Глава 10. Несколько ответов.
«Самый простой способ получить ответ - задать вопрос». Ирландская пословица «Только на неправильные вопросы есть ответ, на правильные вопросы ответа нет». Кришнамурти Джидду, индийский философ Это было сродни нырянию в омут с закрытыми глазами, тяжёлым камнем на шее и ногами, замурованными в тазике с цементом. Чужая душа, чужой опыт, чужие мысли, память, идеи и взгляды затягивали, норовя затопить в своём многообразии и мощи незваного гостя. Как в калейдоскопе они мелькали, сменяя друг друга, царапая острыми «гранями» структуру личности Страннике, его собственную память и эмоции… Иначе быть не могло – внутренний мир Хай Лин, её сознание и подсознание сопротивлялись вторжению инстинктивно. И ему приходилось медленно и очень осторожно идти вперёд, старясь ничего не нарушить, не навредить. Ни ей, ни себе. Он миновал островки недавней тревоги, сотканные из осколков и событий недавнего прошлого – как в телевизоре в каждом осколке можно было увидеть какое-то событие глазами самой Хай Лин. Лица валькирий, бегство от них по Заветному Городу, чёрные твари… Игорь не останавливался, идя дальше, мимо континента мировоззрения и галактики жизненного опыта, где россыпи звёзд и планет, сотканных из хрусталя, подобно волшебным шарам гадалок, показывали прошлое… И варианты будущего. Здесь было легко затеряться – ведь это более двадцати лет жизни, рассортированных по категориям и организованных в каком-то странном, понятном только самой Хай Лин, порядке. Грустные и счастливые моменты. Тревожные и ужасные. Самые тёплые и прекрасные. Всё было здесь. Двигаться было тяжело. Не только из-за сопротивления. Это было тяжело потому, что раньше Странник ничего подобного не делал. А ещё потому, что до сих пор не вернул себе былую силу. Но именно туда, в самый центр «Я» Хай Лин нужно было «идти». Он видел этот центр как некую точку, своеобразную ось или центр масс, вокруг которого кружили все островки, галактики, осколки и туманности структуры личности девушки, её души. Он пролетел мимо кучерявых, белых и пушистых облаков мечтаний и надежд. Он их почувствовал. Милые и наивные мечты доброй девушки, лишь кажущейся с виду суровой и жёсткой. Конечно она такова. Но в глубине души она другая. Тут её мечты были свободны от напускной брони серьёзности и цинизма. Дружба. Любовь. Семья. Безопасность. Радость. Были и дерзкие мечты – свержение Рейха, спасение мира, освобождение от силы, насылающей сны, и, что удивительно – мир, виденный ею лишь во снах. Мир оригинальной линии времени… Он шёл дальше, чувствуя, как усиливается его смущение. Ведь получалось, что он подглядывает за жизнью Хай Лин. Даже не просто за жизнью – за чем-то чрезвычайно личным. Возможно за тем, о чём сама она никогда и никому бы не рассказала. Он шёл, но пока не видел ничего чужеродного. Не чувствовал. Но это не повод отступать. Центр стал ближе. Теперь он виделся как маленькая, но ослепительно яркая точка вдалеке, похожая на человека. Картины жизни стражницы сменялись одна за другой, как и эмоции, с ними связанные – он ощущал их так же ярко, как и сама девушка в те моменты жизни, что он видел. Вот она – младенец, что тянет ручки к лицу матери, пытаясь что-то сказать, поприветствовать. Конечно, ничего не получается – речевой аппарат ещё не развит, и выходит лишь непонятный звук, похожий на писк. А мама улыбается в ответ и берёт её на руки… счастье тёплой волной расходиться повсюду. А вот ей уже пять лет. Она очень молода, энергична, непоседливая, а с её любопытством может сравниться лишь её непосредственность. Она гуляет по улицам столицы Меридиана в компании друзей – таких же, как она девчонок и мальчишек, людей и не людей. Она родилась в этом городе и уже знает, как свои пять пальцев все улицы рядом со своим домом. Догонялки, прятки, шалости… Кто-то стянул яблоко у лоточника и не попался. А кто-то – крендель у булочника – толстого дядьки с усами-щёткой. Его заметили, и все бросились наутёк под бодрящую десятиэтажную ругань. Игорь не хотел смотреть, влезать в её жизнь, ворошить её память. Это было… не вежливо. Но это было не в его власти – чем ближе он подходил к центру, тем больше ему открывалось. Как будто сама Хай Лин давала ему возможность увидеть эпизоды её жизни, разделённые годами. Другая картина. Ей двенадцать. Её чёрные косички длинны и развеваются на ветру, приятно обдувающему ноги. Она сидит на крыше башни городской стражи, упиваясь видом города, раскинувшегося внизу, чувством свободы и восторгом от того, что ей удалось сюда забраться незамеченной… Отсюда даже виден её дом… Но вдруг что-то происходит! Издалека, со стороны чёрного княжеского замка доносится чудовищный грохот! Громче, чем молния, ударившая вблизи! А потом… Она не верит своим глазам – на городской площади прямо из воздуха появляются отряды солдат в страшной чёрной броне и странных касках похожих на котелки! Она знает, кто это! Все знают, кто это! Много лет назад они уже приходили! Но даже видя их, она не может в это поверить! Вздрогнув, она роняет свой хлеб, когда солдаты открывают огонь по мирным горожанам! На глаза наворачиваются слёзы, ком подступает к горлу, а душу сковывает лёд страха. Не за себя или горожан. За родных! Но дальше – вдруг – чернота. Видение оборвалось резко и внезапно, оставив лишь след невероятной боли, страха, отчаяния и душевных мук. Он понимал, что это значит. Похоже на подавленные воспоминания. Похоже. Память о том, как погибли родители Хай Лин. Ключевой момент её жизни, повлиявший на девушку сильнее, чем что-либо ещё. И он был настолько болезненным, что девушка старалась как минимум лишний раз не ворошить это воспоминание. Что-то неожиданно и неуловимо изменилось. «Центр» стал ближе, да… Но не это зацепило «встопорщенное» сверх всякой меры внимание Странника. Какое-то чувство, которого раньше не было. Он бы не смог его описать, даже если бы попытался. Оно было слишком… сложным и необычным. И до того слабым, что не заметить его было проще простого. Но одно было понятно – чем бы ни было это чувство, оно влекло куда-то в пустоту. В сторону от «центра» и всех структур личности Хай Лин. Он устремил свой взор в том направлении. Чувство едва заметно усилилось, вызывая ощущение, что он на правильном пути. Игорь вглядывался в эту чернеющую пустоту меж всеми структурами души Хай Лин, в провал, что астрономы назвали бы войдом – там должно было что-то быть. И он сошёл с пути, повернул в сторону, устремляясь к тьме. Мимо проносились архипелаги знаний, осколки разбившихся надежд и несбыточных мечтаний, свалки отработанной или не нужной информации пока. Наконец, вокруг не осталось совсем ничего, и даже свет центра «Я» виднелся отсюда как Солнце с орбиты Плутона. То, что тянуло его во тьму, становилось сильнее. Тем сильнее, чем дальше он углублялся в пустоту. Странник уже начал серьёзно беспокоиться – ощущение дремлющей где-то там впереди неимоверной СИЛЫ было столь мощным, что он с трудом представлял, что будет делать, когда доберётся до источника, чем бы он ни являлся. Но вот впереди, после тысячелетий блуждания в пустоте, показалось…что-то. Какое-то уплотнение тьмы. Однако чем ближе Странник стремился к нему подобраться, тем дальше это нечто уходило. Оно было эфемерным, неосязаемым, едва заметным. Если это и являлось следом чего-то, то абсолютно невозможно было понять – чего именно. Кроме того Игорь вдруг заметил, что дальнейшие попытки идти по этому «следу» вызывают странный эффект – его будто начинало засасывать в трясину, во тьму, будто лишь того и ждущую, чтобы его поглотить. Быстро и стремительно. И он остановился! Похоже, дальше идти было опасно. Что бы ни было там, впереди, в этой тьме, но пытаясь этого достичь, он рискует раствориться во тьме без остатка, исчезнуть как личность! Странник понял, что не был готов идти по этому следу. Он был слишком тонок и едва заметен, но оставлен скорее намеренно, как ловушка. Он не готов был идти дальше сейчас. Не с его текущим уровнем возможностей. И он решил повернуть назад. Да, это было досадно. Но лучше уйти и попробовать позже, будучи лучше подготовленным, чем сейчас двигаться напролом и сгинуть почти наверняка. Возвращение далось нелегко. Путь из тьмы занял много времени, а затем ему снова пришлось осторожно лавировать меж структурами личности Хай Лин… Когда же он, наконец, вернулся в объективную реальность, осознав себя, то обессилевший, мгновенно рухнул на раскладушку, хватая ртом воздух. Это «путешествие» отняло слишком много сил. Хай Лин выглядела не многим лучше, но она, по крайней мере, не ослабела так сильно. - Это было… даже сравнить не с чем, - потрясённо прошептала стражница, отходя от сеанса «слияния разумов». – Совсем не похоже на то, что делали маги Совета. Странник не ответил – даже на это сейчас сил у него не было. Даже просто повернуть голову. Он лишь глядел в потолок и размышлял о том, что же такое на самом деле он сумел «нащупать» в душе стражницы. - Что ты видела? – наконец, спустя несколько минут тишины, спросил он. Он знал, как это работает – оба участника такого слияния могут читать память и душу друг друга. Девушка взглянула на него, обессилевшего, лежащего с раскинутыми руками. То, что она увидела… это помогло ей понять Странника, понять, какой он человек. Пусть и не полностью. А некоторые увиденные ею эпизоды были слишком неоднозначными, шокирующими, удивительными или личными. И сейчас она застыла в нерешительности, чувствуя некую неловкость из-за того, что увидела ей не полагающееся. А впрочем, как будто это что-то изменит! С другой стороны у неё появилась масса вопросов. - Скажи…, - наконец она решилась задать неудобный, возможно – болезненный для Игоря вопрос, - кто такая Ольга? - Вот оно что, - нотки тоски в голосе Игоря не укрылись от Хай Лин. На самом деле она уже знала ответ на этот вопрос – видела его. Но она хотела кое-то понять для себя по его ответу. – Когда-то давно мы любили друг друга. А потом я не смог её спасти, и убил, - со временем говорить об этом не становилось легче. Ольга до сих пор оставалась для Игоря первой женщиной, которую он полюбил. И символом одной из его величайших ошибок, если не самой великой. - Я… видела, - призналась Хай Лин, не зная, куда деть глаза, и потому отвернулась. Этот ответ позволил ей, наконец, решить для себя, что за человек этот Странник, и что твориться у него в голове. И понять то, что она увидела в его душе. Он не был плохим человеком, не был негодяем или сумасшедшим. Он был идеалистом. Совершая те или иные поступки, он всегда был уверен, что поступает как лучше. Выбирает меньшее зло за неимением иного выбора. Но в этом и крылось противоречие – он знал, что выбор есть. В глубине души – знал. Но всегда поступал определённым образом, что чаще всего приводило к печальным последствиям. Как будто он ничего не выбирал. Как будто выбор сделали за него. Что это за образ мысли такой? Почему он поступал именно так? Вот на эти вопросы девушка пока не могла ответить. Но одно поняла наверняка – Странник может быть опасен в глобальном плане сам того не желая, ибо в самые ответственные моменты будто что-то застилает его взор, мешая увидеть всю картину в целом и все варианты действий с наиболее благоприятными исходами. - Ясно, - коротко ответил он. Мнение волшебницы об этом эпизоде его жизни Игорю было не так уж интересно. Но он уже настроился на то, что всё равно его услышит. Однако услышал он иное. - А что видел ты? – Хай Лин решила перейти с неудобной и пока непонятной ей самой темы к тому, из-за чего она и пришла сюда. - Разные моменты твоей жизни. А ещё я напал на след чего-то необычного. - Необычного? - Да. Не знаю, что это, но оно едва не уничтожило меня… Знаю, ты не на это рассчитывала. - Это правда, - согласилась девушка. Удивительно, но надежда на то, что ей, всё же, удастся освободиться от «странных снов» и силы, стоящей за ними, не рухнула. Может потому ,что Хай Лин и не думала, что всё будет так просто. - Я оказался слишком слаб, чтобы помочь тебе сейчас, - это было не извинение или оправдание. Констатация факта. - Что ж, по крайней мере, я узнала, кто приснился мне на этот раз, - пожала плечами волшебница, кинув взгляд на рисунок, лежавший на столе. - А, Крутов, - Игорь, наконец, почувствовал себя достаточно хорошо и встал. Его взгляд тоже скользнул по рисунку. Но внезапно зацепился за нечто, чему раньше он не придал значения, более того – даже не заметил! В левом нижнем углу листа мелким. Едва разборчивым почерком были выведены цифры! Четыре. Восемь. Пятнадцать. Шестнадцать. Двадцать три. Сорок два. И тут Игорь замер как вкопанный, а в мозгу что-то щелкнуло, и зажглась мысль: «Не может быть!» - Немыслимо! – Странник схватил листок с такой скорость, будто от этого зависела его жизнь, и ещё раз пробежался по нему взглядом, остановившись на цифрах – проверяя, не ошибся ли он, не привиделось ли? – Хай Лин, что это за цифры?! Откуда ты их знаешь?! – жёсткие рубленные вопросы буквально обрушились на опешившую девушку. - Я… видела их во сне, - совершенно не понимая, что происходит, ответила та. – Разве они что-то значат? - О, ещё как! – Игорь до сих пор не мог в это поверить, но доказательство реальности происходящего было у него в руках. – В том мире, которого больше нет, после победы над Фобосом я отдал стражницам устройство связи, пси-рацию. С её помощью они могли связаться со мной, где бы я ни находился – даже в иных реальностях. Цифры на этом листе – это несущая частота сигнала, на которую была настроена рация. Никто, кроме меня, не может этого знать! - Ты хочешь сказать… - Я ничего не хочу сказать. Я хочу проверить! – с этими словами он одним грациозным движением подхватил и надел плащ, моментально формируя из воздуха чёрную коробочку устройства, напоминающую мобильный телефон, а у него за ухом тотчас появилась дуга наушника. Пара движений и комнату заполнили треск и шипение помех, иногда перекрываемые завываниями. А потом, чётко и ясно, они услышали: «Внимание всем, кто слышит эту передачу! Говорит Крутов Сергей Иванович…» - Твою ж мать! – только и смог с чувством вымолвить странник, слушая передачу на волне, которую когда-то давно, после вторжения, он решил больше не слушать никогда, и понимая, каким глубоким идиотом был в тот момент! Это меняло всё! Ирма просыпалась тяжело, мучительно выпутываясь из объятий Морфея. Это был сон без сновидений, но он затягивал, как болото, погружая во тьму забытья, такого уютного и нерушимого. Ей не хотелось просыпаться. Но тут уж у неё выбора не было. Разлепив глаза, она поняла, что зарылась лицом в подушку. А ещё она поняла, что ей очень уютно и хорошо. И лишь секунду спустя в процесс включилась память, прогоняя перед внутренним взором девушки события последнего дня: Заветный Город, мужчина в чёрном плаще, теневые монстры… неудачная телепортация… Боль!!! Ирма подхватилась на кровати, ощупывая себя и своё лицо! Нет, вроде всё нормально. Кошмарный ожог половины тела исчез, жестокая боль её уже не тревожила. Чудеса нацистской медицины сделали своё дело. - Как же всё хреново вышло, - девушка повернулась на спину, мельком оглядев интерьер больничной палаты. Думать не хотелось. Тем более – о плохом. Тем более – о проваленном задании. Но это как гравитация – достаточно было немного подтолкнуть… Она не выложилась на полную в этом задании. Впрочем, то же она могла сказать и об остальных. Это было странно! – тут уж мы не виноваты, - пожала она плечами, как бы прося прощения у собственной совести. – В этом деле, похоже, сама Вселенная была против нас, - совесть презрительно фыркнула, но, всё же, смилостивилась. Не в правилах Ирмы было слишком долго переживать по поводу неудач. Пусть лучше этим изводит себя Корнелия – её чувства вины и злости на всех троих Валькирий хватит. Ирма нисколько не переживала за Корнелию. Она знала – врачи непременно поставят «ледяную Хейл» на ноги. Ну, в крайнем случае, пришьют ей шикарный протез… с реактивным двигателем, например, или встроенным оружием. Лежать и смотреть в потолок было скучно, потому Ирма встала, обнаружив, что одета в какую-то медицинскую хламиду, а потому направилась к ближайшему шкафу, надеясь отыскать там одежду поприличнее. За этим занятием её и застали посетители – дверь в палату с шипением отошла в сторону, пропуская врача – представительного старика с седыми усами и блестящей лысиной, а так же Вилл Вандом. - Фроляйн Лэр, - проскрипел врач, - как самочувствие? - Ну, я не померла. Значит всё в норме, - ответила фроляйн, наконец, отыскав то, что нужно – армейские штаны, берцы и футболку как раз по размеру. - Откуда вам знать, фроляйн? – хитро сощурился старикашка. – Быть может сейчас вы галлюцинируете на операционном столе… Или, может, вы – клон с копией сознания, а оригинальную Ирму Лэр спасти не удалось… Ирма ошалело уставилась на врача, замерев посреди процесса надевания штанов: - Это у вас профессиональный юмор такой? – со странной интонацией спросила она. - Всё может быть, фроляйн, - встопорщил усы в улыбке доктор, просканировав Ирму медицинским анализатором. – Что ж, показатели в норме… Я бы порекомендовал вам соблюдать постельный режим ещё минимум двадцать четыре часа… Но вам же, очевидно, наплевать. - Ну, я ведь галлюцинирующий клон, лежащий на операционном столе, - из-под надеваемой футболки отозвалась Ирма. – Так что да, наплевать. - Хорошо. В таком случае моя работа здесь выполнена, - кивнул врач, удаляясь. - Странный старикан, - справившись с футболкой, прокомментировала шатенка. - Мне показалось, вы друг друга стоите, - усмехнулась Вилл. Вид целой и невредимой, пытающейся шутить, Ирмы, грел душу. - Да я тя умоляю – у него ж все шутки «бородатые». - Ты хотела сказать – «усатые»… - О-хо-хо! Вилл, да ты никак каламбурить пытаешься! – Ирма буквально схватила подругу в охапку как любимого плюшевого мишку. – Мой тебе профессиональный совет – это не твоё. Место главного юмориста в нашей команде уже занято. - Ясно-ясно, не терпишь конкуренции, - состроила обиженную гримасу Вилл. А потом рассмеялась. С Ирмой всегда было легко – она умела и словом, и делом разрядить обстановку. - Хорош ржать! – Ирма вдруг посерьёзнела. Она могла быть серьёзной. В последние годы – чаще, чем хотелось бы. Потому, что серьёзной она быть не любила. – Как там Корнелия? И сколько времени я была в отключке? - Врачи всё ещё с ней работают. Но прогноз хороший, - перестала смеяться Вилл. Всё же ситуация была далеко не весёлой. – А в отключке ты была чуть больше двенадцати часов. - Хм…, - Ирме не хотелось быть серьёзной. В такие моменты она шла против своей природы, становясь будто сама не своя. Но иногда это было необходимо. – Вилл, что будет дальше? Вилл ответила не сразу. - Я сама задаю себе этот вопрос, - честно призналась она. – Ещё ничего не кончено. Мы ещё в игре. Ко мне приходил Хейл. Он намерен выполнить приказ Фюрера. И, похоже, теперь возьмётся за дело очень серьёзно. - Страшно даже подумать, - поёжилась Ирма, ощущая, как холодок пробежал по спине. – Ты же сама знаешь – о нём и его методах разное говорят… - Ему не откажешь в эффективности. Насколько я поняла – у него есть план. - Замечательно. Но я имела в виду другое… Что нас ждёт? – шатенка посмотрела в глаза подруге, ища в них ответ на вопрос. - Ну, как я и сказала – мы ещё в деле. Вряд ли, конечно, нас похвалят. Фюрер точно будет разочарован. Но это наше первое поражение, - Вилл размышляла вслух, поскольку раньше на эту тему думать как-то не хотелось. – Наверняка применят какое-то взыскание. Но миссию мы всё-равно должны будем выполнить. Мы всё ещё под командованием оберстгруппенфюрера. - Мда, не фонтан, - с кислой физиономией резюмировала Ирма. Но лучше, чем можно было ожидать. - Это лишь мои предположения, - пожала плечами Вилл, призывая не принимать её слова за пророчество. - Вилл, - а вот теперь Ирма стала совсем серьёзной. И Вилл напряглась. Она знала, что в такие моменты шатенка говорит то, что считает предельно важным. - Его надо убить. Этого пришельца. - Ты уже об этом говорила. - И послушай ты меня, сейчас всё было бы совсем иначе, - отрезала Ирма. Её до сих пор в дрожь бросало, едва она вспоминала тёмный, полный неукротимой скрытой силы, взгляд пришельца. - Я начинаю думать, что ты была права, - призналась Вилл. По крайней мере, убив пришельца и стражницу, они тогда выиграли бы во времени и мобильности, чтобы сбежать от теневых монстров. – В следующий раз… - Вилл, о чём ты? Какой следующий раз? – перебила её пышка. Она понимала лучше, чем Вилл. – Тогда был наш единственный шанс. Если мы встретимся с ним вновь, он будет гораздо сильнее. ГОРАЗДО! – произнесла она с нажимом. - Откуда тебе знать? - Я видела. В его глазах, - короткий ответ. Но тон, интонации – всё это разбило скепсис рыжеволосой девушки на мелкие осколки. - Хм… если всё так, то что нам делать? Ты уверена, что наших сил не хватит? – пришелец был проворен и опасен. При их первом столкновении ему и стражнице удавалось ускользать от их погони достаточно долго. А будучи загнанным в угол он, застав их врасплох, одним залпом усиленного неизвестной энергией пистолета-пулемёта едва не положил весь их отряд, если бы не Корнелия. Вилл не хотелось даже представлять, насколько он может стать сильнее, если тогда он был ещё не в форме. - Не хватит, - кивнула Ирма. – И что делать я не знаю. Но нападать в лоб – не вариант. - Тогда собирайся – послушаем план Хейла. Брифинг через полчаса. И кстати – у меня хорошая новость. Геринг и Ферецци живы. Прибыли на базу за пять минут до моего к тебе визита, - Вилл слабо улыбнулась. По крайней мере, этих двоих она не угробила. Хоть немного легче. - О, сеньор Ферецци жив? – Ирма тотчас оживилась, мгновенно отбросив всякую серьёзность. – Похоже, Вюст не врал насчёт его дикой удачи. Их было одиннадцать за массивным чёрным столом, на крышке которого красовалось изображение мистического, оккультного символа «Чёрное солнце». Холодные каменные стены зала освещались не слишком ярко. Гобелены с символикой Рейха и оккультных обществ «Врил», «Туле», «Аненербе» и других ниспадали со стен, придавая залу весьма величественный, но мрачный вид. Это был замок Вевельсбург в гау Северный Рейн-Вестфалия. Центр немецкого оккультизма, историческая родина новой мировой веры, распространившейся по планете как чума вместе с приходом к власти нацистов. И место собраний партийной верхушки Рейха, наполненное символизмом. Одиннадцать человек, занимающие самые высокие посты в Рейхе, либо обладающие большим личным влиянием или внесшие неоценимый вклад в дело Рейха. Рыцари «Чёрного солнца». Их чёрные души вполне соответствовали мрачной репутации замка и делам, здесь творящимся. Йозеф Геббельс, Герман Геринг, Карл Мария Виллигут от «Аненербе» представлявший Зиверса, Ялмар Шахт, Иоахим Фон Риббентроп, Альфред Розенберг, Мартин Борман, Генрих Гиммлер, Отто Скорцени, Виктор Шаубергер. И, конечно, сам Фюрер. Он тяжёлым властным взглядом осмотрел собравшихся, и молвил: - Надеюсь, у Вольфрама есть достойная причина для отсутствия. - Более чем, мой фюрер, - заверил его Виллигут, поправив очки. – Вскрылись новые обстоятельства в ходе выполнения одного вашего недавнего приказа. - Ясно. Мы об этом ещё поговорим, - кивнул Гитлер. – Но всему своё время. Господа, поздравляю вас с прошедшим Днём Вознесения. - Слава Рейху! – дружно раздалось из-за стола. - Я смотрел ваше выступление в Нью-Йорке, - заметил Геббельс, сухой, жилистый, с хищным птичьим профилем, человек, ведавший вопросами просвещения и пропаганды в Вечном Рейхе. – Ваша речь была весьма хороша. - Полно, Йозеф. Мы здесь не мою речь собрались обсуждать, - махнул рукой Адольф. Вот они, перед ним. Одиннадцать человек, без которых Рейх бы не состоялся. Конечно, были и другие, но эти люди… Все они были с ним почти с самого начала. Вместе они шли к вершине. Верные, преданные идее… По крайней мере так должно было казаться со стороны. Но копни поглубже – и у каждого из сидящих за столом отыщется пара-тройка гнусных секретов, на которые до поры можно закрыть глаза. Кто-то очень любил деньги, используя своё высокое положение для ещё большего обогащения. Кто-то слишком любил женщин. Кто-то любил убивать. Убивать массово, верша судьбы народов. Но такова была доктрина Рейха. Никто не запрещает любить работу. А кое-кто слишком любил власть, стараясь быть «серым кардиналом» и вершить дела из-за спины самого Фюрера. И это лишь вершина айсберга. Но пусть так. Пока это не мешает Рейху. Всё же, несмотря на это, фюрер им доверял. Он знал, что эти люди никогда не подведут. Они доказали это не раз. Они не подведут. Не перед лицом Великих Неизвестных, тайных покровителей Рейха из высших сфер мироздания, без чьих мудрых советов и огромных знаний они не смогли бы создать Рейх в его теперешнем виде. – Подведём итоги ушедшего года, - сухо сказал Гитлер, и каждый из одиннадцати человек внутренне собрался – им предстояло дать отчёт о работе, проделанной за год. А проделано было немало. Так, программа «Нулевой год», действующая уже двадцать лет, вошла в завершающую стадию. Было выращено поколение людей, не ведающее истории, кроме той, что была написана идеологами Рейха, истории переписанной с чистого листа в соответствии с официальной линией партии. Истории, в которой не было места евреям, русским, ряду других народов, множеству культурных достижений и событий. Многое же выдавалось за достижения великого немецкого народа. Все довоенные исторические источники и памятники культуры были либо уничтожены, либо помещены в секретные хранилища все до единого. На оккупированных территориях успешно ведётся пропаганда среди местного человеческого населения… «Люфтваффе», ставшие к этому моменту военно-космическими силами, тоже не стояли на месте. За истёкший год дисколётами были укомплектованы части «Люфтваффе» и эскадрильи на территориях Рейха. Перевооружение было долгим, но теперь реактивные самолёты остались в прошлом, отныне их удел – быть музейными экспонатами. В конце года со стапелей был спущен первый космический дредноут, получивший название «Кайзер Вильгельм». Активно осваивается пояс астероидов, как на предмет полезных ископаемых, так и для размещения скрытых военных и научных баз. Кроме того были введены в строй четыре мобильные космические крепости, курсирующие теперь в наиболее уязвимых секторах космического пространства Рейха. Оккультные общества, хотя и не получали в последнее время известий от Великих Неизвестных, но благодаря полученным от них ранее сведениям удалось отыскать несколько новых, потенциально пригодных для колонизации смежных реальностей. Кроме того исследования на стыке чистой науки и магии привели к созданию ряда интригующих изобретений и более глубокому пониманию фундаментальных основ мироздания. Была и ложка дёгтя. Уровень преступности. Да, несмотря на все усилия идеологов, несмотря на все меры контроля за населением, преступность в Рейхе всё ещё была. Не последнюю скрипку здесь играли террористы-реваншисты, выступающие за возрождение довоенных порядков, постулируя их как утопическое общество всеобщего счастья, равенства, благоденствия и процветания, уничтоженное Рейхом. Ядовитые семена своих идей они распространяли сейчас в основном на оккупированных территориях, поскольку населения ядра Рейха была полностью лояльно. От активной террористической деятельности организации, подобные «Фронту освобождения» в последнее время перешли к пропаганде, а это даже опаснее взрывов и массовых убийств граждан Рейха. К счастью, агентурная сеть на местах работала исправно, позволяя вовремя пресекать распространение вредных идей и выявлять их источники. Тем не менее, с поимкой и ликвидацией главарей большинства террористических группы дела обстояли не так радужно. Предполагалось, что они находятся за пределами территорий Рейха. Неприятным сюрпризом для собравшихся стало известие о том, что агенты ненавистного Кандрокара, Базилиада и ряда иных приграничных реальностей стали более активными и наглыми. Некоторых удалось вычислить – кое-кто из них даже умудрился занять не последние посты в сфере машиностроения и информационных технологий. Неприятно было признавать, но миры, застывшие в своём развитии на уровне средневековья, сумели подготовить весьма неплохих агентов внедрения. Что наводило на мысли о помощи со стороны. Возможно – от тех же террористов. Хуже если это была некая третья сторона, разбирающаяся как в реалиях Рейха, так и технически подкованная. В финансовой сфере дела были на подъёме. Освоение новых территорий приносило внушительные доходы не только от банальной добычи ископаемых. Оттуда вывозились культурные, исторические и иные ценности, включая драгметаллы и ювелирные изделия. Осваивались и адаптировались новые знания, в основном носившие оккультно-магический характер. Их внедрение в некоторых сферах общественной жизни, на производстве и в научных изысканиях так же имели определённый эффект. В целом на оккупированных территориях ситуация складывалась вполне ожидаемо. Нечеловеческое население и им сочувствующие планомерно, но неспешно дабы не вызывать лишних волнений, истреблялись в трудовых лагерях, подвергаясь стерилизации через различные добавки в пище и благодаря не самым лёгким условиям труда. При этом своей работой они приносили пользу Рейху, ибо их труд был бесплатен. Колонисты постепенно осваивали освобождённые от аборигенов территории, строились новые и перестраивались уже имеющиеся города, возводилась нужная инфраструктура, военные базы. Конечно, регионы не были стабильными – имели место преступность, теракты, действия партизанских отрядов. Всё это требовало внимания и привлечения немалых сил. Но в целом – ничего необычно. Да и пропаганда среди местного человеческого населения делала своё дело, исправно ставя под знамёна Рейха новых рекрутов… Эти и многие другие вопросы обсуждались за круглым столом «Чёрного солнца» более двух часов. По каждому был выработан ряд решений и рекомендаций. И вот, наконец, покончив с «текучкой», Фюрер решил, что время пришло. - Что ж, я доволен тем, как у нас обстоят дела, - сказал он, сцепив руки в замок. – Но несколько дней назад, как некоторым из вас известно, у нас возникла одна проблема. И она может быть весьма опасной для Рейха, если не решить её быстро. - Хайдеркраутфельд, - протянул Скорцени со знанием дела. Хоть он и престал быть диверсантом, «супершпионом» Рейха, но хватки не терял даже на посту рейхсмаршала Италии. Впрочем, «супершпионы» бывшими не бывают. - Да, рейхсмаршал Скорцени. Вы правы, - особенным тоном, насквозь пропитанным важностью, подтвердил Фюрер. - Я что-то об этом слышал, - задумчиво сказал Гиммлер. – Но лишь мельком. Остальные, за исключением Виллигут, Бормана и Гиммлера изобразили на лицах предельную степень заинтересованности, поскольку были совсем не в курсе. - Четыре дня назад в городе Хайдеркраутфельд, что на Североамериканских территориях, был обнаружен путешественник, - последнее слово Гитлер выделил особенной интонацией, и после этого известия в зале как то сразу стало тихо. Было даже слышно, как шелестят гобелены на сквозняке. Новость была не просто незаурядной. Критической! - Путешественник? – будто пробуя слово на вкус, переспросил Геринг. Все присутствующие прекрасно знали, что подразумевает это слово. - Единственный зафиксированный случай появления путешественника был лет тридцать назад, если мне не изменяет память, - в задумчивости взялся за подбородок Геббельс. - Да. Тогда это принесло нам пользу, - кивнул Гитлер. – Но сейчас – другое дело. У меня нет сомнений в том, что человек, почтивший нас своим визитом на этот раз – именно тот, о ком нас предупреждали Великие Неизвестные, - Фюрер сделал паузу намеренно. Для лучшего эффекта. Чтобы все прониклись важностью. А затем с нажимом сказал два простых, но очень важных слова. – Он знает. В зале вновь воцарилась тишина. Но на этот раз она была гнетущей. - Мой фюрер… вы уверены? – голос Шаубергера был тих. Но в абсолютной тишине его услышали очень хорошо. - Все его действия, о которых мне известно на данный момент, говорят именно об этом, - подтвердил Фюрер. Внешне он был спокоен. Скала, а не человек. НО! Он прекрасно понимал всю опасность ситуации. – Операция по его устранению уже начата. Однако есть вероятность, что нам придётся прибегнуть к запасному плану. И с каждым днём она увеличивается. - Если он действительно тот, о ком предупреждали Неизвестные, то только запасной план и имеет шансы на успех, - Мартин Борман всегда трезво смотрел на вещи. Реалистично. И предпочитал быть готовым к худшему варианту развития событий. - Вполне вероятно, - согласился Гитлер. Запасной план был слишком рискованным, и потому так же вызывал определённые опасения у Фюрера. Но другого не было. Пока что. – Но прежде – герр Виллигут, поясните, о каких новых обстоятельствах вы говорили. - В мёртвом мире – остатках прежней линии времени – группа Зиверса наткнулась на зашифрованный сигнал, трансляция которого шла во всех известных диапазонах. Расшифровка показала, что он передаётся…, - тут оккультист невольно запнулся, - русскими. По залу прошёлся изумлённый шёпот. - Русские? – Гиммлер нервно поправил очки. – Каким образом? - Остатки прежней линии времени, ещё не до конца сброшенные в энтропийную яму потенциальных возможностей, - пожал плечами Виллигут. – Но, как вы понимаете, даже мизерная вероятность их вмешательства должна быть устранена. Зиверс должен был действовать. - По завершении собрания сразу займёмся этим, - кивнул Фюрер. – Все вы знаете, что делать в связи с появлением путешественника. Главное – успеть вовремя. Но в таком важном деле я хочу посоветоваться с Великими Неизвестными. Так что приступим. Времени у нас мало. И все одиннадцать рыцарей «Чёрного солнца» начали творить ритуал… Дисколёт приземлился в полукилометре от гигантской перламутрово-чёрной защитной сферы, высившейся теперь перед аппаратом неприступной стеной. Экипаж выждал некоторое время – не случиться ли чего, не отреагируют ли на их появление те, кого защищает купол. Но всё было спокойно. Похоже, их маскировка оказалась не раскрытой. Впрочем, Зиверс сомневался, что находясь под защитой такого рода можно вообще хоть как-то следить за внешним миром изнутри. Всё-таки фазированный вакуум – штука непроницаемая. В теории. Когда стало ясно, что никакой реакции от «русских» не будет, Вольфрам отдал приказ о выгрузке оборудования. - И, всё же, я не понимаю Вольфрама, - посетовал Берг, спускаясь из «летающей тарелки» на серую мёртвую землю по трапу, с внушительным ящиком в руках. – Зачем ему понадобилась эта вылазка? – было не понятно, к кому он обращается, потому никто из невольных грузчиков, среди коих были все члены его группы и несколько людей из «Аненербе», ему и не ответил. Впрочем, это не смутило учёного, и, водрузив свою ношу на ещё один такой же ящик, уже стоявший на земле, он продолжил. – Сомневаюсь, что мы пройдём сквозь этот купол даже с тем, что сумели расшифровать. А даже если и так – что дальше? Там русские! Вряд ли они будут нам рады. А учитывая, что в их распоряжении есть такая продвинутая защитная технология, то я не хотел бы испытывать на себе всю степень их недовольства и то, что у них есть ещё. - Да, мы были врагами в этом мире, - раздался у него за спиной голос самого Зиверса, заставив самого Берга нервно оглянуться. Будь он религиозным, то перекрестился бы. Но христианство, равно как и другие религии, канули в Лету более полувека назад, уступив место неогерманской религиозной доктрине Рейха. Впрочем и к ней учёный не питал тёплых чувств, предпочитая верить в то, что видит. – Думаю, в этом плане хозяева купола ничем не отличаются от наших, так сказать, «отечественных» русских. Но вряд ли у них найдётся, что противопоставить вооружённому дисколёту… - Значит, вот что это такое? Военная операция? – такой поворот совсем не понравился Отто. Он ведь намеревался спокойно заняться научной деятельностью, может даже установить контакт. Сомнительно, но всё же… В отличие от многих, он не испытывал предубеждения и ненависти по отношению к русским. Его вообще не волновала ни расовая, ни видовая принадлежность тех, кто скрывался за куполом. Даже если бы это были летающие мозги или разумные медузы-телепаты, он бы предпочёл наладить с ними мирный контакт, а не говорить с помощью оружия. Мирный диалог всегда продуктивнее. С научной точки зрения. - Этот напрямую касается безопасности Рейха, - отрезал Зиверс, испепеляюще поглядев на оппонента. – Или вы хотите поспорить? Отто хотел. Но не стал. Не та ситуация. Судя по всему его любопытство занесло всю его группу в дебри чего-то жутко секретного. Само поведение генсенка «Аненербе» кричало о том, что он знает о происходящем нечто очень важное. И, конечно, не намерен этим знанием делиться. - Славно, - кивнул Зиверс. – Удачно, что русские сами дали нам способ проткнуть их защитный пузырь. Наверное, они в диком отчаянии. Нужно будет поблагодарить при личной встрече, - мрачный зловещий сарказм в его словах был слишком отчётлив. Тем временем люди Зиверса уже приступили к монтажу установки, чертежи которой помимо прочего передавались в закодированном сигнале русских. Уже сейчас, в начале процесса, она походила на монструозную лучевую пушку с множеством всяких наворотов, вроде странных антенн, эффекторов и тому подобного, представая плодом чьего-то сумрачного гения. И, всё же, господин генеральный секретарь, - Отто не удержался. – Что будет, если у них найдётся, чем ответить? - Отто, у меня всегда есть план, - будто отмахнувшись от насекомого, ответил Зиверс. В его понимании сейчас было не до любезностей. В конце концов, Шмидт сотоварищи, пусть и косвенно, но являлись его подчинёнными. А подчинённые не обсуждают приказы начальства. Отто больше не стал испытывать судьбу, и вернулся к работе над установкой. Но осадок на душе остался. По закрытому внутреннему каналу своей группы, носившей жёлтые защитные скафандры в отличие от людей из «Аненербе», которые щеголяли в чёрных, он сказал: - Народ, будьте готовы ко всему. - Даже к внезапному концу света? – съязвил Вебер, что-то прикручивая к установке. - К стрельбе. И чему похуже. - Понятно, - отозвались члены отряда без энтузиазма. Они были учёными, а не бойцами. И перспектива быть втянутыми в вооруженный конфликт их не радовала. Но тут, как говорится, назвался груздём – полезай в кузов. Идти на попятную и где-то отсидеться они не могли. Тем больше их настораживало абсолютно спокойное поведение ребят из «Аненербе». Видимо, те с самого начала знали, что задумал Зиверс. Но, что бы он там ни задумал, Шмидту и его коллегам это казалось бредовой идеей. Наконец, спустя час, установка была готова и откалибрована. Зиверс распорядился подняться на дисколёт, что все тут же выполнили. Установка могла быть включена дистанционно или по таймеру. Заняв своё капитанское кресло, Вольфрам включил системы дисколёта – аппарат плавно оторвался от земли, не издавая ни звука, и завис над установкой. - Гельмут, включайте, - сказал генеральный секретарь лысому мужчине в кресле по левую руку. Тот произвёл ряд нехитрых манипуляций на своей приборной панели, и установка, прекрасно видимая на обзорных экранах, ожила. Засветились некоторые её элементы, по эффекторам тугими потоками потекла энергия, а затем вдруг в сторону гигантского защитного купола метнулся луч чёрного света, формируя в воздухе такую же сферу фазированного вакуума! Она была гораздо меньше купола, но вполне могла вместить дисколёт! И сейчас она была нестабильна, не монолитна, покрываясь рябью волн. Зиверс тронул штурвал, и «летающая тарелка» ткнулась боком в формирующийся чёрный шар. Никаких эффектов! Ничего! Дисколёт спокойно скрылся внутри сферы, которая тотчас изменилась, приобретая полное сходство с куполом (за исключением размеров), и двинулась к нему! Секунду спустя они соприкоснулись. И гигантский купол отреагировал! По его поверхности от места касания прошлась волна, а сфера колыхалась как шар воды в невесомости. Мгновение тишины. А потом сфера буквально всосалась в стену гигантского защитного купола, и всё затихло. Сознание прояснялось медленно. Пожалуй, слишком медленно. Может, это было и к лучшему. Всё, что он видел-воспринимал-ощущал вокруг, уже не казалось чем-то чужеродным и незнакомым. Даже его собственное маленькое тело. В памяти всплывали названия: капсула, лаборатория, учёный, врач… человек. И были ещё два слова, которые огнём растекались по его замутнённому разуму, выжигая хлад, апатию, тьму, невежество и заторможенность. Джек Грей. Эти слова были неожиданно важны для него. Очень важны. Он не понимал, почему, и тянулся к ним. И каждый раз, когда он это делал, в памяти вспыхивали образы событий, кажущихся незнакомыми и очень далёкими, но, в то же время, имеющими к нему самое прямое отношение. Фотографии девочки с длинными светлыми волосами… Да – он вдруг вспомнил, что такое «фотография», «девочка» и «человек». Большое здание у моря и лицо мужчины, открывающего дверь. Странный город с невысокими, старинными на вид, домами и прохожими в глупо выглядящих одеждах. Человек словно из другой эпохи и скоротечный бой с ним. Снова та девочка, но теперь вживую, не на фотографии. Она во главе торжественной процессии людей. Рядом с ней пятеро других девочек с… крыльями за спиной? Светлый зал-амфитеатр, выполненный из белого камня столь искусно, что не хватает слов, чтобы его описать. На скамьях сидят люди и не люди, одетые в светлые мантии, а он стоит в центре зала. Перед ним – лысый мужчина в такой же мантии, что и у остальных… А затем – темнота. И темница. Допрос. Разговор с мужчиной и женщиной. Агенты… Странный посетитель… А дальше всё было уж совсем запутанно. Но над всеми этими образами довлел один образ. Зловещий. Устрашающий. И кажущийся очень важным. Старик в чёрном костюме с рубиновоглазым перстнем-черепом и тростью с таким же черепом-набалдашником. И снова – Джек Грей. В этих словах был смысл. И внезапно он вспомнил, какой именно! ЭТО БЫЛО ЕГО ИМЯ!!! И это стало ключом – плотина, удерживавшая все его воспоминая, рухнула, погребая его под ревущим цунами освобождённых памяти и жизненного опыта, в мгновение ока смыв все наносы, весь ментальный мусор, шлак и туман! Это было невероятное, непередаваемое чувство – обретение самого себя! Это была и радость. Истинная, ничем не замутнённая радость, что объяла его. Он вспомнил всё. И, обессилевший от обрушившейся на него собственной жизни, впитывая её всё до самой последней капли, словно проживая всё это заново, он рухнул на пол своей капсулы под внимательным взглядом синих глаз мужчины, одетого строгий деловой костюм белого цвета, стоявшего по ту сторону стекла. - Что ж, так-то лучше, мистер Грей, - произнёс мужчина. Мой взгляд с трудом сфокусировался на мужчине по ту сторону стекла. Это был блондин с пронзительно синими глазами. Среднего роста, обычного телосложения, узкий подбородок и тонкий нос. Обычное, в целом, лицо. За исключением взгляда, таившего в себе нечто, некую силу и мудрость. Но сейчас его взгляд был лишён этого налёта, проецируя сдержанное дружелюбие. - Где…, - севшим, дико охрипшим голосом, произнёс я, поморщившись – говорить было чертовский больно, словно моё горло и голосовые связки несколько часов кряду натирали наждачной бумагой. Мои мысли и чувства отплясывали такой дикий галоп, что я сейчас был готов добровольно отправиться в психушку… Но это успеется. Просто нужно прийти в себя. И унять эмоции, шатавшиеся между «что за грёбаная хрень?» и банальным радостным «я жив!». Со всеми возможными и невозможными оттенками. Туман в голове прояснялся. Казалось, будто я проспал целую вечность. Но сомневаюсь, что я бы решил вздремнуть в не вызывающей доверия капсуле посреди какой-то мутной лаборатории. Тем временем хлыщ в белом продолжал изучать меня своим цепким взглядом. Что ж, всё равно надо было разбираться, что к чему. Поэтому, помассировав шею, я снова попытался. К счастью на этот раз более удачно. – Где я? - Что последнее вы помните, мистер Грей? – вот уж чего я не любил, так это когда отвечают вопросом на вопрос как еврей из бородатого анекдота. И, всё же, вопрос заставил задуматься, складывая воедино всю ту мешанину, которую сейчас представляла собой моя, изодранная в клочья, память. Это было не просто. Как ловить туман сачком. Но кое-что вырисовывалось. Здание «Симультек», бойня на секретном этаже… Игорь, и… СТАРИК! Его мерзкий, ужасающий взгляд, пусть даже вызванный лишь воспоминанием, заставил меня невольно вздрогнуть. Взгляд чудовищного зверя. Разумного зверя. - Помню… старика. - Старика? – переспросил незнакомец. Похоже, это его заинтересовало. – Как он выглядел? - Как хренов Мефистофель во плоти, - я буквально выплюнул эти слова – моя память уже выстроилась в нужном порядке, и я отлично помнил этого ста… эту тварь! Уж лучше бы судьба меня никогда с ним не сводила. - Сочная метафора, мистер Грей. Но я имел в виду что-то более конкретное, - незнакомец наметил улыбку, а его взгляд стал задумчивым. Я поймал себя на мысли – этот персонаж в белом мне не нравится. Даже не потому, что держал меня в капсуле. Не знаю, почему, но он напоминал мне того самого старика, которым так интересовался. - Конкретнее? Седой ублюдок с перстнем в виде черепа и тростью с такой же ручкой. Вы довольны? – последнее, что я помнил – открытая дверь кабинета и стол, за которым сидел старик, а потом… Потом… О БОЖЕ!!! Я вспомнил, что было потом!!! - Вот теперь вы, похоже, вспомнили всё, мистер Грей, - сказал мужчина снаружи. - Такого лучше никогда не помнить и не знать, - с трудом удержавшись на грани сознания, ответил я. Эта память… Эти невообразимые ужасы… Как теперь это забыть? Такое не забывается. Такое отравляет жизнь до конца твоих дней, вызывая разные психические отклонения или что-то в этом роде. Единственное, что хоть как-то способно помочь забыть это на время – алкоголь. Но, чёрт побери! Я не хочу быть ни алкоголиком, ни психом! Лютая ярость вспыхнула в моём сердце, распространяясь волной жара по телу и буквально выжигая страх перед воспоминаниями об адской бездне и тьме, куда меня занесло по воле старика. - Ну, я вижу, вы достаточно крепки, чтобы это вас не сломило, - в этот раз незнакомец и впрямь улыбнулся. Гаденькая такая улыбочка вышла. - А я вижу, вы достаточно невежливы, чтобы держать меня в капсуле, знать, кто я такой, и при этом не представиться, - в моём положении я мог только огрызнуться. Вот будь у меня пистолет… Но чего нет, того нет. - Вы правы, - с готовностью согласился «белый костюм». – Думаю, после того, через что вы прошли, новая порция удивительной правды уже не выбьет вас из колеи. Вы можете звать меня Наблюдателем. И, отвечая на ваш самый первый вопрос – сейчас вы находитесь на моей космической станции далеко за пределами вашей родной реальности. - ВАШУ! МАТЬ! – с чувством, с толком, с расстановкой выдохнул я в два присеста, сдабривая эти два слова моим крайне неудовлетворительным отношением к прояснившейся ситуации. Космическая станция? За пределами реальности? Нет. Можно было, конечно, решить, что хлыщ врёт. Но с чего бы ему? Никакой выгоды. А вот если это правда, то… ВАШУ! МАТЬ! - Не выражайтесь, мистер Грей, - поморщился Наблюдатель. – Я конечно не моралист вроде Стива Роджерса, но и мне нецензурная лексика претит. Ну, а если, всё же, выражаетесь, то хоть делайте это более цветисто и затейливо. - Нет у вас чувства юмора, - «костюм» пытался казаться эксцентричным. Ну и Бог с ним. Раз уж он начал говорить, то я лучше послушаю, что он ещё скажет. Может, узнаю, что я тут делаю. На его станции. Ну да. - Некоторые считают как раз наоборот, - и вновь его улыбочка. Так улыбается серый кардинал за спинами тех, кем манипулирует. - Ну, и что я делаю на «вашей станции»? – последние два слова я специально выделил интонацией, дабы он прочувствовал всю глубину моего напускного скепсиса. Почему? Просто захотелось его поддеть. - Получаете медицинскую помощь. После того места, из которого я вас с таким трудом вытащи, это просто необходимо, - на самом деле он был прав. Чувствовал я себя скверно. Боль была разлита по всему телу, и мне стоило больших усилий не свалиться от неё в обморок. А Наблюдатель пожал плечами и потыкал пальцем в какую-то панель на внешней стенке капсулы. И только сейчас я заметил, что капсула была заполнена мягким жёлтым свечением. Оно усилилось. Сначала я встревожился – не известно, что эта капсула может со мной сотворить. Но выбраться отсюда я всё-равно не мог. Ну не пытаться же разбить кулаками, вероятно, непробиваемое стекло? Но потом я ощутил странную щекотку во всём теле, понял, что моё общее самочувствие резко пошло в гору. Блуждающие боли по всему телу стали затихать… Спустя пару минут такого «просвечивания» я ощутил себя готовым пробежать марафонскую дистанцию. И тут же дверь моей капсулы с шипением открылась, впуская внутрь стерильный лабораторный воздух. Естественно я вышел. - Как самочувствие? – елейным тоном поинтересовался Наблюдатель, закрывая капсулу за мной. - Лучше. Спасибо. - Вот видите – это не сложно. Я имею в виду благодарность. - Так, значит – станция? – с прищуром в духе вождя мирового пролетариата я глянул на своего нежеланного, но, похоже, полезного собеседника. Остатки скепсиса и здравого смысла, которые вдалбливали мне в голову с самого раннего девства, как и другим детям, дабы мы разучились мечтать и мыслить за пределами доступного, отчаянно цеплялись за жизнь. - Сомневаетесь? Тогда просто посмотрите в окно, - наблюдатель указал на одно из окон в помещении. Как я теперь понял, это была не лаборатория. Скорее медпункт – специальные столы, кушетки, определённо медицинское, но не известное мне оборудование, несколько капсул составляли его убранство. Впрочем, сейчас тут кроме нас никого не было. Окно. Ну, что ж, я подошёл. И посмотрел. Да. Скепсис и здравый смысл тут же приказали долго жить, уничтоженные видом, открывшимся мне. Это действительно была космическая станция! Я видел внизу целый город, накрытый синеватой дымкой защитных куполов, медленно плывущий в багряно-оранжевом космосе! Я видел поля космического мусора где-то вдалеке. А ещё здесь были корабли, куда ж без них. Что удивительно – некоторые были мне знакомы по фантастическим фильмам, которые я когда-то смотрел, но большинство были мне совершенно неизвестны. И их здесь было так же много, как машин на улицах Нью-Йорка вечером перед выходными. Настоящее столпотворение! Это на самом деле захватывало дух, заставляя позабыть обо всём! Я не знал, что сказать. Просто стоял и пялился во все глаза на фантастическую картину за коном. Чёрт! Прямо сейчас сбылась мечта моего сопливого детства! Я кисло улыбнулся сам себе, окончательно осознав, что попал по полной программе. Но там был грёбаный Звёздный разрушитель! И это того стоило! Если только всё это не глюки моего умирающего мозга, а я не валяюсь, истекая кровью, перед стариком в здании «Симультек»… Не. Это было слишком реально, чтобы быть галлюцинациями. - Это…, - я никак не мог подобрать слов. - Впечатляет? – предположил Наблюдатель. - Это…, - Чёрт! Да что ж такое? Как же выразить ощущение, охватившее меня? Ощущение восторга, от которого хочется выражать высшую степень восхищения с помощью отборно мата. - Невероятно? – повторил попытку «костюм». Снова мимо. - ЭТО ОХРЕНИТЕЛЬНО! – выдохнул я, произнеся это всё БОЛЬШИМИ буквами. По крайней мере, я надеялся, что моя интонация создавала именно такое впечатление. - Ну, можно и так, - пожал плечами блондин. Странно, но я не мог его «прочесть» по выражению лица и жестам. - Зачем всё это? – теперь я был серьёзен. Пора уже. – Зачем я здесь? - Обычно это место меняет судьбы тех. Кто здесь оказывается, - и вот тут Наблюдатель серьёзно оживился, а взгляд его… Нет, я лучше не буду смотреть ему в глаза. - Да неужели? – подобное заявление меня изрядно позабавило, учитывая недавние события моей жизни. - А мне показалось, что пару секунд назад вы со своим скепсисом уже разобрались, кто здесь главный, мистер Грей, - усмехнулся Наблюдатель. Всё сходилось на нём. Именно от него сейчас, похоже, зависело моё будущее. И что-то мне подсказывало – примерно в той же мере, как и от старика в своё время. - Ладно. Я слушаю. - Эта станция… Вернее – это место помогает людям и другим разумным изменить судьбу, стать кем-то большим, кто они есть и кем могли бы быть, не получив шанса, достичь большего. Это место даёт такой шанс. При моём активном участии. - Ну, в таком случае в немного опоздали с предложением – старик уже изрядно повозился с тем, что можно было назвать моей жизнью и судьбой, - пока что этот разговор меня не сильно воодушевлял. И серьёзно – «Наблюдатель»? Что вообще за прозвище такое? Посмотрим, что будет дальше. – Вы, кстати, так и не ответили, зачем я здесь. Не для «изменения» же моей судьбы, - для наглядности я выделил кавычки специальным жестом. - Именно за этим, - сейчас улыбке Наблюдателя позавидовал бы Чеширский кот. Человек не мог так улыбаться, впервые с начала нашей беседы меня пробрала дрожь! Я ничего не знал об этом Наблюдателе, но почему-то сразу решил, что он - человек. Но станция, а теперь ещё и эта улыбочка… Что за чертовщина? Кто он? А хлыщ, тем временем, преспокойно продолжил. – Вы, мистер Грей, против своей воли и вопреки всем вероятностям оказались втянуты в цепь весьма нетривиальный и интригующих событий, в конечном итоге затронувших всё мироздание. Я не стал перебивать. Хотя очень хотелось. Но этот… нелюдь, похоже, собирался и так всё рассказать. Он, меж тем, подошёл к окну, встав рядом со мной. - Ваша судьба обрывалась там, в здании «Симультек». Ну, вернее, не совсем там, а в месте, куда вас оттуда отправили, - он помедлил, как будто собираясь с мыслями. А я гадал – можно ли вообще верить тому, что он сейчас говорит? Ведь звучало довольно бредово. Но космос за окном и гигантская чёрная дыра, заливающая всё вокруг светом своего аккреционного диска, намекали, что не всё так просто, как хотелось бы. – И вот мне стало интересно: что будет, если продолжите свой путь? Как изменится узор событий, о которых я говорил? А события эти – я вас уверяю – крайне важны для мироздания, и продолжаются до сих пор. И вот вы здесь. По моему, так сказать, приглашению. - И… чего вы от меня ожидаете? – картина выходила очень странная. Но странной можно было назвать всю мою жизнь в последнее время. Не хотелось думать о том, какими возможностями надо обладать, чтобы вытащить меня из той бездны, куда я угодил благодаря дьявольскому старику. Ещё больше не хотелось думать о весьма странном мотиве Наблюдателя. - Чего угодно, - ответил мужчина в белом костюме. – Любые ваши действия будут влиять на ход событий. Поэтому делайте, что вашей душе угодно, - и вновь он изобразил улыбку. Слава Всевышнему – на этот раз человеческую. - Именно так я и собирался поступить, - ответил я. И это было правдой. Похоже, Наблюдатель действительно не намеревался меня никак ограничивать и мешать мне. Что ж, хорошо если так. - Рекомендую вам прогуляться по станции, исследовать её. Наверняка найдёте что-то интересное… и не только, - его наигранно-театральный тон резко контрастировал с напыщенно-серьёзным видом. - Обязательно. В конце концов, надо же мне будет как-то вернуться домой. Но прежде последний вопрос. Кто вы такой, Наблюдатель? - Я – не человек, - сказал он, и в следующую секунду – я не поверил своим глазам – он сменил облик, буквально «перетекая» в самом себе, и превратился в мою точную копию! Вот этого на сегодня для меня уж точно было достаточно. Нужно было срочно выпить. Серьёзно выпить. И желательно – в интеллигентной компании. И я решительно направился к выходу из медблока. Ритуал был завершён. Все одиннадцать Рыцарей «Чёрного солнца» сделали всё, что было необходимо. Сейчас оставалось лишь ждать, когда Великие Неизвестные снизойдут до ответа. Все были напряжены сверх меры. Даже Гитлер. Общение с этими высшими существами всегда вызывало… трепет. А ещё оно могло быть опасны, если их разгневать. Они ждали уже довольно долго, когда, наконец, в их головах прозвучал властный, могучий голос, который просто не мог принадлежать человеку. Этот дребезжащий голос сотряс, казалось, самую суть и основы мироздания: «МЫ СЛУШАЕМ» Это была кульминация, апогей. Напряжение начало… нет, не спадать, а скорее кристаллизоваться. - Приветствуем Великих Неизвестных, - ответил за всех Гитлер. Именно ему, как главе ордена, предстояло вести разговор. «ВЫ МНОГОГО ДОБИЛИСЬ. НО ЕЩЁ БОЛЬШЕЕ ВАМ ПРЕДСТОИТ». - Всему, чего мы добились, может быть положен конец. «А, ЯВИЛСЯ ТОТ, О КОМ МЫ ПРЕДУПРЕЖДАЛИ». - Да. Он действительно всё знает. «ВЫ НЕ УТРАТИТЕ ТО, К ЧЕМУ ТАК ДОЛГО СТРЕМИЛИСЬ. ДЕЙСТВУЙТЕ», - и голос Неизвестных, давящее на психику ощущение их незримого присутствия тут же исчезли. Резко и внезапно. Это взывало у всех вздох облегчения. - Полагаю, они нам не слишком помогли в этот раз, - с неудовольствием констатировал Скорцени. - Нет, Отто. Нет, - покачал головой Фюрер. Он улыбался! – Они только что уверили нас в нашей победе!Глава 10. Несколько ответов.
1 августа 2019 г. в 19:23