоминая поросенка из мультиков.  — В этом году старостой Гриффиндора являетесь вы, — это прозвучал как утверждение, а не как вопрос.  — Д…да, с..сэр… Снейп поморщился, будто слышал фальшивую ноту или у него внезапно заломило зуб.  — Назовите имя автора этого бесчинства. Невиль что-то проблеял. — Выражайтесь яснее, — потребовал директор.  — Я н-не видел, с…сэр. Профессор выдержал воистину мхатовскую паузу. Класс замер. Гриффиндорцы — в испуге, слизеринцы в предвкушении развлечения.  — Минус сто баллов с Гриффиндора. Гриффиндорцы облегченно выдохнули. Над рядами слизеринцев пронесся ропот возмущенного разочарования.  — Открывайте конспекты за прошлый год и вспоминайте, господа, что я говорил о симпатических чарах. Поскольку мисс Грейнджер нет с нами по небезызвестным для всех причинам, вам придётся самим поднапрячь извилины. Итак, симпатические чары? .. Мисс Гринграсс?  — Связь между людьми, способность чувствовать одинаково.  — Весьма приблизительное определение, но, поскольку вы слизеринка, получите за ваши попытки дать правильный ответ три балла. Взмахом палочки директор распахнул створки шкафа:  — Симпатическая мазь, — с удовлетворением процедил он. — Нам с вами для лучшего усвоения материала предстоит протестировать это. Нанесите на кожу в небольшом количестве.  — Не переусердствуй, — предупредил Драко Софию. — Снейп задумал гадость.  — У тебя паранойя, — отмахнулась она. Если она ещё кому-то и верила в этой жизни, то это именно профессору Снейпу. Открытая неприязнь к нему Драко ей досаждала. — Как знаешь. Я тебя предупредил, — процедил Малфой.  — Выполнили? — спросил Снейп, щедро размазывая тот же состав по своему платку. Затем шагнул к кипящему на негасимом огне котлу и опустил платок в кипящую жидкость. От острой боли слезы выступили на глазах. Закричать себе София не позволила, закусывая губу до крови. Крики со стороны гриффиндорского стола были скорее криком возмущения. Слизеринцы не кричали — шипели, как эмлбема их факультета.  — Что я говорил? — довольно ухмыльнулся Драко, взирая на Софию с кривой улыбкой. На его собственной руке вспухал внушительного размера пузырь. София почти до хруста сжала зубы, опасаясь завизжать. Боль не стихала.  — Итак, принцип работы следующий, — невозмутимо вещал профессор, — если один из ингредиентов, взятый независимо от прочих, поместить в особые условия, то весь состав будет реагировать так, словно так же помещен в эти «особые» условия. Теперь вы имеете общее представление о том, как можно использовать этот состав, — стрельнул черными глазами профессор в змеиную часть своей аудитории. — Или как его могут использовать против вас, — это предназначалась львиной составляющей. — Вы на собственной шкуре проверили, как именно работает симпатическая связь и, смею выразить надежду, вынесете хоть что-то из сегодняшнего урока. Например, что не следует показывать сверкающие картинки с непристойным содержанием. Столь дурной вкус оскорбляет мои эстетические состовляющие мировоззрения. Со всех сторон доносилось поскуливание и попискивание. Выдержка изменяла аудитории. Драко невозмутимо покачивал ногой, улыбаясь гадючьей, паскудной улыбочкой. После Круцио, ставшего за каникулы почти привычным, что значил какой-то ожог на руке? А вот Софии не удавалось столь стоически переносить боль. Она начала размахивать рукой. Профессор, смерив класс равнодушным взглядом, вытащил платок и положил его на подоконник.  — Прошу запомнить на будущее, есть много способов заставить человека раскаяться или образумиться. Чего мы сидим и смотрим, господа хорошие? Конспектировать за вас станут домашние эльфы? Уважение к профессору София испытывать не перестала. Но в следующий раз дала себе слово быть более внимательной к словам Драко.