Не умеешь - не берись

После матча, уже переодевшись, Агон чувствует себя абсолютно вымотанным — не только физически, но и морально. Да, он знал, что в матче Сайкёдай против Зокуто определённо будет играть Хабашира, но и представить себе не мог, что будет отвлекаться на этот… этого… — Да как же ты меня бесишь, хренов мусор! — орёт Агон и с силой ударяет кулаком в стену. Наверное, хорошо, что все уже ушли, — никто не будет смотреть с интересом или что-то спрашивать. Не то чтобы это часто происходило — с Агоном предпочитают не связываться лишний раз, — но так проще. Хотя, если бы он облажался из-за того, что пялился на Хабаширу… Вряд ли команда поняла бы его, если уж он сам не может разобраться, не то что внятно объяснить. Всего лишь какой-то посредственный игрок. Впрочем, и вся команда Зокуто не представляет собой ничего особенного с точки зрения Агона. Неудивительно, что выиграть у них с разгромным счётом было пустячным делом. Да и с чего бы Агону вообще интересоваться подобным мусором? Но нет, с самого Кубка Мира Хабашира словно преследует его везде — на улицу невозможно выйти, чтобы при этом несколько раз не обознаться. Агон ещё раз ударяет кулаком в стену — скорее от бессилия что-либо изменить в этой ситуации или разобраться в ней. Разворачивается и идёт в сторону поля, чувствует, что найдёт Хабаширу именно там. И правда — сидит на верхней трибуне, курит. Агон кривится и, неслышно подойдя, резко выхватывает у него сигарету из пальцев, чтобы потом брезгливо отбросить её вниз, к полю. — Чего тебе? — спрашивает Хабашира, прикуривая новую. Агон молчит — чёрт знает, зачем его сюда занесло: то ли поиздеваться пришёл, то ли просто ещё раз увидеть, словно за матч не налюбовался. Оба варианта кажутся ему бредом. Раньше ему не было дела до какого-то там мусора, который ему не ровня. А хренов Хабашира чем-то зацепил — чем именно, Агон понять так и не мог — и жутко бесился из-за этого, считая блажью и ерундой. Слабостью. Он уже хочет что-то ответить, какую-нибудь ерунду в его духе — жёсткую, полную самодовольства и агрессии, — но слова теряются, стоит ему посмотреть на Хабаширу. Тот его игнорирует. Игнорирует, даже не дождавшись ответа. Сидит, чуть сгорбившись, курит не взатяг и чуть заметно давится дымом — в первый раз, что ли? Агон хмыкает едва слышно и наклоняется к Хабашире близко-близко, слишком интимно, морщится от сигаретного запаха и произносит как бы лениво: — Не умеешь — не берись. В глазах Хабаширы боль и бессильная злоба — он явно подумал о другом. О разнице в их способностях, об отсутствии у себя врождённого таланта. Почему-то Агону становится неприятна мысль, что его воспринимают лишь в негативном ключе — ждут оскорбления, подвоха или нападения. Репутация идёт впереди него, а он ведь даже не пытается её изменить. — Курить, — коротко уточняет Агон. — Сразу видно дилетанта. — И снова отбирает у Хабаширы сигарету, вот только теперь затягивается сам. С удовольствием наблюдает, как удивлённо тот смотрит на него — хоть на долю секунды! — играет на публику, красуется и… надрывно кашляет — хренов дым довольно мерзок. После такого провала Агону бы выместить злость на ком-нибудь, особенно если этот кто-то будет пытаться подшучивать. Однако Хабашира вовсе не спешит с подколками — теперь он вообще не обращает на Агона внимания, оно сосредоточено на поле — на абсолютно пустом поле. Было бы на что смотреть. Агон хочет сказать что-нибудь резкое, может быть, обидное, чтобы расшевелить замершего Хабаширу, но слова не идут. Он просто стоит рядом и молчит, пока тлеющая сигарета не обжигает пальцы — только тогда выкидывает её. А потом разворачивается и уходит. В утешениях он не силён.

***

Они встречаются случайно, столкнувшись на улице. Агон с двумя девушками, которые, хоть и красивы, но на его теперешний странный вкус слишком громкие, слишком сладко пахнут и слишком не… “Вот чёрт!”, — ловит он себя на так раздражающей мысли — хренов Хабашира прочно поселился в его голове. Да вроде бы и нет в нём ничего примечательного — обычный, самый обыкновенный, ничем не выделяющийся. “Кроме рожи, плаща и байка”, — хмыкает про себя Агон, сверля взглядом Хабаширу. Тот совсем его не замечает — взгляд какой-то отрешённый. Рядом с ним идёт блондинка, и Агона почему-то это жутко бесит. План “просто пройти мимо” проваливается с оглушительным грохотом, потому что Агон намеренно толкает Хабаширу плечом. А затем удивлённо уклоняется от удара в лицо — превзойти его реакцию обычному человеку не под силу. Девушки визжат, но благоразумно держатся позади. Впрочем, вполне очевидно, что они исчезнут через некоторое время с небывалой скоростью. Вряд ли они захотят продолжить вечер, увидев, как, казалось бы, обходительный и милый парень внезапно начинает вести себя немного — ну да, он же не зверь какой — неадекватно и лезет в драку. А вот та жуткая блондинка наоборот пытается оттащить Хабаширу назад, даже лезет защищать — смешная. Хотя что Агону её палка — об колено и в мусор. — Руи! — шипит блондинка словно гадюка. — Не лезь к нему! Агона это бесит: какая-то крашеная швабра вот так просто зовёт Хабаширу по имени, а он не может. Точнее, может, но это будет как минимум странно, а потом ему снова попытаются дать по морде. Впрочем, он всё равно увернётся и в первый раз, и во второй, и в сотый. — Вот именно, Ру-у-и-и! — издевательски тянет Агон, думая про себя, что этот спектакль одного актёра похож на бред. — Не лезь к большим мальчикам! Хабашира останавливается и смотрит на него, как на идиота. Этим и пользуется блондинка, чтобы подхватить его под руку и увести за собой. Агон стоит, ощущая себя ничтожеством, и смотрит им вслед.

***

Когда Агон “совершенно случайно” появляется перед Хабаширой в десятый, кажется, раз, тот отворачивается и что-то бурчит себе под нос. — А ну повтори, что сказал! — Агон вовсе не собирался повышать голос, да и вот так резко и наверняка болезненно за плечо хватать Хабаширу тоже не особо хотел — всё само получается. — Отвали, а? — Взгляд усталый донельзя, под глазами синяки. — А-а-а? — недоумённо тянет Агон, не встречая такой привычной взрывной реакции. — Ты слышал, — тихо произносит Хабашира, недовольно поведя плечом и сбрасывая руку. — Отвали, — повторяет, не глядя в глаза, и уходит. Агон теряется, даже забывает наорать, схватить, да хоть как-то попытаться удержать этот мусо… Нет, он не пытается удержать Руи Хабаширу. Просто стоит и смотрит, как тот удаляется. “Вот идиот, — думает Агон, наблюдая, как подол длинного белого плаща - наверняка какая-то сентиментальность по отношению к прошлым годам - подметает асфальт. — Испачкается же”.

***

В следующий раз Агон натыкается на Хабаширу неожиданно, в подворотне, куда он свернул, прячась от неожиданно начавшегося ливня. Мокрая футболка противно липнет к телу, и он стягивает её с себя, а потом встречается взглядом с удивлённым Хабаширой. Тот смотрит как-то странно, и это немного пугает. Но уж точно не наводит на какие-то радужные мысли. — Чего уставился? — Агон пытается сделать свой тон более агрессивным, но в лучшем случае выходит чуть недовольный. Хабашира лишь хмыкает и отворачивается, на лице то ли отвращение, то ли что-то ещё — Агон плохо разбирается в чужих эмоциях. В своих, впрочем, тоже. Произошедшее позже он помнит весьма смутно — словно в мозгу что-то переклинило, выставив в абсолютно другом свете его одержимость этим чёртовым Хабаширой. Неприятие собственных чувств, осознание которых свалилось на него так неожиданно, было не самым худшим, что могло бы произойти этой ночью, если бы Агон не был столь импульсивен. Унизить. Сломать. Уничтожить. А потом с лёгкостью забыть. Идеальный сценарий, не дающий осечки. Работающий всегда и везде, ведь жалкий мусор Агону не ровня, интересоваться подобным — приравнивать себя к нему. Агон разжимает руку, и пакет с покупками падает на асфальт со звоном — наверняка там теперь чёртова каша из продуктов, и придётся тащиться в магазин снова. Футболка летит следом, но не успевает она коснуться земли, как Агон уже оказывается рядом с Хабаширой. Тот смотрит непонимающе, но лишь до того момента, как кулак Агона с хрустом впечатывается ему в челюсть.

***

Подкараулив Хабаширу возле университета, Агон просто идёт за ним следом, не показываясь. Вроде бы и извиниться нужно, но с другой стороны — делать ему больше нечего? Агон с силой трёт синяк на скуле — не одному Хабашире досталось в прошлую ночь — и думает о том, что он, наверное, идиот, раз умудрился встрять в подобную ситуацию. Погружённый в свои мысли, Агон не обращает внимания на то, что происходит в реальном мире и даже отстраняется от своей цели. А потому страшно удивляется, когда врезается в остановившегося Хабаширу. Судя по выражению лица, разукрашенного синяками, он хочет как минимум убить Агона. “Припадочный”, — можно достаточно чётко прочитать по губам. “Припадочный так припадочный”, — решает Агон и притягивает Хабаширу ещё ближе, вовлекая в жёсткий и властный поцелуй. Барьеры, им же возведённые в сознании, рушатся, стоит прикоснуться к губам — его одержимость точно носит совершенно определённый характер. Теперь от этого понимания вряд ли удастся убежать или выдать свои чувства за что-то иное. Остаётся лишь смириться и принять. А заодно убедить одно кусающееся бревно, что это нужно им обоим.