Шарф

Остывающий камень сверху, снизу, сбоку — повсюду давит, не давая дышать. Воздух все еще спертый после дневной жары и полного отсутствия влаги. То, что они едва удрали от шизов, не прибавляет уверенности и комфорта. Он был на краю. Шиз догнал его. Ньют на какое-то мгновение смирился с тем, что погибнет, едва вырвавшись из лап ПОРОКА. — Ньют, Ньют! — Томас, его Томми. Он кричал, звал его. Внезапно относительно легкое, но нечеловечески сильное тело шиза отлетает, падая на несколько этажей вниз. — Спасибо, Томми. Лишь на мгновение пересечься взглядами, увидеть, что он жив, и убедить Томаса в том же. И снова бег. Легкие сжимаются, не позволяя вдохнуть полной грудью, горло жжет, но каждая секунда промедления — шаг навстречу смерти. Мысли не давали самому старшему из глэйдеров уснуть, хотя единственное, что пока было известно точно — путь им предстоит долгий. Ребята спали рядом: Минхо — раскинувшись во весь рост и закинув руку за голову, Тереза — у самой стены, Эрис, скрючившись, как всегда, спал чуть поодаль. Лишь Томаса Ньют не видел. Внезапно что-то рядом зашевелилось, Ньют дернулся было разбудить остальных, как на лицо легла знакомая теплая ладонь. — Томми… — выдохнул глэйдер. — Тсс, — легкий шепот прямо в ухо и вот он уже чувствует не только ладонь, но и почти всего Томаса, прижимающегося к нему. — Кланкорожий, шиз чуть не прикончил тебя, — выдыхая куда-то в район шеи, прошептал Томми. — Я уже благодарил, — чуть хриплым голосом выдал блондин. Удержать мысли казалось сложно, Томас, не отрываясь, целовал шею Ньюта, иногда спускаясь к выступающим ключицам. Воздух со свистом вырывался из легких, сталкиваясь на выходе с рукой бегуна, удерживающей Ньюта от слишком явного обозначения того, чем они сейчас занимаются. То, что в шаге от них спят друзья лишь сильнее било в голову, словно Вспышка уже пожирала их изнутри. Томас знал, что делать. Всегда знал, с самого первого раза, когда они позволили это себе в Глэйде. Томас знал, как довести Ньюта до безумия. Тот словно вручал ему в руку пистолет со словами «Ну же, Томми», выгибаясь навстречу и подставляя шею поцелуям-укусам бегуна. Так и сейчас, Ньют лишь выгибался навстречу языку Томаса, одной рукой прижимая того ближе. Это не было похоже на объятие, скорее на то, как утопающий хватается за скользкий берег, пытаясь выбраться, но вновь и вновь погружаясь в толщу воды, которая с каждым разом затягивает всё глубже и глубже, смыкаясь прямо над головой и одновременно в тысяче миль от него. Сжать и не отпускать. Что бы ни случилось. Вцепиться как шиз, с нечеловеческой силой и жаждой. Прикосновения Томаса все меньше походили на поцелуи, он прокусывал светлую кожу юноши едва ли не до крови, зализывая ранки языком и тут же кусая снова. Боль вперемешку с возбуждением вырубала все тормоза в голове Ньюта. Пальцы Томаса неторопливо и мягко, в отличие от губ на шее, поглаживали интригующую татуировку «Клей». — Томми… — стон-всхлип, заглушаемый ладонью, все же разнесся по небольшому пространству в нише. Напряжение становилось все сильнее, укусы жестче, всхлипы громче, а пах Томаса все чаще касался бедра юного глэйдера. Мир за закрытыми глазами парня взорвался, когда Томас, не сдержавшись, прокусил кожу Ньюта до крови, пачкая губы и сильнее вжимаясь в блондина. — Мне понадобятся новые штаны, кусок кланка, — не переведя дыхание, прохрипел Ньют дрожащими губами. — И мне поищи, — с усмешкой ответил ему Томас, легко касаясь окровавленными губами губ Ньюта. Прикоснувшись через пару часов к своей коже, Ньют не без усмешки заметил, что скрывать ему необходимо не только не оставляющее сомнений пятно на штанах, но и изувеченную шею. Необъяснимую тягу к шарфам утром подметил только Томас, с усмешкой замечая, как глэйдер спрятал следы его небольшого срыва, и стирая засохшие капли крови из уголков губ.