Морфин

Их любовь никогда не была правильной... Может, это был единственный выход? Габи лежала на спине, смотря на тени, пляшущие на потолке их просторной квартиры в самом сердце Бухареста, наматывая прядь огненно-рыжих волос на указательный палец. Внешне она казалась спокойной, даже умиротворенной, но это только внешне. Сердце в груди билось о ребра, заглушая даже рев моторов, доносящийся из открытых окон. Весь ее мир сузился до размеров теннисного мяча, растущего с каждым часом где-то в задней части мозга, распространяя боль по всему телу. Опухоль мозга - вот что она услышала, выйдя с утра из кабинета хирурга. Это ведь должен был быть обычный осмотр... А теперь она лежала и смотрела в потолок, судорожно придумывая что делать дальше. Щелкнул дверной замок, послышался запах сигарет и дорогого одеколона - Найджел вернулся домой, уставший, но с улыбкой на губах, не сводящий с нее взгляда, полного обожания. Казалось, одно ее присутствие придавало ему сил. "Твоя игра спасла мне жизнь" - почему-то вспомнилось ей. Но если раньше это вызывало во всем теле Габи сладкую дрожь, то сейчас ей стало невыносимо больно: она просто не могла, не имела права так с ним поступить, не могла оставить его одного. "Пока чертова смерть не разлучит нас" - проносится в голове их свадебная клятва, пока женщина вновь роняет голову на кровать. Она слышит его шаги, чувствует прикосновение теплых пальцев, сухие губы на шее, и сама не замечает как обнимает в ответ, зарываясь пальцами в мягкие волосы. Этот запах дыма и пороха... Руки жадно цепляются за крепкие плечи, пока его ладони сжимают ее бедра, оставляя красные пятна на бледной коже. Боль и наслаждение - выдыхает она, целуя смуглую кожу на шее, чувствуя как учащается ритм его сердца. Найджел вновь обнимает ее и смеется, когда она одним движением переворачивает их так, что теперь она сверху. Они занимаются любовью, словно в последний раз, пока солнце нещадно светит за окном, длинными огненными полосками проникая в комнату сквозь жалюзи. Она уходит на следующее утро, оставив на кровати лишь одну записку: "Нам нужно расстаться". Запихивая вещи в сумку, она замечает блестящий предмет - револьвер с памятной надписью... Пальцы сами ложатся на прохладную сталь оружия, вспоминая как его ладонь держала ее, удерживая прицел на месте, пока она целилась в пустые бутылки на крыше заброшенного здания. Счастье переполняло ее с каждым новым выстрелом, а руки дрожали, слоило ему коснуться губами синей венки, пульсирующей на шее. Найджел обнимал Габи, словно она была самым ценным сокровищем на всей планете, а может, для него так и было? Боль вновь пронзила все тело, заставляя вырваться из паутины воспоминаний. - Я люблю тебя, - прошептала она, взваливая на плечо дорожную сумку, с парой футболок, джинсами и любимым халатом - все, что ей было нужно без него. "Так будет проще" - уговаривает она себя, идя по улице и с каждым шагом удаляясь от их уютной квартиры. Может, он уже вернулся и теперь держит в руках ее послание? Может, уже кинулся следом, выискивая как гончая потерянный след... Сердце рвалось обратно, к нему, но разум не давал свернуть с узкой улочки обратно на проспект. Утирая выступившие слезы, размазывая привычную черную подводку, Габи понимает одну простую истину:он бы не отпустил ее, а она не могла позволить ему остаться до конца. Больная история любви - так называл их женитьбу ее отец, так и не принявший выбор дочери. Габи в последний раз оглянулась, мысленно прося у Найджела прощения. За все. Ей весело с этим странноватым американцем, Чарли. Он веселит ее, заставляя забыть о все учащающихся болях, раскалывающих череп, огнем обжигающих тело по ночам, когда ей кажется, что она вновь лежит на кровати в их просторной квартире в центре Бухареста, слушая шум машин, и вот-вот откроется дверь, в нос ударит знакомый запах одеколона и табака и она поймет - все это был сон. Но нет, она просто в своем доме детства, сидит, скорчившись, на полу, запивая несколько таблеток морфина дешевым пивом из банки. Он злится. Она видит его злобу в каждом движении, резком повороте головы, блеске глаз. Ее сердце сжимается, когда он просит вернуться - он все еще любит, вновь предлагает ей любовь и обожание, отчего ей вновь становится невыносимо больно. Габи качает головой, наблюдая как Найджел исступленно кричит, приставив осколок бокала к горлу несчастного американца. Он же ни в чем не виноват... Она сама не понимает как в руке оказывается револьвер: пальцы сами нажимают на курок и вот, он уже уходит, не бросив даже последнего взгляда. В ту ночь Габи плачет одна на кухне, сжимая старый полароидный снимок - они вдвоем, танцующие под свою песню, пока все остальные, напившись, кричат какую-то чушь... Та ночь, когда она влюбилась. Голова вновь раскалывается - нужен морфин. Найджел не оставляет ей выбора - ей нужно причинить ему боль, чтобы он забыл ее и даже не спросил о ней, когда все будет кончено. Он имеет право жить дальше. Габи грозит ему пленкой и видит, как в карих глазах вспыхивает боль. Она и не замечает, как слезы расчерчивают щеки, размазывая черные тени под глазами. Он улыбается, протягивая ладонь: - Моя милая Габи.., - она качает головой, отодвигаясь. - Я не люблю тебя, - лжет она, приглаживая спутанные ярко-рыжие пряди. Так ведь проще, гораздо проще, - я люблю Чарли, - она слышит как вздыхает американец, но не отводит глаз, наблюдая как рушится ее образ в глазах Найджела. - Я не верю тебе, - по слогам произносит он, сжимая кулаки с такой силой, что костяшки пальцев белеют. Ей правда жаль, но голова болит постоянно, и даже пять таблеток морфина не спасают от конвульсий, настигающих ее уже дома, на полу чердака, где она так любила прятаться от окружающего мира. - Я люблю тебя - произносят измученные губы, прежде чем Габи забывается беспокойным сном. Ей снова снится их дом, и в этот раз она не хочет уходить, забываясь в родных руках. Он не сдался. Пошел за ней до конца, разрушив любую возможность на прежнюю жизнь - воровской закон не прощает ошибок, и он это знает. Найджел с безразличием смотрит на Чарли, висящего над водоочистителями. Американец кричит что-то о любви, но это лишь смешит. Любовь... Она не такая, какой этот глупый турист видит ее - ровную и безупречную, невинную и безгранично-глупую. Нет, его любовь не такая: у его любви зеленые глаза и ярко-рыжие волосы, сладкий голос, словами режущий не хуже ножа под ребрами, руки взводящие курок... Вот какая его любовь, и Найджел знает, что лучше любить так один раз, чем сотни, но лишь с ее тенью. В груди разливается теплое чувство удовлетворения. Он забрал все то, что принадлежало ему: кассету, уличающую его в убийствах, и Габриэллу. Особенно Габриэллу. Он смотрел на свою жену, все еще жену, не сводящую полного слез взгляда. Он улыбается уголками губ, и Габи осознает: он знает. В карих глазах плещется боль, а его тело пронизывает боль не хуже той, что мешает спать Габи каждую ночь... Он делает шаг навстречу, протягивая руки, прося доверия. хотя бы в последнюю их встречу... Она не отшатывается. - Зачем, - шепчет она, когда его руки касаются бархатной кожи щек, размазывая черную подводку. Ответ кажется ему таким очевидным, что Найджел не может сдержать теплой улыбки: - Потому что я люблю тебя. Где-то вдалеке звучат сирены - она привела их. Последний шанс для него уйти, оставить ее в прошлом. Она же предатель, чертова крыса, сдавшая собственного мужа! Габи не может больше сдерживать слез, чувствуя как боль заполняет каждую клеточку ее тела. И она не может понять: опухоль ли это, или же сердце, бившееся о ребра, словно запертая в клетке птица. - Уходи, прошу, - голос срывается, она задыхается в его руках, чувствуя как мокрый асфальт уплывает из-под ног. - Без тебя нет и меня, забыла? - тихо спрашивает он, и сквозь боль Габи чувствует: запах одеколона и табака, - Пока чертова смерть не разлучит нас. - Пока чертова смерть не разлучит нас, - вторит девушка, ощущая как тяжелеют веки. Неужели так и бывает? Ей казалось, у нее было немного больше времени... Где-то вдалеке она различает крик Чарли, вой сирен и крики полицейских. Найджел.., - успевает подумать она, прежде чем сознание вспыхивает мириадам звезд, поглощая ее, освобождая от боли и ото всех клятв. Она, все же, любила его слишком сильно. Он уже не слышит ничьих голосов. Мир сузился до размеров неистово бьющегося сердца, не оставляя ему другого выбора: резкий поворот в сторону копов, звук выстрела и он падает на землю с ее именем на губах: Габи... Габи лежала на спине, смотря на тени, пляшущие на потолке их просторной квартиры в самом центре Бухареста, наматывая прядь огненно-рыжих волос на указательный палец. Щелкнул дверной замок, послышался запах сигарет и дорогого одеколона - Найджел вернулся домой. Их любовь никогда не была правильной... Может, это был единственный выход?