***
— Уходи, я сказал! — рявкает Зимний солдат. — Сваливай, пока можешь! Мы почти синхронно поднимаем головы к сизому небу, переполненному звёздами, по которому, стремительно крутя лопастями, несутся в нашу сторону вертолеты. Два летательных средства несут в себе в общей сумме десять противников, вооружённых до зубов. Мы же потрепанные и усталые после пяти часов хождений по смешанному лесу. В этот раз штаб не озаботился, чтобы нас забрали после выполнения задания, и предложил самостоятельно добраться до ближайшей базы. Пешком это около семи часов. Перевожу взгляд с неба на лес, стеной обступивший поляну, на которую мы выбрались к своей беде. — Я не уйду без тебя, — упрямо отвечаю, проверяя ножи на перевязи. Все шесть. Винтовка за спиной, на поясе пистолет Макарова. От резких движений раненое плечо саднит под импровизированной повязкой. Но это — мелочь. — Я старше по званию, так что подчиняйся и вали, — мужчина делает шаг ко мне, окидывая взглядом сверху вниз. Он выше меня на полторы головы и нагло пользуется тем, что я достаю ему лишь до плеча. — Не уйду, — настойчивее повторяю я, вскидывая подбородок и заглядывая в льдисто-серые глаза. — Глупая девчонка, — цедит сквозь зубы солдат. — Я пытаюсь о тебе заботиться, Лия. Ты ранена, а у меня не будет возможности прикрывать тебя все время. И если ты сейчас свалишь, то выживем мы оба. — Джеймс, — вслед за ним перехожу я на имена, — я могу сама за себя постоять. Он испепеляет взглядом, чуть наклоняется вперёд и целует меня в губы, кладя правую ладонь на мой затылок и не давая вырваться, если бы я этого хотела. У него обветренные горьковато-пряные, словно кари, уста. Требовательные и чувственные. У меня колени подкашиваются. Джеймс буквально сминает мои губы, впиваясь в них яростным, страстным поцелуем. Я и не знала, что сердце может так биться. Внутри закипает что-то неизведанное, новое, яркое, прекрасное. Дух захватывает от того, что властные губы и язык мужчины вытворяют с моим ртом; от близости и рук, скользящих по моей спине от шеи до поясницы, заставляя крепче прижиматься к нему. Заставляя чувствовать себя… живой и желанной. — А теперь иди, — он внезапно разрывает поцелуй и проводит большим пальцем по моей нижней губе, очерчивая изгиб приоткрытого рта. На мгновение касается моего лба своим. — Я догоню тебя или встретимся на базе. Я не хочу тебя потерять, как ты не понимаешь? — Только попробуй не догнать, — угрожаю я, приподнимаясь на цыпочки и ещё раз целуя такие желанные и доселе запретные губы. — Тебя ждёт серьёзный разговор. Об этом, — указываю сначала на его уста, а потом на свои, — этом. Вручаю ему винтовку, которая замедляет мои движения, и бегу в лес. Сердце бешено бьётся.***
Снимаю туфли-лодочки и тихо, держась в тени, бреду вдоль стены. Стараюсь не попадаться под вечно зрячий глаз камеры наблюдения. Отбой был час назад и персонал уже разошелся по жилым отсекам, поэтому попасться в пустом коридоре проще простого. Босые ступни мерзнут от соприкосновения с бетонными плитами пола. Холод поднимается выше, заползая в штанины брюк и под свободного кроя рубашку, заставляет кожу покрываться мурашками. Я держу путь в соседний жилой отсек. Без стука приотворяю дверь, неотличимую от других, зная, что меня ждут, и проскальзываю в помещение. Комнатой это назвать трудно, скорее кельей. Металлическая койка с тонким матрацем, рядом тумба, в ногах кровати — крохотный письменный стол. Неприметная дверца в ванную комнату — иметь собственный душ — здесь роскошь. Свет приглушён, но после почти тёмного коридора бьёт по глазам. — Ты пришла, — раздается тихий вздох. Джеймс сидит в изголовье кровати. На нем лишь штаны, а волосы блестят от влаги. Вглядываюсь в такое родное лицо и замечаю тонкую алую полоску, пересекающую скулу. С нашей последней встречи прошло три дня, растянувшиеся для меня на вечность. Пока Зимний солдат находился на задании, я маялась бездельем, призраком слоняясь по базе. — Если хочешь, могу уйти, — пожимаю плечами, тянясь к дверной ручке. Я увидела его, это уже что-то. О возвращении Джеймса я узнала из подслушанного разговора белых халатов. Белыми халатами я зову учёных, которых здесь не мало. Они жутко раздражают, суют носы, куда не следует. Пару таких носов я бы с радостью сломала. Мужчина быстр. Он в мгновение оказывается рядом со мной. Пожирает взглядом, от которого у меня колени подгибаются. — Полагаешь, я тебя так легко отпущу? — усмехается, лёгким движением освобождая мои волосы от заколки. Они тяжелыми прядями падают мне на плечи. Джеймсу нравится, когда распущены. — Просто переживаю. Поймают — будут неприятности. — Полагаешь, я испугаюсь и уйду? — мотаю головой, тыкая указательным пальцем его в грудь. Не сдерживаюсь и провожу линию до пояса штанов, держащихся на бедрах. — Я боюсь, что ты перестанешь приходить, — тихо сознается, привлекая меня в себе и зарываясь пальцами правой руки в мои волосы на затылке. Привстаю на цыпочки, желая стать выше. Меня попросту отрывают от пола, обхватывая бионикой за талию. — А я боюсь, что ты перестанешь ждать, — почти неслышно шепчу я. Джеймс мучительно долго изучает моё лицо. От него не ускользает ни болезненная бледность, ни мешки под глазами. Облизываю пересохшие губы. Мужчина прослеживает это движение и сглатывает, отчего кадык чуть дергается вверх, и наконец-то накрывает мои губы своими. Мои руки сами обвивают его шею, заставляя наклониться ближе. Проникаю языком в его рот, провожу по ровному ряду зубов, легко касаюсь неба, щекотя его. Мужчина что-то неразборчиво мычит сквозь поцелуй и прикусывает кончик моего языка, чем раззадоривает сильнее. Чувствую, как бионика чуть сжимает мою ягодицу. Меня толкают к кровати. Сердце ухает где-то в горле, когда руки Джеймса отправляются в путешествие по моему телу. Дыхание сбивается, а в голове бьется лишь одно «ещё ближе, ещё ярче». Мужчина роняет меня на матрац, нависает сверху. Легко ловит мои запястья бионической рукой, прижимая их к кровати над моей головой. Другой расстегивает пуговицы на рубашке. — Мне этого не хватало, — произносит, стаскивая ткань с моего тела, оставляя висеть её на руках. — Я тоже скучала, — делюсь я, поддаваясь вверх, чтобы Джеймс мог расстегнуть замок бюстгальтера. — Чем дальше мы заходим, тем тяжелее находиться рядом и осознавать, что я не могу поцеловать тебя, когда захочу, — он покрывает поцелуями мою шею, чуть покусывая кожу. — А я всегда этого хочу. Мне мало ночей, Лия. Мысль приходит неожиданно, захватывая меня всю. На одном дыхании выпаливаю: — Давай сбежим. Куда-нибудь, где нас не найдут. Подальше от ГИДРЫ. — Лия, — выдыхает мне в ключицы. — Ты уверена этом? Уверена, что сможешь бросить все? — Ты — моё всё, Джеймс, — высвобождаю одну руку и провожу пальцами по его волосам. От его прикосновений меня охватывает жар, туманящий мозг. Издаю приглушенный стон и чуть сжимаю плечо мужчины освободившейся рукой. Он оставляет дорожку влажных поцелуев от ключицы до пупка. Шоколадные волосы приятно щекотят кожу. Преграда в виде брюк Джеймсу совсем не нравится. Даже больше — она раздражает его. — Ходи ты в юбке, все было намного проще, — замечает, закидывая мои ноги себе на плечо, тем самым помогая себе снять с меня мешающую часть гардероба. Постоянно прерывается, целуя меня в бедро, в выпирающие тазобедренные кости, спускаясь все ниже. — Дай ты мне хоть раз покомандовать собой, было бы ещё приятнее, — фыркаю. — Покомандовать? — усмехается, смотря на меня потемневшими от желания глазами. Лед превратился в сталь. — Только сегодня, в виде исключения. — Это не шутка? — удивленно уточняю, наблюдая, как он осторожно опускает мои ноги, со вздохом проводя по обнаженной коже пальцами. — Лия, если бы я шутил, ты бы уже кричала, — парирует Джеймс, садясь рядом на кровать. — Все ещё припоминаешь мне ночь в Москве? — качаю головой, тихо смеясь. — Мы чуть не провалили задание, если ты забыла, — мурлычет, целуя меня в плечо. — Но это того стоило. Джеймс — идеальный любовник, о чем старательно напоминает вот уже чуть больше полугода. Каждый раз не похож на предыдущий, но ощущения неизменно нереальные. Перекидываю ногу через его ноги, оказываясь у мужчины на коленях. Легко толкаю назад, заставляя откинуться на матрац. Ерзаю, устраиваясь на бедрах и замечая, что мне в зад упирается возбужденная плоть. Вожу ладонями по его торсу, мягко, легко, ловя удивленный взгляд. Ухмыляюсь, поддаваясь вперёд. Провожу языком по его шее, отчего от тихо выдыхает моё имя. Прикусываю чуть солоноватую кожу в нескольких местах, стараясь не причинять боли. Почти неощутимо трусь грудью об его грудную клетку, собирая еле слышные стоны. Мягко обвожу каждый шрам на плечах Джеймса губами. Мои же руки по-хозяйски стягивают с бедер мужчины штаны. Любовник сдерживает себя всего пару минут, давая мне забавляться, играть, заводить его. Потом легко сбрасывает меня с себя, снова оказываясь сверху.***
Я проснулась рывком, резко, будто окунувшись в ледяную воду с головой. Джеймс кричал во сне, метался по постели, мял в пальцах ворох скомканной простыни. Почти чёрные в темноте волосы упали ему на лоб, покрытый испариной. Приподнявшись, я автоматически поправила сползшую с плеча лямку майки. — Джеймс, — тихо позвала я мужчину, касаясь его плеча рукой. — Джеймс, проснись, — настойчивее произнесла, сжимая пальцы. — Это всего лишь сон, Джеймс… Закончить фразу я не успела, оказавшись придавленной к матрацу кровати с бионическими пальцами, сошедшимися в ледяных объятьях на моей шее. Барнс смотрел мне в лицо дикими глазами, словно не узнавал. Дыхание у нас обоих сбилось. — Это я, Лия, — тихо напомнила ему, касаясь холодеющими пальцами его скулы, ощущая колючую щетину. Эта лёгкая небрежная небритость чертовски идёт ему. — Это бы всего лишь сон, Джеймс. — Лия, — будто не поверил он. — Лия, девочка моя… Бионика с шеи исчезла. Джеймс почти упал на меня (если бы он реально это сделал — была бы цветная лепешечка), обнимая и зарываясь носом в мои волосы. — Я думал, что потерял тебя, — раздался глухой шепот около самого уха. — Чуть не убил сам. — Но не убил, — ответила я, проводя ладонью по его напряженной спине, нажимая на точки, помогая расслабить мышцы. — И я верю, что не сделаешь этого. — Я монстр, — выдохнул он, крепче сжимая правую руку вокруг моей талии, прижимая к себе плотнее. Задохнуться в кольце его рук — не малая привилегия? Сейчас я ощущала себя самым значимым человеком — ведь я нужна ему. — Тшшш, — выдавила я. — Ты не монстр, у всех свои странности. — Твоя в том, что ты совсем не боишься близости со мной после нескольких попыток убийства, — пробормотал Джеймс, проводя губами по моей шее за ухом. — Потому что знаю, что ты не причинишь мне вреда. И без тебя я уже не смогу, — созналась я, поддаваясь на ласку. — А я без тебя. Дыхание от этих простых слов сперло. А может, от прикосновений горячих губ к нежной коже. — Что мы творим? — хрипло вопросил он у моих ключиц, опаляя их дыханием. Я почти тонула в ощущении, насколько он близко. — То, к чему все шло с самого начала, — я выгнулась дугой, когда грубые пальцы чуть сжали холмик груди сквозь тонкую ткань майки. С губ сорвался приглушённый стон. — Ты уверена? Если скажешь «да», я не остановлюсь, даже если будешь кричать. Я просто не смогу остановиться, — он приподнялся, задержал взгляд на моих губах, после чего серьёзно посмотрел в глаза, не пытаясь скрыть желания. — Сейчас это единственное, в чем я полностью уверена. Ткань майки треснула — Джеймс просто разорвал её, не церемонясь. Закрыл мне рот грубым страстным поцелуем, не давая возмутиться. Бионика чуть оторвала меня от кровати, вжимая в тело своего обладателя, заставляя прочувствовать его, касаясь грудью груди. До невозможного приятное ощущение, даже холод металла не мешает, а лишь распаляет, от чего хочется ещё крепче притиснуться к тёплому, почти горячему телу мужчины. Я накрыла ладонями его скулы, пропуская сквозь пальцы передние шоколадные пряди. руки скользнули ниже, сжали широкие плечи. Джеймс опустил меня обратно, высвобождая руки, чтобы стащить с меня шорты и трусы, не переставая покрывать поцелуями мои грудь и живот, оставляя влажные дорожки поцелуев и красные следы засосов, которые последующие дни будут красноречиво напоминать о происходящем. Коснулся губами внутренней стороны бедра, от чего мурашки поползли по моей коже. Легко усмехнувшись, продолжил сладкую пытку, поднимаясь выше и останавливаясь лишь возле промежности. Я тихо выдохнула его имя, сжимая в пальцах ткань простыни. Он поднимается, чтобы снова нависнуть надо мной, очертить большим пальцам контур моей нижней губы и произнести прерывистым от возбуждения голосом: — Сладкая.***
Сквозь ряды нестройные безымянных могил Путь мой выложен по аллее кровавых роз. Нам пустили в кровь яд, как сильный наркоз, Дикий отчаянный крик никого не смутил. Нас выжигали; сминали как бумажный листок Все моменты, что жить заставляли. Звезды на потолке гасили; они умирали, Давая понять, что мир не красив. Он — жесток. Я не вспомню тебя. Не смогу ни за что никогда. Помнить — слишком больно и ужасно глупо. Перед глазами лишь мертвецы мои — трупы, Память моя — запутанная головоломка — игра. Пальцы сжимают пистолет. Я смотрю тебе Прямо в лицо. Отчего-то внутри — горячо. Отчего-то ты сильно мной сейчас огорчён, Но не противишься грядущей стрельбе. Защищайся, беги, уноси свои ноги сейчас же, Ну не стой ты столбом! Я прошу, умоляю! Даю на миг волю сердцу — негодяю. Нет, не надо. Пожалуйста, не подпускай меня ближе! Почему я хочу опустить пистолет? И коснуться Тёплой руки? И прижаться, забыться, уйти От проблем. Выбраться из паучьей сети. И тобою на век задышать. Задохнуться. Медлю спустить курок. Кто ты на самом деле? Что за чертова «Лия», что ты всё зовешь? Этим именем ты шрамы мои разорвешь, Многочисленные на этом усталом теле. Достаешь из кармана какой-то предмет, Я ловлю на лету, раскрываю ладонь… Металлическая роза жжёт, как огонь. Перед глазами встаёт серый рассвет. Откуда у тебя эта вещь? Кажется, её я… Помню? И ты был мне, похоже, знаком. В прошлом совсем не далёком. Джеймс?.. Замираю на месте. Пистолет выпадает из рук. Голова разрывается болью. Нет, задание! Выполнение долга — без отлагания. А сердце громко бьётся. Тук-тук… Тук- тук. Шепчешь: «Лия, девочка моя, ты не должна Этого делать. Ты человек, не машина». А чувств огромная… огромная лавина Накрывает меня. Кажется, это — моя весна.