О везении

Выстрел из «Отбойника» привычно ударил по барабанным перепонкам, приклад толкнул в плечо, а взмывшая в прыжке псевдособака рухнула на землю, получив в оскаленную морду заряд дроби. Почти в упор получилось, так что от головы мало что узнаваемого осталось. Кажется, последняя… или, все же, нет? Быстро пересчитав собачьи трупы глазами, я понял, что одной не хватает. Бегало шесть, а лежит пять. Нехорошо. «Недостача» обнаружилась быстро. Я резко развернулся на послышавшееся за спиной рычание и увидел мчащуюся на меня со всех лап тварь. Вот ведь глупая. К тому моменту «отбойник» был уже разряжен – пару раз вообще «в молоко» высадил, потому что мутанты не имеют привычки стоять на месте, еще несколько раз не вышло уложить с одного выстрела, – а перезаряжаться времени не было. Да и смысла уже, в целом, тоже. Позволив дробовику повиснуть на ремне, я ушел с линии атаки, пропустив пса мимо себя и вместе с тем дернув рукоять ножа. Развернулся лицом к пошедшему на второй заход мутанту и замер, давая собаке приблизиться к «легкой добыче». Чуть ближе, еще чуть-чуть… Глупая. Псевдособака, сократив дистанцию, поднялась на задние лапы, но толкнуть меня передними в грудь не успела: я вскинул руку, одним движением по самую рукоять вгоняя нож ей в горло. В этот момент некогда волчья морда оказалась так близко к моему лицу, что я ясно увидел, как медленно угасает злобный жизненный огонек в стекленеющих глазах. Многих, особенно новичков, это зрелище почему-то пугает или отворачивает, а я не вижу в нем ничего такого. Ни страшного, ни красивого. Высвобождая нож, я оттолкнул от себя убитого пса. Туша рухнула мне под ноги. Вот теперь все. Я слегка улыбнулся, мимоходом радуясь, что поблизости нет сталкеров и, особенно, долговцев. Последних мои методы охоты почему-то впечатляют так сильно, что в глазах взрослых и немало на своем веку повидавших мужиков загорается совершенно детский восторг. А после этого почти всегда приходится вежливо, но твердо отклонять очередное приглашение в клан. Не люблю расстраивать людей отказом, однако в группировку меня не тянет. Больше не тянет. Перезарядив «отбойник», я принялся методично срезать хвосты с убитых псевдопсов. Закончив, упаковал добычу в полиэтилен и определил ее в рюкзак к уже лежащему там свертку с нижней челюстью выслеженного два часа назад кровососа и контейнеру для артефактов. Сталкеры предпочитают носить контейнер на поясе, но мне он здесь только мешает, да и вообще не требуется так часто, как остальным бродягам. Он у меня при себе имеется исключительно на тот случай, если Зона сама, что называется, что-то вкладывает в руки. Кто знает, каковы Ее причины подбросить охотнику тот или иной артефакт? Не возьмешь, может и обидеться. А оно мне нужно? Исходя из этого, сталкером меня можно назвать лишь формально. Я охотник. Пытался, конечно, промышлять артефактами, как и подавляющее большинство обитателей здешних мест, но быстро понял, насколько это скучно. Я поэтому и от Математика-то ушел, несмотря на то, что там меня благодаря рекомендации Рэя приняли и не задевали. И это несмотря на то, что долговец меня туда прямо в комбинезоне «Монолита» привел. Даже близко не представляю, что он старшему такого наговорил, что пообещал и какую ответственность на себя взял. Не присутствовал просто при этом разговоре, но, может, и к лучшему. Я и так перед этими «заклятыми друзьями» в неоплатном долгу. И все-таки понимания в группе Математика я не нашел. И не потому что бывший адепт Монолита. Причина была в том, что они стремились заработать на продаже аномальных порождений, а мне деньги нужны не были. Мне в те времена было нужно… жизненно необходимо найти себя. Наверное, это естественное желание человека, в единый миг лишившегося всего. И смысла жизни; и понимания, что служишь великой цели; и осознания своей нужности; и знания, что рядом всегда есть братья по вере; и уверенности, что Кристалл всегда смоет с души все гнетущее и ненужное… Я не смогу объяснить, а вы не поймете, насколько это страшно – оказаться одному в Зоне, в которой тебя ненавидят все и каждый, оказаться без тепла и благодати Монолита, без его поддержки, откровений, приказов... Еще страшнее, как выяснилось, стала необходимость принимать решения самому и самому распоряжаться своей жизнью, иметь свои, именно свои, мысли и желания. К счастью, этот страх я преодолел, и не могу сказать, что принадлежащая лишь мне жизнь со свободой мыслей и желаний мне не понравилась. Да что там, в самом деле? Я искренне полюбил свою новую жизнь. И если поначалу дико, чуть ли не воя хотелось вернуться, припасть к Нему и молить, молить о прощении и ответе, то теперь те времена вспоминались лишь с горькой улыбкой и осознанием своей глупости. И как я мог хотеть променять свою нынешнюю жизнь на четкий регламент всего, начиная с мыслей и чувств? Дурак. Нет, я, конечно, не сам по себе стал тем, кем являюсь сейчас. Я не собираюсь отрицать, что мне просто повезло с людьми. Странная парочка, встреченная мною на второй день после ухода из Припяти – Пегас и Рэй, свободовец и долговец невесть как ужившиеся на небольшом клочке земли и к счастью моему, неожиданно согласившиеся мне помочь. Математик и его ребята, с завидным упорством вбивающие мне в голову, как они говорили «прописные истины», учащие чуть ли не заново жить. Зверобой, благодаря которому я нашел себя в охоте. Гаваец, Дядька Яр, неразлучная долговская троица Гоша-Рикс-Монгол, Азот, Расписной, Лайт, Медведь… имена обитателей «Янова» и залетного народа можно перечислять долго. «Должники», анархисты, вольные бродяги. Друзья, просто знакомые, те, кому я откровенно не нравился с самого начала… Все они, может и сами того не подозревая, здорово помогли мне заново сформировать стертую Кристаллом личность. А я, в свою очередь, старался общаться со всеми, не обращая внимания на нашивки. Мне не было дела до войны группировок, навоевался уже. Хватит. Привычно занимаясь легким самоанализом, я закинул рюкзак за спину и, вынув из кармана болтик, пошел дальше. Вообще-то в Зоне нужно думать о Зоне, иначе можно и влететь по полной программе, однако аномалии я вполне замечал, не отвлекаясь от мыслей, а живность и так искал сам. Видимо, Зоне надоело меня терпеть именно сегодня, потому что серьезных аномалий мне не попадалось, что позволило погрузиться в мысли еще глубже, а когда я от них очнулся, то понял, насколько далеко от станции я сегодня забрел. Как там говорится, «сапоги дорогу знают»? Вот и мои берцы не забыли. Я обнаружил себя стоящим на сделанном уже давно какой-то аномалией обрыве, а внизу впереди раскинулась Припять. Безмолвная, величественная, неповторимо прекрасная в своей мрачности. Смотрящая на бродяг слепыми окнами домов, она всегда невольно заставляла своих гостей ступать мягче, говорить тише. Да, это обусловлено еще и постоянной опасностью Мертвого города, но не последняя роль и за неповторимой атмосферой пустоты. Припять пугала многих, но многих и манила к себе. Сталкеров вообще тянуло сюда как магнитом. Видимо, человек устроен так, что его всегда привлекает необъяснимое, опасное и… неподражаемо прекрасное с этой своей жутковатой мистике. Впрочем, может, я и излишне романтизирую, ибо на редкие аномалии и, соответственно, хороший хабар Город тоже никогда не жаловался. Я Припяти не боялся. Не знаю, как с отношением к этому городу у меня обстояли дела раньше, но сейчас, видя ее впервые после выхода из-под влияния Монолита, я застыл в немом восторге ребенка, увидевшего новогоднюю елку. Не знаю, откуда такая ассоциация – вообще слабо помню, как празднуется Новый год за Периметром и как на него реагируют дети, но почему-то показалось, что она верна. А ведь бояться-то стоило. Где-то на краешке сознания ворохнулся здравый смысл, требующий брать ноги в руки и бежать отсюда как можно скорее и дальше, кричащий, что мне, пусть и отвергнутому Монолитом, нельзя здесь находиться, но… я стоял, не то, что не находя сил уйти, но и не смея отвести взгляда от этого прекрасного Города. Это и стало моей ошибкой. В миг, когда я почувствовал, как сознания неожиданно коснулось знакомое тепло, было уже поздно что-то делать. Монолит позвал меня. В первые несколько мгновений осторожно, словно неуверенный в том, что «видит» своего же слугу, а потом, узнав, мощно и решительно. По-хозяйски. В сознание ураганом ворвалась Его воля. Одновременно и властная, господская и родная, теплая. Наверное, можно сравнить окликающим пса хозяином. Меня захлестнул немой восторг. Он вспомнил обо мне, Он позвал меня обратно, я нужен Ему, Он… И тут я, уже почти сделав шаг в сторону Припяти, опомнился. Что я делаю? Я же не пес, который подбежит от одного хозяйского окрика! Мне ведь нравится быть свободным и самому распоряжаться своей жизнью. А если нравится, то какого черта я с таким восторгом принимаю зов обратно под жесткий контроль всего, вплоть до мыслей?! Это было очень тяжело, но я заставил себя поставить ногу обратно. Еще тяжелее оказалось сделать шаг назад. И на этом мои успехи закончились, потому что в следующий миг Монолит показал, кто тут хозяин. По мозгам шарахнуло так, что я взвыл, из глаз брызнули слезы. А когда более-менее очухался, понял, что тело меня больше не слушается, почувствовал, как в сознание, жестко подавляя попытки к сопротивлению в зародыше, проникают ментальные «нити» Кристалла. Это называется, не захотел по-хорошему – сам виноват. В этот момент за спиной послышалось «Беляк? Какими судьбами-то?». Когда обернулся на голос, увидел человека в черной униформе. Лица я уже не узнал, не узнал и голоса, даже не понял, почему человек назвал меня Беляком. Взгляд зацепился только за шеврон, нашитый на куртку над самым сердцем. Лаконичный контур щита, золотая мишень на багровом фоне и четыре буквы. То, что если прочитать, то буквы сложатся в гордое «Долг», я уже не осознавал, как и не осознавал, кто именно из этого клана передо мною стоит. В голове с холодной яростью вспыхнула лишь одна мысль. «Смерть неверному!»… *** Первым, что я увидел, когда открыл глаза, была редкая порыжевшая трава, меж нитей которых валялась пара втоптанных в землю гильз, кажется, двенадцатого калибра. Как-то отрешенно, совершенно не к месту, я подумал, о том, каким же это маньяком надо быть, чтоб по Зоне с чем-то типа «Взломщика» гулять, и пошевелился, пытаясь встать. Не вышло. Во-первых, дикой болью взорвалась голова. Во-вторых, попытавшись привычно опереться на руку, я понял, что не могу этого сделать по причине того, что мои запястья стянуты чем-то тонким и тоже не шибко приятно врезающимся в кожу. Ничего не понимаю. Честно. Вышел из бессознанки, связан. Значит, на меня напали и взяли в плен. Вроде бы логично, но почему я-то не помню этот момент? Вроде не пил. Да еще и до такой степени. – Очухался? – послышавшийся окрашенный напряжением голос одним своим звуком поставил все на свои места. Меня словно током ударило – вспомнил все, что произошло. То, что было после того, как меня «скрутил» Монолит, вспоминалось смутно, отрывками, но тем не менее… …Я повернулся на голос, одновременно с разворотом сбрасывая предохранитель и вскидывая «Отбойник» к плечу. В следующий миг механически выжал спусковой крючок, дробовик тут же боднул в плечо. Сталкер, видимо, не ожидал от меня такого фортеля, и спасли его исключительно рефлексы. За долю секунды до выстрела парень, выматерившись, успел метнуться в сторону, вломиться в кусты и затеряться в них. Я выстрелил по кустам раз, другой, третий… и так в разные места и до тех пор, пока не закончились патроны. Крика я не услышал, но и стрелять дальше не мог, так что начал перезаряжать «Отбойник». И вот тут-то сталкер и появился. Причем, совершенно не со стороны тех кустов, по которым палил я. Удивиться сему факту я не мог, а если бы и смог, то не успел. Слишком быстро все исчезло в наступившей темноте. Видимо, «должник» меня просто от души стукнул. Как говорится, дешево и сердито. Спасибо, не пристрелил вообще, а то у долговцев с адептами разговор короткий – даже к стенке ставить не удосуживаются. Но это все не страшно. Страшно то, что человеком, который меня окликнул, был сержант группировки «Долг» Рэй. Я поднял оружие на друга. На одного из тех, благодаря кому стал тем, кем являюсь сейчас. Твою же мать псевдособачью… Хуже ситуацию придумать еще постараться нужно! Долговец склонился надо мной, внимательно вгляделся в мое лицо. Я виновато отвел взгляд. – Прости, Рэй. Я не хотел. Как же глупо звучит все это! Особенно, от меня, особенно, сейчас. Однако сказать эти слова казалось жизненно необходимым. – И это все, что ты можешь мне сказать, сектант хренов? – фыркнул долговец. Я внутренне сжался – напряжение из голоса «должника» никуда не делось. Хотя, чего ожидать? Это же не он на меня бросился. – Могу прочесть «Хвала Монолиту», – с расчетом на то, что всем известно, что находящиеся под влиянием Кристалла слов «чувство юмора» не знают в принципе, решился пошутить я, и предпринял новую неуверенную попытку сесть. Со связанными руками и трещащей головой, это та еще задачка. – Чего я в ней не слышал-то? – ухмыльнулся «должник», подхватив меня за плечи и помогая прислониться спиной к стволу кривой березы. Мне стало чуть спокойнее. Действовал сержант без грубости, голос все-таки зазвучал чуть мягче. – Сам уже проповеди читать могу, хрен ли. – А еще удивляешься, почему «Монолит» к тебе так неравнодушен, – морщась и потирая висок стянутыми руками, отозвался я. При переходе в сидячее положение голова заболела еще больше, а к горлу подкатила тошнота. Проклятье, лучше бы лежал и не дергался! – Всегда знал, что там беда с хорошими кадрами, – ухмыльнулся Рэй, доставая из рюкзака аптечку, принимаясь в ней что-то искать. Я осторожно наблюдал за ним, совершенно не представляя, что сказать и сделать. Почему-то вспомнились давние события, когда я только встретил этого человека и его «верного врага». Как и тогда пришло четкое осознание того, что моя жизнь сейчас даже не в руках Кристалла, не в моих собственных, а в руках другого человека. Пусть сержант теперь уже и не чужой, но все же, неизвестно, как он все это воспринял и какие выводы сделал. – На вот, лучше, – с этими словами Рэй протянул мне какую-то таблетку и открытую армейскую фляжку. – Вижу, башка раскалывается. Решившись чуть обнаглеть, я показал ему связанные руки. – Неудобно ведь. – А ты не стесняйся! Однако не с моей по швам разъезжающейся головой сильно выеживаться. Неудобно, не значит нереально. Таблетку я все-таки выпил, заодно и осушив добрую половину долговской фляжки. Нет, не из вредности, просто только сейчас понял, насколько сильно хочу пить. Рэй уничтожению собственного запаса воды не препятствовал, а когда я опустил флягу, то встретился взглядом с серьезными глазами весьма интересного болотного цвета. – Тебя Монолит позвал? Ну, вот и дошли до сути. Я невольно стиснул фляжку в пальцах и, помедлив, утвердительно наклонил голову. А чего скрывать-то, собственно? Рэй не дурак, что бы там злые языки о солдатах «Долга» не трепали. Да и сложно сделать какие-то приятные выводы из того, что произошло. – Только не задавай мне вопроса «почему?», хорошо? – попросил я и честно признался. – Не смогу ответить, и не потому что не хочу. Я не знаю… Он меня сначала так жестоко отверг, а теперь призывает обратно. К чему все это? – Я и не собирался этого спрашивать. Этот ваш булыжник слова «логика» даже в словаре не читал, – убирая аптечку обратно в рюкзак, скривился долговец, а я мысленно отметил, что от «булыжника» меня не покоробило. Интересно, с учетом-то того, что раньше несильно, но задевало. – И что у тебя в мозгах теперь? – Бардак, – вздохнул я. – Кристалл умеет это делать... Но, знаешь, а он, пока я не артачился, так ласково касался сознания, так искренне звал обратно. Говорил, что я прошел испытание моей веры и достоин награды… Я осекся, поняв, что сержант, разглядывая меня, как-то совсем уж задумчиво молчит. Ну, вот нашел перед кем откровения разводить! И, главное, когда! И еще главнее – на какую тему! – Ты решил вернуться? – в голосе Рэя опасно столкнулись льдинки. – Нет, – глядя прямо ему в глаза, твердо ответил я. – Мне нравится распоряжаться своей жизнью самостоятельно. Молчаливый поединок взглядов продолжался около минуты, по истечении которой сержант вдруг одним быстрым движением вынул нож и подался вперед. Испугаться я не успел – долговец цепко взял меня за предплечье, бритвенно-острое лезвие рассекло врезающиеся в кожу пластиковые стяжки. – А я уж грешным делом подумал, что так и оставишь, – потирая саднящие красные полосы на запястьях, неуверенно улыбнулся я. Наручники долговец затянул от всей широты загадочной души, не делая скидок на знакомство. С одной стороны понятно, с другой как-то обидно немного. – Не беспокойся, ты не Фантом и не Пегас, тебя я, если что, заново «спеленать» всегда успею, – невозмутимо ответствовал Рэй. Ну да, давно пора привыкнуть, что в «Долге» люди добрейшей души служат, почему этот боец исключением должен оказаться? И самое-то смешное, Рэй говорил правду. Не знаю, кто такой Фантом, но, в отличие от Пегаса, я долговцу точно не соперник. У меня вообще с людьми в этом вопросе не ладится. С мутантами проще. Парень понаблюдал, как я растираю запястья и, отведя глаза, проговорил: – Извини, брат, сам нарвался. Видел бы ты себя со стороны... – Не заморачивайся, – сдержав усмешку, пожал плечами я. Не знаю, как дела обстоят в пределах клана борцов с Зоной, но лично для меня совесть Рэя уже успела стать притчей в языцех. Не удивлюсь, если когда-то выяснится, что из армии он ушел (его «ушли»?) тоже исключительно благодаря ей. – Все хорошо, что хорошо кончается. – До «Янова» я с тобой пойду, – разрулив вопросы с совестью, добавил сержант непререкаемым тоном. – А впредь в одиночку к Припяти чтоб даже близко не совался! И без тебя сектантов в Зоне хватает. Помимо этих, булыжником стукнутых, еще и «Грех», вон невесть откуда в Темную долину вылез. Думаете, «Долгу» без вас работы мало? Сдержав новую улыбку, которую невольно вызвало его ворчание, я лишь молча кивнул в ответ. О первом и сам попросить хотел (и, если честно, был готов к отказу, ибо мой друг все-таки не вольный бродяга, и не всегда может свободно распоряжаться своими маршрутами и временем), а второе уже успело вбиться в подкорку. Повторения сегодняшних событий мне ой, как не хотелось. Не факт, что в следующий раз справлюсь или рядом окажется кто-то спокойный и правильный. Я же говорил, что мне повезло с людьми. Как это ни странно, но в этой жизни можно обрести свое счастье не только благодаря Кристаллу. И уж точно без подвоха и без непомерной цены за исполнение того самого сокрытого в душе желания, осуществлению которого ты и так-то, без платы, которую стребует Монолит, не обрадуешься. А я вот рад. Монолитовец, получивший настоящее счастье, отнюдь не из рук своего Божества. Звучит как-то нереально. Но это так.